4063-1 (Размышления об образовании)

Размышления об образовании

Карлов Н. В.

"Нача поимати оу нарочитое чади дети и даяти нача на сучение книжное"

"Повесть временных лет", 088 г

"Вопросы, связанные с построением народного образования, у нас в России и ныне имеют первостепенную важность".

И.И. Толстой, 1907г.

Чуть более девяноста лет назад, в августе 1906 г., были завершены воспоминания графа И.И.Толстого, министра народного просвещения в кабинете С.Ю.Витте (31 мая 1905 — 20 апреля 1906 Г.Г.)¹. Большое место в нем занимает рассказ о тех реформах в области образования, которые начал он проводить в то бурное время первой революции. Концепция реформ этих была изложена им в "Записках о народном образовании в России"^2.

Сейчас Россия, как и тогда, который раз в своей истории вновь переживает бурные времена. Замечательная при этом просматривается преемственность. В частности, как и 90 лет назад, только ленивый не ругает нашей школы — начальной, средней, высшей — все едино. При этом, как и в то время, общественное мнение, средства массовой информации, мастера художественного слова и разговорного жанра, лицемеры и лицедеи разного толка — вес они едины в огульно отрицательной оценке школы начальной и средней, едины вне зависимости от того, интересы какого участка политического спектра они представляют, от крайне левого — до крайне правого. Наша высшая школа, традиционные классические университеты, в особенности, все, еще, несмотря ни на что, находят своих немногочисленных и робких защитников, чей голос, однако, практически неслышим под громогласным шквалом обвинений. Наша по сути своей великолепная инженерная высшая школа подвергается общему осуждению более решительно и радикально. Создается впечатление, что для многих критиков сам факт существования технической высшей школы в России непереносим. К сожалению, эта школа сама, как бы признаваясь в своей второсортности, как бы компенсируя свой комплекс неполноценности, сменила на вывесках своих учреждений скромное, но полное достоинства слово "институт" на более звучные, но часто пустые термины "университет" или даже "академия".

Замечательно также и то, что и общественность, и власть едины в выражении своей неудовлетворенности состоянием дел в области образования. Соответственно и власть, и общественность жаждут реформ, жаждут реформировать, т.е. в прямом смысле этого латинского термина, жаждут преобразования образования. Кризис, как обычно, углублен тем, что само образование этого, ясное дело, далеко не жаждет.

Вместе с тем беспорядочный ветер перемен всего и вся, ветер бури и натиска, ветер, вскруживший многие, даже и не вполне пустые головы, начинает постепенно, мало-помалу успокаиваться, возвращаясь на круги своя. Невольно приходит в голову марксистская парадигма спирального развития. Неясен только вопрос о величине шага спирали по сравнению с радиусом ее намотки, да и время полного оборота тоже небезынтересно. Но это так, замечание в скобках.

Приспело, стало быть, время посмотреть на то, что же такое образование. Термин этот в его нынешнем официальном использовании относительно нов. Еще каких-то 170 лет назад очередной державный радетель народного благополучия, молодой государь император Николай I высочайшим рескриптом на имя адмирала А.С.Шишкова — тогдашнего министра народного просвещения — всемилостивейше предписывал:

"Почитая народное воспитание одним из главнейших оснований благосостояния державы, от Бога мне врученной, я желаю, чтобы для оного были поставлены правила, вполне соответствующие истинным потребностям и положению государства. Для сего необходимо, чтобы повсюду предметы учения и самые способы преподавания были по возможности соображены с будущим предназначением обучающихся, чтобы каждый вместе со здравыми, для всех общими понятиями о вере, законах и нравственности приобретал познания, наиболее для него нужные, могущие служить к улучшению его участи"³.

Тут ни прибавить, ни убавить, все в тон, все — в дело: и цели государства, и интересы личности, и способы их достижения, и стратегия педагогическая. Но слова-то, слова употреблены другие, не наше нынешнее образование, а наши, но более древние — воспитание и учение. Посмотрим на эти слова более внимательно.

Авторитетный словарь И.И. Срезневского⁴ утверждает, что глагол воспитать — въспитати имел в древнерусском языке главным образом смысл вскормить, являясь калькой греческого τρεφιυ — кормить, питать от τροφη — пища. Однако к XIII веку все чаще встречается расширительное употребление этого слова в его, так сказать, воспитательном значении: "Понеже бо Всеволод во Олговечех всих удалее и рожаем и воспитаем", — говорит Ипатьевская летопись под 1296 годом. Или пишет Новгородская триодь : "Въспитавыи гражан цесарьства небесного".

Современный "Словарь русского языка XI — XVII вв".⁵ в согласии со Срезневским подчеркивает как главное значение вскормить и вырастить, но обращает вместе с тем внимание на бытование духовного значения обсуждаемого слова: "Дети своа во благоверии и в законе Христова возпитеша, и в поучении книжном возрасти и наказа".

Аналогично "Словарь древнерусского языка (XI — XTV вв.)"⁶ разделяет възпитание на кормление, вскармливание в буквальном смысле слова и на воспитание в переносном смысле: "рожьниа и въспиныа русьскии же и мирьскыи и язык добре оумеяше", "въспитан благочьстивьно" и т.д.

Уже в XVIII веке в русском языке сложилось современное нам понимание термина воспитание, главным образом, как процесса воздействия на развитие ребенка или юноши с целью формирования его нравственных и физических качеств⁷. Так, например, Д.И.Фонвизин негодует по поводу обыкновения дворян, "кои поручают нравственное воспитание сынов своих рабу крепостному". И уже тогда под воспитанием стали пониматься правила поведения, навыки общения, привитые человеку родителями и наставниками.

Таким образом, в ходе 1000-летней истории языка в нем возникли и развились понятия воспитание, воспитанность, воспитывать, воспитанник и т.п., смысл которых ясен каждому говорящему по-русски (см., к примеру, "Словарь современного русского литературного языка"⁸). Сильно выраженная духовно-нравственная составляющая русского понятия воспитание делает невозможным точный перевод его на языки английский, французский или немецкий. Именно в этом полном смысле термин воспитание был употреблен Николаем Павловичем в упомянутом выше рескрипте.

Забавно, что автор гимназического русско-латинского словаря⁹ смог перевести слово воспитание только как cducatio и cultus, т.е. как образование и/или возделывание (выращивание).

Действительно, в классической латыни глагол educo имеет смысл воспитывать в значении: создавать, взращивать, выращивать, кормить, выводить, тянуть и т.д., a educator — воспитатель, руководитель, кормилец, наставник. Корень этих слов "duco" очевиден в своем значении водителя, вождя, проводника, а префикс "в" означает движение вверх, извлечение.

По крайней мере, на уровне рудиментарном в классической латыни идея воспитания прошла ту же историю, что и соответствующий термин в русском языке. Однако в зрелой латыни предпочитали пользоваться заимствованным греческим словом педагог, впрямую означающем наименование слуги типа дядьки, смотрящего за ребенком. Здесь уместно сравнение с образом Савельича в Пушкинской "Капитанской дочке», а также упоминание слова пестун, этимологически непосредственно связанного со словом (воспитание, откуда происходит польская королевская династия Пястов и известный термин пастор, означающий духовного пастыря, "пастуха", наставника в протестантской религиозной традиций. Педагог в менталитете древних римлян вырос в своем значении от обозначения раба, сопровождающего ребенка в школу и обратно, до учителя, наставника, воспитателя;

В Греции же, хотя παιδαγογικη — педагогика и означало искусство воспитания, тем не менее, будучи словом составным, корни которого означают παιδ — ребенок и αγω— вести, предводительствовать, управлять, оно, это слово, прямого отношения к воспитанию в прямом смысле нынешнего русского языка не имеет.

Вся ситуация в целом нашла отражение в современных европейских языках. В лучшем случае в английском языке есть глагол to breed, означающий развивать кого-либо тренировкой и образованием, а соответствующая инговая форма breeding дает результат такой подготовки, указывает на хорошее поведение и манеры, особенно — хорошие манеры.

Здесь, пожалуй, целесообразно отметить, что в языке, наиболее близком русскому — языке украинском — слово воспитание — выховання — имеет этимологически тот же смысл, что и латинское cducatio.

Современник Николая I В.И.Даль говорил об образовании вообще, как об образовании ума и нрава, как о научном развитии личности и ее воспитании, говорил, что науки образовывают ум и знания, но далеко не всегда нрав и сердце, подчеркивал, что учение образует ум, а воспитание — нравы.

Последнее утверждение в публицистике XIX-ХХ вв. стало общим местом. Надо прямо сказать — в русской публицистике. В разные периоды времени разные люди поднимали как знамя ту или иную компоненту этой диады. Николай I ясно видел необходимость и обучения, и воспитания в деле народного просвещения.

Обратимся к обучению. Различия между обучением и воспитанием очевидно. Научить можно знанию - добрые нравы можно только воспитать.

Фасмер¹⁰, давая для глагола учить древнеславянскую форму оучити, связывая праславянский глагол uciti через чередование гласных с формой vyknoti (выкнуть), которая, в свою очередь, приводит к большому числу общероссийских древних корней. Среди них слова множества языков - от древне-прусского до армянского, от готского до санскрита со значениями учиться, обвыкнуть, привыкнуть, выкнуть, наука (навука), обычай, удовольствие и его получение, привычное понимание и знание. Прозрачный пример - верхнелужицкий глагол wuknyč— учиться.

Оставляя в стороне интересную связь обучения с получением удовольствия, обратимся к науке. Наука учит, наука показывает, наука приказывает, наука указывает. Наука в собственном смысле слова - это набор указаний, набор инструкций. Связав обучение с процессом дачи и получения инструкции, мы получили возможность с помощью всегда ясной латыни наглядно показать содержательный творческий характер термина обучения, приведя рядом четыре хорошо знакомых термина constractio - сооружение, destractio — разрушение, instructio - поучение, obstractio - преграждение, имеющие общий корень — structio — (по)строение. Связь обучения со строением еще пригодится нам по ходу дальнейших рассуждений.

Надо сказать, что наши предки уже в X — XI вв. правильно использовали глагол учить и слова, ему однокоренные. Так, И.И.Срезневский, цитируя древние свитки и духовные книги, дает следующие значения терминов учение - обучение, изучение, приобретение знаний, развитие, указание, наставление, поучение-проповедь, знание, объяснение, толкование, пример, догмат, завет. Прелестна цитата из "Поучения Владимира Мономаха": "Его же оумеючи, того не забывайте доброго, а его же не оумеючи, а тому ся оучите".

Итак, обучение и воспитание составляют основу, причем исторически обусловленную основу образования в целом. Но так ли это? Ведь ранее был широко распространен и активно используем существующий и сейчас термин просвещение. Как и многие другие сущностные категории, важные для образовательного процесса, просвещение является отглагольным существительным и обычно обозначает как распространение знаний, так и систему соответствующих методик и учреждений. До начала 90-х годов этого столетия в России - досоветской, советской и постсоветской - существовало Министерство просвещения и соответствующий министр. Упомянутый выше адмирал А.С.Шишков был министром народного просвещения при Александре I и Николае I. Все это было отражением, иногда формальным, а иногда по существу, идей так называемого времени просвещения, когда безграничная вера в человеческий разум овладела умами "передовых" активных мыслителей. Собственно говоря, эпоха великих буржуазных революций и завершение создания национальных государств в Европе, создание Соединенных Штатов Америки, промышленная революция, победное шествие технологий, основанных на науке, одним словом, то, что мы называем новым временем - временем перехода от феодализма к капитализму - все это было воодушевлено идеями просвещения. При этом, что очень важно, просвещение в таком контексте противопоставлялось религиозному, идеи просвещения считались очень важными в деле освобождения науки от духовной власти религии. Последняя составляющая идей просвещения, да и самого употребления слова просвещение торжествовало далеко не всегда и не везде, хотя и оставалась характерной чертой этого понятия.

Все только что сказанное тесно связано с перенесением на российскую почву, с прямым переводом на русский язык западноевропейского понятия эпохи просвещения (английское - Age of Enlightenment, немецкое - Zeit der Aufklarung, французское - siecles des lumieres).

Старорусское значение было забыто.