4897-1 (Боб Хоуп)

Боб Хоуп

Надя Деннис

Комический актер Боб Хоуп (Bob Hope) - целая эпоха в американском массовом искусстве. Заслуг у него перед американским народов так много, что перечесть их все очень трудно. Особая, почетная сторона его деятельности - неутомимый труд по поднятию духа американских солдат на различных фронтах, где своими выступлениями он сострясал смехом огромные массы участников военных действий - и тех, кто к ним еще только готовился, и тех, кто уже понюхал пороху, и тех, кто "воевал" в тылу и отсиживался на военных базах: перед их лицом Боб Хоуп, связавший в себе тонкость британского юмора с американским залихватским оптимизмом всегда был самим собой - и его обожали.

Боб Хоуп по происхождению не американец, хоть и стал американским идолом, а англичанин. И был пожалован благородным титулом от британской королевы Елизаветы Второй. Родился он очень давно, 29 мая 1903 года. Настоящее его имя - Лесли Тауэнс Хоуп (Leslie Townes Hope). Он прибыл в США с родителями в 1907 году. После успеха на Бродвее начал сниматься в кино (1934 г.) и снимался вплоть до 1994-го.

Боб Хоуп объездил множество стран. Его вечное движение изумляло и близких, и массовых почитателей. Сам он шутил: "Люди спрашивают меня, почему я так много передвигаюсь. Я им отвечаю: С моим родом занятий так безопаснее!" Как-то он сравнил себя с советским космонавтом Андрияном Николаевым, который облетел вокруг Земли 64 раза; сам Боб Хоуп, по его же словам, проделал то же самое, но гораздо более трудным способом - туристом. Здесь не совсем верно лишь последнее: во всех поездках Боб Хоуп не прекращал работать. Побывал он и в хрущевском СССР, о чем упомянул в одной из своих книг, освещавших эту богатейшую событиями жизнь.

"Вы знаете, как началась Холодная война?" - спросил он, открывая свои мемуары "Я должен России 1200 долларов". И изложил свою "версию" случившегося. Было ли в точности так или великий шутник Боб опять "ломал комедию", неизвестно - но канва событий реальна.

Когда Никита Хрущев посетил США вместе со своей супругой, он был приглашен на ленч с известными американскими актерами и эстрадными артистами, который организовал Спирос Скурос. Нину Хрущеву посадили за стол между Бобом Хоупом и Фрэнком Синатрой - веселая компания! Шел любезный светский разговор - насколько его было возможно поддерживать: прежде все приходилось прокрикивать переводчику. Боб решил говорить на самую невинную тему. "Почему бы вам не посетить Диснейленд? - спросил ее Боб. - Все туристы там бывают". Фрэнк добавил: "Да, вам бы надо туда попасть... Я отвезу вас туда". - "Это, кажется, замечательная мысль! - сказала мадам Хрущева. - Я спрошу и Ники!"

Она так загорелась идеей этой поездки, что тут же накатала записочку и передала ее через других гостей своему супругу, который, между прочим, пристально следил за ними с другого конца стола - он сидел во главе банкета вместе с важными чиновниками из Госдепартмента. Сияющий Никита, разомлевший от множества полученных благ и довольный только что совершенной поездкой на остров Тома Сойера и в другие примечательные места, прочел записку, кивнул и зашептал на ухо своему человеку Номер Один (как называет его Боб Хоуп), чтобы тот организовал поездку в Диснейленд. Человек Номер Один удалился, затем вернулся и зашептал Никите на ухо: "Органы безопасности Лос-Анджелеса не позволят вам туда съездить".

От головы Хрущева поднялся пар, говорит Боб. Никита стянул свой ботинок, постучал им по столу, требуя тишины, и сказал: "Замечательная страна! Приглашаете меня пообедать с вами, а в Диснейленд не пускаете. Какого типа ракеты вы там устанавливате?" Тут-то, вздыхает Боб, мы и узнали, каков незатыкаемый говорун Никита: минут на десять тот разразился бранью, разоблачая капиталистический заговор, направленный против его визита в Диснейленд... Ну почему, почему Хрущеву не разрешили попасть в Диснейленд - ведь в Конгресс он тоже не попал!...

Так Боб Хоуп приписывает себе реальное развязывание крупного дипломатического скандала. А ведь его, Боба, личная Холодная война с СССР началась раньше... [Он посетил Москву в марте 1958 или 1959 г., хотя точную дату из его мемуаров выяснить невозможно] Его "обиды" начались в Лондоне, когда он увидел у Альберт-Холла очередь длиной в не менее две тысячи человек. В том-то и дело, что Боб в тот вечер не выступал. Огромная афиша извещала: "Государственный ансамбль танца Украинской ССР". Боб посмотрел это выступление; решение съездить в Москву он принял в тот же вечер.

У него не было тогда еще никаких конкретных планов; он ничего не знал о советской стране. Он не собирался ставить и решать никаких грандиозных задач. Все, о чем он тогда думал, - это о создании особой телевизионной программы, которая сделала бы зазубрину на железном занавесе...

На следующий день Боб отправился в Советское посольство, дом 5 на Кенсингтон-Пэлис-Гарденс и подал заявление на визу, а затем связался со своим нью-йоркским пресс-агентом Урсулой Хэллоран и московским представителем NBC Ирвом Левиным и известил их о своем намерении...

О своем намерении!... Намерения советского посольства тоже были своими - и действия типичными. Всю неделю после подачи заявления, конечно, у них никаких известий не было. В течение второй недели они ничего не гарантировали. На третьей неделе положение вернулось к исходной точке. На четвертой неделе Бобу сказали, что человека, с которым он говорил о визе, нет и вообще там никогда не было... Бобу скоро нужно было возвращаться по делам в Нью-Йорк, и он бросился восстанавливать знакомства с влиятельными особами. Посол США в Лондоне любезно согласился поговорить о его деле с советским послом, Яковом Маликом, на дипломатическом коктейле. Тот, как стало известно, в ответ на вопрос Малик лениво ухмыльнулся и спросил: "А что ваш мистер Хоуп собирается делать у нас? Развлекать наши войска на Красной площади?" В советском посольстве в США агент Боба получала в ответ только те же ухмылки...

Вот тут Боб и сказал: ничего, будут еще времена, когда по телевизору у них покажут хороший, залихватский вестерн...

Боб справился с московским корреспондентом Ирвом Левиным. Тот сообщил, что все вроде за его приезд, только визу не оформляют. Хоуп пригрозил сесть на самолет в Копенгагене и... просто прилететь в Москву. Левин сказал, что, во-первых, его и в самолет не впустят, а во-вторых, их линия прослушивается. Телефон тут же отключился. Вскоре Кремль потребовал высылки Левина из страны - по той ли причине или по другой...

Эпопея с визой попала в английские и американские газеты. Боб упаковал вещи и сел на самолет, отлетающий в Нью-Йорк, улыбаясь, как он сказал, "челюстями отяжелевшими на десять фунтов". Намечалась срочная работа на новым телешоу в Калифорнии, когда Бобу сообщили: виза ждет в советском посольстве в Вашингтоне. Боб помчался туда.

У входа там лежал коврик с надписью: Welcome. У Боба были свои сомнения: он прождал визу несколько месяцев. В посольстве его встретила культурный атташе Тамара Мамедова, которая сказала с любезной улыбкой: "Ну, здравствуйте, завоеватель!" - "Завоеватель?!" - "Никто еще так быстро не получал советской визы". Но, возразил Боб, прошло много недель... - "Что ж, на все нужно время. Вы изучаете нас, мы изучаем вас". С этими словами она провела Боба на второй этаж посольства, на пресс-конференцию - надо сказать, это был первый случай в истории, когда американские репортеры были допущены на эту территорию. После пресс-конференции товарищ Мамедова инструктировала Боба Хоупа, как следует себя вести на советской земле. Хотя слов было сказано много, идея была проста: если нужно было привлечь к работе кого-либо из советских артистов, все переговоры должны вестись советскими властями, а не с самим артистом.

Ну и дела, подумал Боб, я бы совсем скис при таких порядках: хотя дома до меня деньги тоже не доходят, но по крайней мере я в состоянии проследить их передвижение...

Свои цели Боб объяснил так. Он не желал участия в никаких политических делах, а был заинтересован в том, чтобы ознакомиться с советским шоу-бизнесом как можно ближе, встретиться с местными звездами, увидеть их на сцене и на экране, заснять их в своей программе тогда, когда ему удобно и где ему удобно. Всего требовались шестнадцать виз - для съемочной и технической группы из Лондона. В этом Бобу, естественно, отказали: советские работники сделают все сами и куда лучше. Так как сам Боб с камерой не работал, выбора у него не было - он согласился. Шесть виз было, однако, выдано: Бобу, его пресс-агентам Урсуле Хэллоран и Артуру Джейкобсу, а также троим сотрудникам из Лондона: двоим "походным" сценаристам и выдающемуся английскому оператору Кену Талботу. Три дня спустя Боб и его агенты сели в Нью-Йорке в самолет, следовавший в Копенгаген, где им предстояла пересадка на самолет "Аэрофлота"...

До Копенгагена долетели благополучно. Там им сразу сообщили, что рейс на Москву отложен из-за снегопада. Снегопад длился уже две недели... На следующий день они погрузились в новенький, серебристый, стройный ТУ-104, способный лететь о скоростью четыреста миль в час. Документы проверили трижды: на проходе, перед выходом на посадку и при посадке - так, чтобы никто не поменял свои личные данные по пути на самолет.

Внутри самолет выглядел вполне шикарно, хотя обивка на креслах была кое-где порвана, ручки выглядели, как украденные со старого поезда, а вазы для цветов были непепой деталью. В рассчитанном на семьдесят пассажиров салоне занято было лишь мест пятнадцать, и все пассажиры почему-то были одеты в черное... Боб подумал, что, хотя Советский Союз хвастался созданием бесклассового общества, самолет смотрелся вполне буржуазно: большой отсек туристического класса, шикарный отсек первого класса с очень широкими сиденьями - все у них по хрущевским меркам... Хотя билеты у всех были одинаковы, рассадили их по разным местам - первый класс был не для безмолвных русских. Русские летчики, далее подумал Боб, наверное, не лучшие в мире; самолет взлетел, "как чайка с пораненными ногами". В том, чтобы пристегнуться, не было даже необходимости; при взлете пассажира вдавливало в кресло. Впрочем, вспоминал Боб, полет на скорости пятьсот миль в час прошел нормально, вибрация наблюдалась только в его коленях... А так...

Подали обед. Стюардесса в черной жакетке и платочке (так говорит Боб) по-английски не говорила ни слова, но лучезарно улыбалась металлическими зубами. Сначала подали водку. Хватив стаканчик, Боб понял, зачем над каждым креслом была кислородная трубка: водка вышибала дух. Затем - отличный бифштекс со свежими овощами - значит, загрузились в Копенгагене датской говядиной, т.к., чтобы одолеть советский бифштекс, пришлось бы облететь Землю троекратно... Это замечание не было лишено правды: Боб утверждает, что обед в самолете был последней приличной едой перед прибытием в Москву, где уж он более ничего подобного ни разу не получил.

Высадившись, Боб приготовил широчайшую улыбку для телекамер... Но не увидел ни одной. Хотя он ожидал, что таможня даже выдавит его зубную пасту из тюбика, чемодан даже не открывали. К нему подошел милиционер, громко скрипя новыми сапогами, - единственный стереозвук, который Боб услыхал в той стране. Он заполнил таможенную декларацию, где поклялся, что не ввозит гашиш, оленьи рога и приманку для рыбы, а затем влез в поданный интуристовский "зим", который сильно напомнил ему одну из моделей "Бьюика" образца 1938 года. Официально говоря, их группа считалась делегацией, которая была обязана следовать планам "Интуриста", но за свой счет. Пакет услуг - стоимость 30 $ в день - включал номер-люкс, шофера с машиной на два часа в день, работу переводчицы. Конечно, такие цены не для колхозников и рабочих...

Их поместили в новую гостиницу "Украина", построенную в 1957 г., - по мнению Боба, это была копия японской "Уолдорф-Астории". Первые пять этажей - холлы, где, возможно, стояла красивая мебель, но она была покрыта чехлами - нечего портить народное достояние, это даже народу это не дозволено. "Украина" не была сугубо интуристовской гостиницей; в ней останавливались в основном различные ударники и главы республиканских делегаций. Сотни узбеков и монголов, взволнованных соблазнами столичной жизни, роились, одетые в пижамы, в холлах и коридорах. Раз народу прнадлежит все, в том числе лифты, народ набивался туда до отказа. Тут-то Боб Хоуп впервые и встретился лицом к лицу с народом, употреблявшим чеснок в огромных количествах...

Номер, где поселили Боба, состоял из трех комнат. В одной даже стоял рояль - правда, расстроенный; был телевизор; бачок в туалете работал. Боб не раз задавался вопросом: подслушивали ли их в гостинице? Всякий раз входя в номер, он громко говорил: "Проверка! Проверка! Это я! Меня хорошо слышно?" Говорили, что весь тринадцатый этаж гостиницы был занят подслушивающей и записывающей аппаратурой. Так или иначе, но все лестничные ходы туда были глухо заперты, а в лифте даже кнопки тринадцатого этажа не было.

Конечно, нередко в воспоминаниях Боба Хоупа речь идет и о еде.

Боб был поначалу настолько наивен, что попытался в первое же утро заказать в номер завтрак - апельсиновый сок и чашку кофе. Сначала он позвонил по номеру гостиничного сервиса - в ответ получил длинную обойму нерезбери-каких слов и не сразу сообразил, что давно вслушивается в длинный гудок. Он стал звонить по всем внутренним номерам, отчаянно говоря только: "Orange juice and coffee!" Наконец, в дверь к нему постучали. Это была горничная. Стараясь быть как можно более любезным, Боб повторил ей то же самое. Она отступила. Боб пошел за ней, повторяя одну эту фразу. Они вышли к лифту. Наперерез Бобу бросилась здоровенная этажная матрона с бульдожьей челюстью. Горничная спряталась за ее спиной. Бабища стала орать на Боба и махать рукой, чтобы он вернулся в свой номер. Боб почувствовал себя Джеком-потрошителем, но не сдавался, показывая жестами: выдавливаешь сок из апельсина и пьешь. К этому времени вокруг них собралась толпа: другие горничные, носильщик, какие-то мудрецы в фесках. Народу все прибавлялось...