Диссертация (Концептуализация понятия женской красоты в культурологическом дискурсе), страница 6

С того момента миф перенял функциирелигии, задавая определенные ценностные ориентиры - если раньше основнойфункцией женщины было воспроизводство потомства, то теперь ей необходимобыло соответствовать определенным стандартам красоты, всегда быть в форме,привлекать внимание мужчин своей внешностью.В соответствие с концепцией Н. Вульф, новый класс грамотных женщинпопал под влияние современного арсенала мифа – миллионов изображений идеалаженской красоты45. Как только первичная социальная ценность женщины большене могла быть определена как достижение добродетельной домашней жизни,данный миф пересмотрел ее как достижение добродетельной красоты. Женщина вее роли потребителя была весьма выгодна для развития индустриальногообщества.

Поведение, которое являлось выгодным по экономическим причинам,стало преобразовываться в социальное достоинство. Начала конструироватьсямодель прекрасного женского образа, во главе с такими понятиями, какженственность, красота, внешность, способность нравиться мужчинам и т.д. Натакую сконструированную модель начала работать экономика: предпринимателипредлагали соответствующий комплекс товаров: одежду, подчеркивающуюкрасотуженскихлиний,косметику,позволяющуюусилитьнаиболеепривлекательные черты и скрыть то, что нежелательно показывать, украшениякак символ материального благополучия, обеспеченного мужчиной.

С таким45См.: Вульф Н. Миф о красоте. С. 44.34товарным набором косвенно связывалось личное счастье. Поэтому женщина былавынужденаподдерживатьсконструированныйобраз,приобретаяпредназначенные для нее товары. Вульф убеждена, у большинства современныхженщин есть больше денег и власти, чем когда бы то ни было, но с точки зрениясамооценки, они могут буквально материально проиграть своим бабушкам46.По мнению Н. Вульф, целые отрасли в современном мире основываются намодели мифа о красоте, заставляя женщин стремиться к эталону красоты,приобретаябесчисленноеколичествотоваровиуслуг,предлагаемыхпроизводством и торговлей.

Ежедневно женщин призывают садиться на диеты,избавляться от целлюлита, иметь белоснежную улыбку и идеальную кожу безморщин. Женское лицо должно быть «искусственным», впрочем, так же, как итело должно быть «стандартным»: губы «предназначенные для поцелуя»,сияющая кожа, таинственный взгляд и пр.

«Искусство» макияжа становитсяискусством маскировки, и это предполагает, что лицо без косметики являетсядефектным.Такимобразом,нанесениемакияжаначинаетноситьритуалистический характер47. Макияж выполняет целый ряд функций, начиная ссимволической – выступает в качестве знака принадлежности женщины к той илиинойсоциальнойгруппе.Изаканчиваязащитнойфункцией–лицопредставительниц «прекрасного пола» всегда на виду (за исключением отдельныхкультурно-религиозных традиций), скрывая дефекты кожи, делая свой обликболее ярким и выразительным для окружающих, женщина чувствует себя гораздоболее уверенно, чем без него.Таким образом, макияж выступает в качестве инструмента (причем, одногоиз наиболее доступных во всех отношениях), при помощи которого женщинапытается приблизиться к идеалу красоту, принятом в обществе, хотя и понимает,что это и невозможно. Именно в этом и заключается основная ловушка, которая46См.: Вульф Н.

Миф о красоте. С. 23.47См.: Bartky S.L. Foucault, Femininity, and the Modernization of Patriarchal Power. - New York: HarvesterWheatsheaf, 1993. - P. 25-45.35кроется за глянцевой оболочкой мифа – какой бы природной красотой необладала женщина, она в любом случае будет обречена на постоянноесовершенствование своих внешних данных, поскольку идеал недостижим.Основной принцип мифа о красоте таков: «Не бывает красивых женщин отприроды, необходимо постоянно бороться за свою красоту с помощьюпотребления».В академическом феминизме нередко молчаливое согласие и активноеследование принятым в патриархальном обществе практикам самопрезентациифемининности, а следовательно, и стремление к достижению красоты с помощьюрегулярнойработынадтелом(фитнеса,макияжа,диетарныхпрактик)интерпретируется как интериоризация «мужского взгляда», объективирующегоженщину и сводящего ее к телесной оболочке.

Здесь уместна известная цитатакритика Джона Бергера: «Мужчины смотрят на женщин. Женщины наблюдают засобой как объектом мужских взглядов. Это формирует не только отношениемужчин к женщинам, но и отношение женщин к самим себе»48. Ряд эмпирическихисследований подтверждает стремление женщин к приведению своего тела всоответствие с нормативными представлениями о сексуальности (в первуюочередь, с точки зрения восприятия мужчинами).

Ситуация, когда тело несоответствует нормативам сексуально привлекательной фемининности, приводитк репрессивным мерам по отношению к нему. Согласно Вульф, несмотря на то,чтотело,включающеесявсексуальнуюактивность,всегдасоциальноконструируемо и управляемо, оно также всегда и материально, покрыто волосами,«предстаетизвергающимся,испускающимзвуки,ивосприимчивымкнаслаждению и боли». Эта материальность рискует вторгнуться в пространствомужчины и потому тщательно регулируется обществом49.

Негативные эмоции истыд, возникающие у женщины по отношению к собственному телу в результате48Вульф Н. Миф о красоте. С. 35.49См.: Вульф Н. Миф о красоте. С. 56.36усвоения объективирующей установки, рассматриваются в данной перспективекак импульс к вовлеченности женщины в регулярные телесные практики,направленные на достижение красоты. По мнению социолога Лиз Фрост, даннаяситуация приводит к парадоксальному отношению женщины к ее телу: с однойстороны, она отождествляет себя и свою телесную оболочку в результате влияниягендерных стереотипов и массовой культуры, с другой стороны, женщинадистанцируется от собственного тела как от не соответствующего императивамкрасоты, закрепленным данной культурой50. В результате оно начинаетрассматриваться как объект ненависти.Вболееширокомсмыслефеноменинтериоризациимужскогообъективирующего взгляда рассматривается как результат социальных норм истереотипов презентации женского тела в качестве женственного, а значиткрасивого и сексуального.

Согласно данной логике мужской взгляд выступает вкачестве ложного сознания, навязываемого женщинам культурой, в результатечего женщины вступают в практики по совершенствованию собственного тела, идаже получают от этого удовольствие.

Как пишет Кэтрин Паули Морган,сознание женщины, делающей выбор в пользу диет или пластической хирургии,характеризуется наличием «гипотетического мужчины», существующего в ееэстетическом воображении51. Следовательно, для усвоения идеала красотыженщине не требуется критика со стороны реального представителями мужскогопола, достаточно «призраков» сексуализирующей культуры, существующих вженском сознании.

Н. Вульф по этому поводу пишет: «Сегодня женщина недолжна обращать внимание на свое отражение в глазах любимого – она должна50См.: Frost L. Young Women and the Body. A Feminist Sociology. Basingstoke and New York: Palgrave,2001. - 224 p.51См.: Morgan K. P. Women and the Knife: Cosmetic Surgery and the Colonization of Women’s Bodies //Hypathia. - 1991. - Vol. 6, N 3. - P.25-53.37искать восхищения во взгляде бога красоты, для которого она никогда не будетполноценной»52.Также Вульф говорит о том, что миф разобщает женщин, делая из нихсоперниц и не позволяя объединиться в женское движение. Современныеисследования подтверждают факт наличия соперничества в рамках фемининныхпрактиккрасоты.Включениевтрансформациютелесностивозможнорассматривать как стремление заслужить признание и повысить свой статус вглазах других женщин, мнение которых является в большей степени экспертными критическим в сравнении с мужским53.

В одном из отечественных исследованийданный феномен получил название «гонки вооружений»54.Если Н. Вульф акцентирует внимание на фемининном характереимператива красоты, то философ Сьюзан Бордо говорит о том, что в условияхкультуры потребления озабоченность телом и работой над ним являетсяхарактерной чертой для представителей обоих полов, вместе с тем признавая, чтоженщины в большей степени склонны к вовлечению в телесные практики,связанные с культом худобы, в силу исторически подчиненного положения икультурного сведения к идеалам красоты55. И говорит о том, что современнаякультура формирует «булимический» тип личности56.

Под данным типом Бордоне подразумевает распространение булимии как медицинского диагноза вобществе, но популярность в социокультурном пространстве установки начередованиесвободногопотреблениясрадикальнымсамоограничением,52Вульф Н. Миф о красоте. C. 176.53См.: Stuart A., Donaghue N. Choosing to conform: The discursive complexities of choice in relation tofeminine beauty practices // Feminism and Psychology. - 2012. - 22 (1). - P.

98-121.54См.: Клингсайс К. Власть гламура в современном российском обществе. Значение одежды ивнешности в городской культуре. Резюме // Laboratorium. Журнал социальных исследований. - 2011. №1. - С. 175.55См.: Bordo S. Unbearable weight: Feminism, Western Culture, and the Body. University of California Press,Ltd., 1995. - P.

204.56Ibid. P. 201.38выражающимся в частности в недельных диетах, обещающих стремительнуюпотерю веса в кратчайшие сроки. Именно в сочетании идеи всеобщегопотребления и бесконечного удовлетворения собственных желаний с тотальнымконтролем за телесными параметрами и кроется противоречивость призывовсовременного консьюмеризма, по мнению ученого.Втовремякаксамоограничениеисамоконтрольисторическимаркировались как маскулинные качества в современной культуре идеал худоготела носит ярко выраженный фемининный характер. Включение женщины впубличную сферу определяет влияние на нее сразу двух императивов: с однойстороны, феминного императива отождествления с телом, с другой стороны,маскулинного императива самоконтроля. Освоение женщиной обоих императивоврассматривается Бордо как процесс усвоения в среде женщин стандартовмужской профессиональной культуры57.