Том 2. Новые и новейшие социологические теории через призму социологического воображени (С.А. Кравченко - Социология), страница 90

Используя деконструкцию дискурсаи переходя от неё к формированию представления об «эпистеме», в итоге можно получить незаангажированные представления о характере власти в конкретный историческийпериод, о специфике отдельно взятых сфер жизнедеятельности общества.Данный теоретико-методологический инструментарийособенно годится сегодня, когда социальные реалии всеболее размываются, становятся диффузными. В этих условиях типы правил дискурсивных практик представляютсобой нечто относительно стабильное, на что исследователимогут опереться при изучении современного постмодернистского общества.1 Давыдов, Ю. Н.

У истоков социологического постмодернизма: от распредмечивания социальной науки к плюралистическому разложению разумности // История теоретической социологии. Т. 4. СПб., 2000. С. 292.409Теория археологии знания — это также теория о развитиинаучных теорий. Мы, по существу, привыкли к декартовскойметодологии науки, рассматривающей теорию как наиболеесложную и развитую форму организации научного знания,которая дает целостное представление о существенных связях определенной области действительности — объекта данной теории1.Однако данная теория обосновывает, на наш взгляд,справедливый постулат о том, что научные теории могутиметь разные методологические основания. Так, теории постмодерна по духу релятивистские, открытые не только длярациональных, но и для иррациональных понятий.

Их главнаяцель — выявить характерные тенденции современного общественного развития, о чем пойдет речь в следующей теме.Из работы: М. Фуко Безумие и общество2…Моя цель состоит не в том, чтобы узнать, что утверждаетсяи превозносится в том или ином обществе или в некоей системемышления, но в том, чтобы изучать то, что в них отвергаетсяи исключается.Безумие исключалось во все эпохи. Однако за последние пятьдесят лет в тех государствах, что называются нами развитыми,этнологи и психиатры-компаративисты в первую очередь пыталисьопределить, существует ли то безумие, с которым они сталкиваются в своих странах, а именно такие душевные расстройства, какнавязчивый невроз, паранойя, шизофрения, также и в обществах,называемых ими «первобытными».

И только во вторую очередьони стремились выяснить, наделяют ли эти первобытные обществабезумных особым статусом, отличным от того, что официальнопризнаётся за ними в странах, где живут эти этнологи и психиатры.Но если в их собственных обществах безумцы исключались всегда,то, может быть, хотя бы общества первобытные признавали за нимиположительную ценность? И не являются ли душевнобольными,например, шаманы Сибири или Северной Америки? И тольков самом конце они начинали задаваться вопросом, не могут ли некоторые общества сами быть душевнобольными.

Так, к примеру,Рут Бенедикт пришла к выводу, что всё племя индейцев Квакиютль имеет параноидальный характер…Области человеческой деятельности в общих чертах могут подразделяться на четыре следующие категории:1 Теория // Российская социологическая энциклопедия. М. : НОРМА —ИНФРА · М, 1998. С. 556.2 Сокращено по источнику: Фуко, М. Безумие и общество //Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. М. : Праксис, 2002.410— труд, или экономическое производство;— сексуальность, семья, то есть воспроизводство общества;— говорение, речь; игровая деятельность, например игрыи празднества.Однако во всех обществах имеются лица, чье поведение отличается от поведения других, выходя за рамки правил, обыкновенноопределяемых этими четырьмя областями, словом, такие лица,которых мы называем маргиналами.

Ведь даже среди обычногонаселения отношение к труду изменяется в зависимости от полаи возраста. И во многих обществах правящие политики и клирики,если им приходится управлять работой остальных или служитьпосредниками по отношению к сверхъестественным силам, саминепосредственно в труде не участвуют, и цикл производства ихне касается.Существуют также лица, которые уклоняются и от второгоцикла, воспроизводящего общество. Примером этого служат холостяки, которых, в частности, встречается много среди клириков…На третьем месте стоят лица, ускользающие от нормы дискурса.Ведь произносимые ими слова имеют совершенно иной смысл.В подобном случае слова пророка, его речи, таящие в себе символический смысл, могут в один прекрасный день явить свою скрытуюистину. Да и слова, которые употребляют поэты, подчас принадлежат к сфере эстетики и точно так же ускользают от нормы.На четвёртом месте во всех обществах стоят лица, исключенные из игр и празднеств.

Происходит же это либо потому, что ихсчитают опасными, либо потому, что они сами — предмет некоегопразднества, подобно козлу отпущения у евреев, когда кто-то приносился в жертву, беря на себя прегрешения остальных; по поводуцеремонии исключения народ и устраивал празднество.Во всех таких случаях те, кто подвергается исключению в тойили иной области, оказываются разными людьми, но бывает и так,что во всех областях исключается одно и то же лицо, и это — безумец. Ведь во всех, или почти во всех обществах, безумец исключается отовсюду, и в зависимости от обстоятельств его наделяютто религиозным, то магическим, то игровым, а то и патологическимстатусом.К примеру, в одном первобытном австралийском племени безумец считается опасным для общества существом, так как он наделен сверхъестественной силой.

С другой стороны, некоторые сумасшедшие становятся жертвами общества. Во всяком случае, этолюди, чье поведение отлично от поведения остальных и в работе,и в семейной жизни, и в речах, и в играх.Мне же хотелось бы сейчас вспомнить и о том, что и в нашихсовременных индустриальных обществах посредством сходнойпо форме системы исключения безумцы точно таким же образом411исключаются из обычного общества, и им приписывается маргинальный характер.Прежде всего, в том, что касается отношения к труду, дажев наши дни первый довод в пользу того, что тот или иной индивид является безумным, связывают с его неспособностью трудиться.

Так, Фрейд справедливо заключил, что безумцем (а онглавным образом говорил о невротиках) является лицо, не способное ни любить, ни работать. За подобным представлением Фрейдаскрывается глубокая историческая истина. Ведь в средневековойЕвропе существование безумцев считалось приемлемым. Однако,начиная примерно с XVII века, когда стало формироваться индустриальное общество, существование подобных лиц пересталобыть терпимым.

И в ответ на подобные требования индустриального общества во Франции и Англии почти одновременно былисозданы большие заведения для того, чтобы их туда помещать.Причем водворили туда не только сумасшедших, но также и безработных, увечных, стариков, то есть всех тех, кто не был способенработать.Вообще, как в первобытном обществе, так и в обществе современном, как в Средние века, так и в XX столетии это представлениесводится к тому, что можно было бы назвать универсальным статусом, приписываемым безумцам.

Единственное отличие состоитв том, что с XVII по XIX век право требовать помещения безумцав лечебницу принадлежало его семейству. И поначалу безумцевизолировала семья. Однако, начиная с XIX века, семья постепенноутрачивает такое исключительное право, и оно переходит к врачам.Для того, чтобы поместить безумца в приют, требовалось медицинское освидетельствование, и стоило безумцу там оказаться, какв качестве члена семьи он считался лишённым всякой ответственности и всякого права; он утрачивал даже гражданство, оказываясьполностью пораженным в правах.Во-вторых, следует отметить одно обстоятельство, касающеесясексуальности и семейной системы.

Когда мы обращаемся к европейским документам до начала XIX века, то видим, что такиевиды сексуального поведения, как мастурбация, педерастия, нимфомания, вовсе не проходили по ведомству психиатрии. Именнов начале XIX века эти сексуальные отклонения были отождествлены с безумием и стали рассматриваться как расстройства, которые проявляет некое существо, не способное к жизни в европейской буржуазной семье. Так, начиная с той поры, как Бейль описалпрогрессивный паралич и доказал, что последний обязан своимвозникновением сифилису, утверждается представление, что главная причина безумия коренится в половых аномалиях. И когдавпоследствии Фрейд рассматривал нарушения полового влеченияв качестве причины или выражения безумия, то это только усиливало уже установленную взаимосвязь.412В-третьих, статус безумца в Европе был очень любопытными в том, что касается речи.

С одной стороны, речь безумцев отвергалась, как не имеющая ценности, а с другой стороны, полностьюею никогда не пренебрегали, поскольку ей всегда уделялось особоевнимание.Для начала стоит привести пример с шутами, существовавшимив маленьком сообществе аристократов на протяжении Среднихвеков и Возрождения. Можно сказать, что в некотором роде в лицешута речи безумия придавался нормативный статус. Ведь шут, вневсякого отношения к политике и морали и, более того, под покровом безответственности, в виде знамений и иносказаний, говорилправду, которую обыкновенные люди высказывать не могли.Впрочем, в Средние века существовало множество праздников,но среди них был лишь один нерелигиозный. Именно его называютпраздником Безумия.

На этом празднестве полностью переворачивались социальные и традиционные роли: бедняк играл роль богача,а слабый — роль всемогущего. Люди меняли пол, упразднялисьполовые запреты. Мелкий люд по случаю этого праздника имелправо высказать мэру или епископу что угодно.

Обычно это былиоскорбления… Словом, на этом празднике переворачивались и подвергались сомнению все общественные, речевые и семейные установления. Мирянин служил обедню в церкви, после чего туда приводили осла, чей рёв воспринимался как насмешка над литаниямимессы. В конечном счёте, речь шла о празднике, противоположномобыкновенному воскресенью, Рождеству или Пасхе, о празднике,который выпадал из привычного круга обычных праздников.В наши дни праздники утратили свой политико-религиозныйсмысл, и вместо этого мы прибегаем к алкоголю и наркотикам,как способу протеста против общественного строя, и тем самымсоздаём своего рода искусственное безумие. В сущности, это тожеподражание безумию, и мы можем рассматривать его как попыткувызвать возмущение в обществе, создавая в нём состояние, подобное безумию…У меня нет намерения отвергать психиатрию, но подобныйохват безумного заботами медицины исторически произошелдостаточно поздно, и мне кажется, что подобное событие оказалосерьезное воздействие на статус безумца.

Более того, если подобный охват медициной и произошел, то произошел он, как я толькочто говорил, по причинам по сути своей экономическим и социальным, и благодаря этому безумца отождествили с душевнобольным,а также была открыта и получила развитие сущность, называемаядушевной болезнью. Психиатрические лечебницы создавались какнечто симметричное лечебницам для больных с телесными недугами. Можно было бы сказать, что безумец — это воплощениенашего капиталистического общества, и мне кажется, что, в сущности, от обществ первобытных и до обществ индустриально раз413витых статус безумца нисколько не изменился.