59025 (Развитие исторической науки России в конце 50-60 гг.)

Развитие исторической науки России в конце 50-60 гг.

Историографическая ситуация. Общественно-политическая жизнь СССР в середине 50-х и начале 60-х гг. характеризуется явлением, названным "оттепелью". Она была подготовлена всей экономической и политической ситуацией предшествующего времени. Послевоенный восстановительный период закончился, в связи с чем произошла известная переоценка ценностей, в том числе стимулов и факторов трудовой активности. Принцип выполнения заданий "любой ценой" все больше утрачивал свою оправдательную функцию. Усилилась волна критических выступлений снизу. Перед страной стояла альтернатива - или десталинизация, или возобладание старых сил, цепляющихся за отживающее. Все это и определило историографическую ситуацию данного этапа развития отечественной исторической науки.

XX съезд КПСС и опубликованное вскоре постановление ЦК КПСС "О преодолении культа личности и его последствий", положившие начало обновлению страны, были знаменательной вехой и для исторической науки. Началась борьба с догматизмом и начетничеством, стал восстанавливаться метод творческих дискуссий как главное средство решения спорных вопросов. В какой-то мере программным для исторической науки послужила выступление на съезде академика А.М. Панкратовой, которая говорила об уроне, нанесенном культом личности исторической науке, об умалении роли народных масс в истории, о серьезном отставании в развитии общественных наук, особенно в изучении советского общества. Достаточно сильно прозвучало в ее речи положение о необходимости критического рассмотрения национально-колониальной политики царизма, раскрытия национальных движений, освобождения от стереотипных оценок захватнических войн царской России - как войн всегда справедливы (См.: XX съезд КПСС: Стенографический отчет. М., 1956. Т.1 С.619 - 625).

Аналогичные мысли, однако с более глубокой проработкой аргументацией, были высказаны Э.Н. Бурджаловым в записке о состоянии исторической науки. Ее пять разделов охватили наиболее важные и требующие разработки проблемы: вопросы истории КПСС, национально-освободительные движения и колониальная политика царизма, вопросы внешней политики и международных отношений, история общественной мысли, характер руководства исторической наукой. Каждый из разделов содержал последовательную критику стереотипов сталинизма и намечал пути их преодоления:

1-й раздел - отмечалась характерная для историко-партийных работ тенденция к лакировке действительности, замалчивание трудностей, ошибок и поражений;

2-й раздел - указывалось на отступления от принципов интернационализма и проявления великодержавного шовинизм при оценке национально-освободительных движений народа России;

3-й раздел - выявлялось стремление усмотреть традиции дружбы народов не в связях революционного и рабочего движения разных стран, а исключительно в союзе правительств эти стран;

4-й раздел - отмечалась изолированность изучения общественных идей в России от Запада и принижение значения французского просветительства, немецкой классической философии;

5-й раздел - высказывалась идея создания общества историков, предлагалось организационно оформить сеть исторических журналов и т.п.

Нельзя сказать, что историческое разоблачение культа личности И.В. Сталина шло гладко и быстрыми темпами. Имелось внутреннее, носящее чисто субъективный характер сопротивление, хорошо показанное П.С. Хрущевым в воспоминаниях. Ом писал: "В течение трех лет мы не могли порвать с прошлым, собраться с мужеством и решиться поднять покров тайны, скрывавшей от нас правду об арестах, судебных процессах, казнях и произволе, обо всем, что произошло в годы правления Сталина. Казалось, что мы были скованы как цепями своими собственными действиями под руководством Сталина..." (Цит. по: Городецкий Е.И. Журнал "Вопросы истории" в середине 50-х годов // Вопросы истории. 1989. № 9. С.73).

Существовало и внешнее противодействие различных уровней. Давление со стороны отдельной части партийных руководителей было зафиксировано в документах июньского Пленума ЦК КПСС 1957 г. "Тт. Маленков, Каганович и Молотов, - говорилось в его постановлении, - упорно сопротивлялись тем мероприятиям, которые проводил Центральный Комитет и вся наша партия по ликвидации последствий культа личности, по устранению допущенных в свое время нарушений революционной законности и созданию таких условий, которые исключают возможность повторения их в дальнейшем" (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК-8-е изд.М., 1971. Т.7. С.269).В.И. Молотов грубо вмешивался в работу редакции "Правды", требуя "прекратить критиковать Сталина". Были отмечены факты противодействия и со стороны отдельных историков, целых коллективов. Например, на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова и на кафедре истории КПСС Академии общественных наук при ЦК КПСС прошли обсуждения публикаций журнала "Вопросы истории", который наиболее активно выступал за ликвидацию последствий культа личности. Они сопровождались требованиями репрессий, в выступлениях звучали обвинения в духе 1937 и 1949 гг. в "национальном нигилизме", "ревизионизме". Профессор Д.И. Надточеев заявил, например: "Кто выступает против Сталина, тот выступает против нашей партии".

Наличие сопротивления и целый ряд иных факторов, прежде всего идеологического плана, определили нерадикальность и непоследовательность политики десталинизации, ее, по точному выражению В.Д. Поликарпова, "спазматические рывки из стороны в сторону" (См.: Портрет без ретуши // Лит. газ. 1989. № 32). Создавались условия, мешающие целенаправленной исследовательской работе. Порой сам Н.С. Хрущев заявлял о том, что в науке и культуре были люди, которые "теряли шаг, спотыкались об обломки прошлого, сбивались с пути сами и пытались мешать другим" (Хрущев Н.С. К новым успехам литературы и искусства // Коммунист, 1961. № 7. С.6), что приводило к поиску "спотыкающихся". Порой историки тешили себя самообманом, как это было, например, в 1962 г. па Всесоюзном совещании о мерах подготовки научно-педагогических кадров по историческим наукам, которое пришло к выводу о том, что "культ личности, подобно кандалам, висел на ногах советской исторической науки, но она все же продолжала идти вперед" (Всесоюзное совещание о мерах улучшения подготовки научно-педагогических кадров по историческим наукам, 18 - 21 декабря 1962 г М. 1964. С.21).

Ограниченные возможности, противоречивость и иллюзорность идейно-теоретических исканий свидетельствовали о методологическом кризисе исторического знания в СССР, выход из которого попытались найти в обращении к наследию классиков марксизма - ленинизма. В 1955 г. началась публикация второго собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса в 39 томах, включавшая около 1600 произведений и 4000 писем (завершено в 1966 г). Продолжал выходить "Архив К. Маркса и Ф. Энгельса". Свет увидели труды, отразившие духовные искания К. Маркса и Ф. Энгельса. В 1957 г. было принято решение о публикации полного собрания сочинений В.И. Ленина, осуществленное к 1965 г. В связи с этим активизировались исследования, связанные с ленинским теоретическим наследием, с анализом вклада основателя партии в развитие марксизма. В течение 1957 1959 гг. в свет вышел пятитомник "Избранных философских произведений" Г.В. Плеханова, хотя в полную силу историке не смогли воспользоваться его трудами в качестве методологического источника обновления своей науки.

Попытки методологического обновления исторических исследований фактически провалились в результате выдвижения партийным руководством утопических формул о "всемирно-исторической победе социализма". Они, "сформулированные в виде сбывшихся пророчеств, явились отправным моментом для постановки более высокой задачи - обеспечить "постепенное перерастание социализма в коммунизм" (Наумов В.П., Рябов В.В., Филиппов Ю.И. Об историческом пути КПСС в свете нового мышления // Вопросы истории КПСС. 1989. № 10. С.6).

Историки, как и все обществоведы, были вынуждены растрачивать свои усилия на ложно-теоретические импровизации вокруг таких "актуальных" проблем, как пути превращения социалистического труда в коммунистический, условия преодоления существенных различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом и т. л. Нельзя не согласиться с авторами коллективной монографии "XX съезд КПСС и его исторические реальности", которые утверждали: "Примат теории, родившейся не из реалий, а из доктринальных схем подновленного, облагороженного сталинизма, определял облик всех отраслей обществоведения в 50 - 60-е годы. Дистанция от заблуждений к прозрению оставалась огромной" (XX съезд КПСС и его исторические реальности. М, 1991. С.255).

Гораздо более успешно развивалась источниковая база исторической науки. Исторический факт становился воздухом ученого, благодаря недолгой, типичной для второй половины 50-х - начала 60-х гг. открытости архивов. Если в 1947 г. в читальных залах системы Государственного архивного управления получили доступ к документам более 4 тысяч человек, то в 1957 г. - свыше 23 тысяч (Там же. С.243). Расширению источниковой базы способствовала публикаторская деятельность Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Начался выпуск многотомных "Протоколов ЦК РСДРП (б) - РКП (б)", переписки секретариата ЦК партии с местными организациями. Увидели свет протоколы Русского бюро ЦК РСДРП (б), материалы мартовского совещания большевиков в 1917 г. и т.д.

Определенные изменения произошли в структуре исторической науки. Организационными центрами исторических исследований стали научные советы по крупным проблемам при АН СССР, функция которых заключалась в координации исследовательской работы в масштабах всей страны. Наиболее важными были научные советы по следующим проблемам: закономерности исторического развития общества и перехода от одной социально-экономической формации к другой; основные закономерности и особенности развитии России в период империализма; история Великой Октябрьской социалистической революции; закономерности развития социализма и перехода к коммунизму; история внешней политики ССОР и международных отношении; история международного рабочего и национально освободительного движения; история исторической науки. Возникли научные советы по славяноведению, востоковедению, в 1958 г. начал свою работу Симпозиум по аграрной истории стран Восточной Европы.

Фактом, влияющим па историческую ситуацию конца 50 - 60-х гг., явилась подготовка к изданию ряда коллективных трудов. В 1957 г. было принято решение об издании "Советской исторической энциклопедии", которая стала выходить с 1961 г. После издания учебника по истории КПСС, подготовленного коллективом под руководством академика Б.И. Пономарева (1959 г), началась работа над многотомной историей партии. Первые книги этого труда увидели свет в 1964-1967 гг. В 1957 - 1960 гг. выпуском третьего - пятого томов было завершено издание "Истории гражданской войны в СССР". В 1960 - 1965 гг. вышли в свет шесть томов "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза". Вновь была поставлена задача создания многотомной "Истории СССР с древнейших времен до наших дней". В 1961 г. "Вопросы истории" опубликовали план-проспект, а во второй половине 60-х гг. вышли тома первой серии.

Академик Н.М. Дружинин высоко оценил работу над коллективными трудами. В интервью журналу "Вопросы истории" в 1969 г. он говорил: "Наиболее эффективной формой научных связей является совместная подготовка коллективных монографий и крупных обобщающих трудов. Разработка плана издания, мобилизация и изучение обширного материала, обсуждение и редактирование представленных текстов требуют в таких случаях продолжительной совместной работы, коллективных поисков наиболее правильных решений, согласования различных разделов и общих выводов" (Дружинин Н.М. Избранные труды: Воспоминания, мысли, опыт историка. М., 1990. С.401). В то же время следует учитывать и то, что в коллективных трудах изложение материала строилось чаще всего на основе несложной концепции, простота и доступность которой закладывалась в самом привлечении к написанию труда значительного числа специалистов.

В 50 - 60-е гг. довольно плодотворно стало развиваться сотрудничество отечественных историков с их зарубежными коллегами. Особое значение имели международные симпозиумы и конгрессы. В сентябре 1955 г. в Риме состоялся X конгресс историков, в работе которого приняла участие советская делегация (21 человек). Наибольший интерес вызвали сообщения Л.В. Арциховского об археологических открытиях в Новгороде и В.В. Пиотровского о раскопках урартской крепости на холме Калмир-Блур. В 1960 г. в Стокгольме на XI конгрессе историков присутствовала делегация в 42 человека. Выступления советские ученых были посвящены достаточно большому спектру проблем: М.Н. Тихомиров, Б.А. Рыбаков, А.В. Арциховский - осветили отдельные проблемы русского средневековья; Н.А. Сидорова и С.Д. Сказкин коснулись некоторых закономерностей общественного развития отдельных европейских стран в период зарождения капитализма; А.Л. Сидоров проанализировал структуру промышленности России в конце XIX в. На XII конгрессе историков в Вене (1965 г) делегация советских исследователей составила уже 60 человек. Показательным было то, что прозвучали коллективные доклады: М.В. Нечкиной, В.Т. Пашуто, Е.Б. Черняка об эволюции исторической мысли в середине XX в., А.А. Губера и А, Ф. Миллера о политических и экономических изменениях в странах Азии и Африки в XX в.; А.Л. Сидорова, В.И. Бовыкина, П.В. Болобуева о проблемах первой мировой войны.

Изучение дореволюционной отечественной истории. Тематически отечественная историческая наука продолжала разработку проблем, интерес к которым был традиционен.

Генезис феодализма па Руси с наибольшей полнотой был представлен Б.А. Рыбаковым, концепция которого изложена в главах коллективной монографии "Очерки истории СССР, III - IX вв." (1958 г) и авторской работе "Первые века русской истории" (1964 г). Он показал, что начавшийся у наиболее развитых славянских племен в первые века нашей эры кризис первобытных отношений к VI в. достиг отчетливых форм. Переход от подсечного земледелия к пашенному, который в лесостепных нечерноземных районах начался уже во II-V вв., а в лесостепной полосе с суглинистыми почвами - в IX - XI вв., повлек за собой перерождение большесемейной общины в территориальную. Неизбежное следствие этого - имущественная дифференциация и социальное неравенство, отчетливо проявившееся в восточно-славянской среде в VII и VIII вв. Именно на это время приходится возникновение в Поднепровье дружинных поселков - зародыша боярской усадьбы. Б.А. Рыбакову удалось становить существование в VI в. в бассейне Роси, притока Днепра, и прилегающих к нему территорий устойчивого племенного союза, ставшего историческим ядром Киевской Руси. Он показал, что короткий период княжения норманнов на Руси был незначительным эпизодом, не оказавшим существенного влияния на формирование древнерусской государственности.

Концепция Б.А. Рыбакова была достаточно ярко проиллюстрирована археологическими работами В.И. Довженко, А.В. Кирьянова, В.П. Левашевой, которые показали большую древность земледельческой культуры на Руси. При изучении археологического материала к интересному выводу пришли исследователи Государственного Исторического музея: русское крестьянское производство X-XIII вв. в своих основных чертах дожило до XIX в.

Процесс становления феодально-зависимого населения рассматривался Л.В. Черепниным и И.И. Смирновым. Л.В. Черепнин поднял вопрос о статусе сельского населения, именуемого смердами. По его мнению, смерды являлись крестьянами-общинниками, находящимися в зависимости от феодального государства. Лишь позднее они перешли в зависимость от отдельных феодалов. И.И. Смирнов рассматривал эволюцию вотчины. В XI в. по его мнению, вотчина выступала феодальным хозяйством, основанным на эксплуатации труда различных групп челяди, а ее социальным антиподом была вервь, выступавшая внешним, чуждым миром. В XII - XIII вв. их антагонизм ликвидируется, вервь оказывается включенной в сферу феодальных отношений и феодальной зависимости. Возникновение этих новых черт знаменовало переход от раннефеодальной вотчины к вотчине - сеньории развитого феодализма.