138879 (Происхождение мира и человека у древних народов), страница 3

Существует и другая мифологическая версия: «Миф о происхождении рода человеческого из камней в одной из наших старинных рукописей соединяется с верованием славян в Рода, имя которого в памятниках постоянно ставится рядом с роженицами, вещими предсказательницами судьбы новорожденного и помощницами в родах. Вот это любопытное свидетельство: "Вседержитель, иже един бессмертен и непогибающих творец, дуну бо ему на лице дух жизни, и бысть человек в душу живу: то ти не Род седя на вздусе, мечеть на землю груды — ив том рождаются дети... Всем бо есть творец Бог, а не Род". Род, мечущий с неба груды — камни, напоминает общеарийское представление о боге-громовнике, который разбивает облачные скалы, бросая в них молниеносным молотом».

Есть и еще одна версия. По известному свидетельству Несторовой летописи, волхв, рассказывая о происхождении рода человеческого, утверждает, что вспотевший от мытья в бане Бог обронил на землю капли пота, из которого дьявол сотворил человека, а Бог вдохнул в него душу.

Представления кельтов и славян о происхождении мира и человека удивительно близки. Скорее всего это не потому, что один народ повлиял на другой. Здесь нет учителей и учеников. Похоже, это тот случай, когда оба народа пронесли эти древнейшие индоевропейские знания сквозь череду веков и, возможно, именно эти знания позволили им хорошо понять друг друга после того, как пройдя многовековое самостоятельное развитие, эти два народа встретились вновь.

Темы космогонии и происхождения человека не зря сведены в общую главу, поскольку в цепочке Бог — Вселенная — Земля — Человек, не только есть обратная связь, но, что всего важнее, с двух сторон этой цепочки стоят существа, имеющие похожий облик. Венец творения — человек, замыкает собой цепь творений демиурга, по образу и подобию которого он создан, а значит в обязанности человека входит поддержание равновесия на земле, из частей которой он создан. Отсюда становится понятен и смысл жертвоприношений, особенно человеческих, которые у кельтов и славян служили именно этой главной космической цели — сохранению мирового равновесия. Расчленение жертвы олицетворяло собой создание мира из частей бога, а различные способы умертвления жертвы — посвящения ее богам разных стихий и функций.

Жертвоприношения

Жертвы, приносимые богам, имели колоссальное значение в религиозной жизни каждого народа и служили не только в качестве искупительной жертвы или жертвы, приносимой для испрошения милости, но, в первую очередь, осуществляли незримую сакральную связь человека с богом. И для осуществления этой связи нужны были специальные люди, не только обладающие особыми изотерическими способностями, но и посвященные в эти мистические таинства и участие которых и даже руководство в этом важнейшем ритуальном действе было необходимо в силу их умения осуществлять эту связь. Короче говоря, тот, кто приносил жертву, должен был быть угоден богам не менее чем сама жертва.

Именно поэтому у многих, в том числе и индоевропейских народов, возникла особая жреческая каста, в функции которой входило как один из важнейших факторов руководство и проведение различных жертвоприношений. В извечной борьбе колдунов и воинов, о которой уже говорилось выше, шла борьба и за право совершать наиболее значимые общественные жертвоприношения, тем более, что как это было видно из предыдущей главы, сама космогония мира была построена на жертвоприношении, совершенном богами, которое человек, облеченный высшим знанием, просто копировал — ведь в человеческом мире это еще было нужно для сохранения мирового равновесия.

Поэтому друиды, в неменьшей степени, что и волхвы, будучи хранителями не только религиозных традиций, но и древнего знания, придавали жертвоприношениям особый, сакральный смысл, будучи не просто проводниками воли богов, но в момент проведения самого ритуала сами исполняли роль богов перед народом.

Стоя перед жертвенным алтарем, друид или волхв ощущал себя демиургом, создающим заново Вселенную и поддерживающим ее равновесие. Это хорошо видно из анализа космогонических представлений славян и кельтов, приведенного выше.

Возвращаясь к противостоянию «колдунов» и «воинов», необходимо отметить, что, видимо, не зря в воинственном Риме роль главных участников жертвоприношений старались брать на себя именно военные вожди, так же как впоследствии в славянском мире князья. Те, кто владели властью гражданской и военной, всегда стремились подчинить себе и власть духовную.

Приступим теперь к сопоставлению двух систем жертвоприношений — славянской и кельтской.

Кельты

Ирландцы, принявшие христианство, практически изъяли из своих легенд почти любое упоминание о приношении богам. Название самого жертвоприношения, тем не менее, осталось в кельтском языке. Это очень древнее слово, означающее название вазы с округлым основанием и использовавшееся для принесения жертв богам. У славян, кстати сказать, слово «чара», как раз та самая ваза с круглым основанием имеет прямое отношение к принесению жертв и гаданию, как и производные от нее слова «чаровник», «чаровать», «очаровывать».

Есть еще один достоверный источник, показывающий следы жертвоприношения коня, видимо существовавшего у кельтов. Геральд Камбрийский описывает ритуал, который, как ему сообщили, все еще практиковался в одном из северных королевств Ирландии и включал в себя жертвоприношение коня. Выбранный король символически соединялся с жертвенным животным, а затем купался в похлебке, сваренной из жертвенного коня и пил эту похлебку. Этот обряд напоминает индийское жертвоприношение коня.

Существует описание жертвоприношения быка, связанное с выборами короля в саге «Болезнь Кухулина». «В то время они собирались, чтобы выяснить, не смогут ли они найти человека, которого можно было бы назначить верховным королем. Поскольку им было неприятно то, что вершина господства и первенства в Ирландии, то есть Тара, не подчинялись власти одного короля... Вот короли, которые присутствовали на этом совещании: Медб и Айлиль, Курой и Тигер-нах, сын Лухе и Финд, сын Росса; они не спросили совета у короля уладов, поскольку заключили союз против Ульстера, но они устроили пир быка, чтобы знать, кому им следует отдать королевскую власть.

Пир быка происходит так: забивали белого быка, один человек должен был наесться его мяса и напиться мясного отвара и затем уснуть, а четверо друидов пели над ним слова истины. Тот видел тогда во сне человека, которого надлежало возвести в короли, — видел его внешность, его характер, манеры и те дела, которыми он был занят. Когда человек пробудился от сна, то поведал королям о том, что видел молодого воина, благородного и сильного, с двумя красными перевязями, который сидел у ложа больного человека в Эмайн Махе ». То есть, в этом случае, связь друида с богом для получения информации по такому важному поводу, как выборы короля, осуществлялась через ритуальное поедание мяса и бульона жертвенного

животного. Более того, у друида устанавливалась магнетическая связь с претендентом на престол.

«Во всех жертвенных местах найдены кости животных. Вероятно, их убивали и разрубали на части тут же, так как в заполнении ям при анализах отмечается присутствие органических веществ, как считают исследователи, мяса и крови. Преобладают кости домашних животных, реже оленя, медведя, волка, собаки. Волк и собака по ирландским сагам принадлежали миру богов и в грядущей катастрофе все должно погибнуть в борьбе с мировым волком». Излюбленным животным кельтов был кабан. Он олицетворял силы природы, белый кабан являлся символом друидов, свинина была обязательна при ритуальной еде. В сагах хороший король «без изъяна» уподоблялся «кабану, идущему перед желудями». Охота на кабана в сагах приводит в подземный мир. Двойственное значение имел конь — с одной стороны, он был солнечным символом и защитником, с другой, являлся проводником в подземный мир и предвестником смерти. Как это похоже на мифологию славян — одна история о смерти Вещего Олега чего стоит. Вещи, которые сопровождали покойника или жертву, кельты, как впрочем, и славяне, ритуально «убивали».

«Жертвенные вещи представлены обычными бытовыми предметами: сосуды, часто специально разбитые, как символ перехода в другое состояние и последующего возрождения, бусы, браслеты, также разломанные и разогнутые, фибулы, шейные гривны — торквесы, которым придавалось особое сакральное значение, мечи... Большую роль играло копье. Друид мог обвести копьем круг и, воткнув острие в землю, вызвать воду... Особое положение занимал котел — символ изобилия, бессмертия, в нем варилась пища богов, собиралась кровь жертв, над ним давалась присяга в верности, и совершался обряд побратимства, при помощи котла гадали — рука невиновного не должна была пострадать в кипящей воде котла...» Но были и человеческие жертвоприношения. Именно они играли главенствующую роль в сохранении мирового равновесия и явились якобы главной причиной физического уничтожения друидов римлянами.

Приведем классический пример из «Записок о галльской войне» Юлия Цезаря: «Весь галльский народ очень привержен своим обрядам...» и далее «Люди, пораженные тяжкими болезнями, а также проводящие жизнь в войне и других опасностях, приносят или дают обет принести человеческие жертвы, этим у них заведуют друиды. Именно галлы думают, что бессмертных богов можно умилостивить не иначе как принесением в жертву за человеческую жизнь также человеческой жизни. У них заведены даже общественные жертвоприношения своих соплеменников. Некоторые племена употребляют для этой цели огромные чучела, сделанные из прутьев, члены которых они наполняют живыми людьми. Они поджигают их снизу, и люди сгорают в пламени. Но, по их мнению, еще угоднее бессмертным богам принесение в жертву попавшихся в воровстве, грабеже или другом тяжком преступлении, а когда таких людей не хватает, тогда они прибегают к принесению в жертву даже невинных». Мы еще вернемся к этому важнейшему описанию человеческих жертвоприношений, которые удивительным образом совпадают с данными археологических раскопок в Шумске, показывающими следы подобного ритуала, видимо, существовавшего в Древней Руси, что подтверждается и летописными свидетельствами мести княгини Ольги древлянским послам.

«Похороны великолепны и дорогостоящи, — отмечает Цезарь. — На костер в Галлии, как и в гомеровской Греции, возлагали различное имущество, скот и, в некоторых случаях, людей, которых любил покойный».

Многие античные источники показывают необыкновенную жестокость кельтов, как впоследствии византийские, жестокость славян. Здесь важно показать, что человеческие жертвоприношения часто бывали добровольными, как у славян, так и у кельтов.

Об этом обычае пишет и другой современник галльских таинств — Помпоний Мела: «Прежде откладывали урегулирование счетов и уплату долгов до прибытия в другой мир, и находились люди, которые по собственной воле бросались в погребальные костры своих близких, как если бы хотели продолжить жить вместе с ними». Вот еще пример добровольного жертвоприношения, существовавшего у галлов. «Некоторые при торжественном стечении всего народа, получив серебро или золото, или какое-то количество сосудов с вином, торжественно освидетельствовав дар, распределяли его между близкими и друзьями, затем ложились на щит, и стоящий рядом ударом меча перерезал им горло».

Человеческие жертвоприношения, связанные так же с гаданием, описаны у Диодора Сицилийского: «Наконец они прибегают к помощи прорицателей, за которыми признают большой авторитет. Эти прорицатели предсказывают будущее, наблюдая за птицами и принося жертвы, и держат в подчинении себе весь народ. Но особенно когда они вопрошают предзнаменования ради каких-либо крупных выгод, то совершают невообразимый и странный ритуал. Посвятив человека богам, они ударяют его мечом в область диафрагмы, и когда жертва падает под ударами, они предсказывают будущее, наблюдая за его падением, движением его членов и за истечением крови».

Похоже описывает человеческие жертвоприношения и другой античный историк — Страбон: «Они наносили человеку, обреченному в жертву, удар в спину и гадали по его судорогам. Однако они не приносили жертв без друидов. Упоминаются еще и другого рода человеческие жертвоприношения, они расстреливали свои жертвы из лука, или распинали их в святилищах, или же сооружали огромную статую из сена и дерева, затем бросали туда скот и всевозможных диких животных, а также людей и все это вместе сжигали».

Кельты не боялись смерти — поэтому во многом их с удовольствием использовали в качестве наемных воинов. Не ценя собственную жизнь, кто же станет ценить чужую, тем более жертвоприношение как бы очищала жертву от грехов, в особенности, если речь шла о преступниках. Ни тем же принципам разве следовала инквизиция, сжигая ведьм и еретиков? И кельтский воин, чтобы стать воином, должен был не просто убить своего врага, а совершить с ним определенный жертвенный ритуал.

«Изобразительное искусство кельтов свидетельствует о распространении у них культа отсеченной головы. О существовании такого культа сообщали и письменные источники, из которых следует, что кельты делали чаши из черепов убитых врагов. Молодой кельт, чтобы попасть в сословие всадников, должен был убить врага, его череп прикрепить к седлу, а затем хранить его дома, или в месте, посвященном культу мертвых. Голова считалась сосредоточением жизненной силы, символом человека

Во многих культовых сооружениях кельтов находили человеческие черепа, части черепных коробок и разрозненные кости многих скелетов. Чаще всего скопления человеческих костей обнаруживается в "шахтах" — расщелинах в скалах, где жертвы скапливались на протяжении нескольких столетий периода гальштата и латена. Здесь среди других предметов в некоторых шахтах сосредоточены черепа и кости тридцати— пятидесяти человек, но целые скелеты взрослых людей встречаются редко... тогда как скелеты детей находятся во многих местах. Положение костей и сопровождающие их вещи явно говорят о совершённых жертвоприношениях».

А.Я. Гуревич сделал попытку по древним ирландским сагам вычленить фрагменты ритуала человеческого жертвоприношения. Так конунг Аун принес в жертву своих сыновей, чтобы продлить себе жизнь; человека закапывали в землю «ради урожая»; при убийстве девочки ее несли к яме; после поединка богов остатки тела побежденного разбрасывали по всей Ирландии для благополучия и процветания страны. В сагах иногда говорится об одноногом, одноруком, одноглазом человеке, что в кельтской традиции означает причастность к потустороннему миру. Пережитки человеческих жертвоприношений прослеживаются в играх, проводимых в Британии во время традиционного еще с кельтских времен праздника I мая.

«О большом значении, которое кельты придавали рассечению жертв, свидетельствует сенсационное открытие, сделанное в 1963 г. в районе Дижона во Франции... Здесь в воде около святого источника лежало 190 деревянных скульптур, закрытых сверху галькой, ветками и соломой и, по-видимому, спрятанных при уничтожении кельтского святилища, в середине I в. н. э. Среди скульптур есть две целые фигуры, одетые в плащ и тунику, но основная масса находок представлена специально выточенными частями тела, сделанными в натуральную величину: сорок голов человека, 16 изделий из соединенных вместе 2-3 голов, 14 частей торса, 27 ног, 3 руки с ладонями, а также головы быка и коня. Вероятно, в конце кельтской цивилизации такие изображения заменяли при обрядах прежние кровавые жертвы».

Не было более тяжкого наказания у кельтов, чем отлучение от жертвоприношения, о чем свидетельствует, так же как и о колоссальном влиянии друидов на общество Юлий Цезарь: «Именно они ставят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным, совершено ли преступление или убийство, идет ли тяжба о наследстве или о границах, — решают те же друиды, они же назначают награды и наказания, и если кто, будет ли это частный человек или же целый народ — не подчинится их определению, то они отлучают виновного от жертвоприношения. Это у них самое тяжелое наказание. Кто таким образом отлучен, тот считается безбожником и преступником, все его сторонятся, избегают встреч и разговоров с ним, чтобы не нажить беды, точно от заразного, как бы он того не домогался, для него не производится суд, нет у него и права ни на какую бы то ни было должность».

Как видим, кроме непременного участника всех жертвоприношений, друиды выступают также и в роли прорицателей и гадателей, в роли судей и вершителей жизни не только рядовых членов кельтского общества, но даже и королей.