Диссертация (Поль Клодель и Андре Жид - проблема культуры и творчества в переписке, автобиографической и дневниковой прозе (1899–1926)), страница 4

Также вработе применяется филологический анализ исследуемого корпуса текстов,историко-культурный и биографический подходы. С учетом особенностейинтересов Клоделя и Жида и основных тем их диалога, материал такжеанализируется в междисциплинарном контексте– в первую очередь,религиозно-философском.Положения, выносимые на защиту:1. Клодель и Жид – писатели, которых в начале XX века многое объединяло,в частности, факторы эстетико-религиозные: оба вышли из символистскихкругов и оба, хотя и разными способами и в разных жанрах, но в руслебогоискательства, пытались трансформировать символистскую поэтику.2. В переписке между Клоделем и Жидом обсуждается самый широкий круг17вопросов культуры и литературы (как общего плана – культурные илитературные события, творчество классиков и современников, так иконкретные, связанные с издательской деятельностью журнала «NRF» и спрофессиональной работой самих корреспондентов), однако главный вопрос,составляющий интригу переписки – это вопрос о соотношении религии ирелигиозной морали с искусством.3.

Клодель вступил в активный диалог с Жидом и его журналом «NRF»потому, что до конца 1912 г. считал как Жида, так и «команду» «NRF» своимиединомышленниками в деле осуществления «воспитания» современногообщества в консервативном духе при помощи литературы. Однако на самомделе Клоделя и других религиозных авторов там печатали по заявленному вкачестве базового принципу плюрализма.

Когда Клодель понял свою ошибку, товсе же продолжил сотрудничество с журналом, поскольку усматривал в этомзначительные выгоды.4. Клодель считал собственную литературную деятельность полностьюподчиненной задаче религиозной миссии, Жид же никакого утилитаризма вэстетике допустить не мог. Ссора между писателями, таким образом, былавызвана тем, что Клодель вменил Жиду в вину пропаганду аморальныхвзглядов на страницах его книг.

Жид, напротив, считал своей основной заслугойкак писателя честный рассказ об особенностях своей личности, даже если этомогло показаться скандальным или аморальным.5. Различие между Клоделем и Жидом как писателями можно проследитьчерез специфику их дневниковой прозы. «Дневник» Жида – масштабное ипочти целостное произведение, язык которого близок к художественному, азаписи – интровертивны; «Дневник» – место для «фиксации» настоящегомомента и одновременно место внутреннего диалога его автора.

«Дневник»Клоделя тоже во многом представляет полигон для спора и борьбы, но иногохарактера: основная борьба Клоделя – духовного плана, а «Дневник», – способотражения его личной духовной работы. Текст «Дневника» Клоделя отрывист,18далек от цельности или художественности, суждения Клоделя почти всегдарезки и однозначны.6. Значительность влияния переписки между Клоделем и Жидом накультурную и литературную жизнь Франции связана с тем, что в ней вконцентрированном виде выразилось актуальнейшее для эпохи противостояниедвух позиций (религиозный и секуляризованный взгляд на культуру).Теоретическая значимость работы заключается в том, что в данномдиссертационномисследованииосмысливаетсярядобщихвопросов,существенных для изучения истории литературы – в частности, это вопросывзаимодействия искусства и религии, морали.Практическая значимость работы.

Данная диссертация может бытьиспользована при разработке общих и специальных учебных курсов по историифранцузской литературы на филологических и гуманитарных факультетахуниверситетов. Исследование также может быть полезным для специалистов вобласти истории французской литературы, истории Франции, культурологии,религиоведения, для литературных критиков и переводчиков.Апробация результатов работы.По теме диссертации в 2012-2014 гг. было сделано четыре доклада наконференциях, в том числе и международных, проходивших в МГУ им.М.В. Ломоносова, СПбГУ и Фонде Достоевского.

Основные положениядиссертации отражены в шести научных публикациях, в том числе в трехстатьях, опубликованных в журналах, рекомендованных ВАК РФ:1. Дубнякова О.А.,Кашина Т.А. Писательский голос в личныхдневниках: А. Жид, П. Клодель, Ф. Мориак // Филологические науки.Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2016. № 12(66): в 4-х ч. Ч.3. C. 14-18.2. Кашина Т.А. Между иконой и идолом? Поль Клодель как режиссернародноготеатра//ВестникПравославногоСвято-Тихоновского19гуманитарного университета.

Серия 3: Филология. – 2015. – № 1 (41). – С.135-139.3.КашинаТ.А.Романсполитикой:актуальныепрочтения«Фальшивомонетчиков» // Вестник Православного Свято-ТихоновскогоГуманитарного Университета. – Сер. «Филология». – 2014. - № 1(36). – С.97-101.4.

Дубнякова О.А., Кашина Т.А. Концепт foi в христианской лингвокультуре //Человек. Язык. Время. Материалы XVII конференции Школы-семинара им.Л.М. Скрелиной с международным участием. – М.: МГПУ, Языки народовмира, ТЕЗАУРУС. – 2015. – С. 134-140.5. Кашина Т.А. Яства земные или хлеб в поте лица? История неудавшегосяобращения» [Электронный ресурс] // Материалы конференции «Ломоносов2013».–Режимдоступа:http://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2013/structure_27_2295.htm.6. Кашина Т.А.

Языковая реализация концепта «Foi» (вера) в дневнике ПоляКлоделя/Актуальныепроблемылингвистики,литературоведенияилингводидактики: Межкафедральный сборник научных статей. – М.: МГПУ,2013. – C. 208-214.Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения,библиографии и приложения.20ГЛАВА 1.

А. ЖИД И П. КЛОДЕЛЬ : ОСОБЕННОСТИ ДНЕВНИКОВОЙ ИАВТОБИОГРАФИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ ПИСАТЕЛЕЙ1.1 Автобиография «Если зерно не умрет»: мировоззренческое иэстетическое кредо Андре ЖидаИсследователи автобиографических жанров отмечают, что объектамиавтобиографических записей, в зависимости от психологического типа ихавтора, могут становиться как окружающая реальность, так и авторскийвнутренний мир.

Согласно исследователю дневникового жанра О.Г. Егорову, взаписях экстравертивных авторское «я» отображается на фоне явленийсоциальной жизни, а основной целью их ведения является попытказафиксировать важные события окружающей действительности, для того чтобыих осмыслить и проанализировать. Интровертивные же записи ориентированына внутренний мир личности, психологический самоанализ и субъективноепереживание фактов духовной жизни. Третий тип – осциллирующий – является,вероятно, самым распространенным, так как имеет своей основой динамикуперехода авторского взгляда с внешней стороны бытия на внутреннюю [Егоров:144]. Немаловажно отметить, что для дневников и автобиографий характернодоминирование интровертивных или осциллирующих записей, в отличие от,например, довольно сходных с ними жанров – мемуаров и воспоминаний, вкоторых акцент ставится на описании событий окружающей действительности,то есть на записях экстравертивных.Работа Андре Жида над написанием автобиографии «Если зерно не умрет»началась в 1917 г., отрывки из первой ее части появились в журнале «NRF» в1920 г., а вторая часть впервые была напечатана всего лишь в тринадцатиэкземплярах в декабре 1921 г.

Первая публикация произведения полностьюсостоялась в журнале «NRF» в 1926 г.В своем труде «Андре Жид и искусство автобиографии: исследованиепроизведения “Если зерно не умрет”» (1975 г.) С.Д.Е. Толтон убедительнодоказывает, что книга Жида (несмотря на часто даваемое ей определение самим21Жидом – «мемуары») есть действительно автобиография [Tolton: 4-21]. Главаотносительно «мемуарная» в ней только одна – та, где автор рассказывает олитературных кругах Парижа, описывая современных деятелей культуры, ипочти ничего не говоря о себе. Но эта глава – действительно, скорееисключение, подтверждающее тот факт, что в целом «Если зерно не умрет» –произведение эгоцентрическое, рассказывающее о становлении Жида-человекаи Жида-художника им же самим как биографом с высоты опыта прожитых лет.Однако, как это проницательно отмечает Ф.

Лежен в своей работе«Упражнения в двусмысленности» [Lejeune: 100], несмотря на то, что событияконца автобиографии и момент ее написания разделяет четверть века, на самомделе, многие вопросы, волновавшие автора в юности, волновали его и когда онработал над книгой, и потому она, в некотором роде, – автобиография, в 1895 г.не кончающаяся, а находящаяся вплоть до момента написания в состояниистановления.«Я не пишу эти мемуары, чтобы защититься. Мне не от чего защищаться,поскольку никто меня ни в чем и не обвиняет.

Я их пишу, прежде чем меняобвинили. Я их пишу, чтобы меня обвинили» [Gide 1996: 614], – пишет Жид 19января 1917 г. в своем «Дневнике».Итак, целью написания книги было предварить некое обвинение. Обвинениев чем? В том, безусловно, о чем она и рассказывает – в девиантностисексуальной ориентации ее автора. Защита – а книга, несмотря на заявлениеЖида, выглядит более всего именно как самозащита ее автора – выстроенапотому особенным образом: так, детские и юношеские годы до первой поездкив Африку и последовавшего за ним кризиса занимают в ней значительнобольшее место, чем главы, описывающие собственно гомосексуальныенаклонности писателя. Это, как отмечает Толтон, сделано Жидом затем, чтобыпоказать, что нетрадиционная сексуальная ориентация человека вовсе необязательно связана с его крайне тяжелым детством, дурной наследственностьюили неправильным – например, безрелигиозным – воспитанием.22Впрочем, по меньшей мере в одном смысле наследственность на судьбу Жидавсе же повлияла – как он сам утверждает, она ответственна за наличие в немтворческого дарования.

«Трудно найти два более несхожих семейства; и двеболее несхожих провинции, слившие во мне свои противоречивые влияния. Ячастенько твердил себе, что обречен на литературное творчество: только ономогло примирить раздиравшие меня разнородные стихии, которые в противномслучае так и вели бы нескончаемую борьбу или спорили бы во мне.Созидательной силой одаряет, без сомнения, наследственность, органичносплавленная в единый поток. И, напротив, противоречивая наследственность, вкоторой существуют разнонаправленные тенденции, то нейтрализуя друг друга,то усиливая несовместимости, порождает художников и литераторов. Примерымогли бы доказать мою правоту» [Жид 2002, Т. 7: 17].Нам представляется важным процитировать основное жизненное кредоавтора, которое, вероятно, и сделало вообще возможной его дружбу скатолическим поэтом, и без упоминания о котором ни одно исследование жизнии творчества Жида не может обойтись: «Мне по натуре близок диалог, –утверждает в своей автобиографии Жид, – все во мне замешано на борьбе ипротиворечиях» [Жид 2002, Т.