70612-1 (Юрислингвистическая экспертиза газетно-публицистических текстов с неявной коммуникативной функцией высказывания)

Юрислинвистическая экспертиза газетно-публицистических текстов с неявной коммуникативной функцией высказывания

Т. В. Чернышова

Публицистическая сфера употребления языка имеет ряд характерных особенностей, отличающих ее от всех прочих сфер общественной деятельности. Квинтэссенцию этого понятия можно извлечь из словарного толкования лексемы публичный: " общественный - совершающийся в присутствии публики, открытый, гласный; общественный, не частный" [Современный словарь иностранных слов, 1992, с. 502]. В свою очередь, слово публицистика данный словарь также возводит к латинскому слову publicus (общественный), трактуя его как "вид литературы, посвященный актуальным общественно-политическим вопросам и текущей жизни общества" [Современный словарь иностранных слов, 1992, с. 502], т.е. интересным для широкого круга членов этого общества - читателей, если говорить о газетной публицистике. Генетическая близость этих понятий, на наш взгляд, определяет то обстоятельство, что, по замечанию Ю.В. Рождественского, "оратор (и публицист! - Т.Ч.) всегда отвечает за последствия своей речи, так как то, что он говорит, касается не воображаемых обстоятельств, а реальности, и он сам - действующее лицо среди других лиц в его аудитории" [Рождественский, 1997, с. 178].

"Речь - это вид межчеловеческой коммуникации" [Розеншток-Хюсси, 1994, с. 49]. Данное определение как нельзя лучше подходит и к публичной, и к публицистической речи, ибо ни в одной другой сфере в коммуникацию не вовлекается такое практически неограниченное число участников. Однако говорить публично - "это большой и благородный риск" [Розеншток-Хюсси, 1994, с. 49], так как использование речи, особенно, по нашему мнению, в сфере газетной публицистической коммуникации, "так или иначе сопряжено с риском: знак может быть неверно истолкован; знак может служить средством обмана. Говорящий может ошибаться; он может оказаться не в состоянии членораздельно передать то, что он имеет в виду" [Розеншток-Хюсси, 1994, с. 50]. Таким образом, риск, обусловленный употреблением речи в газетно-публицистической сфере, прежде всего связан а) с особенностями восприятия печатного текста (когда автор и адресат разделены в пространстве) и возможностью неединственной его интерпретации; б) с глобальной коммуникативной функцией высказывания, избранной автором для передачи информации и воздействия.

При этом следует заметить, что любой текст СМИ, содержащий те или иные утверждения о каком-то лице или организации, может в принципе быть оспорен в судебном порядке" [Понятия чести и достоинства, 1997, с. 60-61], даже если автор текста (например, журналист) будет соблюдать все меры предосторожности и избегать "зоны риска". Причина этого - в особенностях речевого (языкового) общения как "одной из форм социального взаимодействия, носящего нередко конфликтный характер" [Голев, 1999, с. 5].

Объектом нашего анализа в данной статье являются газетно-публицистические тексты, коммуникативная функция которых завуалирована [1]. Речь идет о так называемых двусмысленных (многомысленных) текстах, косвенно выражающих инвективный смысл [2]. Сложность юрислингвистической экспертизы подобных текстов обусловлена тем, что такие тексты, как правило, многослойны, рассчитаны на целенаправленное и полное использование глубинных уровней языка и сознания, что в современных условиях "измененного состояния сознания" [3] далеко не всегда используется "в гуманных, общественно-полезных целях, как последовательность объединенных синтаксическим, морфологическим, фонетическим и семантическим параллелизмом предложений, каждое из которых основано на грамматических структурах определенного слоя языка" [Спивак, 1987, с. 81].

Многослойные (и в языковом, и в смысловом отношении) тексты требуют многослойного анализа. Как практически осуществить такой многослойный анализ? В качестве одного из возможных вариантов может быть использована методика разноуровнего анализа текста, принятая в практике литературного редактирования. Литературное редактирование рассматривает текст как сложное образование, состоящее из нескольких уровней (или слоев). Во-первых, текст - это запечатленная речь, выраженная языковыми средствами, поэтому он состоит из единиц речи: слов, словосочетаний, предложений и т.д., в которых слова и предложения связаны между собой синтаксически. Во-вторых, текст - это запечатленная мысль, состоящая из единиц мышления (логических единиц): понятий, суждений, умозаключений и их систем, связанных логическими отношениями. В-третьих, речь - это композиционное целое, в котором единицы связаны между собой композиционными, структурно-логическими отношениями. В-четвертых, рубрикационно-графически оформленное единство, состоящее из абзацев, параграфов, глав, частей и т.п. [Мильчин, 1980, с. 37]. При этом все структурные и смысловые единицы текста тесно взаимосвязаны и взаимозависимы. Эта взаимосвязь и взаимозависимость предопределяют структуру и схему редакторского анализа. Он протекает по единицам текста разного уровня таким образом, что анализируемая единица постоянно соотносится с другими как в плане выражения, так и в плане содержания. Использование методики разноуровнего редакторского анализа в практике юрислингвистической экспертизы позволяет не только глубоко понять текст (т.е. определить авторский замысел и авторские намерения), не только установить в тексте смысловые и логические связи, определить особенности стиля автора, но также установить его коммуникативную стратегию - глобальные коммуникативные функции высказывания. То есть, на наш взгляд, на основе такого многослойного анализа достаточно определенно можно судить о степени инвективности высказываний текста.

Иллюстрацией предложенной многоуровневой методики анализа текста в целях юрислингвистической экспертизы может служить анализ двух газетных статей, послуживших поводом для возбуждения иска о защите деловой репутации городского рекламного еженедельника. При этом эксперту предлагалось следующее: 1) установить характер зависимости между выводами автора статьи Т., заключенными в столбцах 1, 2 и 4 (об откровенно заказном характере публикаций СМИ края, очернительстве и дискредитации конкурентов на рынке, фальсификации фактов, неэтичном отношении газет к фирмам и т.п.) и журналистским обзором публикаций еженедельника, приведенном в столбцах 2 и 3; 2) можно ли утверждать, что выводы автора статьи содержательно-логически вытекают из анализа публикаций еженедельника?

Необходимо заметить, что в распоряжении эксперта находились две статьи: статья-обзор журналиста И. "Бизнес - бизнесом, но красота превыше всего" из городского еженедельника и статья Т. "Чем слово ваше отзовется", опубликованная в городской газете и представляющая собой отклик на первую публикацию.

Известно, что структура текста состоит из языковых элементов разного типа, принципиально отличающихся друг от друга и друг от друга не зависимых. Одни лежат в плане содержания и, составляя логическую основу текста, соотносят его с действительностью. Другие (их чаще всего называют стилеобразующими) составляют план выражения и соотносят текст с адресатом, воспринимающим. По замечанию В.В. Одинцова, "лингвостилистический анализ обычно ограничивается стилеобразующими элементами (стилистически окрашенными языковыми средствами), а о содержании говорится постольку, поскольку слова не могут не выражать смысл" [Одинцов, 1980, с. 53-55]. Этим же, на наш взгляд, "грешат" многие экспертные тексты, выполненные как лингвистами, так и литературоведами.

Поскольку текст - это запечатленная мысль, то разноуровневый анализ текста в целях юрислингвистической экспертизы удобнее всего начинать с выявления предметно-логической основы текста, конструируемой так называемыми рационально-логическими структурами, непосредственно соотносящими текст с действительностью. Для выявления предметно-логической основы текста можно использовать методику свертывания текста [4]. Проведенный на основе методики свертывания логико-смысловой анализ позволяет указать ряд логических несоответствий в аргументации Т.

В статье Т. главная мысль автора, представляющая собой обвинение журналиста И. в фальсификации фактов и преднамеренном их искажении, сформулирована следующим образом: беря на себя непосильную "роль эксперта", "некоего экскурсовода-консультанта, автор ориентирует здешних женщин, куда лучше пойти за покупками и на что при этом обратить внимание". При этом указывается, что журналист, "беря на себя ответственность выдавать свое мнение за объективное мнение большинства, допускает отдельные сравнения", "что ставит под сомнение деловую репутацию" торговой фирмы.

Статья композиционно строится таким образом, что в неблаговидном поступке журналиста И. у читателя не возникает никаких сомнений. В этом его убеждает логика авторского построения: в 1-м абзаце, безотносительно к объекту критики (статье журналиста И.), говорится о том, что одним из нарушений "Закона о рекламе" является неэтичность некоторых статей, содержащих скрытую рекламу; 2-й абзац повествует о том, что заказной характер некоторых публикаций приводит к тому, что в прессе с целью очернительства допускаются разного рода нарушения закона; 3-й абзац констатирует, что хотя анализируемая статья и не носит заказного характера, все-таки в ней есть черты неэтического отношения автора (журналиста И.) к "фирме и ее работникам"; 4-й абзац указывает на то, что субъективное мнение журналиста И. ставит под сомнение репутацию торговой фирмы; 5-й абзац продолжает тему подрыва репутации и внушает якобы потерпевшей фирме мысль о возможности публичной защиты от "неэтичной рекламы".

Однако углубленный логико-смысловой анализ статьи Т. позволяет обнаружить многочисленные логические несоответствия в аргументации автора.

Первое противоречие мы находим в абзаце 2, где в рассуждениях Т. наблюдается нарушение закона тождества (одного из основных законов формальной логики, соблюдение которого обеспечивает аргументированность авторского изложения). В предложении 5 автор говорит о том, что очернительство конкурента - особенность российского бизнеса. В следующем предложении слово "бизнес" подменяется лексемой "пресса": "И с целью дискредитировать конкурента на рынке определенных товаров и услуг в прессе применяются различные трюки: от откровенной фальсификации собранных фактов до невинного, на первый взгляд, обзора ассортимента товаров". Таким образом, происходит подмена и сужение понятия в интересах автора статьи Т.: тезис "очернительство - особенность бизнеса" незаметно подменяется другим: "очернительство - особенность прессы".

Следующее противоречие находим в этом же абзаце, где автор говорит о разного рода нарушениях "Закона о рекламе" с целью очернительства. По мнению Т., к ним относятся как откровенная фальсификация фактов, так и "невинные" обзоры ассортимента товаров. Следовательно, обзор как жанровая форма подачи материала, вследствие нарушения автором правила деления понятия, также попадает в разряд "очернительских", так как, по мысли автора, в нем допускаются частые упоминания названий фирм, разного рода сравнения.

Третье противоречие, допущенное автором, также находим во 2-м абзаце. Вскрывая содержание понятия "заказной", автор определяет его довольно широко: "Поводом для таких статей может быть как полученное от редакции задание (на наш взгляд, фактор объективный. - Т.Ч.), так и уязвленное самолюбие автора статьи, которого оскорбила какая-нибудь хамоватая продавщица" (данный фактор, напротив, относится к разряду субъективных. - Т.Ч.). Далее Т. формулирует вывод о явно субъективной позиции, представленной в статье журналиста И., из которого, на наш взгляд, логично следует, что данный "обзор" (этот термин используется только в статье Т.), будучи субъективным, никак не может носить заказной характер, разве только журналист сам себе его "заказал" (!).

Лишь в 3-м абзаце Т. наконец обращается непосредственно к статье журналиста И. При этом автор не утверждает, что статья эта является заказной, однако указывает, что "в ней просматриваются черты неэтичного отношения к фирме и ее работникам". В данной фразе легко усмотреть нарушение закона достаточного основания, ибо соотношение суждений "заказная статья должна содержать неэтичные высказывания", а "незаказная статья не должна содержать неэтичные высказывания" не является причинно-обусловленным.

Поскольку переход между 2-м и 3-м абзацами осуществляется Т. с нарушением закона достаточного основания и без каких-либо комментариев, все изложенное в 1-м и 2-м абзацах, в соответствии с закономерностями смыслового восприятия текста читателем [Мучник, 1997, с. 5-9], воспринимается как имеющее прямое отношение к публикации журналиста И. Данный "маневр" (манипуляция) позволяет Т. сформулировать далее главный тезис всего текста: статья журналиста И. содержит "черты неэтичного отношения к фирме и ее работникам". Таким образом, привлечение логико-смыслового анализа позволяет определить смысловой стержень текста, вокруг которого организуется остальной материал, а также выявить механизм убеждения, через который осуществляется воздействие на читательское восприятие. В данном случае это сознательное (или неосознанное) нарушение законов и правил формальной логики (логики построения текста).

Последующие абзацы статьи Т. представляют собой развитие главного тезиса. Дальнейшее использование логико-смыслового анализа позволяет найти противоречия и в развивающих тезисах.

Во-первых, традиционному посещению магазинов журналистом "для обновления" его личного гардероба Т. приписывает обобщающую цель: "…беря на себя роль некоего экскурсовода-консультанта, автор ориентирует здешних женщин, куда лучше пойти за покупками и на что при этом обратить внимание". Данная мысль целиком принадлежит Т. и вытекает из его предыдущих рассуждений. Для доказательства этого был проведен логико-смыс-ловой и стилистический анализ статьи журналиста И.: "Бизнес - бизнесом, но красота превыше всего". Согласно проведенному анализу, автор выступает в данной статье в роли покупателя и смотрит на достоинства и недостатки товара именно глазами покупателя, а не гида или экскурсовода. Об этом свидетельствует и использование журналистом приема повествования от 1-го лица единственного числа. В тексте И. такие формы употребляются 83 раза (провожу, задерживаюсь, смогу найти, определила, включила, предпочитаю, присмотрела, распрощалась, купила, завершаю, растерялась и др.). Особенно показательно использование журналистом личных и притяжательных местоимений (48 употреблений), свидетельствующих о субъективном авторском восприятии и ни в коей мере не позволяющих расценивать их как навязывание кому-либо своего мнения: я, меня, у меня, мой, свой, по-моему и т.д. Таким образом, анализируемая фраза Т. также представляет собой нарушение закона тождества, так как цель и задачи журналиста он подменяет своими и строит на них далее свое рассуждение.

Во-вторых, Т. утверждает, что, говоря о разнице в ценах на женскую одежду в разных магазинах, журналист не учитывает тот факт, что в не устроившем его магазине все отделы арендованные. На наш взгляд, журналист и не должен был этот факт учитывать, так как он стоит на позиции покупателя, которого интересует только качество товара и его цена. Таким образом, данный тезис не является существенным для доказательства мысли Т. о якобы допущенном журналистом "неэтичном отношении к фирме и ее работника".