3452-1 (Ликург)

Ликург

(англ. Lykurgus)

Ни один из рассказов о великом спартанском законодателе Ликурге не может считаться вполне достоверным. О его происхождении, государственной деятельности и смерти существует много разноречивых известий. Но больше всего споров вызывает вопрос о времени его жизни.

В настоящее время многие ученые полагают, что сведения о спартанском законодателе Ликурге настолько противоречивы, что нет оснований считать его исторической личностью. Законы, якобы введенные Ликургом, на самом деле были установлены в Спарте частично в VIII, но главным образом во второй половине VII в. до н. э. Несмотря на заведомую недостоверность биографии Ликурга, она содержит ценный материал о быте и законах спартанцев в эпоху наивысшего могущества и расцвета их государства.

Большинство древних ученых считали, что Ликург жил в эпоху учреждения Олимпийских игр и даже принял участие в выработке правил проведения этих общегреческих состязаний.

Незадолго до правления Ликурга в Спарте начались смуты. Народ был недоволен своими правителями, богатые угнетали бедных, и часто дело доходило до открытых уличных столкновений. В одной из таких стычек был убит пытавшийся разнять дерущихся отец Ликурга. Он был царем Спарты, и, согласно обычаю, его власть перешла к старшему сыну Полидекту, брату Ликурга. Так как Полидект скоро тоже скончался, не оставив детей, то Ликург стал единственным наследником царского престола. Однако вскоре после воцарения Ликург узнал, что царица, жена его умершего брата, ждет ребенка. Ликург объявил, что если ребенок его брата окажется мальчиком, он передаст ему престол, а сам, пока ребенок не вырастет, будет управлять государствам в качестве опекуна.

Вдова брата полюбила Ликурга и хотела, чтобы он стал ее мужем. Она предполагала, что Ликургу тяжело будет отказаться от царского достоинства, к которому стремится столько людей, способных ради этого на любые преступления. Поэтому царица пообещала Ликургу, что если он женится на ней, то она убьет своего ребенка и никто, кроме Ликурга, не сможет притязать на престол в Спарте. Но Ликург не хотел власти, добытой нечестным путем. Он побоялся сразу ответить отказом на предложение царицы, .опасаясь, как бы она, обезумев от любви, не убила ненавистного ей ребенка.

Ликург сказал царице, что он сумеет, пользуясь своей царской властью, устранить стоящего на пути к их счастью ребенка. Уговорив таким образом не подозревавшую обмана царицу ничего не предпринимать без его ведома, Ликург отправил к ней нескольких преданных ему людей для того, чтобы сразу после рождения ребенка они отняли младенца у матери и принесли его к нему.

Царица родила наследника. Когда мальчика принесли к Ликургу, он, к удивлению родственников царицы, знавших о ее планах, положил младенца на трон и сказал: "Вот ваш царь, спартанцы! Давайте назовем его Харилаем, и пусть он правит нами на радость народа!" (Харилай - по-гречески значит "любезный народу").

За недолгое свое правление Ликург успел заслужить любовь и уважение сограждан. Люди слушались его не только потому, что он был правителем государства, но и потому, что он был мудрым и справедливым человеком. Однако у Ликурга были не только друзья, но и противники. Особенно ненавидели его родня и приближенные отвергнутой им царицы. Они всячески старались оклеветать его и распространяли слухи, что царский опекун сам стремится захватить престол.

Ликург стал опасаться, что если что-нибудь случится с молодым царем, виновником несчастья будут считать его. Желая избежать клеветы и подозрений, Ликург решил покинуть родину и не возвращаться до тех пор, пока у Харилая не родится наследник. Тогда, даже в случае смерти Харилая, Ликург не должен будет наследовать престол и никому не придет в голову подозревать его в убийстве царя. Отправившись путешествовать, Ликург посетил Крит. Он внимательно изучал государственное устройство Крита для того, чтобы, вернувшись на родину, предложить согражданам ввести в Спарте наиболее удачные из критских законов. Рассказом о пребывании Ликурга на Крите древние писатели пытались объяснить большое сходство в государственном устройстве Крита и Спарты. Современная наука объясняет это сходство тем, что и Спарта и Крит принадлежали к типу земледельческих государств Греции, стоявших на одном уровне экономического развития.

Из Крита Ликург отплыл к берегам Малой Азии. Он хотел сравнить простоту и суровость жизни критян с роскошью и изнеженностью малоазийских греков. Так врач сравнивает больной организм со здоровым, чтобы увидеть, в чем состоит болезнь.

В Азии Ликург узнал о существовании поэм Гомера. Эти произведение очень понравились ему, и он переписал их, чтобы познакомить с ними земляков. В Греции в это время уже ходили из уст в уста отрывки из "Илиады" и "Одиссеи", но Ликург, как рассказывают, был первым из европейских греков, кто познакомился с ними целиком. Он считал, что содержащиеся в поэмах правила поведения и морали будут полезны для его сограждан.

Между тем спартанцы жалели об отъезде Ликурга и не раз приглашали его вернуться. Они говорили, что царь должен отличаться от своих, подданных не одним только титулом, что он должен обладать достаточным автори- тетом, чтобы властвовать и влиять на своих сограждан.

Ликург считал, однако, что отдельными мелкими реформами невозможно оздоровить строй Спарты, а следует решительно изменить все порядки в государстве. Он не был уверен, что призывавшие его граждане дадут ему возможность провести необходимые коренные преобразования, и поэтому, прежде чем вернуться в Спарту, Ликург решил узнать мнение дельфийского оракула.

Пифия встретила входящего в храм Ликурга следующими словами:

Вижу тебя я, Ликург, пришедшего в храм мой богатый,

Зевса любимца и всех великих богов на Олимпе.

Как мне тебя называть, я не знаю: хоть схож с человеком,

Все же тебя назову я бессмертным скорее, чем смертным.

Когда же Ликург попросил посоветовать ему лучшие законы, пифия ответила, что лучше его законов не будет иметь ни одно государство. Это предсказание ободрило Ликурга, и он решил вернуться в Спарту, где в это время правил его слабохарактерный племянник Харилай и государственные дела находились в полном беспорядке.

Прежде всего Ликург открылся своим друзьям, затем постепенно привлек на свою сторону еще многих граждан. Когда ему показалось, что наступил подходящий момент и число его приверженцев достаточно велико, он с 30 вооруженными друзьями из самых знатных семей занял городскую площадь, чтобы подавить возможное сопротивление. Харилай, думая, что заговор направлен против него, бежал и скрылся в храме Афины. Убедившись вскоре, что ему нечего бояться, Харилай вышел из своего убежища и вместе с остальными аристократами участвовал в преобразованиях.

Важнейшим государственным органом по законам Ликурга стала герусия-совет старейшин (по-гречески - геронтов) из 30 человек. Герусия разрешала споры и могла давать указания даже царям. Дело в том, что во главе Спарты издревле стояли два царя. Они происходили из двух постоянно враждовавших между собой родов - Агиадов и Еврипонтидов. Так, одновременно с Харилаем, происходившим из рода Еврипонтидов, в Спарте правил Архелай из рода Агиадов. Оба царя ненавидели друг друга: каждый стремился к единоличной, неограниченной власти, которую в Греции называли деспотией. Эта вражда ослабляла государственный строй, и, пользуясь этим, вожди простого народа - демоса - стремились свергнуть власть знати и установить демократию - власть народа.

Теперь, по закону Ликурга, цари сохранили свое старое значение только на войне. В походе они по-прежнему обладали властью над жизнью и смертью граждан. В мирное же время спартанские цари входили в герусию в качестве рядовых членов. Остальные 28 членов герусии выбирались народом, пожизненно из числа стариков не моложе 60 лет.

Выборы назначались, когда кто-либо из геронтов умирал, и таким образом общее число членов герусии - 30 человек, включая царей, оставалось неизменным. Это число, по мнению древних, определилось тем, что именно 30 аристократов вышли некогда с Ликургом на площадь, чтобы добиться преобразований. Эти аристократы были первыми членами герусии. Состав герусии постоянно обновлялся, но в течение всей истории Спарты совет старейшин сохранял аристократический характер. Хотя по закону любой спартанец, достигший 60 лет, мог стать геронтом, но обычно в герусию выбирали старцев из числа наиболее влиятельных семей.

Чтобы цари, геронты и народ не спорили между собой из-за власти, Ликург составил между ними соглашение - закон о разделении власти, который потом называли "Ликургова ретра"; считали, что оно было внушено законодателю самим богом Аполлоном.

Содержание этой ретры таково. "Пусть, - говорилось в законе, - народ будет разделен на филы и обы, пусть в герусию входит вместе с царями 30 человек, а народ время от времени собирается у реки Еврота на собрания. Там пусть народу предлагают решения, которые он может принять или отклонить. У народа пусть будет высшая власть и сила".

Само слово "ретра" - устное соглашение, устный закон - указывает на древнее происхождение этого постановления. Об этом же говорит и тот факт, что наряду с обычным для всякого государства разделением граждан по территориальному признаку (5 областей) сохранено и старинное племенное деление (3 филы - племени). Особенно важно, что в постановлении сохраняются характерные для первобытнообщинного строя черты верховной власти народа, исчезнувшие впоследствии в связи с засильем аристократии. Старинный язык документа также доказывает, что он был составлен значительно раньше времени, к которому относятся остальные приписываемые Ликургу реформы.

Аристократы были недовольны этим законом, предоставлявшим окончательное решение всех вопросов народу. После смерти Ликурга к ретре было сделано добавление: "Если народ примет неправильное решение, геронты и цари могут отвергнуть его и распустить народное собрание". Чтобы убедить народ согласиться на это добавление, сводящее на нет верховную власть народа, аристократы говорили, что это повеление бога Аполлона, сообщенное оракулом в Дельфах:

Высшую власть в совещаньях царям передать богоравным

Следует - дорог ведь им Спарта, прекраснейший град!

Геронтов-старцев совет на втором пусть находится месте.

Должен в собраньях народ "да" или "нет" отвечать!

С этого времени, по-видимому, окончательно установился порядок проведения народных собраний в Спарте. Площадь, где происходили собрания, не была укращена: не было здесь ни портика - галереи для защиты от солнца, ни статуй, ни зданий, стены которых были бы украшены картинами или скульптурами. Спартанцы боялись, как бы удобства и красота места не породили бы в ораторах многоречивость, что привело бы к долгим собраниям. На открытой, не защищенной от ветра площади, где негде было даже присесть, собрание шло быстро. Выслушав речь царя или геронта, народ криком одобрял или отвергал внесенное предложение. Никому, кроме царей и геронтов, не разрешалось высказывать свое мнение, но и выступления правителей обычно не были длинными.

Такой порядок ведения государственных дел давал возможность аристократам почти бесконтрольно решать все вопросы управления. Однако народ не желал терпеть несправедливости, и через 130 лет после правления Ликурга, когда царем в Спарте был Феопомп, была учреждена должность эфоров. Правда, некоторые древнейшие писатели утверждают, что эта должность существовала еще и при Ликурге, но первоначально эфоры были просто жрецами-прорицателями и не играли роли в управлении государством. Со времени же Феопомпа начали регулярно выбирать по одному эфору от каждой из пяти областей Лаконики, и они стали правителями государства. В отсутствие царей они вершили суд и расправу над гражданами. Главной их обязанностью было проверять деятельность должностных лиц и следить, чтобы все выполняли спартанские законы. В случае нарушений они могли карать даже царей.

Жена царя Феопомпа упрекала его за то, что он предоставил эфорам слишком большую власть, говоря, что теперь он передаст детям меньшую власть, чем сам получил от отца. Отвечая ей, царь сказал: "Хоть и меньшую, зато более прочную".

Цари Полидор и Феопомп правили в конце VIII в. до н. э. При них шло завоевание лежащей на запад от Лаконики плодородной Мессении. По-видимому, связанное с тяжелой войной напряжение обострило борьбу народа и знати и вызвало учреждение эфората. Само слово "эфор" означает по-гречески "наблюдатель", "надзиратель". Так назывались жрецы, в обязанность которых входило наблюдать за звездами. Через определенное количество лет эфоры должны были проверять по звездам, угодны ли богам правящие в Спарте цари. Если во время наблюдения за ночным небом падала какая-нибудь звезда, это означало, что один из царей должен быть смещен.

И действительно, контроль за поведением царей привел к тому, что они вынуждены были больше считаться с народом, следить, чтобы их образ жизни не вызвал народного гнева. Может быть, именно поэтому царская власть сохранилась в Лаконике значительно дольше, чем у народов, населявших соседние со Спартой области Пелопоннеса.

Самым важным и смелым из преобразований, проведенных Ликургом, был передел земли. Все богатство в это время скопилось в руках немногих аристократов, а бедняки потерявшие свою землю, угрожали восстать и уничтожить власть богачей. Ликург убедил сограждан отказаться от владения землей в пользу государства, с тем чтобы никто больше не мог продавать или покупать землю. Всю землю разделили на равные участки, и каждая спартанская семья получила равный надел. Этим Ликург хотел уничтожить бедность и богатство и заставить всех граждан жить в одинаковых условиях, чтобы никто не был выше другого. Каждый участок мог обеспечить семью ячменной мукой, растительным маслом и вином, чего, по мнению Ликурга, было достаточно человеку, чтобы сохранить здоровье и не нуждаться в самом необходимом.

Чтобы окончательно уничтожить всякое неравенство, Ликург хотел переделить не только землю, но и движимое имущество.

Однако он понимал, что богачи никогда не согласятся на это, и решил обмануть корыстолюбивых людей. Для этого он убедил их признать законы, которые сделали богатство бесполезным грузом, так что многие сами рады были отказаться от своей собственности.

Прежде всего он запретил пользоваться золотой и серебряной монетой - и приказал принимать только железные деньги. Чтобы сделать железо, из которого приготовлялись новые деньги, совершенно бесполезным, Ликург приказал о пускать его раскаленным в уксус. Этим он лишал металл твердости, делал его хрупким и совершенно негодным для каких-либо изделий.

Эти деньги были настолько громоздки и стоили так мало, что, для того чтобы держать дома несколько сот рублей, нужно было строить большую кладовую и перевозить в нее деньги на телеге.