А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998) (А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998).doc), страница 10

1) универсумом сущностей;

2) универсумом наблюдаемых феноменов;

3) универсумом языка.

Каждый из них можно представить в виде плос­кости:

Здесь а и в — наблюдаемые феномены; А, В — соответствующие сущности; а и ss — символические представления или описания этих сущностей; Е представляет существенную связь между А и В; Т— тео-

¹² Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 305.

¹³ Грязнов Б. С. Философия науки К. Р. Поппера // В кн.: Формальная ло­гика и методология современной науки. М., 1976, с. 26.

рия, описывающая связь Е. Из а и Т мы можем вывести ss. Это означа­ет, что с помощью теории мы можем объяснить, почему появление а вызывает появление в. Инструментализм отбрасывает плоскость (1), т.е. универсум сущностей. Тогда а и ss непосредственно относятся к на­блюдаемым феноменам а и в, а Г вообще ничего не описывает и пред­ставляет собой инструмент, помогающий дедуцировать ss из а.

Поппер согласен с инструменталистами в том, что научные теории являются инструментами для получения предсказаний. Но когда инст­рументалисты говорят, что теории есть только инструменты и не пре­тендуют на описание чего-то реального, они ошибаются. Научные тео­рии всегда претендуют на то, что они описывают нечто существующей и выполняют не только инструментальную, но и дескриптивную функцию. Поппер показывает это следующим образом.

Инструментализм уподобляет научные теории правилам вычисле­ния. Чтобы показать ошибочность инструменталистского понимания науки, нужно продемонстрировать отличие теорий от вычислительных правил. Поппер это делает, отмечая, во-первых, что научные теории подвергаются проверкам с целью их фальсификации, т. е. в процессе проверки мы специально ищем такие случаи и ситуации, в которых теория должна оказаться несостоятельной. Правила и инструменты не подвергаются таким проверкам. Бессмысленно пытаться искать случаи, когда, скажем, отказывают правила умножения.

Во-вторых, теория в процессе фальсифицируется, т. е. отбрасыва­ется как обнаружившая свою ложность. В то же время, правила и инст­рументы нельзя фальсифицировать. Если, например, попытка побрить­ся топором терпит неудачу, то это не означает, что топор плох и его следует выбросить, просто бритье не входит в сферу его применимости. "Инструменты и даже теории в той мере, в которой они являются инст­рументами, не могут быть опровергнуты. Следовательно, инструмен-талистская интерпретация не способна понять реальных проверок, яв­ляющихся попытками опровержения, и не может пойти дальше утверж­дения о том, что различные теории имеют разные области применения” ¹⁴.

И, наконец, в-третьих, инструментализм, рассматривая теории как правила, спасает их от опровержения, истолковывая фальсификации как ограничения сферы применимости теорий-инструментов. Тем са­мым инструментализм тормозит научный прогресс, способствуя кон­сервации опровергнутых теорий и препятствуя их замене новыми, луч­шими теориями. Таким образом, "отвергая фальсификацию и подчерки­вая применение, инструментализм оказывается столь же обскуранти­стской философией, как и эссенциализм" ¹⁵.

¹⁴ Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 314.

¹⁵ Там же, с. 315.

Критика, которой Поппер подвергает инструментализм, интересна и изобретательна, но она, как мне представляется, не может быть убе­дительной при тех гносеологических предпосылках, которые он прини­мает. Философская позиция Поппера, в сущности, сближает его с инст­рументалистами. Действительно, если не существует никаких критериев истины, если все теории — лишь необоснованные предположения, ко­торые рано или поздно будут отброшены, то можно ли приписать им более чем инструментальное значение? Поппер вряд ли смог бы защи­титься от следующего аргумента инструменталиста: я считаю теории не более чем инструментами и признаю прогресс только в накоплении фактов; вы ж утверждаете, что теории еще претендуют на описание че­го-то реального; но одновременно вы признаете, что все они ложны и со временем будут отброшены. Что же оставляет после себя отброшен­ная теория? Только факты. Следовательно, между нами, по сути дела, нет большого расхождения: и вы, и я видим прогресс только в накопле­нии фактов, а теории — для меня, и для вас — никакого знания не дают.

Для того чтобы аргументы Поппера против инструментализма стали убедительными, нужно признать, что научные теории не только претендуют на описание реальности, но в определенной степени дей­ствительно описывают ее. Надо согласиться с тем, что научная теория верно отображает определенные стороны реальности и после фальси­фикации не отбрасывается как износившееся платье, а передает неко­торые элементы своего содержания новым теориям. Тогда критика ин­струментализма будет обоснованной и можно всерьез противопоста­вить "реализм" в понимании теорий инструментализму.

в) Гипотетизм. Критика Поппером эссенциализма и инструмента­лизма уже дает некоторое представление о понимании им научного знания. Поппер принимает тезис эссенциализма о том, что ученый стремится получить истинное описание мира и дать истинное объясне­ние наблюдаемым фактам. Но в отличие от эссенциалистов Поппер считает, то эта цель актуально недостижима и наука способна лишь приближаться к истине. Научные теории, по его мнению, представляют собой догадки о мире, необоснованные предположения, в истинности которых никогда нельзя быть уверенным: "С развиваемой здесь точки зрения все законы и все теории остаются существенно временными, предположительными или гипотетическими даже в том случае, когда мы чувствуем себя неспособными сомневаться в них" ¹⁶. Эти предполо­жения невозможно верифицировать, их можно лишь подвергнуть про­веркам, чтобы выявить их ложность. Таким образом, попперовское по­нимание сходно с эссенциализмом в том, что оно также признает поиск

¹⁶ Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 269.

истины целью науки. Однако оно сходно и с инструментализмом, ут­верждая, что цель науки никогда не может быть достигнута.

Инструментализм сводит реальность лишь к одному уровню на­блюдаемых феноменов. Эссенциализм расщепляет мир на уровень сущ­ности и уровень наблюдаемых явлений. Поппер признает наличие в ре­альности множества структурных уровней или "миров": "Поскольку, согласно нашему пониманию... новые научные теории — подобно ста­рым — являются подлинными предположениями, поскольку они явля­ются искренними попытками описать эти дальнейшие миры. Таким об­разом, все эти дальнейшие миры, включая и мир обыденного сознания, мы должны считать равно реальными или, может быть, равно реаль­ными аспектами или уровнями реального мира. (Глядя через микро­скоп и переходя ко все большему увеличению, мы можем увидеть раз­личные, полностью отличающиеся друг от друга аспекты или уровни одной и той же вещи — все в одинаковой степени реальные.) Поэтому ошибочно говорить, что мое пианино — как я его знаю — является ре­альным, в то время как предполагаемые молекулы и атомы, из которых оно состоит, являются лишь 'логическими конструкциям' (или чем-либо еще столь же нереальным). Точно так же ошибочно говорить, будто атомная теория показывает, что пианино моего повседневного мира является лишь видимостью" ¹⁷.

Утверждая иерархическое строение реальности, Поппер отвергает ту дихотомию наблюдаемого — теоретического, которая играла столь большую роль в методологической концепции логического позитивиз­ма. В его концепции всем терминам и предложениям языка науки при­писывается дескриптивное значение и нет терминов и предложений, значение которых полностью исчерпывается наблюдаемыми ситуация­ми. Он отвергает специфику эмпирического языка. Тот язык, который мы используем в качестве эмпирического, включает в себя универса­лии, а все универсалии, по мнению Поппера, являются диспозициями. Например, термины "хрупкий", "горючий" обычно считают диспози­циями, но диспозициями будут и такие термины, как "разбитый", "го­рящий", "красный" и т. п. В частности, термин "красный" обозначает диспозицию вещи производить в нас ощущение определенного рода при некоторых условиях. Все термины, входящие в язык науки, являют­ся диспозиционными, однако одни термины могут быть диспозиционными в большей степени, чем другие. Таким образом, разделение языка науки на теоретический и эмпирический Поппер заменяет многоуров­невой иерархией диспозиционных терминов, в которой значения всех терминов зависят от теоретического контекста, а не от чувственных восприятий. "Все это можно выразить утверждением о том, что обыч-

¹⁷ Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 318.

ное различие между 'терминами наблюдения' (или 'не-теоретическими терминами') и 'теоретическими терминами' является ошибочным, так как все термины в некоторой степени являются теоретическими, хотя одни из них являются теоретическими в большей степени, чем другие" 18.

Попперовское понимание научного знания гораздо более реали­стично по сравнению с логико-позитивистским пониманием. Однако оно ослабляется его исходной агностической установкой. Поппер сам чувствует, что его "реалистическая" интерпретация теоретического знания не вполне согласуется с его утверждением о том, что не сущест­вует никакого критерия истины. Он признает, что против его понима­ния можно высказать следующее возражение: если вы считаете, что все научные теории — лишь необоснованные предположения, в истинности которых мы никогда не можем быть уверены, то как вы можете утвер­ждать, что структурные уровни, описываемые теориями, действительно реальны? Чтобы назвать эти уровни реальными, вы должны допустить, что наши теории истинны. Вы этого не допускаете, следовательно, вы не имеете права говорить о реальности вещей, описываемых теориями.

Ответ Поппера на это возражение представляется совершенно не­удовлетворительным. Он указывает на то, что всякая теория претенду­ет на истинность и мы должны, хотя бы временно, соглашаться с этой претензией и признавать реальность описываемых теорией положений дел. Но если мы убеждены, что всякая теория ложна и со временем не­избежно будет отброшена, то зачем даже временно признавать ее ис­тинность? Можно принять попперовское понимание научного знания и согласиться с его временным признанием теорий, только согласившись с тем, что теории, хотя и не могут быть вполне истинными, все-таки верно отображают некоторые аспекты реальности. Но это допущение, в свою очередь, можно обосновать лишь указанием на существование в познании некоторого критерия истины. Поэтому избавить попперов­ское понимание научного знания от внутренних трудностей, порож­даемых его гносеологическими предпосылками, вряд ли возможно.

11.6. ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ

Логические позитивисты либо сводили теоретическое знание к эм­пирическому, либо истолковывали его инструменталистски. Напротив, Поппер — "реалист": все термины и предложения науки имеют, с его точки зрения, дескриптивное значение, т. е. описывают реальные вещи и положения дел. Он отвергает редукционизм логических позитивистов и решительно выступает против инструменталистского понимания на­учных теорий. В своих последних работах Поппер разработал концеп-

18. Поппер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 324

.

цию "объективного" знания — концепцию, которая в своем основном содержании была прямо направлена против субъективизма и феноменологизма логических позитивистов.

Поппер называет знание "третьим миром", существующим наряду с другими мирами. "Для объяснения этого выражения, — пишет он, — я хочу указать на то, что если не принимать слишком серьезно слова "мир" или "универсум", то мы можем различить следующие три мира или универсума: во-первых, мир физических объектов или физических состояний; во-вторых, мир состояний сознания или мыслительных со­стояний; и, в-третьих, мир объективного содержания мышления, в част­ности, научного и поэтического мышления и произведений искусства" 19. "Третий мир" Поппера имеет, по его собственному признанию, много общего с платоновским миром идей и с гегелевским объективным ду­хом, хотя в еще большей степени он похож на универсум суждений в се­бе и истин в себе Б. Больцано и на универсум объективного содержания мышления Г. Фреге. Вопрос о нумерации миров и об их количестве яв­ляется, конечно, делом соглашения.

К числу объектов "третьего мира" Попер относит теоретические системы, проблемы, проблемные ситуации, критические аргументы и, конечно, содержание журналов, книг, библиотек. Все согласны с тем, говорит Поппер, что существуют проблемы, теории, предположения, книги и т. п., но обычно считают, что они являются символическими или лингвистическими выражениями субъективных состояний мышле­ния и средствами коммуникации. В защиту самостоятельного сущест­вования "третьего мира" Поппер приводит аргумент, состоящий из двух мысленных экспериментов.

Эксперимент 1. Пусть все наши машины и орудия разрушены, ис­чезли также все наши субъективные знания об орудиях и о том, как ими пользоваться, однако библиотеки и наша способность пользоваться ими сохранились. В этом случае после длительных усилий наша циви­лизация в конце концов будет восстановлена.

Эксперимент 2. Как и в предыдущем случае, орудия, машины и наши субъективные знания разрушены. В то же время разрушены также наши библиотеки, так что наша способность учиться из книг становит­ся бесполезной. В этом случае наша цивилизация не будет восстановле­на даже спустя тысячелетия. Это говорит о реальности, значимости и автономности "третьего мира".