Высказывались доводы, что «желание всегда неразрывно связано с определенной целью. То, что не является целью лица, не может быть его желаемым... различные психологические оттенки волевого отношения к наступившим последствиям не имеют значения...» ⁷³. Однако «желание» или «сознательное допущение» с большой натяжкой можно соотнести с волевой концепцией, поскольку и первое и второе не характеризует волю субъекта.

В свою очередь В.В. Лунев отстаивает позицию, что «воля не сводима к желанию», а указанное в законе «желание» не является основным признаком воли и совсем к ней не относится «допущение» (при косвенном умысле)⁷⁴.

Мнение исследователя вполне согласуется с данными психологической науки. Так, С.Л. Рубинштейн считает, что «наличие желания еще не является законченным волевым актом». Желание может быть не столько практичным, сколько содержательным и аффективным. Вместо того чтобы претвориться в действие, желание может дать простор чувствам и представлениям. С точки зрения психологии «желать еще не значит хотеть». Желание переходит в подлинно волевой акт, то есть в хотение, в том случае, когда имеет место устремленность не на предмет желания, а на овладение им, на достижение цели. «Хотение имеется там, где желанна не только сама по себе цель, но и действие, которое к нему приводит» ⁷⁵.

Развитие желания определяется как предметом желания, способами и условиями его удовлетворения, так и устойчивостью, длительностью, силой самого желания. В зависимости от этого различают желания: выполнимые, нереальные, противоречивые, безрассудные, целевые и т.п. Желания наряду с интересами и убеждениями характеризуют сознательное отношение человека к его деятельности.

Один из известнейших психологов К.К. Платонов считает, что «воля - это форма психического отражения, в которой отражаемым является объективная цель, стимулы ее достижения, возникающие препятствия, мешающие ее достижению, а отраженным становится субъективная цель, борьба мотивов, волевое усилие; результатом - действие и удовлетворение достижением цели. Волевые процессы проявляются как переживание своеобразного усилия, направленного на преодоление трудностей» ⁷⁶. Как видим, и в данном определении желание несводимо к воле.

В подтверждение приведенных выше доводов проанализируем следующие юридические конструкции, приписываемые волевой концепции вины: «без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий», «без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий...». Согласимся с мнением В.А. Якушина: «Воля не может рассчитывать. Рассчитывает, взвешивает все «за» и «против» интеллект человека, а не его воля» ⁷⁷.

Законодательное описание так называемых волевых признаков умысла и неосторожности характеризует не столько волю субъекта правонарушения, сколько содержание его сознания.

Рассмотрим более подробно неосторожность как форму вины. Процесс декриминализации отдельных неосторожных деяний в уголовном праве расценивался как положительный. «В сущности, декриминализацию можно рассматривать как криминализацию «с обратным знаком», так как основанием декриминализации в значительной части является отсутствие (отпадение) оснований для криминализации того же деяния» ⁷⁸. Представлялась обоснованной криминализация неосторожных деяний лишь при наличии фактического существования вреда.

Повышение значимости неосторожности как формы вины в праве (административном и уголовном) в основном принято связывать с правонарушениями техногенного характера, обусловленными научно-техническим прогрессом. В соответствии с этим есть мнение, что расширение сферы ответственности за противоправную неосторожность, дальнейшее увеличение числа соответствующих уголовно-правовых норм является социальной необходимостью⁷⁹.

Так как в условиях интенсивного технического прогресса правовое регулирование возникающих в сфере использования техники отношений нередко отстает от потребностей в таком регулировании, поскольку необходимость в регулировании становится все более очевидной, законодатель берет под правовую защиту соблюдение различного рода специальных правил, игнорирование которых чревато серьезными последствиями.

В правовой литературе⁸⁰ высказывалось мнение, что сложности в формулировании отдельных норм о неосторожных преступлениях и проблемы в их применении вызваны фактической недооценкой значения вины, как принципа права, так и в качестве обязательного признака состава любого правонарушения. Следует констатировать, что в последнее время вопросы вины в основном рассматриваются лишь на комментарийном уровне и в вузовских учебниках. И если в прежние годы учеными-криминалистами было высказано значительное количество ценных и интересных мыслей относительно неосторожной формы вины, ее содержания и особенностей, то ныне этот институт не развивается в должной мере. Учитывая распространение принципов уголовного права на иные правоотношения, исследования должны носить комплексный, системный, междисциплинарный подход.

Рассматривать же неосторожность в качестве ответственности без учета вины, на наш взгляд, неприемлемо. В этой связи процитируем высказывание Г.Ф. Шершеневича: «Не ясно ли, что закон разрешает случайное столкновение интересов не на почве правонарушения, а путем принудительного страхования от несчастных случаев, возлагая убытки не на виновного, а на случайного причинителя. Закон с таким же основанием мог бы возложить убытки на самого богатого человека в городе, или на богатого человека, оказавшегося в ближайшем расстоянии от несчастного случая... Раз сойдя с точки зрения правонарушения, основанного на вине, мы открываем широкие горизонты на совершенно иной социальный строй. Согласуется ли ответственность без вины с основными началами современного строя - это вопрос, на который может быть дан только отрицательный ответ» ⁸¹.

В теории права вина выступает в качестве психического отношения, однако, вероятно, неуместно вести речь о психическом отношении при описании разновидности неосторожной формы вины - небрежности. В ч. 3 ст. 26 УК РФ указано: «Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия)». Раз не предвидело - значит и психического отношения к противоправному деянию и его последствиям не было.

Соответственно психологическая теория вины пригодна при разделении умысла на прямой и косвенный (эвентуальный), но неприемлема в рамках действующего законодательства при рассмотрении неосторожности в качестве формы вины.

Что касается законодательных формулировок: «хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия», «хотя должно было и могло это осознавать», «хотя должно было и могло их предвидеть», то из них можно усматривать лишь потенциально возможное психическое отношение. Комментируя вышесказанное, мы разделяем мнение одного из исследователей: «Тот, кто говорит о потенциальном психическом отношении, безусловно, должен знать, что в этом случае, фактически, пока он не имеет дела ни с каким отношением. Потенциальная способность ни в коем случае не означает само проявление этой способности» ⁸².

Анализируя законодательное описание и разделение форм и видов вины, можно прийти к выводу, что в действительности законодатель придерживается интеллектуалистической концепции.

Резюмируя вышесказанное, отметим, что вина, как обязательный признак уголовного преступления, административного и налогового правонарушения не может быть представлена исключительно в качестве психического отношения. Вероятно, вновь возникла необходимость обратить внимание юристов на оценочную теорию вины: «Кроме психического отношения субъекта, вина всегда включает социально-правовую оценку отношения виновного к охраняемым... законом ценностям» ⁸³.

Проанализируем приведенное выше высказывание. Как следует из законодательного определения форм, вина проявляется в качестве отношения к противоправным, общественно опасным деяниям (процессуальный состав деликта) или к вредным, общественно опасным последствиям (материальный состав деликта). И в первом, и во втором случае перечень запрещенных под угрозой наказания деяний и их опасных и вредных последствий не абстрактен, а четко закреплен законодателем в диспозициях соответствующих статей нормативных правовых актов. Мало того, такой перечень и тяжесть санкции изменяются (как эволюционно, так и революционно) в зависимости от изменения социально-политического устройства общества.

Приведенный выше анализ выявил ряд недоработок в законодательном определении форм и видов вины. В результате проведенного С.В. Векленко опроса преподавателей и профессоров высших учебных заведений, имеющих ученые степени кандидатов и докторов юридических наук, получены следующие данные. На вопрос «Удовлетворяет ли Вас законодательное закрепление понятия, форм и видов вины?» 72,7% респондентов ответили отрицательно. Именно при установлении видов умысла и неосторожности наиболее часто допускаются судебные ошибки⁸⁴.

Вина - это многогранное понятие, широко используемое в жизни человека, изучаемое множеством наук, не имеющее единого определения. Сравнивая определение вины, разработанное отечественными юристами в 50-х годах прошлого века, с современным определением, можно прийти к выводу, что принципиальных изменений в подходе к вине за это время не произошло. При этом необходимо отметить тот факт, что определение концепции вины в существующем ныне виде формировалось в нашей стране в послереволюционный период, в условиях тоталитарного режима, в определенных политических и социально-экономических условиях. Науки, изучающие вопросы вины (юриспруденция, психология, философия и др.), зачастую выполняли заказ правящей власти. Поэтому, на наш взгляд, понятие вины в праве нуждается в современном переосмыслении с использованием анализа зарубежного опыта, новейших достижений ученых разных отраслей наук.

Между тем, как представляется, юридическое значение форм вины велико.

Во-первых, в отношении случаев причинения общественно опасных (вредных) последствий без вины и случаев неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении, форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного (правомерное поведение от противоправного).

Во-вторых, форма вины является основанием дифференциации ответственности и наказания за правонарушения, которые могут совершаться как умышленно, так и неосторожно.

В-третьих, наличие умышленной формы вины обосновывает, а неосторожной вины исключает постановку вопроса о преступных мотивах и целях.

В-четвертых, форма вины зачастую способствует квалификации преступления или правонарушения.

Какими бы общественно опасными не были действия (бездействие) лица и наступившие общественно опасные последствия таких действий (статья 5 УК РФ), но если ответственность за них не предусмотрена УК РФ, то такое лицо не может подлежать уголовной ответственности, вне зависимости от его осознания, предвидения, желания и расчетов.

На основании вышесказанного, на наш взгляд, пункт 1 статьи 5 УК РФ целесообразнее изложить в следующей редакции: «Лицо подлежит ответственности только за виновно совершенные общественно опасные действия (бездействие) и наступившие в результате этих действий общественно опасные последствия, закрепленные Особенной частью УК РФ, содержащие все признаки состава преступления, предусмотренные УК РФ».

Глава 2. Проблемы вины в российском уголовном праве

2.1 Влияние формы вины на назначение наказания

В уголовном праве вопросы умышленной вины составляют важную часть учения о субъективной стороне преступления. Как справедливо отмечалось в литературе, «особенность субъективной стороны преступления, в отличие от других его сторон, состоит в том, что малейшие нюансы в ее трактовке приводят к резкому изменению границ вменяемого и наказуемого» ⁸⁵. Трудность установления субъективных признаков преступления на практике и возникающие в связи с этим ошибки⁸⁶ ставят задачи по разработке непротиворечивых законодательных положений, а также четких рекомендаций по их практическому применению. В связи с этим в настоящее время среди прочих можно выделить две проблемы в сфере законодательного регулирования умышленной вины, устранение которых отчасти позволит решить указанные задачи.

1. Первая проблема относится к содержащемуся в Общей части УК РФ определению умысла (ст. 25) и связана с необходимостью его совершенствования применительно к признаку осознания общественной опасности деяния.

В формулировке умысла указание на общественную опасность как сущностный признак преступления впервые появилось в УК РСФСР 1926 г. (ст. 10) и давалось применительно к предвидимым лицом последствиям⁸⁷. Следующий УК РСФСР 1960 г. (ст. 8) дополнил конструкцию умысла указанием на осознание общественно опасного характера действия или бездействия. Действующий УК РФ 1996 г. (ст. 25) с некоторыми редакционными правками также указывает на необходимость осознания общественной опасности как действий (бездействия), так и последствий. Однако УК РФ по-прежнему умалчивает об иных признаках состава (таких, как место, время, способ совершения преступления и др.) и о субъективном отношении к ним.

В связи с этим в теории уголовного права были высказаны различные взгляды относительно трактовки законодательного определения умысла.

Одни авторы рассматривают законодательные конструкции умысла буквально⁸⁸, что приводит к выводу о невозможности их применения к иным признакам состава, кроме действия (бездействия) и его последствий. Исходя из этого, предлагается закрепить в законодательстве положения об объеме вины, который характеризует осознание лицом всех обстоятельств, отраженных в признаках состава конкретного преступления, в момент его совершения⁸⁹.

Другие авторы полагают, что определение умысла в УК РФ следует толковать не буквально, а расширительно. Они также считают, что необходимо устанавливать осознание лицом всех юридически значимых обстоятельств, но решают этот вопрос иначе - на основе соотношения понятий формы и содержания вины⁹⁰. На философском уровне содержание и форма характеризуют одно и то же явление с разных сторон⁹¹. С учетом этого содержание вины конкретно и изменчиво, оно включает в себя совокупность характеристик психического отношения ко всем юридически значимым обстоятельствам преступления и является для него уникальным. Форма вины более абстрактна и стабильна, она отражает наиболее устойчивые черты психического отношения, типичные его проявления, характерные для всех преступлений⁹².

Законодатель в целях экономии текста закона применяет особый подход к описанию умышленной вины, при котором используется логический прием выделения в едином явлении двух его аспектов - формы и содержания. В связи с этим при описании законодательной конструкции умысла в Общей части УК РФ содержится ее постоянная составляющая (что отражает аспект формы умышленной вины), а в Особенной части УК РФ - переменная (что отражает аспект содержания умышленной вины). Для определения того, какими признаками характеризуется умышленная вина применительно к конкретному составу преступления, необходимо учитывать не только общее законодательное определение умысла, но также соответствующую статью Особенной части Уголовного кодекса и целый ряд иных положений его Общей части, на основе анализа которых и выявляются юридически значимые признаки, характеризующие умышленную вину в конкретном преступлении, как с точки зрения ее формы, так и с точки зрения ее содержания⁹³.

При таком подходе дополнять законодательную формулировку умысла в Общей части УК РФ не требуется, поскольку в ней дается лишь общее определение умысла в аспекте формы вины. Применительно же к отдельным преступлениям эта форма всегда будет наполняться реальным содержанием, поскольку именно от законодательного описания состава преступления зависит то, на основе каких именно обстоятельств возникает осознание общественной опасности деяния в каждом случае.