Диссертация (Когнитивно-коммуникативная концепция мнемической деятельности), страница 95

As I watched him eat, I could seesome color returning to his cheeks.After we had finished our meal and had paid our check, we were back out in thefreezing cold, looking for a shelter. We hadn’t gone far when the old manspotted a church just up the snow-lined street. I watched him as he struggled upthe stairs and went through the large wooden doors.By the door frame, there was a bowl of holy water which the old man dippedhis fingers into and made the sign of the cross, he then bowed in the directionof the alter. Helping him up, we made our way to the pews and took a seat.The old man knelt down, clasped his hands together, closed his eyes, andproceeded to pray. As he was praying, I looked around to see other peoplepraying too.

There were others receiving communion.Candles were lit and they flickered in the slight breeze that danced playfullyaround them. The air was filled with the smell of burning incense. And thesounds of the children’s choirs soft singing filled the heart with joy, and thesoul enlightenment.This was to remind us that this was a very special day, the eve of all eves. Thiswas a celebration of the birth of baby Jesus.I looked back over at the old man and saw that he was having a little troublegetting back up, so leaning over, I wrapped my left arm around his back forsupport. I took hold of his arm with my free hand and gently helped him up.378As I stared thoughtfully at all the joy and happiness that was filling the people,I felt the old man rest his head on my shoulder. I looked at him and he gave mea smile, as if to say thank you.

Then he shut his eyes and fell into a deep sleep.РазрешениеAfter a few minutes, I noticed that he was no longer breathing. He seemed to beситуацииin a very peaceful sleep. No more worries. No more cold, or hunger. No moreproblems. Just peace.As I looked at him with his head still resting on my shoulder and a peacefullook on his face, I did not notice the priest walk up and place his hand on myshoulder.As I looked at the priest with tears running down my face, I realized that the oldman was in a much better place.

As the priest began giving him his last rights, Irealized that I didn’t even know his name.ОценкаWhen I first met him, I thought I was helping a lost soul. But it was he, whoсобытийhad helped this lost soul.нарраторомКодаI remember. I remember as if it were yesterday. I remember.(Weiss L. I Remember)РезюмеЯ помнюЯ помню. Я помню, как если бы это случилось только вчера. Я помню.ОриентацияКанун Рождества. Я, как и многие, покупал подарки в последний момент.Идя по холодной, заснеженной улице, я услышал резкий лающий кашельоткуда-то из-за мусорных баков на углу здания. Подойдя к бакам, яувидел старика в лохмотьях, пытавшегося согреться. На нем было староепотрепанное пальто в комках грязи, с подкладкой из газет, чтобысохранять тепло.

Брюки были коротки и все в дырках. Ботинки давносносились, а на левом была дыра, из которой торчали пальцы ног. Одеяло,в которое он кутался, было настолько ветхим, что казалось почтипрозрачным.ПоследующиеПока я в ужасе рассматривал его, старик медленно поднял голову – лицо усобытиянего было бледное и грязное. Он посмотрел на меня. Взгляд у него былпотускневший, а глаза наполовину прикрыты. Скрестив руки на груди, онпохлопывал себя, пытаясь согреться. По какой-то причине – до сих пор немогу понять почему – я протянул ему правую руку, надеясь, что он379пожмет ее.

Он посмотрел на меня своими тусклыми глазами, как будтожелая поблагодарить.Он медленно пожал мою руку, отвечая на рукопожатие. Я видел, что егоруки замерзли и кожа на них потрескалась от холода. Также под кожейпросматривались костяшки и рисунок из вен.Я обнял старика левой рукой, чтобы поддержать его, и помог ему встатьна ноги. Он был настолько слаб, что едва мог стоять на ногах. Мнепришлось поддерживать его своим телом.Когда он стал увереннее держаться на ногах, мы отправились на поискиприюта, где его могли бы накормить и напоить. Возможно, выдать теплыевещи и предоставить ночлег.Пока мы шли, я слышал, как у него урчало в животе от голода. Краемглаза я заметил открытую закусочную.

Мы зашли, и я увидел свободныйстолик, куда можно было бы присесть и отдохнуть во время перекуса.Когда мы сели за столик, к нам подошла официантка и приняла заказ. Незнаю, какую еду предпочитает старик, я заказал ему куриный суп, чтобысогреться, и две чашки горячего кофе.Потягивая кофе, я задумался, как он дошел до такой жизни. Откуда онродом? Есть ли у него жена? Дети? Знает ли кто-то из близких о егоместонахождении? И есть ли им до него дело? Тысячи вопросовпромелькнули у меня в голове. Наблюдая за тем, как старик ест, язаметил, что на щеках у него стал проступать румянец.После обеда я оплатил счет, и мы вновь оказались на морозе, в поискахприюта. Мы прошли совсем немного, и старик заметил церковь впередина занесенной снегом улице.

Я наблюдал за ним, пока он с трудомпреодолевал ступеньки и наконец зашел в церковь через огромныедеревянные двери.У входа стоял чан со святой водой, в которую старик опустил пальцы иперекрестился, затем поклонился в сторону алтаря. Я помог ему встать,мы подошли к рядам и сели на скамью.Старик встал на колени, сложил руки, закрыл глаза и начал молиться.Пока он молился, я посмотрел вокруг и увидел много молящихся.Некоторые получали причастие.Пламя свечей трепетало на сквозняке. В воздухе стоял запах ладана,380негромкое пение детского хора несло просветление и наполняло душурадостью.Происходящее напоминало нам о том, что сегодня сочельник, вечер всехвечеров, праздник рождения младенца Иисуса.Я обернулся и увидел, что старику трудно встать.

Наклонившись, я обнялего левой рукой, чтобы поддержать его. Я взял его за руку и помог встать.В задумчивости глядя на прихожан, исполненных радости и счастья, япочувствовал, как старик положил голову мне на плечо. Я посмотрел нанего – он улыбнулся, как будто бы желая поблагодарить меня, затемзакрыл глаза и погрузился в глубокий сон.РазрешениеНесколько минут спустя я заметил, что он не дышит. Казалось, что онситуациимирно спит.

Больше нет забот. Нет холода и холода. Нет проблем. Толькопокой.Он так и остался сидеть, положив голову мне на плечо. Глядя на егоумиротворенное лицо, я не заметил, как подошел священник и тронулменя за плечо.Я смотрел на священника, и слезы катились по моему лицу. Я понял, чтостарик обрел вечный покой. Священник стал читать молитву поусопшему, а я понял, что даже не знал его имени.ОценкаВстретив старика, я думал, что помогаю заблудшей душе, однако насобытийсамом деле заблудшей душе помог он.нарраторомКодаЯ помню.

Я помню, как если бы это случилось только вчера. Я помню.(Перевод мой – И.Т.)Пример (17)Life did not change much in Skudvil, Lithuania. Each day had its own routine. Saturday wasthe most special day. On that day everything came to a standstill. The change really started on Friday,when the Jewish mothers and daughters cleaned and scrubbed every room in the house. The tableswere covered with white cloth and shiny brass candlesticks. Anticipation was in the air, the smell ofSabbath food in the homes. [...]That was the last glimpse of them.

I never saw them again. I disappeared into the uncertainty ofwar.381I went east on my bike. German planes were bombing the highway. I saw a lot of people inclusters along the highway. They thought they would be safer than in town. It was fairly obvious thatthe Russians did not want to fight. They were defecting. I met a man from my town who was fleeing onfoot. I took him on my bicycle and we fled east together.

Tired from fear and travel, we stopped at abarn to rest. It was full of Jews, many of them children. Some cried and some were too scared to cry.We didn’t stay very long.We continued east. Finally we made it to Shavel. Shavel was a large city by Lithuanianstandards, about 40,000 people. I came to my cousin’s house. Bombs were falling. We took shelter in abasement.

And then it became quiet. I went up from the basement, looked outside, and there they were!The Germans were on the street. The vanguard. They were on motorcycles, well-dressed and shoutingorders to one another. I went to the basement and sadly told everybody, “They are here.” (Brett L.War Arrives in Lithuania)Жизнь в литовском Скаудвиле почти не изменилась. Будни были полны повседневнойрутины. Особенным днем была суббота. В субботу все замирало.