Философия в истории научных идей

                   5. Философия в истории научных идей

          В историконаучных концепциях середины XX в. научное зна­ние в его логике и содержании отделяется демаркационной линией не только от других по отношению к науке социальных институтов (производство, политика, военное дело, религия и т.д.), но и от творческой деятельности ученого по производству нового знания, т.е. от всей совокупности обстоятельств, сопутствующих появлению но­вых идей в науке.

           При этом большинство философов и историков науки придер­живаются мнения, что творческие процессы не поддаются логической интерпретации, а поэтому они исключаются из всех теоретических историконаучных реконструкций. Они присутствуют в этих реконст­рукциях только своими результатами, логически оформленными и включенными в существующую структуру научного знания.

           Однако такая позиция при изучении развития научного знания все чаще и чаще приводит к серьезным трудностям.

       — Приходится, например, признать, что существуют по меньшей мере две истории науки: история уже полученного, добытого, готового научного знания и история изобретения этого знания в головах индивидуальных ученых.

       — Приходится признать, что вопреки феноменологической оче­видности взаимосвязи между ученым и теорией все научное знание как таковое оказывается замкнутым в особом мире идей, изолированном от всего человеческого. Более того, теории в исторической последовательности их возникновения жестко разделены между собой и их, как оказывается, трудно соединить какими-либо логическими, рациональными средст­вами.

       — Наконец, само изучение структуры готового знания, чем пос­ледовательнее с точки зрения логики оно осуществляется, тем чаще наталкивается на необходимость включения в предмет изучения личностной деятельности ученого по созданию этого знания.

           Кризис позитивизма, философского течения, которое определяло в значительной степени характер теоретичности историконаучных ис­следований вплоть до середины XX в., привел к пересмотру историками базовых понятий своей дисциплины, в том числе и понятия научного знания в его связи с творческими процессами в голове ученого.

            Одним из основных тезисов позитивизма при интерпретации научного знания было отделение этого знания от философии.

Рекомендуемые материалы

           Поэтому вытеснение позитивизма из историконаучных концепций началось с критики именно этого положения, являвшегося краеугольным камнем позитивистской методологии.

Среди историков науки первым начал массированное наступление на позитивизм Э.Барт. Его основная работа "Метафизические основания современной классической науки" была опубликована в 1925 г.

            Барт полагал, что научное знание в принципе не может быть отделено от философского. По его мнению, интеллектуальная история показывает совершенно ясно, что мыслитель, отвергаю­щий метафизику, в действительности придерживается метафизи­ческих понятий трех видов.

      — Во-первых, он разделяет идеи своего века относительно основ мироздания.

      — Во-вторых, пользуясь в своей работе каким-то методом, иссле­дователь едва ли сможет избежать искушения сделать из этого метода метафизику, т.е. предположить такое устройство мира, которое позволяет применять его метод с успехом.

      — Наконец, в-третьих, человеческая природа такова, что она нуждается в метафизике для своего полного интеллектуального удовлетворения, и ни один великий ум не может уклониться от игры с фундаментальными вопросами, тем более что они настойчиво и все вновь и вновь возникают перед ним в ходе позитивных исследований или под влиянием вненаучных ин­тересов, таких, например, как религия.

          Но поскольку, писал Барт, позитивистски настроенный ум не приучил себя к систематическому метафизическому размышле­нию, его спекуляции по такого рода вопросам оказываются часто жалкими, неадекватными и даже фантастическими.

          Барт полагал, что невозможно понять современную науку без осмысления ее метафизических оснований в сравнении с метафи­зическими основаниями средневековой науки.

          А.Койре, который знал идеи Барта, продолжил критику позити­визма и еще больше, чем Барт, подчеркивал значение анализа научной революции XVII в. для понимания роли философии в истории научных идей.

          Переход от аристотелевской науки к науке нового времени означал прежде всего, по мнению Койре, смену философских представлений.

          Великие мыслители XVII в. должны были не просто открыть законы природы, которые нам кажутся сегодня такими просты­ми и которые усваиваются без особого труда детьми в школе, они должны были разработать и построить саму систему, которая сделала эти открытия возможными. Они должны были изменить и переделать сам наш интеллект, снабдить его рядом новых понятий, разработать новый подход к бытию, новую концепцию природы, новую концепцию науки, другими слова­ми, новую философию. Сформировался новый стиль мыш­ления, в контексте которого только и может существовать современная наука.

          Таким образом, в историконаучной концепции Койре

      — внимание фокусируется на фундаментальной научной револю­ции, когда формируются новые идеи в конкуренции и борьбе с идеями аристотелевской науки;

      — присутствуют не только и не столько результаты научной исследовательской деятельности, сколько процесс возникно­вения нового научного знания;

Вместе с этой лекцией читают "13 Милетская школа".

      — научное знание не отделяется от деятельности по его полу­чению, и в этом случае оно оказывается неотделимым от философии, оказывается погруженным в определенный тип мышления, свойственный конкретной исторической эпохе.

           Эти свои идеи Койре наиболее полно развил в своем основном труде "Галилеевские этюды", опубликованном в 1939 г.

           Как уже говорилось выше, Койре был главой школы интерналистов, т.е. он занимался прежде всего историей научных идей, отвлекаясь от воздействия внешних социальных факторов как от несущественного для имманентной логики научного знания. Сам он, как и его оппоненты, не воспринимал свой выход в мир субъекта научной деятельности через философию, строй мышления и научную революцию как прорыв к социальным аспектам истории науки. Он, как и все историки в середине XX в., понимал социальность только как воздействие внешних социаль­ных факторов, и поскольку это воздействие не было существенным для его исследовательских целей и он им не занимался, то он и считал себя противником социологических интерпретаций науки.

   Линию Койре в историографии науки продолжил Т.Кун. В своей книге "Структура научных революций" (1962), в предисловии, он спе­циально оговаривает, что не будет заниматься внешними социальными факторами развития науки, и действительно он этого не делает. Между тем его концепция уже большинством воспринимается именно как социологическая, и основной толчок она дала развитию разного рода социальных течений в историографии науки.

            Кун развил дальше идею Койре о строе мышления, соединив это понятие с понятием парадигмы глобального, мировоззренческого хара­ктера. Кроме того, понятие парадигмы у Куна предполагает наличие сообщества ученых, которые разделяют приверженность этой конкрет­ной парадигме. Для Куна анализ научного знания не может быть плодотворным, если он не включает в себя анализ деятельности научного сообщества. Субъект научной деятельности занимает прочное место в системе взглядов Куна.

            Таким образом, кризис позитивизма и пере­смотр ряда его базовых положений, прежде всего об отделении научного знания от филосо­фии, приводят к формированию представлений о новом типе социальности, базирующейся на производстве нового знания субъектом научной деятельности.