Vadim_Panov_Zanimatelnaya_Mehanika (Стивен Кинг - Мобильник), страница 11
Описание файла
Документ из архива "Стивен Кинг - Мобильник", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "литература" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "Vadim_Panov_Zanimatelnaya_Mehanika"
Текст 11 страницы из документа "Vadim_Panov_Zanimatelnaya_Mehanika"
– Чего молчишь, старик, не веришь?
– Знаешь, с кем ты тогда встретился? – негромко поинтересовался Дроздовский.
Невада настороженно взглянул на собеседника:
– Нет.
– С Тремя Палачами, парень, с Тремя Палачами. – Семен Ефимович пожевал губами. – Они в этом доме кровь пили, мясо человеческое ели, души губили. Зла сделали столько, что когда смерть приняли… а смерть, парень, за ними долго ходила… Так вот после того, как эти трое ее приняли, – здесь остались, потому что ни туда, – Дроздовский поднял брови вверх, – ни туда, – взгляд на мгновение указал на землю, – им дороги не было. Никто этих тварей брать не хотел.
Хриплый, царапающий голос старика и то, о чем он рассказывал, делали свое дело: Невада трезвел на глазах.
– Но только ошибаешься ты, парень: сами Три Палача не выходят, их звать надо. Выманивать. С того места призывать, где они смерть приняли, где их кровь землю испоганила.
– Откуда ты знаешь?
– Я много чего о Москве знаю, – улыбнулся Семен Ефимович. – Я ведь местный.
Дроздовский улыбнулся с искренним дружелюбием, но опомнившийся Крус уже почуял опасность. Старик, в одиночестве гуляющий по ночному городу; старик, знающий о Трех Палачах; старик… Невада молниеносно огляделся: людей по-прежнему нет, опустил руку в карман пиджака и сжал рукоять выкидного ножа.
– Ты кто?
И застонал от дикой, невозможной боли. Настороженность, подозрения, желание убить – все вылетело, растворилось в оглушающем приступе. Из глаз потекли слезы. Крус позабыл о ноже, позабыл о старике, схватился руками за вспыхнувшую нестерпимым огнем челюсть.
– Черт! – завыл. – Черт!!!
Но через мгновение стало легче. Боль не ушла, но перестала быть острой, вернулась способность думать.
– Ты кто?
– Я же говорил – Дантист, – с прежним дружелюбием ответил старик. И осведомился: – Ты больше не хочешь меня убить?
– Нет!
– Вот и хорошо.
Боль пропала окончательно. Крус тряхнул головой, сделал шаг назад, вытер слезы и злобно уставился на старика:
– Чего тебе нужно?
– Передашь Гончару вот это. – Семен Ефимович извлек из кармана пыльника маленький пластиковый пакет, в котором одиноко белела пластмассовая пуговица. – И скажешь, что я ему больше не должен.
– Почему сам не отнес? – угрюмо спросил Невада.
– Не хочу его видеть.
– А… – Крус с подозрением посмотрел на пуговицу, затем на старика, криво усмехнулся: – Как ты меня нашел?
– Без труда, – с презрительной улыбкой объяснил Дроздовский. – Все знают, что, когда Вонючка приезжает в Москву, первую ночь он обязательно проводит на Лубянке, молясь тем, кто его когда-то напугал.
Крус покраснел. Взял, почти выхватил пакет и, скомкав, сунул в карман пиджака. Отвернулся:
– Убирайся!
– Да я, собственно, уже. – Старик поправил шляпу: – Надеюсь, мы больше не увидимся…
– Не увидимся! – Невада неожиданно развернулся к Дроздовскому лицом: – Не увидимся! Поэтому я скажу тебе кое-что, старик: я действительно Вонючка. Я действительно мразь. И я действительно предавал тех, кто мне верил. Но как ни странно, старик, есть люди, которых я считаю друзьями. Их мало, всего-то двое, но я их никогда не предам. – Крус похлопал рукой по карману, в котором спрятался пакет с пуговицей. – Понял, старик? Я, Вонючка Крус, никогда не предавал друзей. Можешь похвастаться тем же?
Семен Ефимович судорожно сглотнул, дернул плечом, на мгновение, всего на одно мгновение, в его выцветших глазах мелькнула дикая ярость. Возможно, предшественница еще одного удара, но разгоряченному Неваде было плевать. Он сказал все, что хотел, и теперь смотрел победителем. Последнее слово осталось за ним.
Дроздовский, в свою очередь, сумел справиться с гневом. Глухо повторил:
– Скажи Гончару, что больше я ему не должен.
Повернулся и шаркающей походкой направился к Старой площади.
Сибирь, 2004 год,
третий день экспедиции
– Три дня! – рявкнул Кантор. – Три!!
Плотину его обычного спокойствия, можно сказать – отстраненности от окружающей действительности, наконец-то прорвало, и профессор неумело, но весьма яростно выплескивал на слушателей свое неудовольствие:
– Три дня простоя в исходной точке! Три дня!! Вы понимаете, что семьдесят два часа назад мы должны были покинуть этот чертов городишко?! Мы должны быть в пути! Мы…
Голос сорвался, и Кантор, схватив со стола бутылку минералки, жадно припал к горлышку.
– Мерзавцы…
Говорить и пить одновременно у профессора не получилось, вода потекла по подбородку, пролилась на одежду, однако нового приступа ярости это обстоятельство не вызвало. Кантор тихо выругался – Остин поймал себя на мысли, что впервые слышит из уст профессора столь грязные ругательства, – вернул бутылку на стол и замер, угрюмо глядя на слушателей. Не пронзительно, ожидая ответа на жесткие вопросы, а именно угрюмо, почти обреченно. Вспышка гнева прошла, и ученый на глазах возвращался к привычному образу мягкого, слегка застенчивого человека.
«Не вожак, – вздохнул про себя Остин. – Совсем не вожак…»
Тем не менее именно Эммануил Кантор является руководителем экспедиции, ему дана вся власть, и на нем лежит ответственность за результат. Командовать профессору нравилось, вот только делать это он, к сожалению, совсем не умел. А прислушиваться к мнению опытных людей пока не собирался: на первых порах Остин пытался давать советы, но, поняв, что Кантор не обращает на его слова никакого внимания, плюнул и всю последнюю неделю занимался исключительно своими обязанностями. За происходящим, разумеется, наблюдал, но не вмешивался. И теперь, выслушивая вопли профессора, улыбался про себя:
«Не получается? Интересно, сколько тебе еще потребуется времени, чтобы осознать свое неумение быть главным?»
Остин мог позволить себе улыбку: работу Джеймс делал безукоризненно, и претензий к нему Кантор не имел.
Ярость профессора была направлена на Денниса Вашингтона, менеджера экспедиции, а заодно на его русского помощника, невысокого черноволосого манси со странным именем Порфирий Сургучев. Именно они не сумели организовать своевременную доставку снаряжения, и именно им должна была предназначаться взбучка. Но, по мнению Остина, истерика, которую закатил Кантор, не имела ничего общего с необходимым в данном случае разносом. В свою очередь, Вашингтон и Сургучев знали о слабости руководителя и не особенно переживали по поводу скандала. Внешне выглядели подавленными, взволнованными, но Джеймс прекрасно видел, что менеджеры играют. Плевать им на взбешенного профессора. Да и вины за собой Вашингтон и Сургучев не чувствовали.
– Местная логистика оставляет желать лучшего, – негромко кашлянув, проговорил Деннис. – Русские… – тут он покосился на подчиненного, – ужасные пьяницы и разгильдяи.
Сургучев английским не владел, а потому просто кивнул, подтверждая непонятые слова старшего товарища.
– Когда следует ждать груз? – уныло осведомился смирившийся с судьбой Кантор.
«Концерт закончился».
Остин окончательно поскучнел.
– Перевозчики клянутся, что завтра машина будет в городе, – уверенно заявил Вашингтон.
– То есть послезавтра мы можем выступить?
– Я надеюсь.
Сам Деннис в тайгу не собирался, даже целей экспедиции толком не знал, а потому его совершенно не волновало, как скоро люди Кантора отправятся в сибирские леса.
– Идите, – велел профессор. – И помните: я требую, чтобы завтра груз был на месте!
– Обязательно, – кивнул Вашингтон.
Сургучев опять подтвердил.
Остин, не таясь, зевнул. И тоже собрался покинуть комнату профессора, но Кантор неожиданно остановил его:
– Джеймс!
– Да, сэр?
– Прошу вас остаться на пару слов.
– Хорошо. – Остин без энтузиазма вернулся в кресло и развалился в нем с самым независимым видом. – Что-то случилось?
– Нет. То есть – да… То есть… – Кантор в замешательстве потер лоб.
«Кабинетная крыса! У тебя есть имя, научные звания и связи в верхах. Но ты все равно кабинетная крыса, неспособная к повседневному управлению людьми».
Не таким, ох не таким, по мнению Остина, должен быть руководитель отправляющейся в глухие сибирские уголки экспедиции. Что Кантор видел в жизни? Уютный университетский кабинет? Тихий библиотечный полумрак? Интеллигентные раскопки в цивилизованной Европе? Джеймс внимательно изучил послужной список шефа и знал, что в по-настоящему сложных экспедициях профессор не участвовал. Не было за его плечами ни южноамериканских гор, ни африканских джунглей, ни азиатских пустынь. Не Индиана Джонс, если уж на то пошло. И как поведет себя Кантор, столкнувшись с трудностями, большой вопрос. А трудности обязательно возникнут. Остин вырос на Аляске и хорошо понимал, что это такое – северные леса.
– О чем вы хотели поговорить, сэр?
– О ваших людях, Джеймс. – Профессор наконец подобрал нужные слова.
– С ними все в порядке, сэр, – успокоил начальника Остин. – Они уверены в себе, полны энтузиазма, к тому же чертовски скучают в этой дыре и жаждут отправиться в путь.
«Пронюхал о вчерашней драке в местном ресторане? Было бы о чем говорить! Ну, набили мои ребята морды местным. Ну и что?»
– Дело действительно обстоит так, как вы говорите?
– Вы – мой командир, сэр. – Остин добавил металла в голос: – Я не имею права вас обманывать.
Официально организатором экспедиции выступили университет и два благотворительных фонда. Однако в действительности Кантор сумел заполучить поддержку правительства, а потому половину «научных работников» составляли военные. Пятнадцать морских пехотинцев во главе с Остином были призваны обеспечить безопасность ученого и гарантировать, что найденные им сокровища благополучно достигнут Соединенных Штатов. Дабы не смущать туземных чиновников, военные действовали инкогнито, однако оснащение группы, в том числе и боевое, было на самом высоком уровне.
– Я поговорил с парой ваших парней, – промямлил профессор, – и понял, что они никогда не бывали в тайге.
– Они морпехи, сэр, – отрезал Остин. – Они пойдут, куда прикажут, и сделают все, что им прикажут.
– Да, но… – Кантор нервно потер руки. – Джеймс, я могу быть с вами откровенен?
– Как сочтете нужным, сэр. Со своей стороны хочу заметить, что нам следует полностью доверять друг другу.
– Разумеется, разумеется… – Профессор неловко улыбнулся. – Понимаете, при подготовке экспедиции меня в основном увлекали научные аспекты…
– Прекрасно понимаю, сэр, – кивнул Остин. И, не удержавшись, язвительно добавил: – Каждому следует заниматься своим делом.
– Совершенно с вами согласен, и… – Кантор вновь сбился. Чувствовалось, что тема его крайне тревожит. – Одним словом, меня не особенно заботило, кого прикомандировало к экспедиции министерство обороны.
«Начинается», – мрачно подумал Джеймс.
Он ждал, что этот разговор состоится значительно раньше, в Америке, когда еще можно было что-то исправить, или по прилете в Россию, но уж никак не перед самой экспедицией. Еще одно доказательство слабости профессора как руководителя.
– Сегодня я получил письмо от друзей…
«Господи, он даже не в разговоре с морпехами об этом узнал, а от друзей! Что же ты за начальник?»
– И они намекнули, что наши… что ваши подчиненные служили в Ираке.
– Многим морским пехотинцам довелось нести службу в Ираке, сэр, – отчеканил Остин. – Наличие боевого опыта являлось дополнительным плюсом при отборе кандидатов. Вам ведь нужны лучшие солдаты?
– Э-э… Да.
– Вы их получили.
Джеймс намеренно сделал вид, что не понимает, к чему клонит Кантор.
«Давай, профессор, выкручивайся! Назови кошку кошкой».
К большому удивлению Остина, Кантору все-таки удалось справиться с неловкостью и внятно высказать охватившие его сомнения:
– У ваших людей нет боевого опыта, Джеймс. Они служили в охране тюрьмы Абу-Грейб, и против них велось расследование по факту издевательств над заключенными…
В отличие от витающего в облаках профессора, Остин с самого начала знал, каких ублюдков ему подсовывают, пытался отказаться, но в конце концов был вынужден смириться с принятым наверху решением. Теперь следовало успокоить Кантора. Руководитель должен быть уверен в своих подчиненных.
– Буду откровенен, профессор, я тоже не в восторге от этих ребят. НО. Я их полностью контролирую и на сто процентов уверен, что они выполнят любой мой приказ. – Остин выдержал паузу. – Вы мне доверяете?
– Вас рекомендовали как очень умелого офицера.
– Спите спокойно, профессор, я не подведу. А что касается иракских приключений моих людей, то… – Джеймс улыбнулся. – Нас ожидает тяжелая экспедиция. Нам будет противостоять и природа, и, насколько я понимаю, люди. Вы ведь сами рассказывали, что ищут сокровище давно и погибшие в этих поисках исчисляются десятками.
– Все так. Но…
– Местные дикари только с виду кажутся тупыми и дружелюбными. Не забывайте, что мы находимся на их территории и хотим отыскать их сокровище. Как поведут они себя, когда мы приблизимся к цели? Продолжат помогать или проявят агрессию? Не стоит забывать и о русском правительстве. Не попытается ли оно наложить лапу на найденное сокровище?