Drevniy_катастрофа (Сергей Тармашев - 2 Фантастические саги!), страница 44

Обратный путь Нолл прошел так же быстро, как и прямой. Он еще на аэродроме отключил автопилот и все делал руками. Так надежнее. Ника­кой автопилот не может чувствовать машину так, как это может он. Джим пилотировал турболет и украдкой наблюдал за Арториусом. На всем про­тяжении полета этот человек поддерживал непрерывную связь со своими людьми и Орбитой постоянно. Он координировал, выдавал информацию, отдавал указания десяткам людей по сотням вопросов, помощник Прези­дента Латто выполняла его распоряжения мгновенно, а Рос ежеминутно Докладывал о готовности все новых и новых спасательных команд, нолл поразился, сколько всего одновременно держит в голове этот человек, и как уверенно он действует. Подумать, только, Нолл знаком с главой бунке­ра Рос! Они вылечат Сэм, и он обязательно расскажет ей об этом в мель­чайших подробностях. Джим представил, как на следующий день его сно­ва вызовут в школу, и улыбнулся. Саманта подрастет и станет великим публицистом, ее рейтинг наверняка намного превзойдет отцовский, а Кел­ли, как всегда, будет мягко намекать ему, но какой именно линии в их се­мье наследуется талант.

Турболет вошел в атмосферу, и Арториус прервал его размышления:

— Командир Нолл, совершайте посадку перед зданием Сената.

• Где? — опешил Джим. Даже у невозмутимого Билла отвисла че­люсть.

• На площади Мира, перед зданием Сената. Свяжитесь с диспетчером, воздушный коридор для нас уже должен быть готов к открытию.

• Но как можно снимать щит с жилых районов! И... господин Артори­ус, там же... в Сенате Древние! — В первую секунду Нолл не поверил сво­им ушам, однако вышедший на связь диспетчер купола доложил о готовно­сти открыть коридор прямо над площадью Мира.

• Жилым районам под центральным куполом хуже уже не будет, — тон Арториуса исключал всякие возражения. — Приземляйтесь. Мне пред­стоит разговор с Древними. Я должен прекратить это бессмысленное кро­вопролитие. На этой многострадальной планете должен навсегда воца­риться мир, и я сделаю всё, чтобы так и произошло! Выполняйте!

Через три минуты тяжелый турболет замер на усеянной телами пло­щади. Арториус подошел к люкам и приказал:

— Выставляйте щит и ждите моего возвращения, — он покинул турбо­лет и направился к входу в мертвое здание Сената.

Джим с замирающим сердцем смотрел вслед человеку, без колебаний шагающему навстречу смертельной опасности. Нолл поклялся, что больше никогда не назовет этих людей кротами.

Сознание возвращалось медленно. В ушах стоял монотонный звон, перед глазами висела красная пелена, а голова нестерпимо болела, словно в отместку за столь небережное с ней обращение. Глаза наотрез отказыва­лись открываться, и стало ясно, что голова объявила забастовку. Надо бы­ло принимать меры. Тринадцатый силой заставил неподъемные веки разо­мкнуться. Мутное изображение обрело резкость, и он увидел над собой по­толок, стены и посеревшее лицо Четвертого. Майор попытался сесть, и тут же резкая боль пронзила лопатку. Он злобно выругался.

• О! Слышно, что живой, — Серебряков помог майору приподнять-_ся _ я знал, что ты оклемаешься, ты живучий.

• Андрюха, давай полегче. — Тринадцатый поморщился. - Похоже, лопатка сломана.

• И всё? — удивился Четвёртый. — Да ты влетел в фойе, будто снаряд.

Пока Серебряков помогал ему усесться около стены, майор осмотрел­ся. Они находились в одном из кабинетов здания Сената на втором этаже. Один боец занял позицию у выхода в коридор, еще один из глубины поме­щения наблюдал за площадью через окно.

• Где остальные? Что с Коробочкой? — острая боль снова напомнила о себе, и пришлось развернуться, чтобы облокотиться о стену неповреж­денной половиной спины.

• Нет больше Коробочки, — Четвертый сплюнул. - И здесь все, кто остался, — он протянул майору бутылку с водой. — Похоже, они долбанули ядерным. Видимо, с той летающей хреновины. Прямое попадание по Коро­бочке. Рвануло, прям как тогда, в Гвинее, когда негритосам кто-то продал снаряды в одну десятую килотонны. Ты, небось, застал?

• Застал, — Тринадцатый сделал пару глотков. В голове прояснилось, боль стала терпимой, только звон в ушах не прекращался. Это еще что, вот когда контузия начнет отходить...

• Радиация? — майор вопросительно посмотрел на друга.

• Фон заоблачный, - хмуро кивнул Серебряков.

Значит, действительно, ударили ядерным. Хреново. Без средств защи­ты так долго не протянуть. И антирада нет.

• Сколько я провалялся? - язык слушался плохо, слова выходили невнятными. Ладно, не в первый раз. Не самая великая трудность. Мог бы вообще заикаться пару суток.

• Часа три.

• Обстановка?

• После ядерного удара летающая хрень сделала еще пару кругов и Ушла на восток. С тех пор всё чисто. А точнее, очень грязно. Мы перебра­лись на второй этаж, подыскали место с обзором поудобнее, - Четвертый запнулся, резко отвернулся и его вырвало. Он отплевался и протянул руку к бутылке с водой. - Противника нет, все как вымерло. Сидим ног, тебя до­жидаемся, - он смочил кусок тряпки и принялся вытираться. - Везучий 1ы. командир, даром что Тринадцатый. Когда рвануло, я, было, подумал, что всё, остаюсь от тебя одно только воинское звание...

• Рано обрадовался, - майор поднял руку и попытался ощупать голо­ву, но словно налитая свинцом рука слушалась плохо, и попасть ладонью в собственную голову не удавалось. — Что у меня там?

• Ты погоди пока, не дергайся сильно, - Четвертый поднялся и, поша­тываясь, пошел к выходу. - Надо бы тебе повязку на голове сменить. Пой­ду поищу чего-нибудь.

Он вернулся минут через пять с какой-то тряпкой и занялся перевяз­кой. Боль в голове вспыхнула с новой силой, и Тринадцатый снова выска­зался на русском народном.

• Поспи пока. Слабый ты еще, на ноги не встанешь, — Серебряков по­качал головой, но пошатнулся, и его снова вырвало. — Да и мы тоже не очень... далеко тебя не унесем.

• Разберемся, — майор закрыл глаза. — Передохнем и будем выбирать­ся отсюда. Саня, ты там с окном поаккуратнее...

• Хорошо, командир, — слова дежурившего у окна бойца глухо про­звучали в гудящей тишине ускользающего сознания.

Он проснулся от резкой вспышки чувства опасности. Тринадцатый открыл глаза и осмотрелся.

В комнате ничего не изменилось. Двое бойцов спали, один, сидя на по­лу, нес дежурство. В ушах надрывно свистело. Майор потряс головой. Тут же пришла боль, а вот свист не ушел.

- Воздух! - Тринадцатый потянулся к автомату. - Саша, окно! Боец тяжело поднялся и нетвердо приблизился к оконному проему.

- Самолет этот без крыльев. Вроде того, на котором мы летели. Са­дится на площади, прямо перед зданием.

Бойцы начали изготавливаться к ведению огня. Майор попытался встать, опираясь на автомат.

• Что-то долго они собирались. Андрей, помоги встать, - Четвертый подал руку. Спина выплескивала боль, словно расплавленное железо. -Без команды не стрелять, подпустим поближе.

• Выходят, - доложил наблюдатель. - Один человек всего. В ска­фандре, как у нас дома.

Тринадцатый осторожно, из глубины помещения, выглянул в окно. Прямо перед златим стоял турболет, и от него к крыльцу шел небольшой человек в скафандре максимальной защиты. Неуклюжая походка тщедуш­ной фигурки, широко разворачивающей ступни при ходьбе, показалась ему знакомой. Где-то я его уже видел...

- Это Арториус, - узнал Тринадцатый. - Саша, Андрей, встретьте его, но аккуратно.

Бойцы, пошатываясь, вышли. Спустя десять минут руководитель под­полья стоял перед майором.

• Господин Тринадцатый! Господин Серебряков! Господа! Как я рад вас видеть! Мы боялись, что вы погибли! — глухо кричал сквозь гермошлем Арториус. Он был безгранично счастлив. — Я торопился, как только мог! Какое счастье, что вы живы! Скорее пойдемте на борт турболета, здесь нель­зя оставаться, радиационный арон огромен!

• Как обстановка? — майор оперся рукой на стену, в ногах чувствова­лась сильная слабость. — Откуда этот... турболет?

Арториус победно потряс руками:

- Мы победили! Вы совершили беспримерный подвиг, и ваши деяния весь мир будет помнить еще очень долго! После уничтожения кровавого диктатора и его верхушки, оставшиеся в живых пособники диктатуры сло­жили оружие! Власть перешла к нам! Мы создали объединенное правитель­ство из представителей всех сообществ, которое займется восстановлением мира и подготовкой к законным выборам. К сожалению, почувствовав неот­вратимую гибель, диктатор приказал применять заряды на основе высоко­активных тяжелых элементов, и территория под центральным куполом се­рьезно заражена. Он хотел забрать с собой в могилу все живое! В настоящий момент мы перебрасываем сюда из Бункера отряды специалистов для ока­зания экстренной помощи населению Ромба! Мы же медики, господа! Это наш великий долг, это наше предназначение! Мы очистим Ромб от радиоак­тивного заражения, как вы очистили его от диктата палачей! Тысячи со­трудников Корпорации добровольно вызвались принять участие в опера­ции спасения!

Переполняющие Арториуса эмоции было видно даже через лицевой Щиток гермошлема. Его глаза сверкали, он энергично жестикулировал слова звучали громко и отрывисто. Бывший подпольщик переводил взгляд с одного бойца на другого и не мог устоять на месте.

- Господа! Чего же мы стоим! Скорее, идемте на борт, нас ждут дома! Вас ждут с нетерпением! Вы должны срочно получить медицинскую по­мощь. Лучшие специалисты Корпорации будут заниматься вашим лечени­ем. Пойдемте! — он устремился по коридору к выходу. — Нас ждут дома!

Бойцы Внешней группы, пошатываясь, двинулись за ним. Тринадца­ть! й опирался на автомат, как на посох. Наконец-то сегодня произошло хоть что-то хорошее. Удивительно, что подполью так быстро удалось пере­хватить власть. Видимо, диктатор и впрямь стоял у всего мира поперек гор­ла. Хотя, как еще могло быть с человеком, который собирался захватить в могилу и без того невеликие остатки человечества. А с виду был сентимен­тальный дед. Да, вот тебе и сантименты. Телохранителя пожалел, а весь мир забыл.

Боль в голове нарастала, мысли путались, йоги пытались подогнуться. Держаться! Ну, подумаешь, контузило самую малость. Первый раз, что ли? Не падать же теперь из-за этого прямо здесь. Он упрямо переставлял непо­слушные ноги. Кто-то из бойцов, сквозь мутную пленку перед глазами бы­ло сложно понять, кто же именно, вдруг упал на колени с приступом рво­ты. Надо бы помочь ему подняться. Но пока Тринадцатый добрел до упавшего, остальные уже подняли товарища и, поддерживая друг друга, шли дальше.

Пятьдесят метров до турболета шли, как пятьсот. Когда группа подня­лась на борт, майор увидел бледные и перепуганные лица экипажа. Он ус­мехнулся. Представляю, какой у нас сейчас видок. Побелеешь тут.

Арториус что-то сказал им на непонятном языке и принялся усажи­вать Внешних, устраивая их на сиденьях и пристегивая ремнями. Молодец парень. Я бы уже, пожалуй, сам не пристегнулся. Хотя лопатка вроде уже не болит. Тринадцатый пытался собрать воедино расползающиеся в бредо­вом тумане мысли. В этот момент турболет взмыл вверх, грудь сдавило пе­регрузкой, и майор потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то отстегивал его от кресла. Тринадцатый открыл глаза, но навести резкость никак не удавалось. Он хотел потереть их рукой, но та не желала подниматься. Ах вот как! Да ну и черт с тобой. Майор поморгал глазами и, в конце концов, увидел, что происходит. Рука запуталась в ремнях, которые отстегивал Четвертый. Нет, так не годится. Надо собраться. Он напряг остатки сознания, нашарил автомат, который так удачно заменял посох, и встал.

Сон в полете немного ослабил боль, и стало возможным идти быстрее. Бойцы, сопровождаемые Арториусом, зашли в шлюз и, спустя несколько минут широкая лифтовая платформа плавно двинулась вниз. Маленький чиновник что-то беспрерывно говорил, что-то о выдающихся врачах и но­вейших методах лечения, но всепоглощающая боль в голове мешала вос­принимать его слова четко. Наконец, платформа достигла бункера, и Внешних встретили люди в белоснежных скафандрах медицинского отде­ла с передвижными госпитальными носилками наготове. Арториус стро­гим тоном торопил их, и многочисленные руки подхватили майора, уложи­ли на носилки и покатили по коридорам Убежища. «Вот я и дома», — мелькнула мысль. Тринадцатый разрешил себе расслабиться и провалился в черную пустоту небытия.

- Как тебе это удалось, Арти? - Лемешева восхищенно смотрела на Ве­ликого Руководителя.

Через прозрачную стену подуровня интенсивной терапии было хоро­шо видно, как Кузнецов лично руководит помещением Древних в биореге­нераторы.

• Я применил всю силу своего убеждения. Я убедил их, что мы ока­жем им полную медицинскую помощь в обмен на прекращение кровопро­лития, и они согласились на временное перемирие.

• Ты сильно рисковал, - хмуро заявил Трубецкой, - а если бы ть! по­гиб? Весь мир следил за тобой, Орбита давала изображение в прямой эфир. Кадры о том, как ты выводишь из здания Сената Древних облетели даже со­общества. Твоя смерть сделала бы операцию спасения невозможной, пик из наших людей не решился бы туда лететь. _{омпаад11}

• Это был необходимый риск, Денис, - многозначительно возлил Арториус. - Зато теперь нам доверяют безоговорочно во всем мире, авторитет Роса неоспорим. _й „_{рпгпнал за}-

Последний биорегенератор принял пациента, и лечшии пч^нал,^
суетившись, собрался у консолей управления. Кузнецов, тре
Рившись, поспешно направился к выходу. пппога -