Традиционное общество

ТЕМА 8. СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

• 8.1. Традиционное общество
• 8.2. Индустриальное общество
• 8.3. Постиндустриальное общество
• 8.4. Современное человечество: социально? Историческая многослойность бытия

Предмет социальной философии задается двумя ее определенностями: собственно философской и социальной. Первая является родовой, вторая - видовой.
Границы социального, или общественного, задаются человеческой деятельностью и ее продуктами. Социальное имеет место там, где есть человеческое взаимодействие, какие-то связи и зависимости между людьми (хрестоматия 8.1). Сказанное является лишь иным выражением того обстоятельства, что деятельность выступает в качестве способа существования и человека, и общества.
Социальная философия есть именно философия (http://www2.usu.ru/philosophy/soc_phil/rus/posobija.html), а не, скажем, социальная теория, социология, другая какая-то (по видимости синонимичная) дисциплина. Пренебрежение философской определенностью социальной философии явно снижает ее познавательные притязания, угнетает ее научную абстракцию, сужает ее исследовательские горизонты. Очень важно, в свете сказанного, выдерживать философский уровень анализа, следовать его критериям, нормам, ценностям, идеалам, описывать и представлять целое, целостность общества. Такой, по-философски целостный подход позволяет сосредоточиться на типологическом анализе общества (обществ).
На сегодняшний день самая общая классификация обществ в их развитии представлена цепочкой "доиндустриальное (традиционное) общество - индустриальное общество - постиндустриальное общество". О том, что это не только история, но и нынешнее состояние общества (человечества), будет показано ниже (в конце главы).

8.1. Традиционное общество

• 8.1.1. Традиция и традиционность
• 8.1.2. "Закрытость" традиционного общества
• 8.1.3. Отношения личной зависимости
• 8.1.4. Первенство и верховенство общего блага в традиционном обществе
• 8.1.5. Течение времени в традиционном обществе

• В периодизации истории человечества традиционное общество (рис. 8.1) занимает самый большой отрезок времени. В нем с определенностью различают три исторические эпохи:
• первобытность (охотничье-собирательская, пастушеская и земледельческая стадии развития);
• рабовладельческую античность;
• средневековый феодализм.

Эпохальная внутренняя дифференциация традиционного общества не подрывает в то же время общих, сквозных, интегративных его характеристик или параметров. Они-то как раз и объясняют масштабную историческую длительность или многовековую жизненную устойчивость этого типа общества. Типологическое единство традиционного общества собирает под своей крышей все не- или доиндустриальные реалии истории. "Традиционное" и "доиндустриальное" для исторической науки - синонимы. Можно, впрочем, первобытно-традиционное общество называть архаическим. Но при этом не забывать об исторической преемственности и модельных чертах традиционного. Черт этих очень много, но мы остановимся только на некоторых - основных из них.

8.1.1. Традиция и традиционность

Ключ к пониманию традиционного общества дает само его название - это традиция. Традиция представляет собой особый способ или механизм передачи исторического опыта, обеспечения преемственности и устойчивости в индивидуальном и социальном развитии людей (хрестоматия 8.1). Доверие и подражательное (готовность повторять, воспроизводить) отношение к составляющим данный исторический опыт верованиям, взглядам, знаниям, а также практическим навыкам и умениям, основываются на самом факте их возникновения и существования в прошлом. В традиции прошлое господствует над настоящим. "Тогда", в прошлом, был создан этот мир; теперь, в настоящем, он просто продолжается, поддерживается, повторяется. Не только настоящее, но и будущее, которым в других условиях вдохновлялось бы настоящее, подгоняется так или иначе под прошлое, предстает как его реминисценция. Данное положение вещей закрепляется также доминированием нравственно-религиозных ценностей над инструментальными. Главное - не цель, пусть и сулящая немалый успех, а ценность, которая при этом реализуется.
Строго говоря, традиция имеет дело не просто с умениями и знаниями, а с их образцами - образцовыми умениями и знаниями. Как образец традиция отсекает и пресекает всякие новшества и улучшения, всякую креативную или продуктивную деятельность, однозначно оценивая все эти инициативы как вредное отклонение от того, чему по определению нужно только следовать. Скажем мягче: все новое, если оно там, в традиционном обществе, вообще появляется, подается и воспринимается как переоткрытие старого, возвращение к истокам, "старому доброму времени".
Традиция является очень своеобразным способом принятия решений. Здесь не нужно мучительно выбирать, взвешивать все "за" и "против". Достаточно просто согласиться, принять, положительно отнестись к тому, что предлагает исторический опыт, что достигнуто и открыто в его границах. Остается только наложить прошлое на настоящее и, возможно, уточнить что-то в деталях. Традиция есть нечто вроде социального инстинкта, т.е. исторически унаследованной способности совершать действия (целесообразные и не очень) по безотчетному побуждению. Это некий автоматически работающий механизм, окруженный почетом и уважением, как правило, религиозно освященный.
Традиция накладывает свою печать на все, с чем соприкасается, что попадает в орбиту ее влияния (рис. 8.1.1). Традиция задает статусно-центрированный образ жизни. Это означает, что не личность определяет статус, а, наоборот, статус - личность, что функции или роли, выполняемые людьми, находятся в зависимости от таких аскриптивных, или предписанных, вещей, как возраст, пол, принадлежность к той или иной (родовой, семейной, клановой, территориальной и т.д.) общине. Усилия, направленные на изменение этой ситуации, к успеху, как правило, не приводят. Чаще всего они и не предпринимаются. Люди принимают как должное сложившийся социальный порядок. Социально-статусная предопределенность человека практически сводит на нет все его самоопределения.
Традиция, традиционность обеспечивает известную комфортность бытия. Правда, без "соли", без тех острых ощущений, которые может принести с собой только контраст изменений. Но зато прочную, надежную и, главное, долгую. Хотя и не бесконечную. Расширение круга знаний, рост общей культуры, накопление, пусть и медленное, производственного опыта, рост населения, климатические изменения - словом, усложнение жизнедеятельности людей подтачивает со временем и традиционалистские бастионы бытия. Они устают отвечать на вызовы времени, становятся исторически неадекватными. Исчезновение многих древних народов, некогда цветущих государств и цивилизаций является тому убедительнейшим подтверждением.

8.1.2. "Закрытость" традиционного общества

Традиционное общество - общество закрытого типа (рис. 8.1.2). "Закрытость" тут просматривается практически по всем направлениям. Укажем только на некоторые из них.
Отсутствие или резкое ограничение социальной мобильности - пожалуй, самая яркая форма традиционной закрытости общества. Человек в таком обществе не имеет возможности активно перемещаться в рамках сложившейся социальной структуры, подниматься по социальной лестнице, менять (повышать) свой социальный статус, расти в зависимости от личных успехов и достижений. Конкретные примеры - кастовая и сословная системы стратификации.

• Каста (как в традиционном индийском обществе, например) - это замкнутая группа людей, занимающая строго определенное место в обществе. Это место очерчивается многими факторами или признаками, главные из которых:
• традиционно наследуемая профессия, род занятий;
• эндогамия, т.е. обязанность заключать браки лишь внутри своей касты;
• ритуальная чистота (после контакта с "низшими" необходимо проходить целую процедуру очищения).

Сословие представляет собой общественную группу с наследственными правами и обязанностями, закрепленными обычаями или/и законами. Феодальное общество средневековой Европы, в частности, делилось на три основных сословия: духовенство (символ - книга), рыцарство (символ - меч) и крестьянство (символ - плуг). В России до революции 1917 г. было шесть сословий: духовенство, дворяне, купцы, мещане (мелкие домовладельцы, торговцы, ремесленники), крестьяне, казаки (особое военное сословие). Регламентирование сословного бытия было на редкость жестким, вплоть до мелких обстоятельств и незначительных деталей. Так, по "Жалованной грамоте городам" 1785 г. российские купцы первой гильдии могли ездить по городу в карете, запряженной парой лошадей, а купцы второй гильдии - только в коляске парою. Сословное деление общества, как, впрочем, и кастовое, освящалось и закреплялось религией: у каждого своя судьба, свой удел, свой угол на этой земле. Оставайся там, куда поместил тебя Бог, возвышение - проявление гордыни, одного из семи (по средневековой классификации) смертных грехов.
"Закрытым" в традиционном обществе было и мировоззрение. Цикличность и эсхатологичность - две основные формы такой закрытости. Нам трудно сейчас представить, но древний грек, например, жил с сознанием того, что все лучшее уже позади. В этом его убеждал миф о золотом веке. Миф о том, что когда-то, в самом начале мира люди жили в радости, равенстве и братстве, не знали ни изнурительной работы, ни болезней, ни горя-печали. За золотым веком, однако, с необходимостью следует серебряный, затем медный и железный. Это фактически скольжение по наклонной плоскости зла и порока. "Железный" конец есть подведение черты под этой циклически неизбежной деградацией. Он обычно представлялся в виде мирового пожара или потопа (иногда последовательно того и другого), после которого все начиналось сначала, время вступало в новый цикл.
Эсхатология разрывает мифологический цикл и вытягивает его в линию, однозначно направленную в будущее. Но она тоже имеет свои пределы и в этом смысле замкнута, закрыта. С одной стороны ее ограничивает четко определенное начало, т.е. творение мира, а с другой, и это главное, - столь же четко определенный (предопределенный) конец - Судный день. Тут, впрочем, есть место для оптимизма. Но только для тех, кто усердно соблюдал религиозные предписания и всю жизнь готовил себя к встрече с Богом. Историческое существование общества в "традиционные" времена было достаточно изолированным, во всяком смысле более изолированным, чем в последующие века. В нем локальное и региональное преобладало над универсальным. И это тоже можно рассматривать как некую его "закрытость".

8.1.3. Отношения личной зависимости

Отношения и связи между людьми в традиционном обществе были насквозь пронизаны личной преданностью и зависимостью. При том уровне технологического развития (во всех областях общественной жизни) только непосредственные контакты, личная причастность, индивидуальная вовлеченность могли обеспечить движение знаний, навыков, умений от учителя к ученику, от мастера к подмастерью. Движение это, отметим, имело форму передачи тайн, секретов, рецептов. Решалась тем самым и определенная социальная задача. Так, присяга, которой в средние века символически-ритуально скреплялись отношения между вассалами и сеньорами, по-своему уравнивала участвующие стороны, придавая их взаимосвязи оттенок простого покровительства отца сыну.
Продолжая эту линию анализа, скажем, что впоследствии, на стадии индустриального развития, личная зависимость сменилась вещной, а та в свою очередь, уже в условиях постиндустриального развития, начала постепенно трансформируется в коммуникативно-личностную.

8.1.4. Первенство и верховенство общего блага в традиционном обществе

Традиционное общество холистично. Оно выстроено или организовано как жесткое целое (хрестоматия 8.2). И не просто как целое, а как явно превалирующее, доминирующее (по отношению к своим частям) целое. Человек в нем не просто часть - частичен. Он живет сочетанием, сложением, дополнением, а не дифференциацией, выделением, обособлением (автономизацией). Он значим постольку и настолько, поскольку и насколько функционален, т.е. вносит свой вклад в целое, обслуживает его интересы, реализует его цели.
Значимым субъектом действий выступает здесь не отдельный человек, индивид, а их совокупность - тот или иной коллектив. В одном отношении эта коллективная совокупность механическая: выбывший индивид легко восполняется другими или замещается другим, во всяком случае, без ощутимых потерь для целого. А в другом - органическая (хрестоматия 8.2): несамостоятельные, частичные индивиды сливаются (слипаются) в единое целое, и только его существование считается по-настоящему значимым. Органической эту совокупность можно назвать еще и потому, что индивид в ней представляет собой хоть и частичное, но нечто, а вне ее он сущее ничто, или нечто бесхарактерное и безвольное.
Целое (общество, коллектив как целое) представляет собой социально-онтологическую, а не ценностно-нормативную реальность. Последней оно становится тогда, когда начинает пониматься и приниматься как общее благо. Будучи тоже холистским по своей сути, общее благо иерархически завершает систему ценностей традиционного общества. Наряду с другими ценностями оно обеспечивает единение человека с другими людьми, придает смысл его индивидуальному существованию, гарантирует некий психологический комфорт.
В античности общее благо отождествлялось с потребностями и тенденциями развития полиса. Полис - это город или общество-государство. Человек и гражданин в нем совпадали. Полисный горизонт античного человека был одновременно и политическим и этическим. За его пределами ничего интересного уже не предполагалось - одно варварство. Грек, гражданин полиса, воспринимал государственные цели как свои собственные, видел в благе государства собственное благо. С полисом, его существованием он связывал свои надежды на справедливость, свободу, мир и счастье.
В Средние века в качестве общего и высшего блага (summum bonum) выступает Бог. Он - источник всего благого, ценного и достойного в этом мире. По образу и подобию его создан сам человек. От Бога и вся власть на земле. Бог - конечная цель всех человеческих устремлений. Высшее благо, на которое способен по земному грешный человек, - любовь к Богу, служение Христу. Христианская любовь - любовь особая: богобоязненная, страдательная, аскетически-смиренная. В ее самозабвении много презрения к самому себе (личному "Я"), к мирским радостям и удобствам, достижениям и успехам. Сама по себе земная жизнь человека в религиозной ее интерпретации лишена всякой ценности и цели.

8.1.5. Течение времени в традиционном обществе

Историческое бытие традиционного общества отличается неспешностью. Границы между историческими стадиями "традиционного" развития едва различимы, отсутствуют резкие сдвиги и радикальные толчки. Производительные силы традиционного общества развивались медленно, в ритме кумулятивного эволюционизма. Отсутствовало то, что экономисты называют отложенным спросом, т.е. способностью производить не ради насущных потребностей, а ради будущего. Традиционное общество брало от природы ровно столько, сколько нужно, и ничего сверх того. Его экономику можно было бы назвать природосберегающей. Данным обществом, впрочем, пройден немалый путь - от каменных орудий до средневековых цехов и мануфактур. Но в целом ему все же не хватало динамизма и того, что можно было бы назвать технологическим энтузиазмом. Ведущие детерминанты традиционного общества культуро-, а не техногенны. Это, впрочем, своеобразие, а не какой-то недостаток. Более того, есть здесь и определенное преимущество - некая гарантия гармонии, единства с природой. Натуральное хозяйство - столь характерное для традиционного общества, органически вписывалось в природные циклы и балансы.
Таковы вкратце основные черты традиционного общества как социальной системы и жизненной среды человека. Они хорошо оттеняют особенности последующего - индустриального этапа в развитии человеческого общества.