Диссертация (Семиотические основания жанра авторской (литературной) англоязычной сказки (на материале текстов сказок XX – XXI вв.)), страница 6

д.);3)запрет на какое-то действие, произнесение какого-то слова и т. д.;4)нарушение запрета;5)появление антагониста;6)вредительство антагониста (нанесение ущерба членам семьи,применение колдовства, пленение героя);7)борьба героя и антагониста (честный поединок, применениехитрости героем, выполнение задач, отгадывание загадок и т. д.);8)победа героя;9)счастливый финал (свадьба, воцарение на престол и т.

д.).Перечисливнекоторыевозможныефреймыпостроениясказочногоповествования, отметим, что они соотносятся с композиционной структурой и27нарративными сегментами. Так, в зачине можно обнаружить фрейм исходнойситуации, фрейм отлучки и т. д.; в кульминации – фрейм появления антагониста,борьбы героя с антагонистом и победы героя; в развязке – фрейм счастливогофинала. Перечисленные выше фреймы являются общими для большинства сказок,но их наполняемость – индивидуальна в каждом конкретном случае.

Например, водной сказке нарушается запрет выходить из дома, а в другой – применять какието волшебные средства, в одной сказке борьба героя и антагониста – это борьбаблагородного рыцаря с драконом или змеем, а в другой – маленьким детямудается обхитрить злую ведьму.1.2.4. Ритуальные черты сказкиДля цельности сказочного повествования важна функциональная нагрузкаегоэлементов, определениеявныхинеявныхсмыслов,установканадекодирование его содержательной стороны. Поскольку сказка произошла измифа [Ковтун 1999, 2008; Мелетинский 1976; Пропп 2008, 2009; Франц 2004], тоне удивительно, что сказка обнаруживает отчетливую сюжетную связь спервобытными мифами, ритуалами, племенными обычаями, знание которыхспособствует удачной интерпретации сказочного материала. Именно поэтомусказочнаясемантика,исследователейеесодержательная[Мелетинский1976;сторона,Пропп2008,помнению2009],можетразныхбытьинтерпретирована только исходя из ее мифологических истоков.

В целом длясемантики сказки типично сохранение мифологического противопоставления«свой – чужой», характеризующего отношение героя и его антагониста, котороепроецируется на различные плоскости: «дом – лес» (ребенок – ведьма), «наш мир– иной мир» (герой, персонаж – змей), «родная семья – неродная семья»(падчерица – мачеха) и т. п.Символы волшебной сказки, ее мотивы, сюжеты и отчасти общая структура,так или иначе, связаны с посвятительными ритуалами. Испытания героя в сказкесопоставимысиспытаниями,характернымидляпосвятительных28(инициационных), либо брачных (более поздних) ритуалов в архаическомобществе и соответствующих мифов. Поскольку через инициации и другиепереходные ритуалы (например, из одной возрастной группы в другую) проходиткаждый индивид, то сказка, с ее интересом к судьбе личности, широко используетмифологические мотивы, связанные с ритуалами посвятительного типа.

Этимотивы отмечают вехи на пути героя (ряд испытаний, приобретение магическихсил) и становятся символами самой героичности (победа над змеем и т. п.). Однимиз ритуальных отголосков в сказке является свадьба. Целый ряд сказочныхмотивов и символов – башмачок Золушки, запекание кольца в пирог, подставнаямнимая невеста, бегство невесты или жениха, запрет называть родовое имя женыи т. п.

– находит объяснение в брачных обычаях и обрядах многих народов мираи, в конечном счете, восходит также к древней ритуально-мифологическойсемантике. Сказка сопоставима и со свадебным обрядом в целом, посколькуженитьба на принцессе или брак с принцем является конечной сказочной целью[Мелетинский 1976; Пропп 1976].Особенно много сказок произошло из древних ритуалов, которые былисвязаны или посвящены тотемам и тотемным животным. Тотем, чаще всего,животное, но может быть и растение, – предок, защитник и хранительопределенной группы людей, связывающий данную группу людей с даннойтерриторией, настоящее – с прошлым, культурное и социальное – с природным.Тотем объединяет коллектив людей некоторой общей системой норм поведения,таких как экзогамия, табу, особенности ритуала и т.

п.Исследователи рассматривают сказки о тотемах как специфическоеотражение ритуалов, посвященных тотемным хранителям. Сами ритуалы давноисчезли, но то, о чем они говорили, какое значение имели для того или иногоплемени, с каким событием были связаны и как исполнялись, сохранилось в видесказок. Этим объясняется и такое большое количество сказок о животных. Однакослово «животное» в применении к ним является не совсем точным: персонажиэтих сказок являются не только животными, они – существа антропоморфные.Животные с легкостью превращаются в людей и обратно, умеют говорить и29делают все то, что способен делать человек.

Можно сказать, что антропоморфизмв целом характерен для сказочного повествования.Ритуалы,посвященныетотемнымпредкам,представляютсобойинсценировку животных мифов, которые в своей словесной форме служатразъяснением священных тотемических обрядов (исполнители воспроизводят влицах рассказываемые в мифе события). Непосвященные не должны знать текстыэтих мифов, т. к. они составляют священное духовное сокровище данногоплемени или рода.С отправлением ритуала, посвященного тотемному животному, связанмотив оборотничества.

Все члены племени или один шаман, как наиболеепосвященный и сведущий, подражали повадкам и голосам своего тотемногоживотного, вживались в образ этого животного, стирая тем самым границыразличия человека и животного, старались почувствовать себя им, считая, чтотакое поведение способно умилостивить почитаемого предка и помочь вповседневных нуждах. В сказках этот мотив представлен превращением героя вкакое-нибудь животное. Такое превращение дает герою дополнительноепреимущество перед соперником, так как герой вместе с обликом животногополучает и его качества, символизирующие это животное (волк – свирепость ибыстрота, медведь – сила, лиса – хитрость и т.

д.) [Токарев 1990; Пропп 2009].Фольклористы попытались наметить стадии возникновения речевогооформления обряда и ритуала. Например, Ю. П. Францев считает, чтопервоначально словесная часть обряда была незначительная, преобладалиподражательные и эмоциональные выкрики.

Затем словесная сторона начинаетразрастаться, становясь как бы пояснением совершаемого ритуала, и постепеннословесная часть начинает играть все большую роль, она перерастает в песню илиречитатив, сопровождающий обряд [Францев 1959].Совершенно очевидно, что сказка обнаруживает ритуальные черты,поскольку в ней присутствует главный структурный принцип, управляющийэлементами ритуального текста – параллелизм. В тексте сказки параллелизмнаблюдается в двух видах: микропараллелизм прослеживается, например, в30сходстве строк, основанном на рифме, макропараллелизме – в сходстве больших,состоящих из нескольких предложений, фраз или строк, отрезков текста с темиили иными изменениями повторяющихся в сказке по мере ее развертывания.Парные строки, параллельные между собой, вступают в симметричныесоответствия с другими парами строк, образуя сложные симметричныеразветвленные схемы.

Параллелизм является важным организующим принципомсказки. Это связано с тем, что основным средством выделения параллелизма вритуальном тексте является характер его исполнения, где огромную роль играетинтонация и ритмическая организация речи. В отличие от неформальной речиритуальная речь имеет регламентированную интонационную структуру, четкиеинтонационные контуры, заданное расположение пауз, ритм и темп. Письменныйвид сказочного текста не может передать все богатство интонаций исполнителейритуального текста, однако намек на это богатство содержится в повторяющихся,параллельных отрезках сказочного повествования.Параллелизм и повтор в сказке часто связан с действиями героя илисобытиями.

Здесь действует принцип троичности, широко распространенный всказке. Герою необходимо что-то совершить три раза, отгадать три загадки, иликакое-то событие повторяется трижды, что обычно подкрепляется повторомстихотворных строк, магическими заклинаниями, ритуальными действиями и т. д.Число три имеет дополнительную нагрузку, с ним связано постепенное усиление,интенсификация производимого действия. Наибольшая важность приписываетсятретьему элементу. Из трех великанов, с которыми приходится сражаться герою,самый опасный – третий, третья загадка самая сложная, самым ценнымпредметом является тот, который обретен последним (третьим). Таким образом,повествование в сказке строится на градации, на приеме нарастания сложностивыполняемой задачи и ценности приобретаемого блага.Многиеисследователи[Мелетинский1976;Пропп1976;Токарев1990]отмечают возникающие трудности в восприятии смысла сказки, что такжесвязанно с ее ритуальным характером, с некоторыми особенностями языкаритуала.

Элементами, затрудняющими понимание ритуальной речи, являются ее31архаичность, или использование диалектных форм, сложная метафоричность ииносказательность,когдазначениепередаетсянамекамииобразно.Метафоризация языка ритуала определяет его действенность. Метафоры вритуальном тексте позволяют «отдалить» текст от слушателя, т. к. какметафорический язык не выражает значения, а символизирует их и таким образомотдаляет их от слушающего и говорящего, делая более объективным инезависимым от воли конкретного исполнителя.1.3.Элемент необычайного и вторичная условностьОбщеизвестно, что многие художественные тексты содержат элементфантазии, или необычайного.

«Необычайное», «небывалое», «невозможное»может иметь вид научной фантастики, выглядеть как волшебная сказка,мифологическаядрама,романилиутопия.«Необычайноеможетбытьпредставлено на любом из уровней художественной структуры произведения – всюжете, в системе персонажей, в виде отдельных фантастических образов идеталей»[Ковтунвстречающиесяв2008: 5].Однако,художественной«необычайныелитературе,явлениянельзяиобразы,считатьчем-топринципиально новым и неизвестным» [Ковтун 2008: 6], авторы такого родаповествований «создают лишь непривычные комбинации привычных реалий»[Ковтун 2008: 6].