42135 (Риторика), страница 34

Стёртая метафора — общепринятая, фигуральный характер которой уже не ощущается. (О ней мы говорили выше). Пример: ножка стула.

Метафора–формула, которая близка к стёртой метафоре, но отличается от нее еще большей стереотипностью. Пример: червь сомнения.

Развернутая метафора, которая последовательно осуществляется на протяжении большого фрагмента сообщения или всего сообщения в целом. Пример: «книжный голод». Это понятие подробно расшифровывается: Книжный голод не проходит: продукты с книжного рынка все чаще оказываются несвежими — их приходиться выбрасывать, даже не попробовав.

Реализованная метафора, т.е. когда переносное значение используется как прямое, в результате возникает комический эффект. Пример: Я вышел из себя и вошел в автобус.

Итак, в основе метафоры лежит сравнение. Овладев механизмом сравнения, можно самому научиться строить метафору.

При этом нужно соблюдать следующие правила:

1. Сравниваемые предметы (члены сравнения) должны быть разнородны, далеки друг от друга. Нельзя сказать: дуб как вяз, но можно: дуб как великан.

2. Термин сравнения должен выявлять не любой, а важный признак сравниваемых объектов. Причем этот признак опущен, скрыт (ещё одно определение метафоры — это «скрытое» сравнение)

В примере «дуб — великан» опущен термин сравнения «могучий». (Дуб могуч как великан).

Обратимся к другим тропам.

Метонимия — замена одного слова другим на основании близости выражаемых ими понятий. Пример: любить Пушкина, т.е. любить стихи Пушкина; или он здесь первая рука — он здесь главная персона. Слово «рука» исходно обозначает порядок карточных ходов. Первая рука — первый ход в картах, начало игры. Первая рука — лицо, начинающее дело, отсюда — главное лицо. Перенос происходит по роли в общем деле.

Синекдоха (разновидность метонимии) — употребление названия большего в значении меньшего, целого в значении части и наоборот. Например: все флаги в гости будут к нам или мастер золотые руки.

Поскольку руки — та часть тела, которая выполняет работу, то слово «руки» переносится на человека как на целого деятеля. Слово «золотой» метафорически значит «лучший».

Аллегория — иносказания, выражение отвеченного понятия при помощи конкретного образа. Например, в баснях лиса — «хитрость».

Аллегория последовательно переводит мысль в «картину». Впоследствии «картина» должна быть снова разгадана как мысль. Пример: митрофаны высших учебных заведений; голгофа российской власти.

Антомасия — замена имён собственных на нарицательные (или наоборот). Пример: Время от времени он просто Цицерон.

Перефразис — троп, посредствам которого одно понятие представляется через несколько понятий, т.е. описывается, а не называется. Пример: Бесплатные сосиски для всех, афишки, рекламки и значки — по желанию, короткая речь про «наши беды»; рукопожатия, объятия, поцелуи с выхваченными из толпы желающими... Глядишь, и мандат в кармане! Т.е. не называется прямо, что описывается избирательная кампания, а лишь косвенно обозначается — глядишь, и мандат в кармане!

Эпитет — образное определение.

Пример: воздушный почерк, изящная теория, безголовый директор и др.

Гипербола — образное преувеличение. Пример: ждать целую вечность, или а денег у него — пять раз Россию купит и ещё на мороженое останется.

Оксюморон — подчёркнутое соединение противоположностей, несоединимых слов. Греческое слово «oxymoron» состоит из двух значений:

«oxys» — острый (остроумный) и «moros» — глупый, нелепый. Пример: живой труп, передовые отстающие, всем известные новости.

Антифразис — слово берётся в значении, контрастном по отношению к обычно присущему ему. Обычное же значение «утаивается».

Пример: О безобразном человеке говорят: «Красив как Аполлон», о лгуне — «кристально честный человек» и т.д.

Антифразис — простейший вид иронии.

Ирония нередко осуществляется посредством парадокса.

Парадокс — утверждение, изречение, противоречащее на первый взгляд здравому смыслу, но таящее в себе более глубокое значение, чем то общепринятое, банальное высказывание, которое служит в парадоксе предметом иронии.

Пример: «Лучшее правительство то, которое меньше всего правит» (Джефферсон). Тише едешь — дальше будешь (Пословица).

Аллюзия — (лат. «allusio» — намёк) — средство непрямого информирования. Адресату самому предлагается догадаться, какой из известных ему фактов имеет в виду говорящий. Пример: Нестабильные политические обстоятельства, как известно, иногда вынуждают вспомнить о фригийском колпаке.

Намёк поймёт тот, кто знает, что фригийский колпак, который носили древние фригийцы, в своё время стал образцом для головных уборов деятелей Французской революции. Потому «вспомнить о фригийском колпаке» означает взятие за оружие, готовить новую революцию.

Не менее важным средством украшения речи являются риторические фигуры.

Фигуры речи — это особые формы синтаксических конструкций, с помощью которых усиливается выразительность (экспрессивность) речи, увеличивается сила её воздействия на адресата.

Как уже было сказано, риторических фигур несколько десятков. Мы остановимся на тех, которые эффективны и просты в употреблении и часто встречаются как в публичных выступлениях, так и в обыденной речи.

Антитеза — оборот, в котором для усиления выразительности речи резко противопоставляются противоположные понятия.

Пример: Жизнь коротка — искусство вечно; претензии велики, да возможностей мало.

Градация — такое расположение слов, при котором каждое последующее превосходит предыдущее по интенсивности.

Пример: Время летит: минута, век, эра.

Анафора — повторение слова (нескольких слов) в начале нескольких фраз, следующих одна за другой.

Пример: Суров закон. Суров, но справедлив. Из двух спорящих один всегда не прав. Из двух спорящих не прав тот, кто умнее.

Эпифора — повтор заключительных элементов последовательных фраз.

Пример: Кто должен взяться за это, если не мэр? И кто в любом случае потом получит по шапке, если не мэр?

Анадиплозис — последующая фраза начинает с повтора элемента, завершающего фразу предыдущую.

Пример: Он не прав. Не прав любой, кто сердится.

Параллелизм — однотипность синтаксических конструкции в смежных или отстоящих недалеко друг от друга частях сообщения.

Пример: Но что же сказать о любви чистой и ясной, о любви идейной, о любви к Родине? Она бескорыстна, но это потому, что и всякая любовь бескорыстна (или она не есть любовь). Она готова на жертвы, но это потому, что нет любви без жертвы и подвига, нет любви без самоотверженности и самоотречения… (А. Лосев)

Период — это такое построение фразы, при котором и говорящий и слушающий уже в начале этой фразы предчувствуют, ожидают, каково будет её развитие и завершение.

Сегодня периодически структура — единственная синтаксическая конструкция, которая позволяет строить длинные предложения, хорошо воспринимаемые слушателями, аудиторий.

Существует несколько типов периодов, которые во многом аналогичны классификации сложноподчинённых и сложносочинённых предложений.

1. Временной период.

Модель: в одной из частей периода имеем: когда…, когда…, когда...

в другой части — тогда.

Пример: Когда нам говорят о великом преступлении…; когда нам кажется, что оно было направлено против целой семьи; когда жертва его — слабая девушка…; каждый из нас, возмущённый, становится на сторону обиженных (П. Сергеич).

2. Условный период.

Модель: если…, если…, если…, то…

3. Определительный период.

Модель: кто…, кто…, кто…, тот… и другие.

Перечисленные фигуры создают ритм речи, который в свою очередь вызывает эмоции у слушателей. (Вспомните стихи: они гораздо больше влияют на человека, потому что в них есть ритм, т.е. музыка).

Особенно важны те риторические фигуры, которые помогают установить контакт между говорящим и слушателем, диалогизируют речь.

Рассмотрим их.

Риторический вопрос — утверждение или отрицание, облеченное в форму вопроса: оно содержит ответ в самом себе и преследует цель активизировать внимание и интерес слушателей. Пример: Есть ли где народ, есть ли город такой, как наш? Умело поставленный риторический вопрос формирует мнение и чувство аудитории, выделяет важные мысли в речи.

Риторическое восклицание — особо эмоциональное утверждение или отрицание с целью привлечь внимание аудитории, побудить ее разделить мнение оратора. Пример: О времена! О нравы!

Сермоцинацио — это «прямая речь» в ткани устной монологической речи (выступления), но не любая, а выдуманная, додуманная или в обработанной форме восстановленная оратором.

Пример из «Обращения к юношеству» Льва Толстого: Что же любить?... Любить не для того, кого любишь, не для себя, а для любви». Стоит понять это, и сразу уничтожится все зло человеческой жизни и становиться ясным и радостным смысл ее. «Да, это хорошо бы было. Чего же лучше, — скажут люди. — Хорошо бы было любить и жить для любви, если бы все так жили. А то я буду жить для любви, отдавать все другому, а другие будут жить для себя; для своего тела, что же будет со мной?» .

Вот что писал П. Сергеич о сермоцинацио: «Этот прием незаменим как выражение нравственной оценки поступков… человека».

Итак, риторические тропы и фигуры и по сей день являются важным средством выражения мысли автора, тем рычагом, с помощью которого можно овладеть вниманием аудитории и установить с нею контакт.

Место и роль изобразительных средств в создании речи

Оратору, выступающему с воздействующей речью, совершенно недостаточно, чтобы его только понимали. Надо, чтобы его слушали с увлечением, чтобы сказанное запечатлелось в памяти людей, чтобы оно подчинило их себе. Как добиться того, чтобы слушателей захватила выдвигаемая вами идея? Важную роль здесь играет степень выразительности речи оратора. Образно выраженная мысль воспринимается осязаемо, зримо, вследствие этого мысли, содержащиеся в речи, делаются для слушателей более убедительными, легче ими усваиваются и тверже запоминаются. Образ воздействует не только на разум, но и на сердце слушателей. Другими словами, благодаря образу "мысль входит в сознание вратами чувств." (Гельвеций) "Впечатление, сохраняющееся в представлении слушателей после настоящей ораторской речи, есть ряд образов. Люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Вследствие этого слова, не вызывающие образов, утомляют их. Ребенок, перелистывающий книгу без картинок, — это совершенно то же, что слушатель перед человеком, способным только к словоизвержению." (Р. Гаррис) [Цит. по: 96,49]

Разумеется, выразительность речи не сводится только к образности. Иной выступающий за всю речь не употребит ни одного образа, а его слушают, затаив дыхание. Однако это возможно только у очень опытных и талантливых ораторов. С другой стороны, даже начинающий оратор может добиться хороших успехов, если будет применять в своей речи тропы и фигуры.

Практически в каждом пособии по риторике (а иногда и по стилистике) можно найти более или менее длинный перечень тропов и фигур с указанием на их выразительные возможности и с примерами из художественной литературы, которые совершенно не дают представления об особенностях использования этих приемов в ораторской практике. Традиция сводить этап Выражения к рассмотрению только тропов и фигур восходит к римской риторике и стала особенно активной в 19 веке, когда не только Выражение, но подчас и всю риторику сводили к искусству украшения речи. Тенденция эта видна и в наше время. См., например: "Содержанием риторического раздела "Выражение", — пишет Т.М. Зыбина, — как уже говорилось, являются тропы и фигуры, которые в современной научной и учебной литературе называют образными средствами (изобразительно-выразительными средствами, средствами художественной выразительности, стилистическими приемами, стилистическими фигурами и др.)."[63, 71]

Вместе с тем время разделило некогда единый ряд риторических фигур и указало их место в риторике, причем далеко не каждая нашла его именно в Выражении. Как мы уже говорили, многие традиционные тропы и фигуры имеют гораздо более важное риторическое значение, чем простое украшение речи. Указания на это имеются во многих старых и новых риториках, в особенности написанных не теоретиками, а практиками, теми, кто сам активно выступал с публичными речами, умел воздействовать на аудиторию. Самой характерной в этом отношении является, пожалуй, книга П.С. Пороховщикова "Искусство речи на суде", уже цитированная нами, в которой автор пишет: "Риторические украшения, как и прочие элементы судебной речи, имеют право на существование только как средства успеха, а не как источник эстетического наслаждения. Цветы красноречия — это курсив в печати, красные чернила в рукописи."[96, 46] Традиционные метафора, градация, концессия и т. п. рассматриваются автором не столько как приемы украшения слога, сколько как средства аргументации или построения воздействующей речи.

Поэтому прежде чем сказать что-нибудь о тропах и фигурах речи как средствах выразительности, напомним о том, что метафора и сравнение могут быть важными риторическими аргументами, помогающими сделать понятной и приемлемой позицию оратора, градация и антитеза могут служить основой для построения всей речи, выполнять роль композиционного текстообразующего элемента. Другие приемы тоже уже были описаны в тех разделах, где они наиболее важны и могут помочь правильно изобрести и расположить содержание (напомним, что это, например, такие фигуры, как умолчание, предупреждение, гипербола, мейозис, концессия и т. п.). Об этом важно помнить, разбирая достоинства тропов и фигур речи как элементов выражения. Метафора может быть средством выразительности, средством украшения речи (Ср.: "Сердечность иногда очень хорошо прокрадывалась в чугунное литье колокола Маяковского" — А.В. Луначарский), а может быть доводом воздействующей речи. (Ср.: "На юге опять назревает конфликт, и бороться с ним нужно сейчас, пока он еще в зародыше. Наша реакция на события постоянно запаздывает. Сколько можно реагировать только на пожары, таская ведра и заливая пламя. Не лучше ли наступить ногой на горящую спичку?" — ТВ, "Эхо недели", 12.03.1994 г.)