8918-1 (Нирвана)

Нирвана

Нирвана (пали, санскр.– «затухание», «угасание», «иссякание», «успокоение»), согласно всем школам буддизма, конечная цель человеческого существования, осуществление которой равнозначно радикальному и окончательному уничтожению страдания (духкха), исчерпанности притоков аффектированного сознания (доши), прекращению трансмиграции (сансара) и действия механизмов «закона кармы». Нирвана, которая осуществима еще при жизни адепта после его «просветления», завершается конечной нирваной после распада его последнего тела – паринирваной.

В классическом буддизме нирвана рассматривается как основное содержание учения Будды. К нирване ведет восьмеричный путь, включающий правильные воззрения, размышление, речь, действия, образ жизни, внимание, медитацию и сосредоточение. Непосредственно достижению нирваны предшествует полное прекращение (ниродха) восприятий, мыслей и чувств. Однако конечный пункт этого пути, который впервые был достигнут самим Буддой и который может быть пройден только буддийским монахом, описывается в палийских текстах как неопределимый. Это же относится и к тому «совершенному» (татхагата), который его достигает: на вопросы о его посмертной судьбе Будда отвечал, что после смерти его нельзя считать ни существующим, ни не существующим, ни тем и другим одновременно, ни даже не тем и не другим, подобно тому, как нельзя определить, «куда» уходит после сгорания топлива огонь – на восток, запад, север или юг. Нирвана определяется поэтому преимущественно «методом отрицаний» – как не рожденное, не произведенное, не созданное, ни с чем не соединенное, как отсутствие стремления, отсутствие привязанности, отсутствие иллюзии и т.п. Однако она может быть определена и положительно – как истина, стабильность, мир, безопасность, чистота или «дальний берег».

Пример как отрицательных, так и положительных характеристик нирваны дает известнейший постканонический текст Вопросы Милинды (Милиндапаньха). В ответ на просьбу греческого царя Милинды (Менандра) описать нирвану буддийский мудрец Нагасена сообщает, что она ни с чем не сопоставима и потому принципиально неописуема. Милинда недоумевает, почему этого нельзя сделать, если она существует, и Нагасена приводит аналогии с другими существующими, но неописуемыми вещами: с количеством воды и живых организмов в существующем океане, а также с обликом, возрастом или размерами существующих без-образных богов. Нирвану можно только уподобить по некоторым ее признакам (не по сущности) ряду известных феноменов. У нее есть одно сходство с лотосом – она незапятнанна; два – с водой, она остужает лихорадку (аффектов) и утоляет жажду (желаний); три – с противоядием, она спасительна для терзаемых ядом (страстей), прекращает болезни (страдания), является нектаром бессмертия; четыре – с океаном, в ней не заводится падаль (привязанностей), она велика и безбрежна, вмещает великие существа («совершенных»), расцвечена множеством цветов (знания и «освобождения»); пять – с пищей, она продлевает век живых существ, придает им силы, создает им облик, угашает муки голода (активность аффектов), избавляет от изнеможения в страданиях); десять – с пространством, она не рождается, не стареет, не умирает, не приходит, не возникает, ею нельзя овладеть, она недоступна для воров, не имеет «опоры» или преграды и бесконечна. В ответ на существенно важный вопрос Милинды – «осуществляют» ли нирвану как уже сущую или «порождают» как не-сущую – Нагасена склоняется к первому: нирвана существует объективно как покойная, счастливая и возвышенная, но «истинно делающий» реализует ее своей мудростью и практикой, следуя наставлениям Будды и других «знатоков». Его состояние подобно ощущениям того, кто избавился от огня, освободился от кучи трупов, очистился от болотной грязи и тины. Хотя нет места, в котором «расположена» нирвана, есть «места» ее осуществления. Таковыми являются нравственное поведение (шила) и внимание (сати). Нирвана осуществима везде – как в различных регионах «страны ариев», так и у греков, иранцев или китайцев и др.

Схоласты классического буддизма – абхидхармисты – внесли существенное уточнение в определение нирваны как сущего. В своих списках дхарм (которых насчитывалось в среднем 75) они оставили три «клеточки» для тех элементов бытия, которые, в отличие от остальных, не являются причинно-обусловленными. Одна из этих «клеточек» была заполнена пространством, две другие – подавлением проявления дхарм через понимание (пратисамкхьяниродха) и тем же подавлением, осуществляемым иным путем (апратисамкхьяниродха), которое вновь уподоблялось угасанию огня после сгорания топлива. Эти две последние дхармы приблизительно соответствовали способам достижения нирваны, а их включение в список дхарм означал, что она получает не только онтологический, но и прагматический статус. А именно, ее можно сравнить (пользуясь методом наглядных аналогий того же Нагасены) с некоторыми станциями, которые может достичь или не достичь поезд «практикующего» буддийского монаха: если он на них попадает, то обрел конец пути, если же не доезжает или «промахивается», то ему придется возобновить опыт в будущем рождении. Абхидхармисты различали две стадии самой нирваны: «нирвана с остатком» и «нирвана без остатка». На первой стадии у «практикующего» еще сохраняются плоды накопленных в прошлом кармических семян (к примеру, он может испытывать телесную боль), на второй они уже ликвидируются вместе с телом. Это различение нирваны при жизни и после смерти соответствовало различию нирваны и паринирваны.

Если в классическом буддизме нирвана рассматривалась как отдаленный берег, которого можно достичь, только преодолев океан сансары, то махаянисты решили избавиться от этого трудоемкого и небезопасного плавания, предложив считать, что каждый уже находится на этом берегу, но из-за неведения этого не сознает. Знаменитая 25-я глава базового текста мадхьямики Мулямадхьямика-карики Нагарджуны (2–3 вв.) уточняет традиционное учение о неопределимости нирваны, которая не достижима, не уничтожима, не вечна, не исчезает и не создается. Пользуясь древним диалектическим методом «антитетралеммы», Нагарджуна говорит: 1) она не есть сущее, ибо все сущее должно быть подвержено разложению и разрушению, произведено причинами и лишено собственной природы (нихсвабхава); 2) не есть и не-сущее, ибо «не-сущее» предполагает «сущее» и, кроме того, не может быть чем-то «независимым»; 3) если она и то и другое вместе, то она должна содержать взаимоисключающие характеристики (наподобие света и тьмы) и не может быть необусловленной; 4) если же нирвана ни то, ни другое, то никто не сможет принять всерьез учение о ней. Ввиду самой своей принципиальной неопределимости, нирвана не отличается от сансары, и границы их на самом деле совпадают. Понятия нирваны и сансары взаимосоотносительны, как понятия правого и левого, и это доказывает их относительность; реальность принадлежит великой «пустотности» (шуньята), которая становится Абсолютом махаянистов, однако нирвана – уже не как понятие, но как реальность, тождественная истине (таттва), – является его синонимом, будучи безначальной, бесконечной, идентичной подлинной природе вещей.

Влияние индуистских представлений здесь очевидно, но еще более оно различимо в текстах другой школы махаянистов – виджнянавады-йогачары. Источником как сансары, так и нирваны является наше сознание, и задача в том, чтобы выявить в нем истинное «нирваническое ядро», сокрытое иллюзиями. Это ядро характеризуется как «эмбрион Татхагаты» (татхагатагарбха), как «сокровищница сознания» (алаявиджняна), и задача в том, чтобы его «освободить». Стратегии освобождения подчинена буддийская йога. Согласно Ланкаватара-сутре (3–4 вв.), сансара и нирвана соотносятся как воображаемый мир и его субстрат – проецирующее его сознание, а потому между ними нет реального различия.

Практические следствия данного взгляда весьма значительны. Если нирвана не «вырабатывается» и даже не «осуществляется», но только «узнается» и составляет единство с сансарой, то ее может достичь не только монах, но и человек, живущий в мире. С другой стороны, пробуждение сознания, необходимое для осознания себя в нирване, может быть облегчено вмешательством самих «представителей Абсолюта» в ход жизни всех существ. В Саддхармапундарике обожествленный Будда заверяет, что погрузился в паринирвану, оказывается, лишь видимым образом, не оставив на деле мир, но постоянно возвращаясь в него. Его примеру следуют те, кто избрал путь бодхисаттвы, уже достиг нирваны (которая есть дело сознания), но остается в мире сансары по альтруистическим мотивам – чтобы оказывать помощь другим живым существам. Их нирвана – динамичная, и они откладывают свое вхождение в «неподвижную» паринирвану. Но этим их услуги человечеству и всему миру не ограничиваются, так как они могут еще передавать свою накопленную за много рождений заслугу (пунья) любым живым существам и, конечно, тем, кто стремится к достижению нирваны.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.krugosvet.ru/