10947-1 (Имидж автора в публицистике)

Имидж автора в публицистике

(роль сленговых и иных заимствований, маркированных как "чужое слово")

В. В. Шаповал

1999

I. Введение

1.Что рассказал о себе автор слогана "Курение опасно для вашего здоровья"?

"Воздействие журналистского слова на формирование мировоззрения читателя" было и остается главной целью всех средств массовой информации, независимо от того, идет ли речь об идеологических, эстетических или потребительских представлениях той или иной социальной группы читателей или, шире, адресатов средств массовой информации.

Сложный процесс формирования и развития системы ценностей, жизненных ориентиров и порой неосознаваемых предпочтений зависит от множества факторов. И не секрет, что далеко не всегда результат в данном коммуникативном процессе прямопропорционален непосредственному воздействию. За примером далеко ходить не надо. Минздрав (вполне авторитетный адресант сообщения) с каждой пачки сигарет и с каждого рекламного плаката предупреждает курильщика о том, что "курение опасно для здоровья", однако есть все основания утверждать, что эффективность данного сообщения оказывается не слишком высокой.

Среди многих факторов, объясняющих столь низкую эффективность надписи, может быть предположительно назван и один языковой. Заметим, что автор предпочел всем прочим эквивалентам слово опасно. Если вдуматься в слово опасно, то сразу вспомнятся многочисленные надписи предупредительного характера: "Под стрелой крана стоять опасно", "Через железнодорожные пути ходить опасно", "Сырую воду пить опасно" и т.д. Весь наш социальный опыт говорит нам о том, что в таких случаях элемент риска оказывается весьма умеренным. С учетом данного опыта и эта надпись прочитывается как очередная информация об относительно небольшом элементе риска, присутствующем в процессе курения. Эта информация, в неявном виде заложенная в подтекст сообщения, воспринимается нами по крайней мере на подсознательном уровне. В иных случаях можно увидеть ту же предупредительную надпись в альтернативной редакции: "Курение вредно для Вашего здоровья". Понятно, что вторая версия более адекватно ориентирует курильщика. Более того, и устная традиция (курить - здоровью вредить, курить - вредно) не знает слова опасно. Его даже нет среди синонимов слова вредный (вредный, нездоровый, вредоносный; и близкий ряд: губительный, гибельный, пагубный, погибельный) [Словарь син.-I: 175-6, 261].

Однако вернемся к автору первой редакции. Ведь в настоящей работе нас интересуют те языковые средства, которые создают имидж автора сообщения, конкретно говоря, имидж публициста как создателя текста, предназначенного для широкой аудитории. Что же можно сказать об авторе рассмотренной выше предупредительной надписи? Прямо ни одна буква текста не говорит ничего об авторе. Но кое-что можно все-таки заключить.

Безымянный автор этой формулировки предстает перед нами как профессионал высокого класса. Быть может, несколько поверхностно решающий для себя проблемы профессиональной этики. Он сумел очень удачно совместить формальный заказ на предупреждающую по своему содержанию надпись и соблюсти (скрытые) интересы табачной промышленности. При этом были учтены тонкие семантические различия между синонимами опасно и вредно и особенности массовых представлений аудитории (дорогу переходить на красный свет тоже опасно, но нарушают это правило практически все). Формально основной переводной эквивалент английского dangerous выбран правильно, это опасный, а не вредный. Ведь надпись эта создавалась вслед за Европой и была переводом некоторого "импортного" образца. Так что выбор слова опасно можно было обосновать. Но, что самое важное, умысел в данном случае доказать абсолютно невозможно. Хотя почва для этических сомнений, безусловно, есть. Вот почему общий вывод напрашивается такой: автор - человек, видимо, достаточно циничный, хотя и высокий профессионал.

2. Задачи работы и подходы к анализу материала

Этот пример понадобился нам для того, чтобы подойти к важному тезису, давно уже ставшему общепринятым в лингвистике и других смежных областях гуманитарного знания: устная и письменная речь каждого из нас настолько индивидуальна, что буквально на всех структурных уровнях тщательный анализ текста позволяет выявить целый комплекс индивидуальных личностных и социальных особенностей автора сообщения.

Задолго до появления социолингвистики и стилистики художественной речи эту взаимосвязь между личностью автора и его произведениями интуитивно почувствовал и образно выразил А.С. Пушкина в стихотворении "Ex ungue leonem" (По когтю [узнают] льва, лат.):

Недавно я стихами как-то свистнул

И выдал их без подписи своей;

Журнальный шут о них статейку тиснул,

Без подписи ж пустив ее, злодей.

Но что ж? Ни мне, ни площадному шуту

Не удалось прикрыть своих проказ:

Он по когтям узнал меня в минуту,

Я по ушам узнал его как раз.

Весьма важно подчеркнуть, что, несмотря на то, что громадное большинство говорящих проявляет свои индивидуальные речевые параметры бессознательно и практически безальтернативно, для профессионала такая роскошь оказывается просто непозволительной. И, следовательно, профессиональная оценка впечатления от своего и любого другого сообщения должна включать сознательный анализ индивидуальных признаков его автора (и, в конечном счете, воссоздание его предполагаемого образа). Вот как пишет об этом профессионал: "...хочется поразмышлять о самих письмах. Ведь многие из наших корреспондентов даже не подозревают, насколько исповедальны обращения в редакцию со стихами. Да не покажется преувеличением следующее мое утверждение: конверт, в который вложена записка и три стихотворения, говорит о человеке, может быть, гораздо больше, чем хотел бы рассказать о себе написавший письмо человек. Практически все. Как подписан конверт, как он запечатан, как оформлена поэтическая подборка и авторская врезочка к ней, почерк человека, его манера писать прямо ли, наискосок, размер вложенных в конверт листков, то, как они сложены или разорваны (на две, допустим, или четыре части), дают потрясающую в своей полноте характеристику автора. Наверное, линии ладони не скажут столько хироманту, сколько несколько листков, отправленных в редакцию. Каждое письмо - запечатленный образ. Поверьте, это не преувеличение" [Сергей Мнацаканян // Московский комсомолец. 1995. 18 июня. C. 4]. В этом рассуждении профессиональный журналист в большей степени обратил внимание на внеязыковые параметры имиджа автора. Речь-то шла о впечатлении от стихов, возникающего до их чтения. Но все же были упомянуты и характеристики текста: почерк, элементы композиции (врезочка, распределение материала по страницам).

Публицист (как и любой другой общественный деятель) должен понимать, какие особенности его устной и письменной речи формируют его профессиональный имидж, и сознательно предугадывать, какое впечатление данные особенности произведут на ту или иную аудиторию. Неумение или нежелание считаться с ожиданиями аудитории приводит к ослаблению эффективности коммуникации и даже к коммуникативным неудачам.

Так, например, лекторская манера речи политиков Гайдара и Явлинского (усвоенная в молодости и реализуемая, надо полагать, бессознательно) не является удачной, так как предполагает известную дистанцию с аудиторией, эмоциональную сдержанность и допускает довольно сложные синтаксические конструкции. Примерно о тех же проблемах говорит (и пишет в "Московских новостях") В.Шендерович, однако выбранная и культивируемая им форма подачи материала отличается диаметрально: условно говоря, не "коллеги", а "ребята"; не "аргументы", а "эмоции" - так можно очертить его (речевой) имидж по контрасту с двумя ранее упомянутыми.

Однако все эти соображения основаны на целостном и в общем поверхностном восприятии личности автора публицистических текстов. И они еще требуют поверки методами стилистического анализа. Мы заранее можем предполагать, что в явном виде (т.е. по пунктам и аргументированно) ни один автор свой творческий образ, журналистский имидж ни в одном тексте, ни во всех своих текстах не раскрывает. То есть отдельные черты имиджа публициста приходится вычитывать из текста или даже угадывать за текстом.

3. Стилистический анализ как средство выявления образа автора

Попытаемся уточнить, в какой именно части стилистики как науки лежит решение нашей задачи. "В той очень обширной, малоизученной и не отграниченной четко от других лингвистических и даже - шире - филологических дисциплин сфере изучения языка вообще и языка художественной литературы в частности, которая ныне называется стилистикой, следовало бы различать по крайней мере три разных круга исследований, тесно соприкасающихся, часто взаимно пересекающихся и всегда соотносительных, однако наделенных своей проблематикой, своими задачами, своими критериями и категориями. Это, во-первых, стилистика языка как "системы систем", или структурная стилистика; во-вторых, стилистика речи, т.е. разных видов и актов общественного употребления языка; в-третьих, стилистика художественной литературы" [Виноградов 1981: 20].

Выявление индивидуальных творческих особенностей публициста и, в частности, тех его речевых особенностей, которые рисуют определенный образ автора перед читателем, относится к стилистике речи.

Речь каждого человека обладает неповторимой образностью: "Само собой разумеется, что словесные образы, изучаемые в контексте литературного произведения или в системе словесно-художественного творчества, могут рассматриваться или в их отношении к индивидуальному стилю писателя, или в их отношении к строю и композиции отдельного художественного произведения, или даже в их отношении к целому направлению в развитии литературы," - писал акад. Виноградов [Виноградов 1981: 103].

Как можно видеть, авторская индивидуальность становится объектом изучения на самом нижнем, наиболее конкретном уровне анализа языковых особенностей произведения. Это первоочередной объект научного осмысления, даже если имеется в виду дальнейшее расширение рамок исследования и обобщение вплоть до литературного направления. "Независимо от того, обнаруживает ли себя автор в намеренно демонстративной форме, его образ раскрывается всем повествованием" [Шмелев 1977: 59].

Мы априорно можем предположить, что в самом общем виде имидж публициста на уровне речевых параметров будет задаваться жанром материала. Традиционно различают жанры информационные (репортаж, интервью) и аналитические (статья, корреспонденция, очерк) [Муравьева 1978: 144]. Материалы информационных жанров на первый взгляд обычно в меньшей степени индивидуализированы (если это интервью, то на первый план выходит личность интервьюируемого); аналитические же материалы не только в большей мере позволяют, но даже и предписывают более значительное проявление авторской индивидуальности, его оценок и позиций. Еще более заметной становится личность автора в фельетоне, этот тип текста, хотя и отличается от художественного обязательной фактической достоверностью, все же, как показала, в частности, Н.В.Муравьева, "тяготеет к художественной речи" [Муравьева 1980: 13-14].

В современной прессе некоторые элементы фельетонного стиля стали проникать с целью "оживляжа" и в другие жанры. Это приводит в конечном счете и к усилению индивидуальности авторского имиджа, даже в традиционно сухих информационных жанрах. Так, "Вечерняя Москва" предлагает прогноз погоды под рубрикой "В небесной канцелярии". Некоторые элементы легкого жанра (гороскопа), действительно, представлены в тексте.

4. Анализ подтекста как средство выявления образа автора

"Образ автора - это не просто субъект речи, чаще всего он даже не назван в структуре художественного произведения. Это концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем - рассказчиком или рассказчиками и через них являющееся идейно-стилистическим средоточием, фокусом целого" [Виноградов 1971: 118]. Поскольку автор часто не проявляется прямо в тексте, для того, чтобы "выявить" черты его образа, приходится обращаться к анализу подтекста. Подтекст как теоретическое понятие формируется уже более ста лет [Кайда: 38]. Под термином подтекст обычно понимается "передача информации не путем открытого выражения, а путем использования потенциальных значений синтаксических форм" [Ахманова: 330-331].

В публицистике допустим только такой подтекст, который заранее запрограммирован автором в структурно-семантических сдвигах синтаксических структур, входит в композицию и проявляется при чтении связного текста и его составных частей. Такой тип подтекста, организованный средствами синтаксиса, получил название "сквозного" [Кайда: 44]. Роль верной "дешифровки" читателем образа автора при интерпретации подтекста чрезвычайно важна. Пока мы не представим, читая текст, кто же его написал, мы не можем адекватно оценить сообщение. И это вполне закономерно. Всякое произведение диалогично по своей сути: "реальное целостное понимание активно ответно и является ничем иным, как начальной подготовительной стадией ответа" [Бахтин: 1979: 247]. Читателю интересно читать, если ему есть что сказать в ответ. На активное восприятие текста читателя провоцирует вопросно-ответная композиция текста. "Восприятие вопросно-ответного построения текста напоминает решение задачи" [Муравьева 1978: 148]. В вопросах, скрытых в тексте, в полной мере отражается личность автора.

Анализ подтекста дополняет стилистический анализ материально выраженных компонентов текста. Так, акад. В.В.Виноградов в работе "Из анонимного фельетонного наследия Ф.М.Достоевского" [Виноградов 1972: 185-211] при определении авторства Достоевского продемонстрировал необходимость основывать выводы не только на анализе внешних (словесных) сигналах, но и на внутренней логике развития идей в тексте. Именно этот подход развивается современной наукой [Кайда: 55].

Стилистический имидж публициста

II. Структура речевой составляющей имиджа публициста

1. Понятие "имидж" в СМИ, в обыденной речи и в социологии