Семейная хроника Е.Н. Чирикова «Отчий дом» как итог идейных и художественных исканий писателя, страница 3

Точными штрихами Чириковрисует самоуверенность, надменность, а порой и просто агрессию новоявленных западниковпо отношению к инакомыслящим. Но не менее критически относится он к инертномупровинциалу, не готовому менять свои привычки и мнение. Нежелание писателя искатьправых и виноватых, выбор позиции беспристрастного судьи ярче всего воплотится спустяпочти два десятилетия в романе «Зверь из бездны» (вышел в 1924 году на чешском языке, в1926-м – на русском).В третьем параграфе «Творчество Е.Н.

Чирикова “знаньевского” периода имировоззренческий кризис» акцент сделан на пересмотре писателем прежних идейныхубеждений и выявлении его причин, а также на его художественной «переориентации».1900 годы ознаменовали начало нового этапа творческого пути Чирикова – онстановится сотрудником горьковского книгоиздательства «Знание». На первый план в егопроизведениях этого периода выходит остро социальная проблематика. Он пишет ряд«общественных»драмипьесаллегорического10характера,вкоторыхотразилпредреволюционное настроение общества, столкновение угнетателей и эксплуатируемоймассы.Событиям Первой русской революции в деревне посвящена пьеса «Мужики» (1905),действие которой разворачивается в усадьбе помещика.

Члены его семьи являютсявыразителями различных общественных взглядов и постоянно спорят о том, как улучшитьположение крестьян. Этот прием «концентрированного» идейного столкновения будетиспользован и развит Чириковым в «Отчем доме», где под одной крышей также соберутсяпредставители разных политических и религиозных убеждений и поведут дискуссии осудьбах народа. И уже здесь, в дореволюционном творчестве, вызревал будущий суровыйвердикт: «народолюбцы» всех мастей готовы использовать народ для достижениясобственных целей, подталкивая его к сопротивлению и стихийным выступлениям.Крестьянский бунт, становящийся кульминацией пьесы, по мысли Чирикова, являетсязакономерным итогом неуклонно растущего в народной среде недовольства.

Позициядраматурга двойственна: с одной стороны, восстание крестьянской массы, задавленнойвеками бесправия, закономерно, с другой, первой жертвой восставших падает самыйневинный, всегда защищавший интересы крестьян народник, а значит, бунт оборачиваетсятрагедией. Так была нащупана одна из острейших общественных коллизий – в горнилегражданских междоусобиц гибнут безвинно страдающие люди, а увеличивающаяся пропастьмежду интеллигенцией и народом приводит к непримиримой вражде.

Впоследствии Чириковосмыслит это обстоятельство как одну из предпосылок Гражданской войны.Стремясь как можно точнее отразить дух революционных событий 1905 года,писатель искал новые художественные средства и формы. Этим объясняется интересЧириковакмодернистскойпоэтике,наиболееяркимиобразцами которойсталиаллегорические драмы «Легенда старого замка» и «Красные огни» (обе – 1907). Однако этотхудожественный поиск не нашел поддержки в литературном окружении. М. Горький увиделв этих драмах признак измены художника своей социальной миссии.

Но Чириков неотказался от поиска новых художественных форм и с конца 900-х годов, углубляясь воставленные им ранее без внимания области – фольклорный и религиозный пласты русскойкультуры, – черпает оттуда вдохновение. В драмах-сказках «Колдунья» (1907), «Лесныетайны» (1910), монастырском сказании «Плен страстей человеческих» (1910) и др.произведениях этого периода писатель сознательно уходит от освещения реальных событий.К такому решению его подтолкнуло и разочарование в методах революционной борьбы, иразрыв с горьковским «Знанием» в 1908 году, и столкновение с коллегами подраматургическому цеху в 1909-м, когда вышла наружу межнациональная рознь,существующая даже в интеллигентских кругах.

Все это вместе привело к пересмотру11выстраданной общественной программы (Чириков неоднократно арестовывался в связи сучастием в оппозиционных кружках) и созданию своеобразного «отчета» о содеянном, чтовоплотилось в цикле романов с автобиографической основой, составивших тетралогию«Жизнь Тарханова» (последняя часть была написана в эмиграции). В этих романахпрослеживается процесс духовно-нравственного становления молодого человека, с юных летувлеченного «политикой», но постепенно понимающего ложность всех революционныхпроектов и нащупывающего иной путь, связанный с писательским поприщем. Подведениеитогов станет смыслообразующим мотивом и в «Отчем доме», где Чириков, оглядываясьназад, констатирует ответственность всех слоев общества за свершившуюся в Россиикатастрофу.Писательская стезя, выбранная героем «Жизни Тарханова», указывает на уникальноеместо, занимаемое автобиографической тетралогией Чирикова в ряду «традиционных»мемуарно-автобиографических сочинений («Семейная хроника», «Детские годы Багровавнука» С.Т.

Аксакова; «Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого; «Детство», «Влюдях», «Мои университеты» М. Горького и др.), которые были сосредоточены главнымобразом на «изображении человеческой судьбы в <…> широком жизненном контексте»4. Посути перед нами едва ли не первый русский «роман о художнике». Образ писателя, в силусвоего дара напряженнее и острее вглядывающегося в действительность, чувствующего себяпричастным к исторической судьбе страны, впервые появился именно в романнойтетралогии Чирикова, которая в определенной мере предвосхитила появление в конце 1920-х– начале 1930-х годов «Жизни Арсеньева» (1927–1933) И.А.

Бунина.Чирикова и Бунина роднила убежденность в том, что художественный дар делаетчеловека чутким, болезненно переживающим несовершенство мира. Но сопоставлениеконцепций творческой личности в произведениях этих художников обнаруживает, что присходстве замысла авторами были предложены различные решения. Для Алексея Арсеньеватворческая реализация и личное счастье несовместимы, и окончательный выбор, делаемыйгероем, подсказывает читателю, какое место в ценностной иерархии самого Бунина занимаеткаждое явление. Творчество расценивается писателем как Божий дар, которому можно идолжно отдавать все свои силы, презирая все житейское, бесконечно стремиться ксовершенствованию. Для Тарханова же, напротив, семейная жизнь не мешает писательству,в кругу семьи он чувствует себя увереннее и защищеннее и в итоге даже отдастпредпочтение семейным ценностям перед писательской славой (правда, это станет известнотолько из романа «Семья», 1924).

Подобное решение отразит изменившуюся позицию4Дефье О.В. Концепция художника в русской прозе первой трети ХХ века: типология, традиции, способыобразного воплощения. Автореф. дисс. … д.филол.н. М., 1999. С. 8.12самого Чирикова. Но в целом динамика авторской мысли угадывается, и читатель понимает,что в качестве основы жизненного поведения отныне художник избирает нравственныйстержень и христианскую веру.

Так, в душевном кризисе своего персонажа писатель сумелпоказать драму тысяч современников на переломном для России этапе истории. А это, всвою очередь, свидетельствовало о проявлении в зрелом творчестве Чирикова эпическогомышления. В дальнейшем оно проявится в романах «Зверь из бездны», который можноохарактеризовать как «социальную эпопею»5, и, наконец, в «Отчем доме», где будетвоссоздана панорама общественной, политической и духовной жизни России последнихдесятилетий XIX и начала ХХ века, отмеченных бурным идейным брожением.Предметомизучениявовторойглаве«СинтетическаяприродаромановЕ.Н. Чирикова “Зверь из бездны” и “Мой роман”» стало своеобразие поэтикипроизведений Чирикова, посвященных Гражданской войне.В первом параграфе «Русский народный характер в истолковании писателя»освещается период жизни и творчества Чирикова, связанный с событиями накануне инепосредственно после революции 1917 года, и также его последующим пребыванием вЧехословакии.

Художник не принял Октябрьский переворот, публично обличал его лидеров,выступал против большевистского террора, что в конечном итоге предопределило его отъездиз России.В эмиграции Чириков стремился осмыслить пережитую страной историческуюкатастрофу, чему посвятил романы «Зверь из бездны» и «Мой роман» (1926). Они вопределенной степени стали «подготовительной базой» семейной хроники «Отчий дом», вкоторой произошло выяснение истоков трагедии беженства.Уроки революционных событий 1917-го, а еще раньше – 1905 года, поставили передписателем вопрос об особенностях русского национального характера, сложности ипротиворечивости натуры русского человека, способного как к высокому духовномуподвигу, так и падению в нравственные бездны.