последнего. Распространенная судебная практика стоит на позиции другой крайности и рассматривает в качестве необходимого условия удовлетворения кондикционного иска потребительскую ценность неденежной выгоды для получателя и его желание ею воспользоваться. Подобная позиция является неудовлетворительной, в частности, с точки зрения защиты интересов потерпевшего.

5. Проведенное исследование позволило автору сформулировать следующие основные положения относительно регулирования вопросов обогащения в кондикционных обязательствах в отечественном праве de lege ferenda:

• обогащение в кондикционных обязательствах должно определяться с позиций предметно-ориентированного подхода, при этом круг ценностей, чье получение является основанием для постановки вопроса о возникновении кондикционного обязательства, должен быть предельно широким и включать в себя любые экономические блага и ценности, а также правовые позиции (любые изменения в правовой области, которые имеют или могут иметь какую-либо ценность). Ограничение области применения обязательств должно устанавливаться не через ограничение видов обогащения, а через категорию неосновательности его получения и требование происхождения обогащения за счет потерпевшего;

• защита интересов обогатившегося от навязанного обогащения должна опосредоваться предоставлением ему возможности выдвигать против требования о возмещении стоимости обогащения возражение об ограничении размера такого возмещения действительными положительными изменениями в его совокупном имуществе. Данное возражение может быть отклонено судом, если из обстоятельств дела следует, что обогатившемуся подобает реализовать (перевести) полученное обогащение в денежную форму.

Теоретическая значимость исследования выражается в формулировании автором основных теоретических моделей категории обогащения в

кондикционных обязательствах, выявлении применительно к российскому праву эволюции категории обогащения, приведшей к преобразованию первоначальной модели обогащения, основанной на совокупно-имущественном подходе, в модель, основанную на предметно-ориентированном подходе. В рамках критического анализа современной догматической модели был сформулирован ряд выводов, позволяющих отвергнуть некоторые научные положения, в том числе те, которые уже являются для современного российского права общепризнанными или претендуют на то, чтобы таковыми стать.

Практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нем выводы могут быть учтены при нормотворческой деятельности, использованы в правоприменительном процессе, в изучении и преподавании гражданского права.

Апробация результатов исследования. Выносимые на защиту положения обсуждались на заседаниях кафедры гражданского права юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и легли в основу лекций, прочитанных автором в ФГБОУ ВПО «Российская школа частного права (Институт)». Кроме того, отдельные выводы, обоснованные в настоящем исследовании, использовались автором в его практической деятельности.

По теме диссертационной работы автором написаны и опубликованы 5 статей в журналах, рекомендуемых Высшей аттестационной комиссией Министерства образования РФ для публикаций основных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук.

Структура диссертационного исследования включает введение, три главы (в каждую из которых входит по четыре параграфа) и библиографию. Первая глава включает в себя также вступление.

Краткое содержание работы

Во введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, формулируются предмет, цели и задачи исследования, обобщается его

теоретическая основа и нормативная база, излагаются основные положения, выносимые на защиту, и характеризуется их научная новизна, приведены сведения об апробации результатов исследования.

Глава 1. Историко-догматическое развитие категории обогащения в кондикционных обязательствах в российском праве включает вступление и 4 параграфа.

Во вступлении рассматривается вопрос о центральных идеях (принципах), лежащих в основе института обязательств из неосновательного обогащения, и содержится вывод о том, что кондикционные обязательства образованы несколькими самостоятельными требованиями, основанными на разных принципах. В частности, в основе кондикции из предоставления лежит принцип защиты автономии воли потерпевшего (лица, осуществившего предоставление, цель которого не была реализована), тогда как в основе кондикции из посягательства – принцип защиты субъективных прав потерпевшего.

В первом параграфе «Дореволюционный период» анализируется возникновение и развитие теории исков из неосновательного обогащения и категории обогащения в дореволюционном отечественном праве.

В данный период обогащение лица как элемент основания возникновения кондикционного обязательства и предмет кондикционного требования рассматривались с точки зрения совокупно-имущественного подхода: обогащением являлась разница между состоянием имущества лица, предшествующим наступлению события обогащения, и последующим, разница между его активом и пассивом перед событием обогащения и по наступлении последнего. В соответствии с этим подходом применительно к случаям пользования чужим имуществом или услугами считалось, что обогащение лица составляют денежные средства, которые данное конкретное лицо потратило бы, если бы не состоялся факт пользования имуществом или услугой согласно его индивидуальным планам. Событием обогащения же признавалось получение блага, имеющего экономическую (денежную) ценность.

Второй параграф «Период 1922–1964 гг.» посвящен регулированию кондикционных обязательств в период 1922–1964 гг., характеризуемый началом эволюции категории обогащения. В значительной степени это изменение было вызвано принятием гражданского кодекса, закрепившим конструкцию, отличавшуюся от модели, существовавшей ранее в правовой доктрине. Если ранее в основании возникновения обязательства и его предмета лежало неосновательное обогащение как разница между состоянием имущества лица, предшествующим наступлению события обогащения, и последующим, то теперь речь идет о полученном (приобретенном или сбереженном) имуществе, а с момента знания о неосновательности обогащения – также доходах и необходимых расходах, извлеченных или потраченных на полученное имущество.

Произошедшее изменение имело весьма значительные последствия. Конечный результат применения новых правил о возврате неосновательного обогащения (возвращение неосновательно полученного имущества и части доходов за вычетом необходимых расходов) хотя и мог в отдельных случаях быть идентичным возврату неосновательного обогащения в понимании предшествующей доктрины, но весьма часто мог и отличаться, так как многие факторы, ранее влиявшие на объем кондикционного требования, теперь утратили свое значение. В связи с этим В.П. Грибанов указывал, что увеличение имущества должника в кондикционном обязательстве не является условием его

ответственности¹.

Следующей важной характеристикой данного этапа является наметившаяся эволюция категории сбережения. Если в предшествующий период господствовавшей позицией являлось понимание сбережения с субъективных позиций обогатившегося (размер сбереженных пользователем чужого имущества или услуг средств равен тому, что он бы потратил, если бы не состоялся факт пользования), то теперь при определении размера сбережения акцент смещается на стоимость пользования. Как писала Е.А. Флейшиц, при неосновательном

¹ Советское гражданское право. Т. 2. М.: Госюридиздат, 1961. С. 401.

пользовании чужой вещью сберегаются расходы, которые должны были бы быть произведены, если бы не было пользования данной вещью, например, для оплаты пользования другой вещью такого же рода² (выделено автором – В.Г.); в таком случае подлежат выплате суммы, которые «при нормальном положении дела должны были бы быть издержаны в связи с таким пользованием (выделено автором – В.Г.)» ^3,4. Примечательны две предлагаемые В.А. Рясенцевым редакции статьи нового кодекса применительно к случаям пользования чужим имуществом или услугами: «Если выгода состояла в пользовании чужим имуществом или получении услуг, то оплата их должна производиться, как правило, по существующей таксе, поскольку не будет доказано, что такой способ вознаграждения не соответствует полученной выгоде»; «Тот, кто пользовался чужими услугами или имуществом, обязан вознаградить другую сторону в размере полученной выгоды или сделанного сбережения. Расчеты должны быть произведены с учетом существующей таксы» ⁵. Как видно из приведенных положений, речь идет об опровержимой презумпции в пользу того, что сбережение пользователя равно стоимости такого пользования.

Еще одним важным изменением явилась предложенная М. Гурвичем и поддержанная значительным количеством авторов⁶ попытка ограничения случаев обогащения областью изменений в имущественных правах (назовем это

«юридической концепцией обогащения»).

Подводя итог рассмотренному периоду, можно отметить следующие характеристики категории обогащения. Данная категория утрачивает свое значение, будучи замененной категориями приобретения и сбережения имущества. Происходит изменение основания возникновения и предмета кондикционного требования. Однако применительно к случаям сбережения

² Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 212.

³ Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 235.

⁴ Как отмечал ранее Д.Д. Гримм, размер средств, сэкономленных конкретным лицом в результате неосновательного пользования чужой вещью, может существенно отличаться от стоимости такого пользования (см.: Гримм Д.Д. Очерки по учению об обогащении. Вып. 1. Дерпт, 1891. С. 16–18).

⁵ Рясенцев В.А. Обязательства из неосновательного обогащения: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1939. С. 316.

⁶ См., в частности: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211; Гражданское право: Учебник для юридических вузов / Всесоюзн. ин-т юрид. наук. Ч. 2. М., 1938. С. 378 (автор главы – М.М. Агарков).

имущества это изменение фактически еще только намечается: при возмещении за пользование чужим имуществом или услугами наряду с ценой пользования все еще учитывается и сумма реально сбереженных средств.

Третий параграф «Период 1964 г. – современный период» посвящен развитию кондикционных обязательств в период с 1964 г. по настоящее время (до момента принятия части второй Гражданского кодекса РФ). Данный период не ознаменован какими-либо серьезными догматическими изменениями в рассматриваемой области⁷, несмотря на принятие нового гражданского кодекса – Гражданского кодекса РСФСР 1964 г.

По сравнению с ранее действовавшими нормами, в кодекс не вошли положения об ответственности обогатившегося за ухудшения приобретенного имущества, а также о его праве на компенсацию произведенных необходимых затрат на имущество. Можно заключить, что причиной данных изменений являлась не только ставшая господствующей позиция о недопущении кондикционного истребования индивидуально-определенных вещей, но и дальнейшее удаление от совокупно-имущественного подхода, принятого в дореволюционной России.

Хотя отдельными авторами предпринимались попытки вернуть наличие действительного увеличения в совокупном имуществе приобретателя в число условий возникновения кондикционного требования, господствующая позиция осталась неизменной.

В указанный период юридическая концепция обогащения окончательно становится господствующей.

⁷ Выделение данного периода с точки зрения догматического развития категории обогащения является условным. В данный период, по существу, продолжается обсуждение поставленных ранее вопросов без формулирования каких-либо новых существенных выводов. Тем не менее, учитывая, что ГК РСФСР 1964 г. закрепил приобретение и сбережение имущества в качестве возможных случаев обогащения (несколько ранее ст. 4 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. уже упомянула среди оснований возникновения гражданских прав и обязанностей приобретение или сбережение имущества за счет средств другого лица без достаточных оснований), в диссертации данный период все же рассматривается отдельно от предшествующего.

В четвертом параграфе «Современный период» рассматривается современное понимание кондиционных обязательств в отечественном правопорядке.

Принятая в 1995 г. часть вторая Гражданского кодекса РФ закрепила в качестве элемента основания возникновения кондикционного обязательства и основного предмета кондикционного требования неосновательное обогащение, отождествив его, однако, с неосновательно приобретенным или сбереженным имуществом.