gad2 (1021525), страница 7

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 7)

' Касаясь взаимосвязи политической философии с политической реальностью, немецкий исследователь П. Ноак писал: "Политика и философия так тесно переплетаются друг с другом, что нельзя с точностью утверждать, то ли теория оказывает влияние на действительность, то ли действительность создает теорию. Политическая философия является составной частью политической действительности". Любой политический режим нуждается в философии оправдания. Она находит, в частности, отражение в различных идейно-политических течениях: либерализме, консерватизме, марксизме, социал-демократизме и т.д.

Политическая философия относится к политике как бы со стороны, абстрактно, выделяя в ней универсальное и общезначимое. Для политической философии социальная реальность служит в качестве источника для изучения таких проблем, как порядок, справедливость, свобода, равенство и т.д. В этом контексте политическая философия занимается гносеологическими и эпистомологическими проблемами мира политического. Политическая философия как комплекс политических теорий, концепций, идей имеет дело со знанием легитимно существующего политического порядка. Одна из важнейших целей политической философии состоит в том, чтобы определить истинность общепризнанных политических ценностей, поэтому она всегда ставит под сомнение господствующие концепции политического порядка. При этом она призвана определить некую магистральную линию политического развития.

В целом политическая философия занимается проблемами, связанными с сущностью власти и властных отношений, государством, его предназначением, целями и т.д. Во многом ее суть можно разъяснить на следующем примере. Президент США А. Линкольн во время Гражданской войны говорил о "правлении народа, для народа и осуществляемом народом". Это выражение, как правило, считается определением демократии. Но философ смотрит на это несколько иначе, он должен вникнуть в сущность этого выражения и дать ответы на следующие вопросы: для чего нам нужно правление, осуществляемое народом? Чем оно должно править? Каким образом люди могут править самими собой?

Как считал Э. Берк, "дело теоретика-философа - указать истинные цели государства; дело же политика-практика - найти соответствующие средства для достижения этих целей и успешно пользоваться этими средствами". Поэтому естественно, что в политологии много специальных или частных теорий, например теории политической социализации, конфликта и консенсуса, власти и властных отношений и т.д. Необходимо также сформулировать общую теорию, призванную объяснить мир политического, политическое сообщество как таковые. Это задача одновременно и политической философии, и политологии. С этой точки зрения политическая философия многими своими аспектами включается в политологию. Философский подход, например, к власти, позволяет глубже раскрыть функциональные особенности ее в политике, экономике, праве, их взаимосвязь, показать все богатство властных отношений в обществе. Учитывая этот момент, X. Арендт даже считала, что политика должна быть объектом философского, а не строго научного исследования.

Политическая философия имеет дело не только с сущим, но и должным, она оперирует гипотетико-дедуктивными категориями по формуле "что было бы, если бы", категориями добра и зла, реального и идеального и т.д. Она отдает предпочтение той или иной политической системе, например демократии перед тоталитаризмом, или, наоборот, может предлагать свои модели политического развития в качестве наиболее совершенной альтернативы и т.д. Очевидно, что политическая философия пронизана морально-этическим началом, трактующим факты в контексте определенных ценностей. Разумеется, позитивизм, проводящий резкое разграничение между фактами и ценностями, не мог принять политическую философию как инструмент политического анализа.

Очевидно, что рассуждения вроде "свобода предпочтительнее равенства", "государственное состояние лучше анархии" и т.д., предполагающие определенную позицию оратора, неприемлемы для позитивиста, поскольку их нельзя квантифицировать и верифицировать математическими или иными сциентистскими методами. При этом нельзя сказать, что позитивизм вовсе отвергал политическую теорию, взятую саму по себе, поскольку он признавал возможность логического анализа концепций. Для этого, по мнению позитивистов, теории и концепции необходимо разложить и свести к определенному комплексу предложений, высказываний, лишенных оценочного содержания. Как писал, например, П. Оппенгейм, "для целей научного изучения политики мы должны стремиться к тому, чтобы обеспечить базовые политические концепции объяснениями, приемлемыми для любого, независимо от его нормативных или идеологических приверженностей, так что верность или ложность выражений, в которых эти концепции сформулированы, зависит исключительно от интерсубъективно вычленимого доказательства".

Политическая философия витает в сфере абстракций, она стоит выше и конкретного мира политического, и теории политики, призванной изучать механизмы и условия функционирования политического. Она занимается вопросами, связанными с определением места подсистемы политического в человеческом социуме в целом, ее места по отношению к конечным целям человека. Политические теории являются как бы продолжением политической философии. В целом политическая теория призвана понять и объяснить политическую игру, сформулировать основные модели и принципы политического поведения, концентрируя внимание на различных аспектах политической жизни. Что касается политической философии, то она берет явления в их целостности, выделив универсальный принцип. Она ставит своей целью понять политическую действительность в ее фундаментальных аспектах.

Как выше указывалось, политические феномены, их функционирование невозможно понять в отрыве от политической мысли, поскольку мысль и действие пронизывают друг друга. Мысли о политическом действии могут принимать различные формы, но реальное воплощение они получают в политической теории. В основе теории есть мысль, отличная от практики или действия. Но не всякую мысль можно считать теорией. Первоначально греческое слово "теория" понималось как сконцентрированный взгляд на что-либо в состоянии размышления с целью понять это что-то. В этом смысле оно покрывало бытие (онтологию), равно как и объяснение причинно-следственных связей в его религиозном или философском выражении, а также эмпирическую и логическую мысль. В настоящее время можно выделить два толкования этого термина.

Первоначальное широкое толкование охватывает все учение того или иного мыслителя определенной темы, включая описание фактов, объясняя, будь то религиозные, философские или эмпирические, его концепцию истории, ценностные доводы, предложения относительно целей, политики и принципов. Но оно употребляется также в более узком смысле, охватывая прежде всего "объяснительные" аспекты мысли. В таком понимании теория - это тот или иной комплекс аргументов, используемых для объяснения тех или иных феноменов. Простое описание или предложение целей политики и оценок нельзя считать теорией. Теория обязательно предполагает объяснение. В то же время она включает некоторый прогноз, если последний вытекает из системы аргументации. В целом теория представляет собой способ видения, организации, объяснения и изменения мира. Отличия между различными теориями вытекают из подходов к этим аспектам.

Политическая теория имеет дело как со средствами достижения обществом поставленных перед ним целей, так и самими целями. Сюда относятся содержание политических целей, возможность или невозможность их достижения, результаты, рамки, связанные с их реализацией. Для теории ключевое значение имеют такие категории, как власть, контроль и влияние, социальное действие, выбор и принятие решений, функция и дисфункция, консенсус и конфликт и т.д. Дееспособная политическая теория не может игнорировать такие феномены, как справедливость и несправедливость; свобода и рабство; равенство и неравенство и т.д.

Теории могут изменяться, реагируя на изменения в реальном положении вещей, но они могут быть и результатом разного видения одних и тех же реалий. Теории являются также результатом накопления новых фактов об одной и той же реальности. Вместе с тем возникает вопрос: что может дать современному человеку изучение политической теории и истории политических теорий и учений? Вопрос этот приобретает особую актуальность в свете проявляющихся всякого рода "возрождений" и "ренессансов" вроде "веберовского", "шумпетеровского". Сами по себе такие "возрождения" - естественное явление и приемлемый путь обогащения идейно-теоретического арсенала посредством интегрирования в новые социально-философские и идейно-политические системы всего того ценного, что выдвинули наши предшественники, что в их учениях выдержало испытание временем. Но совершенно иное дело, когда реальности современного мира пытаются вместить в прокрустово ложе модели, сформулированные в иных исторических условиях, какими бы привлекательными и красивыми эти модели ни были. Это касается и систем, и конструкций таких гигантов общественно-политической мысли, как Г.Ф. Гегель, К. Маркс, М. Вебер и др. Разумеется, мы не должны покидать тот фундамент, который они возвели под современным обществознанием, должны возвращаться к ним. Однако мы окажемся плохими учениками, если будем безоглядно следовать за ними, повторять их, забыв о том, что они создали свои теории, идеи, конструкции в совершенно иной общественно-исторической действительности.

§ 2. Соотношение политики и идеологии

В мировоззренческом измерении политики немаловажное место занимает идеология. Хотя соотношение идеологии и политики сложный и многоаспектный вопрос, требующий самостоятельного рассмотрения, здесь затронем лишь один из его аспектов, касающихся мировоззрения и, соответственно, политической философии. Тем более что порой идеологические и политико-философские подходы, по сути дела, отождествляются. Как считает, например, Дж. Паломбара, "идеология включает философию истории, видение нынешнего положения человека в ней, некоторые оценки возможных направлений будущего развития и комплекс предписаний, предусматривающих ускорение, замедление и/или модификацию того или иного направления развития".

Разумеется, это определение можно оспорить, но, как бы то ни было, политическая идеология в целом имеет следующие основные структурные элементы: 1) связь с общей мировоззренческой системой эпохи; 2) программные установки, сформулированные на основе тех или иных положений этой системы; 3) стратегия реализации программных установок; 4) пропаганда; 5) конкретные шаги по реализации программы. Идеология неразрывно связана с проблемами, касающимися авторитета власти, властных отношений и т.д. Все идеологии, независимо от направленности, основываются на признании определенной концепции общества и политической системы, путей и средств практической реализации этой концепции. Идеология выполняет одновременно интегративную и разграничительную функции: первую, скажем, для сплачивания членов той или иной партии, а вторую - для отграничения этой партии от других партий. В отличие от политической философии, идеология ориентирована на непосредственные политические реалии и действия, на политический процесс и руководствуется соображениями привлечения возможно большей поддержки. Поэтому, естественно, она носит более ярко выраженный тенденциозный характер.

Идеология призвана придавать значимость институциональным отношениям между людьми как субъектами политики, объяснить, обосновать, оправдать или отвергать политические реальности в конкретных общественно-исторических условиях. С этой точки зрения политика представляет собой арену столкновения различных идеологических систем, идейно-политических течений и направлений. Однако констатация этого положения сама по себе еще мало что объясняет. Дело в том, что при всей ее верности знаменитая формула "политика есть искусство возможного" сохраняет правомерность и в современных условиях. С одной стороны, "искусство возможного" ставит определенные пределы идеологизации политики, с другой - идеология, в свою очередь, определяет возможные пределы, за которые та или иная политическая партия или правительство при проведении своего политического курса может выйти без ущерба основополагающим принципам своей политической программы.

Политология сама по себе как самостоятельная обществоведческая дисциплина имеет идеологическое или идейно-политическое измерение. Поэтому естественно, что одним из важных объектов политологического анализа является соотношение политики и идеологии. Это лишь одна сторона вопроса. Немаловажное значение имеет и то, что любой исследователь в той или иной форме и степени подвержен влиянию идеологических пристрастий, споров и дискуссий и, соответственно, не может быть полностью свободным от определенной тенденциозности и идейно-политической ангажированности в трактовке важнейших политических реалий. Не секрет, что подход исследователя в трактовке любого сколько-нибудь значимого феномена в значительной мере определяется его идейно-политическими и социально-философскими установками и ориентациями - эти последние не могут не отражаться на характере и структуре понимания им исследуемого предмета. Здесь весь вопрос состоит в степени и масштабах такой тенденциозности. Конечно, идеален тот случай, когда политология, как наука, беспристрастна и преследует цель найти истину независимо от того, кому результаты ее изысканий выгодны. Идеология же пристрастна и предвзята, поскольку она выражает интересы какого-либо класса или социальной группы. Подстраивание любой науки, особенно политологии, к чьим бы то ни было вкусам и интересам неизбежно чревато ее выхолащиванием и вырождением. Наглядный пример этого - политизация и предельная идеологизация всего обществознания в недалеком прошлом в нашей стране. Вряд ли есть смысл говорить здесь о том, к каким плачевным результатам все это привело.

Но нельзя не отметить стремления многих наших исследователей к полной деидеологизации обществоведческих дисциплин, прежде всего политологии. Опыт почти всех развитых стран Запада, особенно стран с либерально-демократическими политическими системами, убедительно доказывает, что научный анализ политических феноменов нередко вполне уживается с теми или иными идейными или идеологическими позициями исследователя. В данной связи нельзя не обратить внимания на тот факт, что многие западные обществоведы, которые в 60-е гг. выступали инициаторами концепции о конце идеологии, в 70-80-е гг. заговорили о необходимости деидеологизации. Так, известный французский социолог Р. Арон, провозгласив "бессмертие идеологий", в частности, писал: "Идеологические дискуссии не приходят в современном мире к концу, так как все социальные группы выражают свои чаяния и надежды на неожиданном и непонятном социоэкономическом языке, принятом в так называемых научных дискуссиях, поскольку они неразрывно связали в своих доктринах анализ действительности с морально-политическими оценками. При этом понятийные рамки анализа более или менее открыто несут в себе партийные импликации".

Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что большинство западных политологов при всех возможных в таком вопросе оговорках так или иначе по своим подходам, установкам, симпатиям, антипатиям и т.д. характеризуются как либералы, консерваторы, социал-демократы, марксисты и т.д. В основе такой классификации, несомненно, лежит и момент идеологической оценки. Поэтому речь у нас должна идти, как представляется, не о новой деидеологизации, а об утверждении плюрализма идейно-политических течений, подходов, методологических принципов, их сосуществования, терпимости друг к другу и открытости в отношении друг друга. А это, в свою очередь, предполагает, что, хотя научный подход и отвергает идеологию в качестве инструмента или исходной посылки исследования, необходимость изучения идеологии, как неотъемлемого элемента мира политического, не отпадает. В обоснованности этого суждения можно убедиться, проанализировав сущность общественно-политических парадигм и путей их периодической смены.

Характеристики

Список файлов книги