73605 (Способы переноса мотивов из лирики в роман "Доктор Живаго"), страница 2

Мотив «вожаки размещают демонстрантов в зале» в стихотворении нами реконструирован из строк И так велик наплыв рабочих, что в зал впускают в два ряда. Субъект действия опущен. Но указано, на кого направлено действие. Мотив переносится в роман. Субъект действия представлен: распорядители, вожаки, руководители. Предикат действия распылен по тексту и реконструируется из минимальных мотивов: «вожаки поднялись на полукруглую площадку подъезда и знаками остановили голову процессии»; «шествие стало вливаться в вестибюль школы»; «– …в актовый зал – кричали сзади единичные голоса»; «все расселись на стульях». Указано, на кого направлено действие – народ: «старики, курсистки и дети, путейцы в форме, рабочие трамвайного парка и телефонной станции , гимназисты и студенты»; процессия, шествие, толпа, публика, собрание. Зал – это особое место реализации некоторых мотивов поведения толпы. Толпа, находящаяся в зале, характеризуется в романе несколько раз: во время забастовки, на елке у Свентицких, в юрятинской библиотеке, на похоронах Живаго. Видимо, закрытое пространство способствует более характерному самовыражению людского сборища.

Мотив «некто обращается с бочки к демонстрантам» содержится в строке: Их предостерегают с бочек… Субъект действия опущен. Предикат – «предостерегают. В роман этот мотив переходит в эпизод, где комиссар Гинц обращается к бунтовщикам с последними словами предостережения с привокзальной кадки. Мотив обращения власть имущих к бунтующей толпе и в стихотворении, и в романе связан с образом бочки. Бочка, бочонок, бак, кадка» – образы, в творчестве Пастернака имеющие особое значение единства и противоборства воды и огня. Образ «кадки» присутствует в стихотворениях «Июльская гроза» и «Наша гроза». В первом он находится в окружении мотивов жара и жажды. Во втором стихотворении «кадка» – источник воды на фоне грозового жертвенного пожара. Стихотворение «Но почему» содержит образ зимы, которую На медленном огне предчувствия / Сплавляют, образы «носитель «я» снег у бака водогрейни, ночь испаренье водогреен, мозг бочонок. В стихотворении «Шекспир» строится оппозиция возвышенное vs низкое, которая поддержана темами огня и воды. Сонет причисляет себя к высшей касте. Посетитель трактира причислен к черни. Поэт оказывается между ними. Сонет обладает огненной природой. Посетитель трактира говорит: А впрочем – на бочку Цирюльник, воды. И устраивается бриться на краю / Бочонка. В стихотворении «Пианисту понятно шнырянье ветошниц…» гроза – это образ творческого импульса. При этом вода, влага противопоставляется духоте и жажде. Сгорающая от жажды гроза Прыжками бросается к бочкам с цементом…. В стихотворении «Как кочегар на бак…» соседствуют огненный образ табака-кочегара и влажные образы рассола флотских роб и Млечного пути, который Одною лейкой полит. При этом присутствует тема бака. В поздней лирике повторяется образ творческого вдохновения-грозы, при котором происходит столкновение огня и воды, и здесь появляется тема бочки: Раскат импровизаций нес / Ночь, пламя, гром пожарных бочек, / Бульвар под ливнем, стук колес…. Бочка» в образах водогрейни, пожарной кадки объединяет противостоящие силы огня и воды. В романе с водовозными бочками сравниваются Ника и Надя, когда они после стычки и падения в пруд брели домой. В этой главке темы революции и любви, переплетаясь, представлены остраненно, сквозь призму наивно-романтических чувств подростка. Только некоторые детали указывают на грядущую трагическую реальность. И образ водовозных бочек в данном тексте возникает не случайно. Далее бочка появляется возле квартиры инициатора будущих мятежей, революционера Тиверзина. «Перед входною дверью на галерее стояла бочка, которую наполнял водой водовоз. Когда Киприян Савельевич поднялся в свой ярус, он обнаружил, что крышка с бочки сдвинута набок и на обломке льда, сковавшего воду, стоит примерзшая к ледяной корочке железная кружка.

«Не иначе – Пров, – подумал Тиверзин, усмехнувшись. – Пьет не напьется, прорва, огненное нутро».

Пров Афанасьевич – персонаж мифологизированный. Он наделен жреческой функцией. Будучи псаломщиком в церкви, куда зашла Лара, он явился для нее проводником Слова Божьего. Он связан одновременно и со стихией огня – «огненное нутро», и со стихией воды – «Пров бездонный». Он «забежал попросить дров» и «хлобыстал воду». Определение «бездонный» сближает его с бочкой. Пров обнаруживает свое недавнее присутствие манипуляциями с бочкой и с железной кружкой, предсказывая этим две страшные смерти в романе. Он оставляет бочку со сдвинутой крышкой. Комиссар Гинц погибает, вскочив на пожарную кадку, перевернув крышку и оказавшись одной ногой в воде. Кружку Пров оставил на воде, и ее дно примерзло «к ледяной корочке». Отец Галиуллина погиб оттого, что дно железного стакана «засело у него в раме челюстных костей». Бочка возле квартиры Тиверзина – это предупреждение о роковой кадке на вокзале Мелюзеева, т. к. Гинц стал жертвой ложных революционных представлений, созданных такими, как Тиверзин: «В последние месяцы ощущение подвига, крика души бессознательно связалось у него с помостами и трибунами, со стульями, вскочив на которые можно было бросить толпящимся какой-нибудь призыв, что-нибудь зажигательное». Таким образом, мотив предостережения демонстрантов с бочек в стихотворении и мотив обращения комиссара к бунтовщикам с кадки в романе объединяет то, что оба они не ведут к предотвращению противостояния, а, наоборот, ведут к его обострению и к неотвратимой трагедии. Бочка или бак – часть городской реалии. «Цилиндрические баки» рядом с телеграфными столбами и торговыми рекламами составляют вид окрестностей горящего уральского города. С бездонной бочкой Лара сравнивает Москву, говоря, что запасы, завозимые в нее, – «капля в море». Тема бочки рядом с мотивами города, огня, воды сигнализирует о чрезвычайной остроте конфликта и о его трагическом разрешении в самом скором будущем.

Мотив «мороз крепнет» реализован в строке: Крепчает ветер, крепнет стужа… Он предшествует кульминации. В романе мотив «мороз крепнет» встречается дважды. В первый раз – при появлении Юрия Живаго в Юрятине после бегства из плена: «Мороз заметно крепчал». Второй раз – во время пребывания Юрия и Лары в Варыкино перед тем, как Живаго пишет «Сказку»: «Морозило, мороз заметно крепчал». Мотив переносится с синонимичным субъектом: в стихотворении – «стужа», в романе – «мороз»; с общим предикатом: в стихотворении – «крепчает», «крепнет», в романе – «крепчал». Как и в стихотворении, в романе этот мотив предшествует кульминационным событиям.

Мотив «пар валит изо рта» содержится в строке: Пар так и валит изо рта. В романе этот мотив появляется при описании зимнего партизанского лагеря: «Клубы плотного, вязкого пара облаками вырывались из их ртов и по громадности были несоизмеримы со скупыми, как бы отмороженными, словами их немногосложной речи». Текст романа объясняет значение этого мотива. Пар как нечто идеальное противопоставлен словам. Эта оппозиция говорит о том, что происходящее в природе и в истории по высшей воле, по естественным законам, гораздо значительнее и грандиозней всех речей, слов, которые могут быть сказаны. В стихотворении проводится параллель между паром и духом, вырывающимся в вечность. Условно обозначим парадигму этого мотива: идеальное составляющее человека выходит наружу. В стихотворении она реализована в строках: Дух вырывается наружу / В столетье, в ночь, за ворота. В романе эта парадигма повторяется: «Точно дар живого духа парой крыльев выходил из-под лопаток наружу»; «Сознание – свет, бьющий наружу…»; содержимое души Лары выходит наружу. Этот мотив знаменует собой выход в идеальное трансцендентное состояние, переход на новый уровень бытия и заключает первую часть стихотворения.

Следующий подвергшийся переносу мотив – «заря кидает на все красные блики. Мы реконструируем его из строк: Невыспавшееся событье, / Как провод, в воздухе вися, / Обледенелой красной нитью / Опутывало всех и вся. // Оно рвалось от ружей в козлах, / От войск и воинских затей / В объятья любящих и взрослых / И пестовало их детей. Субъект действия выражен образно заря событье провод нить. Предикат также представлен образно: кидало на все блики опутывало всех и вся, рвалось, пестовало. В романе субъект действия прямо назван – «солнце»: «Вдруг садящееся где-то за домами солнце стало из-за угла словно пальцем тыкать во все красное на улице: в красноверхие шапки драгун, в полотнище упавшего красного флага, в следы крови, протянувшиеся красненькими ниточками и точками». Предикат, как и в стихотворении представлен образно: кидало на все красные блики стало пальцем тыкать во все красное. Мотив переносится в эпизод, где описаны похожие события – демонстрация. Тексты, которые мы сравниваем, многим близки. В обоих текстах в описании происходящего актуализирован красный цвет. Заря объединяет ряд реалий: в стихотворении – опутывая всех и вся, в романе – тыкая во все красное. В обоих текстах среди отмеченного красным присутствуют воинские подразделения: в стихотворении – войска, в романе – драгуны. Тексты объединены через образ нити. В образе нити реализована мифема мировой оси. Нить связывает судьбы, события, времена¹⁰. В стихотворении происходящее событие провод нить. В романе следы крови протянувшиеся красненькие ниточки и точки. Провода» в стихотворении скорее всего – телеграфные. В романе «протянувшиеся красненькие ниточки и точки» напоминают телеграфный шифр. Этим подтверждается связующая надвременная семантика нити. Отличие сравниваемых текстов состоит в том, что в стихотворении речь идет о рассвете, который предвосхищает кровавую бойню, а в романе – о закате, который следует после избиения.

В стихотворении предстоящую экзекуцию предсказывает первая строка следующей строфы: Еще пороли дичь проспекты. В этой строке мотив «с улицы раздавался невнятный шум» скрыт за образом «проспекты  пороли дичь, в котором мерцают несколько значений – бреда, вспарывания дичи, порки. В данной строке стихотворения актуализировано первое из перечисленных значений, значение бреда, полубессознательного сектантского говорения: Еще пороли дичь проспекты, / И только-только рассвело, / Как уж оно в живую секту / Толпу с окраиной слило. Порка» как основание сопоставления образа в стихотворении повторяется при описании экзекуции: Толпу порол ружейный ужас, / Как свежевыбеленный холст. В данном случае мотив расстрела толпы скрыт за образом ружейный ужас порол толпу. Опять происходит мерцание значений распарывания ткани и избиения. В стихотворении актуализировано образное значение. Второе значение актуализируется в романе, в конкретном мотиве избиения демонстрации: «Началось избиение».

Мотивная парадигма «городские или природные реалии сошлись» реализована в строках:…Когда предместье лесом труб / Сошлось, звеня, как сухожилье, / За головами этих групп. В образе «предместье лес труб» природное и городское объединены. Мотив собрания деревьев в творчестве Пастернака носит устойчивый характер. Например, он появляется в стихотворении «Нас мало. Нас, может быть, трое…»: След ветра живет в разговорах / Идущего бурно собранья / Деревьев над кровельной дранью. В романе эта парадигма появляется и в прозаической и в стихотворной частях: «Сошлись и собеседуют звезды и деревья, философствуют ночные цветы и митингуют каменные здания»; «Ты вот смотришь и думаешь, лес. А это нечистая сила с ангельским воинством сошлась, рубятся…»; А в городе, на небольшом / Пространстве, как на сходке, / Деревья смотрят нагишом / В церковные решетки. В первом примере, как и в стихотворении, природное и городское объединены. Перенос данной парадигмы обусловлен особой ролью параллелизма в творчестве Пастернака, соотнесения происходящего в истории, в мире людей и в природе.

Мотив «снег горит» содержится в строке: И снег кругом горел и мерз… В романе этот мотив распространен. Контексты, в окружении которых находится рассматриваемый мотив в романе, имеют нечто общее. Юра видит, как «воздух дымился снегом» в момент тяжелого душевного переживания после похорон мамы. «Метель дымилась» в момент рокового перелома российской истории, отмеченный в романе эпизодом, где Юрий Андреевич на улице получает листовку с первыми декретами советской власти. В дороге семье Живаго приходится расчищать снег недалеко от брошенного дома, навевавшего грустные размышления о его бывших обитателях, с которыми в условиях кровавого революционного времени могла случиться любая трагедия. После печальных размышлений на этот счет и намека на сложность и жестокость времени следует фраза: «А солнце зажигало снежную гладь…». В Варыкине, услышав вой волков, Юрий Андреевич вышел на улицу: «Белый огонь, которым был объят и полыхал незатененный снег на свету месяца, ослепил его». Волки, которых доктор сквозь ослепляющее полыхание снега увидел на краю поляны, стали «представлением вражьей силы, поставившей себе целью погубить доктора и Лару или выжить их из Варыкина». Во всех примерах мотив горения снега связан с образом главного героя, с состоянием внезапно наступившей дисгармонии в его душе, в его жизни, в жизни его страны, в жизни его соотечественников.

Мотив шествия демонстрации в стихотворении связан с темой перекрестка: Когда же тронулись с заставы, / Достигши тысяч десяти, / Скрещенья улиц, как суставы, / Зашевелились по пути. В романе митинг также проходит на скрещении улиц: «Он стоял на скрещении главной улицы с центральной площадью города, так называемым плацем, на котором раньше производили учение солдат, а теперь вечерами происходили митинги». Перекресток – это место выбора дальнейшего пути, определения судьбы¹¹, место присутствия ирреальных сил. Прохождение демонстрации и митингов по перекрестку или на перекрестке означает не только то, что народ находится на распутье, но и то, что народ находится под действием каких-то высших сил.

Следующий общий для стихотворения и для романа мотив: демонстранты поют: Их пенье оставляло пену / В ложбине каждого двора…; «Некоторое время пели Варшавянку, Вы жертвою пали и Марсельезу…». Мотив пения играет существенную роль в романе. Пение сопровождает похоронный и свадебный обряды. Поют люди, лошади, ветер, птицы, пули. Поют в дороге, в болезни. Целая главка посвящена русской песне. Религиозный текст назван песнопением. Стихотворные наброски сравнены с колыбельной песнью. В стихотворении Юрия Живаго «Ветер» раскачивание леса-моря сравнивается с колыбельной песней. Соединение мотивов колыбельного пения и морского раскачивания говорит о связи пения с мифом о сотворении мира¹². Присутствуют образы лес песня, жизнь песня. Пение вызывает особое, экзальтированное, возвышенное состояние души. Русскую песню с религиозным песнопением объединяет стремление к вечности. Пение пуль вблизи перекрестка приводит к смерти. И пение на демонстрации заканчивается трагедией. Оно призвано вдохновить демонстрантов, но, будучи плохо организованным, расстраивается и обрывается. В «9‑м января» поют «скрещенья улиц». И это пение заканчивается бойней.