118070 (Правительство Д. Торо), страница 8

Наряду с образованием ЯПФБ государство монополизировало всю добычу и распределение нефти. Было создано акционерное общество Национальная компания нефтеторговли, получившая исключительное право торговли нефтью и ее продуктами. Эта мера вписывалась в рамки стратегии национал-реформизма по усилению роли государства в экономике и контроля над богатствами недр страны. Однако этатистская экономическая политика хунты вызвала критику не только со стороны консервативно-либеральных партий, что и следовало ожидать, но и со стороны рабочих организаций, в частности, ФОТ. В письме на имя Д.Торо 11 июня 1937 г. ФОТ критиковала монополизацию нефтеторговли и защищала принципы свободной торговли. Поддерживая экспроприацию «Стандард Ойл», рабочее движение ещё не было готово принять национал-реформистскую модель развития народного хозяйства, важной составляющей которой был этатизм, при котором профсоюзы утратили бы свою самостоятельность.

После экспроприации «Стандард Ойл» положение правительства Д.Торо укрепилось. Перед лицом внешнего врага все былые критики правительства слева сплотились вокруг хунты. Некоторые особо возбужденные этим националистическим актом политики, главным образом, социалисты, выступали с крайне экстремистскими призывами. Руководство ПСЕ призывало правительство «объявить предателями родины всех тех, кто служил «Стандард Ойл», помогая её разрушительной деятельности против страны». Быстрым решением вопроса со «Стандард Ойл» Д.Торо удалось преодолеть политический кризис, спровоцированный заявлением Х.Буша об отставке. После этой акции Д.Торо вновь нашел в лице начальника генштаба армии своего верного союзника. Д.Торо получил передышку, необходимую для создания гражданской партии, политической опоры режима.

Дело «Стандард Ойл» и образование первого крупного государственного предприятия в добывающих отраслях стало главным свершением правительства Д.Торо. Оно положило начало новой политике государства в сфере использования природных богатств. Регулирование государством эксплуатации естественных ресурсов страны стало главной темой политической жизни в последующие годы. Экспроприация «Стандард Ойл» стала своего рода ориентиром в политике боливийского национализма.

Аграрный эксперимент военных-социалистов в долине Клиса (Кочабамба)

Во время войны в Чако военные, интеллигенция, представители среднего класса, составлявшие основную массу офицерства, в ежедневном общении на фронте впервые смогли почувствовать полиэтнический характер своей страны, непосредственно столкнулись с многочисленными и сложными проблемами коренного населения страны, индейцев аймара и кечуа. Крестьяне-индейцы, призванные в армию, вынесли на своих плечах всю тяжесть войны и горечь поражения. После демобилизации как солдаты-крестьяне, так и их товарищи по оружию горожане, вернулись домой с новым пониманием социальных проблем страны. Они уже не были похожи на тех, кто уходил на фронт в начале войны.

Придя к власти, военные-социалисты признавали, что «неравенство в распределении земли является главной причиной народных возмущений и остается питательной почвой для пропаганды экстремизма». В первых официальных программных документах нет подробного плана проведения аграрных преобразований. В них лишь указывалось на необходимость «создания Национального патроната, который сможет изучить все вопросы, относящиеся к положению индейцев и их интеграции в цивилизованную жизнь, а также рассмотрит проблему раздела земли».

Военное правительство создало комиссию по аграрной реформе и запрету бесплатных трудовых повинностей крестьян, понгеахе. В пропагандистских документах Хунты по аграрному вопросу заявлялось: «Освобождение крестьянства — это экономическая проблема. Заниматься его просветительским аспектом — это делать лишь один шаг на длинном пути полного освобождения крестьян. Главное — индеец должен получить землю». В городах создавались «Лиги в защиту индейца», националистическая и левая пресса развернула широкую компанию с требованиями аграрной реформы. Известный крестьянский руководитель и учитель-индеанист Рафаэль Рейерос писал: «Вновь происходят восстания в Сикасике и в Лахе, снова и снова будут подниматься крестьяне, опять будут репрессии и сгоны с земли, так как уже ясно, что деревня не может больше терпеть, достигнут предел человеческих возможностей». Признание самой проблемы перераспределения земли было огромным шагом вперед по сравнению с предыдущими годами, когда решение аграрного вопроса виделось исключительно через полную ликвидацию общины и испанизацию индейского населения.

Хотя индейские дела подлежали юрисдикции министерства просвещения, В.Альварес пытался обратиться к аграрной проблеме, исходя из задач министерства труда. В «Плане организации министерства труда», представленном на рассмотрение Хунты, ос-обо подчеркивалось значение решения аграрно-крестьянского вопроса. В нем заявлялось: «Аграрный вопрос имеет огромное значение для социалистического государства, стремящегося регулировать экономическую жизнь, опираясь на принципы справедливости и ликвидации эксплуатации». В качестве перспективных мероприятий министерство предлагало организовать прямой обмен продукции между планируемыми в будущем профсоюзными кооперативами в промышленности и индейцами-крестьянами, объединенными в сельские профсоюзы, а также обещало подготовить законодательную базу для социализации земли и проведения политики «социалистического экспериментирования в деревне». В рамках синдикализации политической и общественной жизни такие проекты могли иметь шанс на успех. Фактически речь шла об обобществлении земли и передачи её в управление крестьянских профсоюзов. Однако военные быстро отошли от этого направления, посчитав его слишком коммунистическим.

Рабочее движение и социалисты во всех своих программах и заявлениях выдвигали требование отмены понгеахе. Министерство труда, возглавляемое В.Альваресом, подготовило и предъявило на усмотрение Д.Торо проект закона об отмене понгеахе. Хотя этот закон не был принят при Д.Торо, его положения полностью вошли в новую конституцию 1938 г. Декларативность этих мер продемонстрировала практика: правительству Г.Вильярроэля (1943-1946 гг.), считавшему себя наследником военных-социалистов, пришлось ещё раз в 1945 г. отменять понгеахе. Окончательно эта позорная практика внеэкономического принуждения крестьянства исчезла лишь после Аграрной реформы 1953 г.

Военные-социалисты поддержали движение просвещения индейцев, начатого учителями-энтузиастами в конце 20-х — начале 30-х годов. К 1937 г. в Боливии насчитывалось уже 16 индейских школ. Движение просвещения индейцев захватывало все более широкие общественные круги. Ещё правительство Х.Л.Техада Сорсано приняло закон о бесплатной начальной школе для индейцев. Общины и помещики обязывались совместными усилиями поддерживать эти школы. Военные объявили 2 августа, день годовщины образования школы-айлью в Варисата (департамент Ла-Пас), «днем индейца», который и поныне отмечается в Боливии. Декрет от 9 августа 1936 г. обязывал всех помещиков создавать школы для крестьянских детей в своих владениях.

Большую дискуссию вызвало поощряемое правительством движение просвещения индейцев. Никто не смел поставить под сомнение саму эту благородную идею. Вместе с тем радикально мыслящие индеанисты обращали внимание общества на суть индейской проблемы — возвращение народам кечуа и аймара общинной земли, захваченной во времена колонии и республики. Социалист А.Камперо Арсе писал: «Без передела земельной собственности просвещение индейцев — это пустая трата времени и средств». Те же идеи содержали статьи К.Оропеса, который прямо писал: «Ликвидация латифундизма, уничтожение гамонализма, конец феодализма — вот цель. Всё остальное — пустая трата времени. Только радикальная реформа будет логическим актом государственного социализма».

Сторонникам реформы противостояли защитники помещичьей собственности на землю. Они не могли откровенно выступать против просвещения, поэтому прибегали к лицемерным доводам и предлагали свои планы и проекты постепенного осуществления программы просвещения индейцев. Консерваторы убеждали, что правительству необходимо сотрудничать с помещиками в деле постепенного внедрения школьного образования в деревне. Они настаивали, что школы не должны строиться прямо в поместьях, а находиться в соседних городках в виде интернатов. Тем более они полностью отвергали эксперименты со школами-айлью, где обучали коллективистским принципам и общинной взаимопомощи. Сторонники этих планов убеждали правительство в опасности и вредности индеанистских экспериментов, настаивая на испанизации сельской школы.

Землевладельцы без восторга встретили все эти новшества. Учителя-эскпериментаторы и их детища школы-айлью подвергались не только словесным нападкам, но и физическому насилию. И помещики, и метисная элита соседних городков создавали вооруженные отряды, которые при попустительстве полиции громили школы и дома учителей. Социалисты даже предложили создать специальную сельскую полицию, главной задачей которой была бы охрана школ от бесчинствующих мракобесов. Эту идею поддержал Д.Торо, который во время поездки в Варисату пообещал полную поддержку дела Э.Переса. При военных-социалистах дело просвещения индейцев из общественной инициативы превратилось в общегосударственную политику.

В декабре 1936 г. была создана Генеральная дирекция индейского и крестьянского просвещения, которую возглавил лидер движения просвещения индейцев, основатель школы в Варисате Элисардо Перес. При идейном влиянии левых индеанистов был разработан и введен в действие Устав крестьянского образования. Во многих районах страны создавались школы-айлью, что находило поддержку среди крестьян. Например, в районе Сан-Андрес-де-Мачака, недалеко от

Варисаты образовалась целая федерация школ-айлью, объединившая 6 соседних общин.

В ноябре 1936 г. в Ла-Пасе состоялся Первый конгресс директоров индейских школ, организованный при поддержке правительства. О значении, которое военные придавали индеанистскому движению, свидетельствовало посещение этого конгресса Д.Торо. Президент в приветственном слове конгрессу сказал: «Я, как и все, понимаю, что речь идет не о пустых речах или социалистических теориях, а о проблеме индейца, которая прежде всего является экономической, а уж потом она может рассматриваться с точки зрения просвещения». По словам Д.Торо, индейца необходимо превратить в активного агента производства и потребления, интегрировать его в рынок. Для этого необходимо просвещение. Далее он добавил: «Главное — это земля, ибо индеец больше всего на свете любит свою землю». Один из лидеров индейского просвещения Торибио Клауре в ответном слове связал цели освобождения индейцев с «практической реализацией социалистического идеала военного правительства». На конгрессе была подтверждена взаимная поддержка движения учителей-индеанистов и военных-социалистов.

Единомышленники Э.Переса действовали в разных точках страны. Э.Перес и Э.Арсе Лоурейро в 1935-1936 гг. создали в районе Клиса (Кочабамба) школу, подобную той, что существовала в Варисате. Индеанисты, особенно Э.Арсе Лоурейро, работавший в Кочабамбе, сыграли важную роль в осуществлении аграрных экспериментов правительства Д.Торо. В Кочабамбе в рядах социалистического движения ранее, чем в других районах страны, сформировалось требование принять декрет о запрещении личных услуг понгеахе и митанахе, как и других форм принудительного труда. Именно в Кочабамбе «военные-социалисты» предприняли первые попытки реформирования сельского хозяйства.

Кочабамба имеет ряд особенностей. Долины Кочабамбы были заселены в основном индейцами кечуа и испаноязычными метисами. Это был экономически самый развитой сельскохозяйственный район Боливии. Здесь особенно чувствовался земельный голод. Особо благоприятные климатические условия «вечной весны» и ограниченность сельскохозяйственных угодий рамками долин привели к большой концентрации крестьянского населения. Кочабамба — житница страны — снабжала продовольствием города и горнорудные центры департамента и Альтиплано. Кочабамба за счет собственного производства почти полностью самообеспечивалась зерном и мукой (лишь 6,2 боливиано на душу населения тратилось на импорт продовольствия, в то время как в Потоси — 87,67, а в Ла-Пасе — 64,09 боливиано). Здесь преобладали средние и мелкие помещичьи хозяйства (66918 поместий, в то время как в больших по размерам сельскохозяйственных площадей департаментах Ла-Пас или Оруро насчитывалось 8507 и 224 поместий соответственно). Размеры хозяйств колебались от пяти до нескольких десятков гектар, хотя встречались и крупные латифундии.

Типичным районом Кочабамбы была долина Клисы. Там находилось поместье Санта-Клара, принадлежавшее монастырю Св.Клары с 1715 г. В начале 30-х годов XX века монастырь передал некоторые свои участки крестьянам-арендаторам, которые скопили деньги, работая на рудниках и фабриках в городах. Затем монахи сдали все поместье вместе с крестьянами в аренду третьему лицу. Как и следовало ожидать, эксплуатация помещиком-арендатором полученных крестьянских хозяйств была чрез-вычайно жестокой, из-за чего в октябре 1935 г. в поместье вспыхнуло восстание, во главе которого оказались ветераны Чакской войны братья Дельгадильо. Восставшие были связаны с жителями городка Клиса, где проживало много ветеранов войны. Они свели крестьян с адвокатом, известным марксистом Э.Арсе Лоурейро. Э.Арсе Лоурейро организовал подпольный крестьянский профсоюз, формальным прикрытием которого стала созданная им сельская школа.

Крестьяне Санта-Клары требовали ликвидации субаренды и передачи им участков в длительную аренду без посредников. В августе 1936 г. крестьяне отправились в Ла-Пас, где с помощью Э.Арсе Лоурейро встретились с министром труда В.Альваресом. Им даже удалось удостоиться аудиенции президента Д.Торо, которому они сообщили, что собрали 80 тысяч боливиано, огромную по тем временам сумму, более чем достаточную для выкупа земли у монастыря. Этот визит произвел огромное впечатление на Д.Торо, который даже в своем новогоднем обращении к нации заявил о своей твердой поддержке профсоюза колонов Санта-Кла-ра. Помимо Санта-Клары с помощью другого учителя-индеа-ниста Т.Клауре подобный профсоюз был создан в Вакас, на Альтиплано.