4617-1 (Борьба с допингом в спорте: 2004-й Олимпийский год)

Борьба с допингом в спорте: 2004-й Олимпийский год

Григорий Родченков, мастер спорта, кандидат химических наук

События в мире спорта и борьбы с допингом, если попробовать подвести итоги олимпийского 2004 года, были весьма разнообразны и противоречивы. Основными событиями стали: февральская смерть великого велогонщика Марко Пантани, но это вообще отдельная тема, поскольку Марко Пантани стал первой жертвой антидопинговой борьбы в ее самом крайнем и бессмысленном проявлении, далее - продолжение расследования дела американской лаборатории БАЛКО о распространении тетрагидрогестринона, допинговые скандалы на Олимпиаде в Афинах и серия положительных проб на станозолол у российских легкоатлетов. Накануне Олимпиады Ричард Паунд, президент Всемирного антидопингового Агентства (ВАДА), издал свою книгу Inside Olympics (Олимпийское движение изнутри), John Wiley & Sons , Toronto , 2004, это 288 стр. в твердом переплете и в суперобложке. В Ватикане с благословения Папы римского создали Совет по проблемам спорта, но его мы касаться не будем. В США запретили продажу прогормонов с 15 января 2005 года. И, наконец, ВАДА опубликовала Список запрещенных препаратов на 2005 год.

Предолимпийские разбирательства и скандалы

Начнем с БАЛКО. Вершиной разбирательства стало проводимое американским отделением ВАДА ( USADA ) скандальное расследование по делу великих спринтеров Мэрион Джонс и Тима Монтгомери. Оказалось, что именно бывший тренер Джонс - Тревор Грэхем - был тем человеком, кто летом прошлого года прислал в USADA конвертик, где был шприц с остатками тетрагидрогестринона. С этого и началось все дело Виктора Конте и его лаборатории БАЛКО. А шприц Грэхему дал бывший муж Мэрион - СиДжей Хантер, экс-чемпиона мира в толкании ядра, у которого несколько раз в течение 2000 года находили нандролон. Правда, Хантер не просил отсылать шприц в антидопинговое агентство, а хотел, чтобы Грэхем узнал содержащееся там вещество, чтобы на нем подготовить новую звезду и соперницу Джонс. Как же все прозаично! Пока Грэхем был тренером, а Хантер мужем, все было прекрасно. Как только все переменилось – то эти прекрасные люди, Хантер и Грэхем, обидевшись на красавицу Мэрион Джонс, ввергли всю американскую легкую атлетику в бездну скандалов и позора.

Итак, расставшись с Хантером после Олимпиады в Сиднее, Джонс и Монтгомери по рекомендации Виктора Конте некоторое время тренировались у Чарли Френсиса, тренера Бена Джонсона. А Тим Монтгомери еще до встечи с Джонс был клиентом Конте и по его программе готовился к побитию мирового рекорда в беге на 100 метров – и действительно побил этот рекорд! Изъятые в офисе БАЛКО материалы показали, что программа Виктора Конте включала применение запрещенных препаратов – и Монтгомери это признал. Осталось разобраться с Мэрион Джонс. Против нее свидетельствовал некий календарь с закодированными рукописными пометками по схеме применения препаратов и ее инициалами. Но Мэрион все отрицала – и самое удивительное, что прошла тестирование на детекторе лжи! По американским представлениям это является серьезным доказательством ее невиновности.

Но так просто отпустить такую добычу USADA не хотела. Хантер поведал, что во время Сиднейской олимпиады Джонс вводила себе гормон роста и так далее. Однако Хантер, сам в свое время вравший по поводу нандролона и пытавшийся извернуться всеми способами, представлял из себя малопривлекательное зрелище, так что адвокат Джонс прямо сказал, что все показания бывших мужей и тренеров не являются ни чем иным, кроме как сведением личных счетов за прошлые обиды. И перешел в контратаку на USADA за то, что в течение всего времени расследования шла целенаправленная утечка конфиденциальной информации, компрометирующей Джонс и создающей отрицательный фон для ее защиты.

Пока что презумпция невиновности возобладала, и Джонс была допущена до участия в Олимпиаде, где получила серебро за эстафету 4 по 100 метров , а в прыжках в длину осталась без медали. Однако именно тут был важен не результат, а факт ее участия в Олимпиаде – и это замечательный момент в современном антидопинговом процессе, поскольку USADA в деле Джонс добивалась дисквалификации на основании данных своего расследования, то есть хотела создать прецедент положительного результата на допинг без наличия подтверждающего результата лабораторного допинг-теста. Этот прием был назван non - analytical positive result , «безанализная» или «неаналитическая» положительная проба на допинг, – и с первого раза не прошел... Пока не прошел. Джонс официально никогда не попадалась на допинге, хотя есть данные, что в семнадцать лет она была поймана и отсидела дисквалификацию, играя в баскетбол, а потом вышла и побежала.

Именно эти «неаналитические положительные результаты» в итоге загнали в гроб Марко Пантани. В свое время он выиграл обе трехнедельные велогонки в течение одного сезона: Джиро де Италия и Тур де Франс, - перерыв между которыми чуть больше месяца. Этого не делал никто много-много лет. А на следующий год на пути к своей очередной победе на Тур де Франс, за два этапа до победного финиша, - был снят с гонки. Не за допинг, а за гематокрит выше пятидесяти процентов, то есть его кровь была немного гуще или насыщеннее, чем у остальных. Это уже потом стало известно из результатов исследований лаборатории в Лозанне, оставшихся неопубликованными, что с возрастом у велогонщиков гематокрит неуклонно растет, так что превышение надуманной 50-процентной «нормы» у тридцатилетнего Пантани не было криминалом, то есть следствием применения эритропоэтина, в чем тогда подозревали почти всех велогонщиков. Однако вдохновители этого безобразия остались не только безнаказанными, но и сохранили личину борцов за идеалы спорта, заявив, что снятие Марко Пантани было продиктовано заботой о состоянии его здоровья, и, в качестве логического вывода из этого дела, сократили протяженность самых длинных этапов и добавили еще один день отдыха. К сожалению, как я заметил, такие борцы с допингом не склонны признавать своих ошибок, и преследуют свою жертву до конца. Так что позднее они все равно дисквалифицировали Марко Пантани за то, что у кого-то в его команде нашли шприцы с инсулином - и коль скоро вся команда работает на ее лидера, то отсюда следует неаналитический положительный результат на инсулин у Марко Пантани.

После Пантани на троне мирового велоспорта укрепился очередной король – американец Ланс Армстронг. И ему тоже досталось накануне Олимпиады. Ланс Армстронг, ставший еще в 1993 году чемпионом мира среди профессионалов, хотя в профессиональном велоспорте это мелочь по сравнению с победой в многодневных гонках, - пережил затем очень тяжелый этап в своей жизни, связанный с борьбой с раком. А после восстановления стал выигрывать раз за разом Тур де Франс, самую престижную велогонку. И вот перед исторической попыткой выиграть Тур де Франс в шестой раз подряд – а это не удавалось никому – на голову Армстронга выливают ушат грязи по полной программе. До этого я как-то не любил Армстронга, моим героем был Грег Лемонд, легенда американского велоспорта конца восьмидесятых. Он прямо сказал, что разрешение на применения большого числа препаратов, используемых Армстронгом для борьбы с раком, приводит почему-то к фантастическим результатам в спорте. Нам и без Лемонда было понятно, что просто так Тур де Франс не выиграть, но такое сказать имел право только Лемонд и больше никто. Однако мое отношение к Армстронгу этим летом полностью изменилось. Он оказался настоящим бойцом.

Итак, летом 2004 года, как раз перед попыткой в шестой раз выиграть Тур де Франс, выходит книжка с «разоблачениями». Некая бывшая то ли медсестра, то ли уборщица в творческом союзе с журналистами пишет, что Армстронг когда-то интересовался эритропоэтином, а ей, добросовестной труженице, иногда приходилось выбрасывать из его номера мусорное ведро, где были какие-то шприцы. В этом и заключается захватывающий сюжет всей книги. Журналисты взяли немного шире – и обнаружили, что Армстронг когда-то встречался и консультировался с доктором Микеле Феррари, ведущим европейским специалистом по фармакологической подготовке в элитном спорте. Именно Феррари приписывают культовую фразу велопрофиков, что «эритропоэтин не вреднее апельсинового сока». Так вот единственный вывод из вышеупомянутой книги – это что и Армстронг, и журналисты определенно знали, к кому надо идти за профессиональным советом, то есть им было известно, что доктор Микеле Феррари и Виктор Конте, - это «две большие разницы»! Что и как делает Феррари – не знает никто. А что предлагал Конте для спринтеров – теперь известно всем: гормон роста, эритропоэтин ( EPO ), тестостерон и тетрагидрогестринон. Простенько, но за хорошие деньги.

Вот эту разницу Ланс Армстронг продемонстрировал в шестой раз! И именно в том стиле, где видна рука большого мастера. Первые этапы он шел никакой, работал и мучился. А потом что-то провернулось – и самые сложные этапы он стал выигрывать с невероятным отрывом и убедительностью. Особенно разделку в гору, 40 минут мучений. Немецкий гонщик Ульрих, также победитель Тур де Франс и жертва допинга - у него нашли амфетамин после ночных похождений в то время, когда он не тренировался из-за травмы и пытался отвлечься от тягостных мыслей в каком-то баре или на дискотеке - выигрывал у всех почти минуту. А Армстронг выиграл больше минуты у самого Ульриха!

Таков был предолимпийский фон в области борьбы с допингом. К этому следует добавить двухлетнюю дисквалификацию Тори Эдвардс – она стала считаться чемпионкой мира 2003 года в беге на 100 метров после дисквалификации Келли Уайт, у нее был модафинил тогда в Париже, - за никетамид, совершенно никудышный стимулятор, найденный у Эдвардс при внесоревновательном контроле в апреле на сборах. Никетамид она получала с препаратом, содержащим глюкозу, по недосмотру тренера. С нашей стороны океана были две положительные пробы на станозолол, одна у Анастасии Капачинской (и она тоже стала чемпионкой мира 2003 года в беге на 200 метров после дисквалификации той же Келли Уайт!), другая у Виктории Павлыш, Украина. Капачинская и Павлыш стали в Будапеште зимними чемпионками мира в беге на 200 метром и толкании ядра. А потом были дисквалифицированы, причем Павлыш – пожизненно. Отметим еще подмену пробы во время внесоревновательного контроля: вместо Сюрейи Айхан, турецкой бегуньи на 1500 метров и лидера последних лет, пробу сдавала другая девушка, внешне на нее похожая, а вот подпись оказалась явно поддельной.

Итоги Олимпиады в Афинах

Олимпиада в Афинах началась с примечательного скандала – греческие спринтеры, герои Олимпиады в Сиднее, Костас Кентерис (золото на 200 м ) и Катерина Тану (серебро на 100 м ) уклонились от внесоревновательного допинг-контроля. Причем Костас должен был зажечь огонь Олимпиады! Они на день раньше улетели из Чикаго, где у них был предолимпийский сбор и ожидался отбор пробы, появились в олимпийской деревне в Афинах, а вместо сдачи пробы - а за ними уже шла антидопинговая погоня! - оказались в больнице в результате таинственной аварии. Через несколько дней из больницы они сами призывали взять у них пробы – но профессор Арне Лундквист, секретарь медицинской комиссии МОК, им отказал. И правильно сделал. Потому что он знал, что происходило на самом деле, хотя и не озвучил самый важный вопрос во всей истории – кто же это сделал анализы Кентерису и Тану накануне Олимпиады и предупредил, что пробы в ближайшие дни сдавать нельзя, надо исчезнуть. То есть они всего на несколько дней просчитались в сроках выведения…

Дальше – уже во время Олимпиады - пошло по нарастающей! Три, а может и больше, золотых медали в легкой атлетике были потеряны победителями в результате проблем с допингом, и такого предвидеть не мог никто. Венгерские метатели, Адриан Аннуш (золото в молоте) и Роберт Фазекаш (золото в диске) что-то намудрили при сдаче пробы. То есть Аннуш поначалу вроде пробу сдал, а через несколько дней Фазекаш попался на манипуляции с подменой и, видимо, подозрения пали на Аннуша. Оказалось, что две пробы Аннуша, отобранные во время Олимпиады, принадлежат разным людям! А когда захотели в третий раз взять пробу, то он исчез вместе с золотой медалью… Лундквист объяснил, что целью повторного анализа было сличение ДНК мочи, сданной после победы, с мочой самого Аннуша.

Снова на станозололе попалась толкательница ядра, на сей раз трагедией обернулась триумфальная победа нашей Ирины Коржаненко с блестящим результатом – 21 м 06 см ! Ирина отрицает применение станозолола и не отдает золотую олимпийскую медаль, как и Аннуш. Станозолол был найден и у Антона Галкина, первого за последние двадцать лет нашего бегуна, пробежавшего 400 метров из 45 секунд. И осталась неясность с камерунской прыгуньей тройным – попалась ли она или нет, и будет ли отдавать свою золотую медаль. Но пока шум затих, а то у греков и без Кентериса получится невероятное количество золотых медалей в легкой атлетике, так как второй за камерункой была гречанка. Вообще пора ввести награждение победителей временной медалью, а золотые вручать во время церемонии закрытия Олимпиады.

Уже после Олимпиады неожиданно объявили, что Тайлор Хэмилтон, американский велогонщик, выигравший золото в разделке у нашего Вячеслава Якимова, обвиняется в гемотрансфузии! Оказывается, что в Афинской лаборатории был некий приборчик, поточный цитометр, который с помощью лазерного луча отслеживал в микропотоке крови все красные кровяные тельца и выявлял их неоднородность. Своя кровь и ее составляющие однородны. Если ее смешать с чужой – будет неоднородность. И вот этот цитометр сработал в Афинах на Хамильтоне, о чем было сообщено в ВАДу, финансировавшую опыты с этим приборчиком. Тогда специально через три недели у Хэмилтона взяли пробу во время Вуэльты, самой престижной велогонки по Испании. И снова приборчик сработал. Об этом сказали Хзмилтону, он еще продолжал гонку четыре дня – и это были самые тяжелые дни во всей его жизни, как он потом сказал… Вскрыли пробы В: в Афинах дали отрицательный результат, в другой лаборатории (интересно, в какой?) проба В подтвердила положительный результат пробы А. Начался скандал. Его попытались замять, сославшись на то, что афинскую пробу заморозили – и кровяные клетки были частично разрушены. По крайней мере золотая медаль останется у Хэмилтона. Но шанс получить двухлетнюю дисквалификацию остается.

Перед Олимпиадой эта методика была проверена на 25 пробах, взятых после проведения гемотрансфузии. Все пробы были выявлены как положительные. Но это были пациенты клиник, на спортсменах никаких экспериментов не проводили, так что остался невыясненным главный вопрос – а могут ли быть ложноположительные пробы? Ответа нет. И в рамках этого метода его не будет, поскольку это процедура скрининговая, то есть рассчитанная на проведение большого числа предварительных анализов для того, чтобы положительные пробы были подтверждены другим методом и на другом приборе. А такого метода или прибора нет, и ложноположительная на таком же приборе так и останется ложноположительной. Поэтому Хэмилтона должны оправдать. Также в его пользу свидетельствует общепринятый факт, что спортсмены высокого уровня боятся любых вирусов, так что едва ли станут вливать инородную кровь, и разве что вливание своей крови – аутогемотрансфузию – еще можно как-то заподозрить. Зато фирмы, выпускающие аппаратуру, идут напролом ради серийных продаж своего оборудования антидопинговым лабораториям, обещая раз и навсегда решить проблему, в данном случае гемотрансфузии, - которой давно и в помине нет. И, в чем заключается весь ужас происходящего, для достижения своих целей готовы калечить судьбы великих спортсменов, успокаивая себя тем, что ведь все равно они там что-то такое применяли…

ВАДА и Олимпиада