Диссертация (Повествование действующих лиц и его значение в драматургии А. П. Чехова), страница 13

Хотя это не совсем совпадает с так называемой эстетическойдеятельностью, определенной М.М. Бахтиным для объяснения отношения автора58к своему герою, нельзя игнорировать, что в этой пьесе персонажам нередко даетсянекая ценностная вненаходимость созерцателя.103Примеры не трудно найти. «(Живо, Тригорину.) А вот, знаете ли, описать быв пьесе и потом сыграть на сцене, как живет наш брат-учитель. Трудно, трудноживется!» (текст Медведенко; 13, 15); «Ну, это у французов, может быть, но у насничего подобного, никаких программ.

У нас женщина обыкновенно, прежде чемзаполонить писателя, сама уже влюблена по уши, сделайте милость. Недалекоходить, взять хоть меня и Тригорина…» (текст Аркадиной, читающей повесть Г.де Мопассана «На воде»; 13, 22); «(Записывая в книжку). Нюхает табак и пьетводку... Всегда в черном. Ее любит учитель...» (текст Тригорина; 13, 28); «Так,записываю... Сюжет мелькнул... (Пряча книжку.) Сюжет для небольшогорассказа: на берегу озера с детства живет молодая девушка, такая, как вы; любитозеро, как чайка, и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек,увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку» (текст Тригорина; 13, 3132); «Все это я рассказываю вам, как писателю.

Можете воспользоваться» (текстМаши; 13, 33); «Ты, последняя страница моей жизни!» (текст Аркадиной; 13, 42);«Вот хочу дать Косте сюжет для повести. Она должна называться так: "Человек,который хотел". "L'homme qui a voulu"» (текст Сорина; 13, 48); «Помните, выподстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делатьпогубил... Сюжет для небольшого рассказа...» (текст Нины; 13, 58); «Когдаувидите Тригорина, то не говорите ему ничего... Я люблю его. Я люблю его дажесильнее, чем прежде...

Сюжет для небольшого рассказа...» (текст Нины; 13, 59).103Объясняя творческую деятельность автора с помощью понятия эстетическая деятельность,М.М. Бахтин отличает его от этической деятельности. По его пониманию этическаядеятельность не требует от наблюдателя ответственность за наблюдаемого человека. То естьвсякие этические эмоции к другому в том числе сочувствие, жалость и т.д., обязуют насвернуться в свое место и объективизировать наблюдаемого и его ситуацию. Однако творческаядеятельность не позволяет наблюдателю оставаться в этой первоначальной эмоции. Для тогочтобы создать художественно ценное существо, автор должен завершить бытие наблюдаемогочеловека (Бахтин М.М. Пространственная форма героя / <Автор и герой в эстетическойдеятельности> // М.М.

Бахтин Собр. соч. Т. 1. М.: Языки славянских культур, 2003. С. 104-175).59Среди множества примеров взгляда на свою жизненную историю черезформу искусства, самым явным примером является роль Маши. Она старательнопродолжает искать слушателя своей истории безответной любви. Сначаласлушателем ее истории был врач Дорн: «Я еще раз хочу вам сказать. Мне хочетсяпоговорить... (Волнуясь.) Я не люблю своего отца...

но к вам лежит мое сердце.Почему-то я всею душой чувствую, что вы мне близки... Помогите же мне.Помогите, а то я сделаю глупость, я насмеюсь над своею жизнью, испорчу ее... Немогу дольше...» (13, 20). Хотя Маша обращается к Дорну, ее обращение нетребует от него никакого решительного поступка как обычно ожидается втрадиционной драме, где знающий чужую тайну персонаж обязательно действуеткак толчок дальнейшего развертывания сюжета.

Дорн также ничего не можетсделать для нее кроме как слушать («Но что же я могу сделать, дитя мое? Что?Что?»). Второй слушатель ее истории – писатель Тригорин. Как в начале третьегоакта выпивающая Маша говорит ему, что «Все это я рассказываю вам, какписателю. Можете воспользоваться» (13, 33), ее рассказ не направлен кизменению поступков или ситуаций. Ее цель находится в совершении самогорассказывания. Как Полина по своему опыту хорошо понимает свою дочь Машу,на фоне своей истории Маша, в отличие от Тригорина, прекрасно понимаетпричину того, почему Треплев «ведет себя крайне бестактно» (13, 33).При рассмотрении повествования действующих лиц особого вниманиязаслуживает известный монологический текст Тригорина (13, 29-31).

Эта картина,с одной стороны, является драматичным, хотя не показательным, моментомвлюбленности Нины в Тригорина, и, с другой стороны, является самым недраматичным и повествовательным моментом. Длинный рассказ Тригорина описательской жизни заслуживает особого внимания не только из-за его длины, нои из-за исключительности черт включенных в его ремарок. Речь идет о короткойремарке «оба улыбнулись» (13, 31). Ю.В. Доманский обращает внимание наиспользованиеглаголасовершенноговидаипрошедшеговремени(«улыбнулись»), а не несовершенного вида настоящего времени («улыбаются»), иизбыточное указание субъекта действия «оба». Называя их действие «улыбка»60«апогеем близости двух персонажей», он пишет, что данное использованиеглагола совершенного вида и прошедшего времени делает ремарку «трансляторомсобытия эпического в плане времени – времени прошедшего, а не настоящего какв традиционной драматургической ремарке, сопровождающей действие».104Точнее, по мере того как авторская инструкция в форме настоящего времени,указывающая эмоцию и жесты персонажей в ближайшем будущем, становитсязамечанием наблюдателя в форме прошлого времени, персонажи на сценестановятся более главенствующими.

Одним словом, в этот момент автор случайнопоказывает, как миметический принцип драматических произведений отступает,и рассказ определенного персонажа выдвигается на первый план.104Доманский Ю.В. «Оба улыбнулись» (о возможностях нарратива в драматургическом роделитературы) / 2011.

№ 1-2. Весна-осень. Междисциплинарный журнал «NARRATORIUM» –URL: http://narratorium.rggu.ru/article.html?id=2027598 – Дата обращения: 06.04.2014.61Глава 2.Изображение события рассказывания как коммуникацииКак мы исследовали, автор уделяет внимание не только развертываниюсюжета, основанному на принципе прямого подражания, но и представлениюпережитогокаждымчеловекомвремени,повествовательнаядеятельностьчеховских персонажей выходит за границу значимости элементов повествованияв их речи, определенных в традиционном смысле.

В этой главе мы рассматриваемсвязьмеждучеховскимизображениемповествовательнойдеятельностиперсонажей и его представлением о коммуникации людей и их истории.Для более толкового пояснения мы используем довольно известноевысказывание М.М. Бахтина: «Перед нами два события – событие, о которомрассказано в произведении, и событие самого рассказывания (в этом последнеммы и сами участвуем как слушатели-читатели)»105. Хотя М.М. Бахтин, не обращаяособого внимания на структуру драматических жанров, использовал понятиесобытие рассказывания только в творческой деятельности автора, для нашегоисследования есть смысл расширить это понятие до плана творческойдеятельности персонажа-рассказчика.В этой главе мы уделяем внимание прозаическим произведениям А.П.

Чеховав форме рассказ в рассказе как выражению изначального интереса автора кизображению человеческой коммуникации. В форме рассказ в рассказе автормаксимально сдержан и молчалив, и персонажи сами в качестве микронарраторов создают некое событие рассказывания вставной истории. Далее вэтой главе, с учетом того, что изображение человека-нарратива и событиярассказывания является одной из важных задач автора, мы рассматриваем, какимобразом автор поставил эту проблему на сцене.

Для этого, поднимая вопрос о105Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // М.М. Бахтин Собр. соч. Т. 3. М.:Языки славянских культур, 2012. С. 500.62общепринятомпонятии,называемоммонологизацией диалоговчеховскихперсонажей, мы предлагаем другой ракурс: взглянуть на то же самое явление какдиалогизацию монологов, являющуюся основой сценического изображениясобытия рассказывания. В последнем разделе данной главы, анализируя «Трехсестер» и «Вишневый сад», мы рассматриваем, в чем заключается оригинальностьизображения коммуникации чеховских персонажей и анализируем ее значение.2.1.

Изображение события рассказывания в форме рассказ в рассказе(на материале некоторых прозаических произведений А.П. Чехова 90-х годов)Как известно, уже в исследовании речевых структур чеховской прозы формерассказа в рассказе уделяется большое место. Апогеем такой формы является такназываемая маленькая трилогия («Человек в футляре», «Крыжовник» и «Олюбви», написанные в 1898 г.). По объяснению Л.Г.

Барласа, форма рассказ врассказе может восприниматься как производство двух типов повествования:повествования от голоса автора в плане обрамляющей истории и повествованияот голоса рассказчика в плане вставной истории. Л.Г. Барлас утверждает, что вэтом случае сфера функционирования рассказчика вставной истории ограниченаголосом автора, который, в композиционном плане оставаясь главным лицом,представляет рассказчика и направляет повествование.106Что касается формы рассказ в рассказе, у А.П. Чехова видны некоторыеособенности. Забегая вперед, можно сказать, что, во-первых, обрамляющийрассказ106основываетсянаповествованииоттретьеголица,т.е.неБарлас Л.Г.

Образ рассказчика в рассказе А.П. Чехова «Бабы» // Языковое мастерство А.П.Чехова. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 1988. С. 115-122.63персонифицированного.107 Во-вторых, вставной рассказ создается не столько покакому-то определенному сюжетному развертыванию целого произведения,сколько по внутренней потребности персонажа, которому вдруг захотелосьрассказатьчто-нибудь.Вэтомпланеестественноважнымстановитсяодновременно лаконичное и лирическое описание пейзажа, который можетобъяснить внезапное тяготение души рассказчика к самовыражению.

В-третьих,без оценочных комментариев объективного нарратора важную роль стали игратьперсонажи-слушатели, и, следовательно, реакция читателей не только на вставнойрассказ, но и на сцену рассказывания в целом, где присутствуют и рассказчики ислушатели. Слушатели-персонажи вставного рассказа, участвуя в событиирассказывания, также «имеют самостоятельную, независимую от событийногоряда значимость и носят стабильные и устойчивые свойства, черты, качества».108Поэтому автор не просто назначает слушателя формальным получателеминформации, а вручает тому более активную роль в плане значения целогопроизведения и авторского намерения.Собственно говоря, у А.П. Чехова с ранней творческой деятельностидовольно часто встречаются произведения, которые в целом составляются вформе рассказа нарратора-персонажа (рассказ как жанр) или частично включаютв себя момент рассказа определенного персонажа (рассказ как сюжет).