Диссертация (Контекстуальные обстоятельства как элемент состава преступления по международному уголовному праву), страница 31

О военных преступлениях можновести речь, например, когда соответствующее преступление было совершено в ходе боевых действий или захвата города во время вооруженного конфликта.В конечном итоге связь с вооруженным конфликтом, являющаяся, на первый взгляд, очевидным и скорее формальным структурным элементом военного преступления, фактически образует фундамент всего состава. Ведь совершение вышеуказанного преступного деяния возможно лишь в рамках определенной окружающей среды.

Такой средой является международный либо немеждународный вооруженный конфликт, который сам по себе, в строгом смысле,не может быть признан первопричиной совершения конкретного преступления.Однако наличие вооруженного конфликта является толчком для принятия решения совершить противоправное деяние, предопределяет порядок и способего совершения и, в конечном итоге, делает возможной квалификацию того илииного преступного деяния как военного преступления.В рамках диссертационного исследования автор исследует контекстуальное обстоятельство преступления геноцида «в виде явной линии аналогичногоповедения, направленного на полное либо частичное уничтожение защищаемойгруппы, либо поведения, которое само по себе могло привести к такому уничтожению»255.Одним из наиболее дискуссионных вопросов, касающихся контекстуальных обстоятельств преступления геноцида, на наш взгляд, является возмож-255Элементы преступлений.

UN Doc. ICC-ASP/1/3. Рart II-B. 9 сентября 2002 г.151ность совершения преступления геноцида посредством спорадического актанасилия. Вместе с тем в процессе диссертационного исследования был сделанвывод о том, что хотя на теоретическом уровне данную ситуацию можно предположить, на практике обязательным контекстуальным обстоятельством преступления геноцида является широкомасштабность. Данная позиция основывается на том, что преступление геноцида является в некотором смысле продолжением преступления против человечности.

Обязательными контекстуальнымиобстоятельствами для преступления против человечности, в свою очередь, являются широкомасштабность либо систематичность нападения на гражданскоенаселение. В связи с этим, допуская идею о возможности квалификации единичных актов насилия в качестве преступления геноцида, мы фактически вступаем в противоречие с генезисом данного международного преступления.В процессе написания третьей главы автор указывает на важную особенность всех международных преступлений – политические контекстуальные обстоятельства (политический контекст) как неотъемлемую составляющую международных преступлений.Политический контекст в составе международного преступления выполняет роль критерия отнесения международных преступлений к компетенции органов международной уголовной юстиции.Кроме того, необходимо акцентировать внимание на том, что на сегодняшний день понятие политики толкуется достаточно широко.

Не только государствоявляется субъектом политической деятельности в рамках международного уголовного права, таким субъектом может быть признана и организация. Вместе стем ни в доктрине международного уголовного права, ни в судебной практикемеждународных уголовных судов (постоянных и временных) не содержится признаков организации как субъекта политической деятельности.

А значит, данноепонятие может толковаться как расширенно, так и слишком узко, что, безусловно,не допустимо, когда речь идет об установлении истины в делах о самых серьезныхпреступлениях против мира и безопасности человечества.152Более того, нельзя отрицать тот факт, что в большинстве случаев самые серьезные преступления против мира и безопасности человечества совершаются либосамим государством в лице его должностных лиц, либо при молчаливом согласиитех самых должностных лиц, либо в условиях, когда государство уже не в состоянии противодействовать такого рода преступным деяниям в связи с тем, что сталкивается с силой, которая фактически является подобием самого государства. И вэтом смысле именно неспособность либо нежелание государства осуществлятьуголовное преследование в рамках национальной судебной системы предопределяет необходимость и допустимость вступления в действие норм международногоуголовного права.

Более того, именно субъектный состав и условия совершенияподобных преступных деяний наглядно демонстрируют невозможность существования международных преступлений вне политического контекста.Политический контекст в составе преступления против человечности является одним из наиболее дискуссионных в науке и практике международногоуголовного права.Все существующие подходы к месту политического контекста в составепреступления против человечности условно можно разделить на три группы.В рамках первой из них отрицается существование такого обязательногоэлемента состава преступления против человечности, как политический контекст. Сторонники данного подхода признают весомое значение политическогоконтекста для квалификации преступного деяния в качестве преступления против человечности, однако указывают на факультативный характер данного элемента.

На наш взгляд, аргументы, на которых построена данная теория, в современных условиях не убедительны. Политический контекст не только регламентирован в качестве обязательного юридического элемента преступленияпротив человечности Римским статутом МУС, но и в ряде случаев признавалсятаковым все теми же международными уголовными трибуналами ad hoc.Кроме того, в доктрине международного уголовного права существуетмнение о том, что политический контекст является обязательным элементом153состава преступления против человечности, однако лишь в случаях, когда субъектом политической деятельности является государство.

По нашему мнению,данная теория уже сегодня не может быть признана аксиоматичной в связи стем, что Римский статут МУС устанавливает несколько иной, а точнее, болеерасширенный круг субъектов политической деятельности в рамках политического контекста преступлений против человечности.В связи с вышесказанным, наиболее соответствующим современным реалиям является подход, обосновывающий не только существование политического контекста в рамках преступления против человечности, но и относящий к субъектам политической деятельности как государства, так и организации.

Фундаментом данного подхода являются положения Римского статутаМУС.Фундаментальное значение данного элемента в составе преступления против человечности обосновывается тем, что именно политическая ситуация позволяет потенциальному преступнику формировать свои собственные сужденияо преступном и дозволенном. Политика в целом внушает лицу, совершающемупреступное деяние, уверенность в своей безнаказанности.На сегодняшний день не вызывает сомнений тот факт, что политическийконтекст является обязательным элементом преступления геноцида.

Об этомсвидетельствуют как уставные документы, так и прецедентное право МУС.Об этом писал и родоначальник термина «геноцид» Р. Лемкин в фундаментальном труде «Основное правило в оккупированной Европе».На наш взгляд, преступление геноцида относится к политическим феноменам в связи с тем, что всегда направлено на уничтожение идентифицируемой группы полностью либо частично. Более того, совершение преступлениягеноцида фактически невозможно без по крайней мере косвенного участиягосударства либо организации, имеющей значительное влияние на даннойтерритории и способной оказывать сопротивление действующей государственной власти.154Вместе с тем каждый конкретный исполнитель, совершающий индивидуальное преступное деяние, квалифицируемое в дальнейшем в качестве геноцида, не обязательно должен быть осведомлен о всех деталях политики, однакодолжен иметь представление о ней хотя бы в общих чертах.В процессе диссертационного исследования делается вывод о том, что политический контекст является обязательным контекстуальным обстоятельствомсостава военного преступления.

Это связано с политической природой военныхпреступлений. Характер вооруженного конфликта не влияет на контекстуальный элемент военного преступления. Политическая составляющая присуща какмеждународным, так и немеждународным вооруженным конфликтам.В соответствии с положениями Римского статута МУС юрисдикция МУСотносительно военных преступлений ограничивается преступными деяниями,совершенными в рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких преступлений.На наш взгляд, подобные положения, акцентирующие внимание на недопустимости квалификации в качестве военных преступлений отдельных спорадических неорганизованных преступных деяний, наглядно демонстрируют значимость политического контекста в военных преступлениях.Значительное внимание в работе уделено организациям как субъектам политической деятельности в рамках преступления против человечности.

В пределах исследуемого вопроса автор выделяет две основные теории.Теория, рассматривающая организации как субъектов политической деятельности в широком смысле и относящая к субъектам политической деятельности в рамках преступления против человечности любую организацию, достаточно аргументирована, однако размывает рамки международного уголовногоправосудия и фактически противоречит целям, задачам и общепринятым принципам международного уголовного права. Вторая же теория, приравнивающаяк субъектам политической деятельности лишь организации в узком смысле, достаточно рациональна и, на наш взгляд, обоснована.155Для верного установления круга субъектов политики в рамках преступления против человечности необходимым видится обратиться к правовой природеданных общественно-опасных деяний. Из сложившихся в доктрине международного уголовного права критериев отнесения правонарушения к политическим преступлениям можно сделать вывод, что преступления против человечности являются политическими преступлениями.В связи с тем, что в теории международного уголовного права «существуетусловное деление всего массива международно-правовых политических преступлений на «государственные» и «негосударственные», где виновные в совершении«негосударственных» преступлений не только не представляют легитимнуювласть, но и действуют в контексте политически оппозиционной ей организации»256, можно сделать вывод о том, что одним из основополагающих признаков,присущих «организации» в контексте международного уголовного права, являетсяоппозиционная деятельность по отношению к действующей власти.Представляется, что организация может рассматриваться как субъект политической деятельности в рамках преступления против человечности лишь втом случае, когда она обладает достаточной силой для противодействия существующей власти.Политический контекст в преступлениях против человечности, как видится, существует тогда, когда или государственная власть осуществляет подавление, подчинение собственного народа либо его части, или, в противовес ей, самнарод либо его часть, объединенные в организацию, использует методы, подобные государственным, для достижения собственных политических целей.Вместе с тем ни доктрина международного уголовного права, ни судебнаяпрактика международных уголовных судов (постоянных и временных), ни дажемеждународные акты в сфере международного уголовного права на сегодняшний день не содержат определения, а также четких признаков организаций какЗелинская Н.А.