Диссертация (Контекстуальные обстоятельства как элемент состава преступления по международному уголовному праву), страница 30

Muthaura, Case № ICC-01/09-02/11, Decision on the Prosecutor’s Application forSummonses to Appear. Mar. 8, 2011. Рara. 22.253ICC, Office of the Prosecutor, Situation in Colombia, Interim Report, November 2012. URL:http://www.icc-cpi.int/NR/rdonlyres/3D3055BD16E24C83BA8535BCFD2A7922/285102/OTPCOLOMBIAPublicInterimReportNovember2012.pdf (дата обращения: 10.05.2016).252144встанческой группировкой, изначально создаваемой как малоорганизованныеотряды самообороны, а впоследствии ставшей достаточно сильной оппозиционной силой по отношению к действующей власти, может быть признана организацией в рамках политического контекста преступления против человечности.

РВСК является структурой с четкой иерархией, которая включает в себя45–75 фронтов, 5–17 тыс. человек и управляется Секретариатом. По разнымданным, под их контролем находится около 30% территории Колумбии. Болеетого, в 5 департаментах страны РВСК осуществляет политическую власть. Всеэто дает основание говорить о государствоподобном характере данной организации, а также о ее способности выступать в качестве субъекта политики в рамках преступления против человечности.Таким образом, в пределах исследуемого вопроса можно выделить две основные теории относительно круга организаций как субъектов политики в рамках преступления против человечности.

Теория, рассматривающая организациикак субъектов политической деятельности в широком смысле и относящая ксубъектам политики в рамках преступления против человечности любую организацию, достаточно аргументирована, однако размывает рамки международного уголовного правосудия и фактически противоречит целям, задачам и общепринятым принципам международного уголовного права.

Вторая же теория,приравнивающая к субъектам политической деятельности лишь организации вузком смысле, достаточно рациональна и, на наш взгляд, обоснована.Необходимо акцентировать внимание на том, что до принятия Римскогостатута МУС ни один международно-правовой акт прямо не регламентировалположения относительно организаций как субъектов политики в рамках преступления против человечности.

Отдельные положения, касающиеся рассматриваемого вопроса, содержались в прецедентном праве международных уголовных трибуналов ad hoc, а также в таких актах «мягкого права», как ПроектыКодексов преступлений против мира и безопасности человечества, подготовленные Комиссией международного права ООН.145Для верного установления круга субъектов политики в рамках преступления против человечности необходимым видится обратиться к правовой природеданных общественно-опасных деяний.

Из сложившихся в доктрине международного уголовного права критериев отнесения правонарушения к политическим преступлениям можно сделать вывод, что преступления против человечности являются политическими преступлениями.В связи с тем, что в теории международного уголовного права существуетусловное деление всего массива международно-правовых политических преступлений на «государственные» и «негосударственные», где виновные в совершении «негосударственных» преступлений не только не представляют легитимную власть, но и действуют в контексте политически оппозиционной ей организации254, можно сделать вывод о том, что одним из основополагающихпризнаков, присущих «организации» в контексте международного уголовногоправа, является оппозиционная деятельность по отношению к действующейвласти.На наш взгляд, организация может рассматриваться как субъект политикив рамках преступления против человечности лишь в том случае, когда она обладает достаточной силой для противодействия существующей власти.Политический контекст в преступлениях против человечности, как видится, существует тогда, когда или государственная власть осуществляет подавление, подчинение собственного народа либо его части, или, в противовес ей, самнарод либо его часть, объединенные в организацию, использует методы, подобные государственным, для достижения собственных политических целей.Вместе с тем ни доктрина международного уголовного права, ни прецедентное право органов международной уголовной юстиции, ни даже международные акты в сфере международного уголовного права на сегодняшний деньне содержат определения, а также четких признаков организаций как субъектовЗелинская Н.А.

Международные преступления и международная преступность: монография.Одесса, 2006. С. 75.254146политики в рамках политического контекста преступлений против человечности, что, в свою очередь, негативно сказывается на эффективности международного уголовного правосудия и влечет за собой отсутствие единообразной судебной практики.На наш взгляд, организация как субъект политической деятельности в рамках состава преступления против человечности – это структурированное,иерархичное объединение, контролирующее определенную территорию, в пределах которой способно осуществлять и навязывать свою политическую власть,наряду с этим осуществляющее противодействие существующей власти, достигающее своих политических целей путем широкомасштабных либо систематических нападений на гражданское население и обладающее достаточнымисредствами и ресурсами для осуществления данных целей, независимо от наличия либо отсутствия вооруженного конфликта.Таким образом, организация, подпадающая под действие пп.

а п. 2 ст. 7Римского статута МУС, в строгом смысле, должна быть государствоподобной.Примерами таких организаций могут служить повстанческие группировки, никем не признанные государства и т.д.Более того, на наш взгляд, недопустимо относить организации к субъектамполитической деятельности лишь в рамках политического контекста преступлений против человечности. Как преступления геноцида, так и военные преступления, подобно преступлениям против человечности, могут быть совершены в рамках политики организации. В случае с военными преступлениями данную тенденцию можно наглядно проследить в рамках вооруженных конфликтов немеждународного характера.147ЗАКЛЮЧЕНИЕВсестороннее изучение контекстуальных обстоятельств в составе международного преступления позволяет автору диссертационного исследования сделать вывод об обязательном характере данного структурного элемента в составе каждого из регламентированных Римским статутом МУС международныхпреступлений.Обоснован тезис о том, что контекстуальные обстоятельства позволяютразграничить международные преступления между собой.

Установлено, чтомеждународные преступления подпадают под юрисдикцию международныхуголовных судов (постоянных либо временных) лишь в случае наличия в их составе контекстуальных обстоятельств.Осуществленный в рамках первой главы настоящего диссертационного исследования научный анализ позволил диссертанту рассмотреть различные подходы к определению состава международного преступления, выработать дополнения к ним и предложить собственное определение.

Состав международного преступления – это совокупность установленных источниками международного уголовного права объективных, субъективных и контекстуальных обстоятельств, характеризующих деяние как преступление по международномууголовному праву.В виду предложенного определения детально проанализирован каждый изэлементов состава международного преступления.

После этого сделан вывод отом, что существующие в отечественной доктрине подходы к структуре составамеждународного преступления значительно отличаются от подхода, выработанного в Римском статуте МУС и Элементах преступления МУС.Особое внимание при этом было уделено общей характеристике контекстуальных обстоятельств в составе международного преступления. Автор ука-148зывает, что ни доктриной, ни практикой международного уголовного права невыработано единое определение понятия «контекстуальные обстоятельства».По мнению диссертанта, данная ситуация негативно сказывается на процессеквалификации общественно-опасного деяния в качестве международного преступления.

Отсутствие общепризнанной дефиниции понятия «контекстуальныеобстоятельства» предопределило выработку авторского определения. На нашвзгляд, контекстуальные обстоятельства – это самостоятельный элемент составамеждународного преступления, содержащий сопутствующие совершению общественно-опасного деяния условия, обуславливающие квалификацию деяния в качестве международного преступления.В процессе написания второй главы автором были проанализированы контекстуальные обстоятельства, присущие каждому из регламентированных Римским статутом МУС международных преступлений.

При этом содержательныеаспекты исследуемого вопроса были рассмотрены, исходя из положений различных международно-правовых актов, а также судебной практики международных уголовных судов (постоянных и временных).Критически рассмотрены подходы к моменту возникновения в составепреступления против человечности данного контекстуального элемента. Сделан вывод о том, что контекстуальные обстоятельства были установлены уже вприговоре Нюрнбергского трибунала.По мнению автора, под широкомасштабностью как количественной характеристикой, в первую очередь, необходимо понимать направленность деяния напричинение ущерба значительному количеству жертв.

Данное понятие являетсяоценочным и должно быть установлено в каждом конкретном случае в совокупности с иными обстоятельствами дела.Систематичность как качественная характеристика преступления противчеловечности, в свою очередь, очерчивает его не как единичный поведенческийакт, а презюмирует регулярность наряду с организованностью такого рода деятельности.149В рамках диссертационного исследования обоснован альтернативный характер широкомасштабности и систематичности в составе преступления противчеловечности.

Так, для квалификации преступного деяния в качестве преступления против человечности достаточно доказать наличие одного из данныхконтекстуальных обстоятельств. В то же время автором фиксируется тенденция, свидетельствующая о том, что в большинстве случаев наличие одного извышеуказанных контекстуальных обстоятельств, безусловно, влечет за собойналичие другого.Кроме того, указывается на допустимость квалификации единичного преступного деяния в качестве преступления против человечности лишь в случае,если оно связано с широкомасштабными либо систематичными нападениями награжданское население.Необходимо отметить, что в диссертационном исследовании уделено значительное внимание контекстуальным обстоятельствам военного преступления ввиде указания на ситуацию вооруженного конфликта международного либо немеждународного характера, а также связь преступного деяния с данным вооруженным конфликтом.

В этом вопросе автором обнаруживается парадокс, которыйвыражается в том, что без определения контекстуальных обстоятельств отнесениеиндивидуального преступного деяния к тому либо иному составу международного преступления не представляется возможным.По мнению автора, подход к содержанию контекстуальных обстоятельствв составе анализируемого состава преступления претерпел наиболее существенные преобразования. В частности, военными преступлениями, по убеждению Нюрнбергского трибунала, могли быть признаны лишь деяния, совершенные в ходе международного вооруженного конфликта. Общественно-опасныедеяния, имеющие место в ходе немеждународного вооруженного конфликта, всвою очередь, не могли быть квалифицированы в качестве военных преступлений, возможность отнесения их в плоскость международного уголовного праваотрицалась.150Таким образом, Нюрнбергский трибунал в своей деятельности применилдостаточно узкий подход к определению контекстуальных обстоятельств, в отличие от подхода, существующего на сегодняшний день и допускающего квалификацию общественно-опасного деяния, связанного с немеждународным вооруженным конфликтом в качестве военного преступления.Кроме того, в диссертации уточняется, что нарушения международного гуманитарного права существуют лишь в случае наличия очевидной связи между преступным деянием и вооруженным конфликтом.