Диссертация (Структурно-семантические особенности фразеологизмов с цветовым компонентом в западно-романских языках (на материале испанского, французского и итальянского языков)), страница 7

ниже). По мнению Л. Витгенштейна, появление белого по отношению кдругим цветам является «асимметрией сродства», в которой логические категории«прозрачности»(света)и«загрязнения»(тьмы)представленыввидепервоначального феномена (Urphanomenon), о котором говорил Гёте [Brusatin2006: 131-132].33Как было отмечено выше,некоторые исследователи не рассматриваютбелый как «цвет» (как, впрочем, также относящиеся к ахроматическим цветам черный и серый), основываясь на том, что, по существу, он является не столькособственно цветом, сколько представляет собой уплотненный свет, то есть,«причину» образования всех цветов спектра.Особое место в цветовом спектре принадлежит зелёному цвету, так как онявляется цветом природной среды, в условиях которой формировалось цветовоезрение.

Практически повсеместно ассоциируясь с жизнью растений, зелёный цветв более широком смысле связывается с весной, молодостью, обновлением,свежестью и плодородием. «Еще с древнейших времен зеленый считаетсясимволом надежды, так как весной, расцвечивая своими многообразнымиоттенками поля и деревья, он вселяет надежду в то, что земля вскоре даст своиплоды. Как цвет растительного мира, он символизирует триумф весны,равнозначный победе жизни над смертью» [DSM 1997: 414]. В языческом мирезеленый был связан с водой, дождем и плодородием, а также с божествами воды.Новое символическое звучание зелёный цвет получил в XX веке, ставэмблемой экологии.Об амбивалентности зеленого цвета в различных языках говорят его такиеотрицательные значения, как ревность («Чудовище с зелеными глазами», говорил Яго о ревности, обращаясь к Отелло) и зависть (в данном случае непросто отрицательная, а греховная), а также способность ассоциироваться сболезнью.В древности цвет фигурирует преимущественно в качестве мифа илиархетипа: он воспроизводит действительность и при этом неотделим от своегоносителя [Миронова 1993: 19].Как следует из вышеизложенного, важной чертой мифологическогомышления является полисемантичность его образов.

При этом основнымфактором существования особенностей последней является амбивалентность,связанная с поляризацией значений при определении того или иного объекта.Первобытные люди, конечно, не могли не заметить перехода друг в друга34противоположныхсущностей,превращенийоднихявленийвдругие,нерасторжимой связанности, казалось бы несвязуемого. День превращается вночь, свет - в тьму, жизнь - в смерть. Первичные слова и вещи амбивалентны, а,следовательно, в высшей степени полисемантичны. Одним из наиболее яркихпримеров здесь и составляет феномен эволюции и функционирования ЦО.

Следыэтой амбивалентности сохранились в современных и особенно в древних языках.Эти примеры следует рассматривать отдельно от тех явлений, когда одно и то женаименование может распределяться по разным участкам цветового спектра.Главенствующим в этом случае является опора на этимологический фактор4, а нена фактор амбивалентности.Цветовой символизм всегда самым тесным образом был связан с магией ирелигией.Цветрассматривалсякакатрибутмагических,сакральных,божественных сил. Само деление магии на «белую» и «черную» свидетельствуето важнейшей роли цвета в магических ритуалах. Цвет был своего рода словом порождающим или убивающим, добрым или злым.В эллинистическую эпоху античной культуры, когда мифологическоемышление понемногу изживает себя, когда наука отодвигает на второй планрелигиозные представления, а общественные взаимоотношения все большеусложняются, появляются другие классификации цветов и их сочетаний.

«Цветаделят на благородные и низкие, культурные и варварские, темные (austeri) и яркие(floridi); античные ученые классифицируют цвета еще на основе мифологической4 Так, например, латинское прилагательное flavus («огненного цвета, золотисто-жёлтый, золотистый»; жёлтый,мутный, румяный» [ЛРС: 431]) как и falvus, было привнесено в латынь германскими легионерами и представлено вдревне-верхне-немецком bloo, датск. blaew, др. сакс. blao как результат развития прагерманск. * blewa- < и.е.*bhleHiwo от корня *bhel-Hi «белый». Этот же германизм (как заимствование) отмечается для латышск. bláws«голубой», итал.

biavo «голубой», фр. bleu ^ англ. blue «то же» [Клейнер 2008: 250]. Здесь же - итал. blu, катал.blau (< позднелат. blavus). В кельтских рефлексах этот корень имеет значение «серый»: др.-ирл. blar, валл. blawr[там же]. Также отмечается, что производные этой основы, используемые германскими солдатами, служили дляобозначения блеска оружия или конской масти [Mollard-Desfour 2008: 24].35традиции (по цветам стихий, света и тьмы) или же вовсе не касаются этойпроблематики» [Миронова 1993: 7].В древнееврейской традиции первый человек - Адам ассоциируется с«красным» и «живущим».

То же - в славянском («красный» соответствует«живому и прекрасному») и в китайской культурной традиции [Brusatin 2006: 37].В греческом мире, у пифагорейцев доминировало суггестивное восприятиецветов, в то время как Эмпедокл рассматривал их как душу и основысуществующего мира: четырём основным элементам - земле, воздуху, огню иводе - соответствовали жёлтый, чёрный, красный и белый. У Демокрита - толькопротивоположности: белый и чёрный, которые сочетаются друг в друге исмешиваются (об этом см. ниже - К.С.). Цвет, как фигура, появляется вперсонифицированной Радуге (Iris) - послании богов и дыхании Эроса. УПлутарха, в свою очередь, цвета - первые виды (схемы) материи.

Это положение,основанное на стоическом учении Зенона, в дальнейшем было воспринято иразвито латинскими авторами [там же: 37 -38, 40 - 41].Особую значимость со времён европейской и ближневосточной античностии на протяжении всего Средневековья приобрело связанное с основнойоппозицией белого цвета антагонистическичерному противопоставление света и тьмы,противопоставленныеввидебинарнойоппозиции,дублирующей противопоставление добро / зло зороастризма, а позже манихейства. Ср., например, библейское «Надеялся света, а пришла тьма» (Иов,30, 26). «Все видимое в мире есть результат смешения света с тенью», утверждалнемецкий иезуит А.

Киршер (XVII в.). Размышления о светотеневой доминантецветов Ф. Гегеля («Иенские афоризмы»,1803-1806) [Brusatin 2006:101]перекликаются с мыслями о художественных особенностях света и тени,изложенных в незавершённом трактате Леонардо да Винчи. Создатель sfumato(размытого изображения в живописи) создаёт теорию цветов, видение которойпредполагает наличие воздушной и линейной перспективы с учётом светотени.Тёмные тени при этом служат для того, чтобы выделить светлые цвета, аосвещения проявляют тёмные очертания. Эта «цветовая перспектива» не только36вводит принцип относительности «О природе вещей» Лукреция: «Каждый цветполностью меняется в других предметах»), но, возможно, является основойсубъективного цветовосприятия» [Brusatin 2006: 70-72, 132].Как полагает известный писатель и филолог Умберто Эко, «цвет в рамкахцветовых средневековых теорий воспринимается, в том числе, и как источниккрасоты.

Согласно мистическим представлениям, зеленый цвет символизируетобразгрядущегопоколения.Причеммистическийсмыслнеисключаетчувственного удовольствия от любования цветом» [цит. по: Вышенская 2006: 99].В средневековой Европе этот вопрос стоит не так остро, посколькупоявляется единое основание для его решения - это христианская религия и еедогмы. Цвета подразделяются на «божественные» - главные, почитаемые ипрекрасные и «богопротивные» - второстепенные и даже презираемые (напр.,серый и коричневый).

Также основой цветовой символики Средневековья служаткультурно-историческаятрадицияантичности,цветовыеассоциации,возникающие из жизненного опыта, и психологическое воздействие цвета.В связи с ориентацией на религиозные каноны существенно меняется иотношение к цвету. Можно сказать, что один только белый цвет остаетсянезыблемым символом святости, чистоты и духовности.В других источниках также указывается на то, что белый не всегда обладаетисключительно положительными коннотациями.

« ...при толковании сновиденийчистый белый цвет не всегда имеет благоприятный смысл. Он может обозначать«чистоту», но чистота эта выходит за пределы земного существования .Появление «всадника на белом коне» всегда сопряжено со смертью. Белый цветсновидений, однозначно, обязательно содержит в себе указание на последующийфизический распад ... » [DSM 1997: 97].Также отмечается, что « ...белый, насколько позволяет судить егоотрицательное свойство синевы, является (как и зеленый и зеленовато-желтый)символом смерти и луны. Последняя считается символическим источником рядаобрядов и обычаев.

«Белый, в своём негативном аспекте представляющийбледность, является краской смерти и имеет лунное (коннотация со смертью -37К.С.) происхождение, эксплицируемое в некоторых обычаях и ритуалах» [Pagani2010: 190].Этот принцип дуализма-антитезы можно прояснить с помощьюогромного числа аллегорий и символов. Скажем, как мать всех вещей, ночьизображалась в окружении звезд.

В руках она несла двух детей, одного белого,другого - черного. В славянских мифах встречаются Белобог и Чернобог, позначению близкие к Близнецам (общеарийский миф) ... В подобном знаке легкоопознать китайский бинарный символ инь-янь» [Керлот 1994: 468-469]. Все это,по общему мнению, «помогает объяснить постоянное противопоставление жизни- смерти, света - тьме, появления - исчезновению, которые делают возможнымпостоянное существование явления» [там же: 469].Постоянно сопутствует Богу (и его ангелам) и красный, но здесь следуетотметить определённое переосмысление. Красный (или огненный) -«цвет«божественной энергии» и «животворного тепла» .

Красный - это цвет страстейГ осподних, это кровь Христа, пролитая во спасение человечества. Путь Христа наземле отмечен любовью: это и любовь Бога к человеку, и материнская любовьМарии, и любовь верующих к Христу. Пролитие крови Христа - цель и итог егоземного воплощения, итог его деятельности во имя любви ^ros, caritas)»[Миронова 1993: 117].Говоря об амбивалентной символике цветов, исследователи также отмечаюттот факт, что в различные отрезки времени у того или иного цвета на первый планвыдвигались то положительные, то отрицательные коннотации.