Том 1. Классические теории через призму социологического воображения (С.А. Кравченко - Социология), страница 76

Противоположные импульсы существуют друг подле друга, не отменяя другдруга и не удаляясь друг от друга, в лучшем случае для разрядкиэнергии под давлением экономического принуждения объединяясь в компромиссные образования. В Оно нет ничего, что можно343было бы отождествить с отрицанием, и мы с удивлением видимтакже исключение из известного философского положения, чтопространство и время являются необходимыми формами нашихпсихических актов.

В Оно нет ничего, что соответствовало быпредставлению о времени, никакого признания течения во времении, что в высшей степени странно и ждет своего объяснения философами, нет никакого изменения психического процесса с течениемвремени. Импульсивные желания, которые никогда не переступают через Оно, а также впечатления, которые благодаря вытеснению опустились в Оно, виртуально бессмертны, спустя десятилетия они ведут себя так, словно возникли заново. Признать в нихпрошлое, суметь обесценить их и лишить заряда энергии можнотолько в том случае, если путем аналитической работы они станутосознанными, и на этом в немалой степени основывается терапевтическое действие аналитического лечения…Само собой разумеется, Оно не знакомы никакие оценки, никакое добро и зло, никакая мораль.

Экономический или, если хотите,количественный момент, тесно связанный с принципом удовольствия, управляет всеми процессами. Все эти инстинкты, требующие выхода, полагаем мы, находятся в Оно… К характеристикесобственно Я, насколько допускает обособление от Оно, и Сверх-Ямы, скорее всего, приблизимся, если примем во внимание его отношение к самой внешней поверхностной части психического аппарата, которую мы обозначим как систему W-Bw (восприятие —сознание (прим. ред.)).

Эта система обращена к внешнему миру,она опосредует его восприятия, во время ее функционированияв ней возникает феномен орган чувств всего аппарата, восприимчивый, между прочим, к возбуждениям, идущим не только извне,но и из недр душевной жизни. Вряд ли нуждается в поясненииточка зрения, согласно которой Я является той частью Оно, которая модифицировалась благодаря близости и влиянию внешнегомира, приспособлена к восприятию раздражений и защите от них,может быть сравнима с корковым слоем, живой субстанции. Отношение к внешнему миру для Я стало решающим, оно взяло на себязадачу представлять его перед Оно для блага Оно, которое в слепом стремлении к удовлетворению влечений, не считаясь с этойсверхсильной внешней властью, не смогло бы избежать уничтожения. Выполняя эту функцию, Я должно наблюдать за внешним миром, откладывать в следах своих восприятий правильныйего образ, путем проверки реальностью удалять из этой картинывнешнего мира все добавления, идущие от внутренних источниковвозбуждения… Таким образом, принцип удовольствия, которыйнеограниченно правит ходом процессов в Оно, оказывается низвергнутым с трона и заменяется принципом реальности, которыйобещает больше надежности и успеха…344Пользуясь популярными выражениями, можно сказать, чтоЯ в душевной жизни представляет здравый смысл и благоразумие,а Оно — неукротимые страсти.До сих пор нам импонировало перечисление преимуществи способностей Я, теперь настало время вспомнить и об оборотной стороне.

Я является лишь частью Оно, частью, целесообразноизмененной близостью к грозящему опасностями внешнему миру.В динамическом отношении оно слабо, свою энергию оно заимствовало у Оно, и мы имеем некоторое представление относительно методов, можно даже сказать, лазеек, благодаря которымоно продолжает отнимать энергию у Оно. Таким путем осуществляется, например, также идентификация с сохранившимися илиоставленными объектами. Привязанность к объектам исходитиз инстинктивных притязаний Оно.

Я сначала их регистрирует.Но, идентифицируясь с объектом, оно предлагает себя Оно вместо объекта, желая направить либидо Оно на себя. Мы уже знаем,что в процессе жизни Я принимает в себя большое число остатковбывшей привязанности к объектам. В общем, Я должно проводитьв жизнь намерения Оно, оно выполняет свою задачу, изыскиваяобстоятельства, при которых эти намерения могут быть осуществлены наилучшим образом. Отношение Я к Оно можно сравнитьс отношением наездника к своей лошади. Лошадь дает энергиюдля движения, наездник обладает преимуществом определять цельи направление движения сильного животного.

Но между Я и Онослишком часто имеет место далеко не идеальное взаимоотношение, когда наездник вынужден направлять скакуна туда, куда томувздумается…Поговорка предостерегает от служения двум господам. БедномуЯ еще тяжелее, оно служит трем строгим властелинам, стараясьпривести их притязания и требования в согласие между собой. Этипритязания все время расходятся, часто кажутся несовместимыми:неудивительно, что Я часто не справляется со своей задачей.

Тремятиранами являются: внешний мир, Сверх-Я и Оно. Если понаблюдать за усилиями Я, направленными на то, чтобы служить имодновременно, а точнее, подчиняться им одновременно, вряд ли мыстанем сожалеть о том, что представили это Я в персонифицированном виде как некое существо. Оно чувствует себя стесненнымс трех сторон, ему грозят три опасности, на которые оно, будучив стесненном положении, реагирует появлением страха.

Благодарясвоему происхождению из опыта системы восприятия, оно призвано представлять требования внешнего мира, но оно хочет бытьи верным слугой Оно, пребывать с ним в согласии, предлагая емусебя в качестве объекта, привлекать его либидо на себя. В своемстремлении посредничать между Оно и реальностью оно частовынуждено одевать бессознательные (ubw) требования Оно в своипредсознательные (vbw) рационализации, затушевывать кон345фликты Оно с реальностью, с дипломатической неискренностьюразыгрывать оглядку на реальность, даже если Оно упорствуети не сдается.

С другой стороны, за ним на каждом шагу наблюдаетстрогое Сверх-Я, которое предписывает ему определенные нормыповедения, невзирая на трудности со стороны Оно и внешнегомира, и наказывает его в случае непослушания напряженным чувством неполноценности и сознания вины. Так Я, движимое Оно,стесненное Свех-Я, отталкиваемое реальностью, прилагает все усилия для выполнения своей экономической задачи установлениягармонии между силами и влияниями, которые действуют в неми на него, и мы понимаем, почему так часто не можем подавитьвосклицания: жизнь не легка! Если Я вынуждено признать своюслабость, в нем возникает страх, реальный страх перед внешниммиром, страх совести перед Сверх-Я, невротический страх передсилой страстей в Оно…10.2. Ìàññà: êîëëåêòèâíîå áåññîçíàòåëüíîåФакторы, способствующие образованию и распадумассыСоциологическое воображение З. Фрейда также позволило обосновать инновационные подходы к интерпретациилатентных социальных смыслов в поведении масс людей.На эту тему им написан ряд работ, в числе которых книга«Психология масс и анализ человеческого Я».В этом направлении работы он опирается на достижения французского социолога Лебона (1841—1931), который одним из первых показал, что при включении в массуотдельно взятый индивид «приобретает коллективнуюдушу», в силу чего он чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем каждый в отдельности чувствовал, думали поступал бы.

Лебон также пришел к убеждению, чтов массе происходит исчезновение сознательной личности,преобладают бессознательные личности, ориентирующиесяна безотлагательное осуществление внушенных идей. Массане сомневается в истинности или ложности чего-либо, уважает силу, требует от своего героя даже насилия, хочет, чтобыею владели и её подавляли, хочет бояться своего вождя1.Однако З. Фрейда не удовлетворило то, что данноеи другие исследования не дают аргументированные ответына многие возникающие вопросы.

Прежде всего, ученый1346Лебон, Г. Психология народов и масс. СПб., 1995.попытался ответить на вопросы, какая же сила объединяетлюдей, почему аффективность в действиях отдельных индивидов чрезвычайно повышается, а их интеллектуальныепотенции заметно понижаются.По его мнению, все дело именно в либидинозной энергии, присущей сексуальным инстинктам, что можно выразить в двух постулатах: «Во-первых, что масса, очевидно,объединяется некою силой.

Но какой же силе можно скореевсего, приписать это действие, как не эросу, все в мире объединяющему? Во-вторых, когда отдельный индивид теряетсвоё своеобразие и позволяет другим на себя влиять, в массесоздается впечатление, что он делает это, потому что в немсуществует потребность быть скорее в согласии с другими,а не в противоборстве, т.е. может быть, все-таки “из любви”к ним»1.Отметим, что установки и стремления индивидов, а такжечерты их характера З. Фрейд всецело выводит из сублимированно выраженных либидинозных влечений. Его последователи, не отрицая сексуального происхождения многихмотивов социальных действий, тем не менее, указываютна совокупность факторов, включая социокультурные условия, в которых живут люди.Далее З.

Фрейд отмечает, что массы могут быть разные:примитивные и высоко организованные, возглавляемые вождями, с четкими подразделениями.Предметом его исследования являются, прежде всего,высокоорганизованные, постоянные, искусственные массы —церковь и армия. При всех различиях в их основе лежатлибидинозные структуры, культивируется иллюзия о том,что верховный властитель (в католической церкви Христос;в войске — полководец-отец: «каждый капитан в то же времяи полководец и отец своей роты») любят каждого отдельногочлена массы равной любовью.Если либидинозные связи нарушаются, например,во время паники, то и церковь, и армия распадаются тотчас же — прекращается всякий учет чужих интересов.Типичным поводом для распада массы является разрывсвязи с вождем, что, «как правило, порывает и взаимныесвязи между массовыми индивидами».1 Фрейд, З.

Психология масс и анализ человеческого Я // Фрейд З. Психоаналитические этюды. Минск : ООО «Попурри», 1997. С. 440.347Агрессивность массыЗ. Фрейд также задался вопросом: что же происходитс агрессивной энергией массовых индивидов?Она никуда не исчезает и находит свой выход в жестокихи враждебных импульсах к другим людям, которые не относятся к конкретной массе.Даже религия, замечает З. Фрейд, хотя она и называетсебя религией любви, является жесткой и черствой к тем, кток ней не принадлежит: «В сущности, ведь каждая религияявляется такой религией любви по отношению ко всем, к нейпринадлежащим, и каждая религия склонна быть жестокойи нетерпимой к тем, кто к ней не принадлежит»1.