138732 (Краткий очерк истории религии в домарксистской и буржуазной науке), страница 2

Согласно Тэйлору ("Первобытная культура", 1871), "минимум религии" - это вера в "духовные существа", в души, в духов и пр. Зародилась эта вера потому, что первобытного человека особенно интересовали те особые состояния, какие переживают временами он сам и его окружающие: сон, обморок, галлюцинации, болезни, наконец, смерть. Не будучи способен правильно объяснить подобные явления, "дикарь-философ" и додумался до представления о душе как маленьком двойнике, сидящем в теле человека, но могущем его покидать временно или навсегда. Из этой веры в душу постепенно развились другие представления, все более и более сложные: представления о душах животных, растений, неживых предметов, о душах умерших, об их судьбе, о переселении душ в новые тела или об особом загробном мире душ и пр. Души превращаются постепенно в духов, потом в богов и т.д. вплоть до единого бога-вседержителя. Так из первобытного анимизма (от латинского "атта", "аттиз" - душа, дух) в ходе постепенной эволюции развились все разнообразные формы религии.

Анимистическая теория Тэйлора быстро завоевала широкую популярность в ученых кругах разных стран (70 - 80-е годы). Она явилась крупным шагом вперед в религиоведении. Превосходство анимистической теории над натуристической было бесспорно. Построенная на обширном этнографическом материале и систематизировавшая его, выдержанная в духе идей эволюции и прогресса, которые отвечали мировоззрению прогрессивной буржуазии тех лет, анимистическая теория, казалось, позволяла разобраться в хаосе религиозных верований и обрядов, в том числе разобраться и в таких сложных религиях, как христианство, вывести их из тех же простейших элементов; тем самым анимистическая теория снабжала свободомыслящую науку того времени оружием для критики богословских схем.

Клерикальная теория прамонотеизма.

Однако вскоре стали обнаруживаться и недочеты анимистической теории. Они тоже немалы. Тэйлор и его единомышленники, подобно всем своим предшественникам, рассматривали религию как факт индивидуального сознания, игнорируя общественный характер религии. Мало того, религиозные верования они считали продуктом чисто рассудочной деятельности человека, в том числе и "дикаря"; развитие же верований представлялось как цепь логических рассуждений; эмоциональную сторону религии они не принимали во внимание. Наконец, - что могли заметить и очень многие буржуазные ученые даже в то время - этнографические факты нередко не укладывались в анимистическую схему, которая скоро оказалась для них прокрустовым ложем.

Уже с 90-х годов начались нападки на анимистическую теорию. Они шли с двух противоположных сторон: со стороны клерикалов, защитников религии, видевших в анимистической теории подрыв библейско-церковной концепции, и со стороны добросовестных ученых, не удовлетворенных ограниченностью и узостью анимистической схемы.

Клерикальные круги выдвинули в противовес анимистической теории свою теорию - первобытного монотеизма. Впервые она была кратко изложена в 1898 г. английским фольклористом Эндрью Лэнгом, который обратил внимание на образы небесных богов в религиях некоторых отсталых народов. Лэнг, бывший сторонник анимистической теории, заявил, что образы этих богов имеют какое-то независимое от анимизма происхождение, но не дал ясного ответа на вопрос, какое же именно. За его мысль ухватился католический патер Вильгельм Шмидт, лингвист и этнограф, построивший на ней целую концепцию прамонотеизма. Воспользовавшись данными науки, он попытался подкрепить библейско-церковное учение о "первобытном откровении". Образы небесных существ в верованиях отсталых народов Шмидт объявил остатками древнейшей веры в единого бога-творца, к образу которого-де лишь впоследствии примешались загрязнившие его мифологические, магические и прочие элементы. Для подкрепления своей концепции В. Шмидт приспособил теорию "культурных кругов" Фрица Гребнера и "пигмейскую" теорию И. Колльмана. Этнографические факты он толковал произвольно и субъективно, бесцеремонно обращаясь с источниками. В католических богословских кругах теория В. Шмидта получила всеобщее признание (его главные ученики - патеры-этнографы В. Копперс, М. Гузинде, П. Шебеста и др.). Светская наука отнеслась к ней скептически, хотя буржуазные ученые критиковали ее довольно робко.

Преанимистические теории.

С конца XIX в. начинают появляться новые точки зрения на происхождение и историю религии; они возникали на почве недовольства ограниченностью анимистической теории.

Прежде всего на сцену выступили преанимистические концепции. Сторонники их соглашались, что анимистические верования могли возникнуть так, как утверждал Тэйлор, но полагали, что им предшествовали более примитивные, доанимистические (преанимистические) представления. По мнению одних преанимистов, это была вера в магическую силу самого человека (Джемс Фрэзер, 1890); по мнению других, вера в безличную таинственную силу (Дж. Хьюитт, 1902); по мнению третьих, представление о всеобщей одушевленности природы (В.Г. Богораз, 1904); иные же отдавали предпочтение эманизму - излучению тайных сил и предметов (Рихард Карутц, 1913) - либо динамизму - вере в магическую действенную силу вещей (П. Сентив, 1914).

Все эти авторы, критикуя узость анимистической теории, сами не выходили все же за пределы узкого интеллектуалистического понимания религии как проявления чисто умственной деятельности человека. Некоторые, однако, пытались прорвать такие рамки и справедливо отмечали, что в религии играют важную роль не столько представления и рассуждения, сколько эмоции, аффекты и безотчетные, импульсивные и рефлекторные движения; что представления появились позже как некое осмысление аффектов и действий, ставших привычными. На такой точке зрения стоял Роберт Маретт (1899), который ввел в оборот самый термин "преанимизм", потом Конрад Прейсс (1904), Альфред Фиркандт (1907).

Под напором критики некоторые сторонники анимистической теории пытались ее усовершенствовать, но при этом сами фактически оказывались на позициях преанимизма. Так было с Вильгельмом Вундтом, выдвинувшим теорию "телесной души" (1905), с Л.Я. Штернбергом, который пришел к выводу, что вера в человеческую душу была не первой, а третьей стадией развития религиозных представлений (сначала аниматизм - вера во всеобщую оживленность, потом "открытие духов", а затем уже вера в душу).

Фрейдизм.

В начале XX в. зародилось и биологическое направление в изучении религии, связанное с именем венского врача-психиатра Зигмунда Фрейда. Он разработал так называемый психоаналитический метод распознавания и лечения неврозов и психозов и попытался перенести его и на истолкование явлений повседневной жизни, а затем и религии, литературы и пр. В своей книге "Тотем и табу" (1913) Фрейд сделал попытку доказать, что в религиозных верованиях проявляются те же неврозы и что в основе их лежат подавленные в детстве эротические побуждения ("эдипов комплекс" - половое влечение к матери и вражда к отцу как к сопернику). Учение З. Фрейда кое в чем соприкасалось со взглядами преанимиста Р. Маретта о приоритете безотчетных побуждений над осознанными представлениями. Но Фрейд все свел к узкой области сексуальных влечений и к чисто биологическим явлениям и тем лишил себя возможности понять все разнообразие и историческую изменчивость религиозных верований. Несмотря на явную непригодность концепции Фрейда, у него нашлось немало последователей - сначала в европейских странах (Геза Рохейм, Отто Ранк), позже в США, где фрейдизм и по сей день имеет определенное влияние среди ученых.

Социологическая школа Дюркгейма.

Несравненно более серьезным было другое течение, зародившееся тоже на рубеже XIX-XX в., - французская социологическая школа во главе с Эмилем Дюркгеймом (1858-1917). Эта школа поставила себе целью специально изучать общество как некую особую реальность, как нечто большее, чем совокупность человеческих индивидов. С этой точки зрения Дюркгейм и его сторонники рассматривали и все общественные явления, и явления человеческого сознания. Дюркгейм был едва ли не первым из буржуазных ученых, кто напрямик объявил религию общественным явлением. Он решительно отрицал применимость законов индивидуальной психологии к объяснению религиозных верований. Дюркгейм убедительно критиковал и натуристическую и анимистическую трактовки происхождения религии. Он доказывал, что никакие наблюдения человека ни над внешней природой, ни над собственной природой не могли породить религиозных верований. Эти верования могли зародиться только в обществе, в сфере тех "коллективных представлений", которые вообще не заимствуются из опыта, а принудительно навязываются человеческому сознанию общественной средой. В религии общество как бы обожествляет само себя. Разным формам общества, разным его стадиям присущи и разные формы религии. Во всех этих мыслях Дюркгейма было много верного и важного. Но он ошибался, рассматривая общество как систему чисто психических связей, не видя его материальной основы. Отсюда вытекала и другая его ошибка: признание вечности религии на том основании, что общество будет существовать всегда, пока есть люди на земле. Таким образом, теория Дюркгейма заключала в себе скрытую апологетику религии.

К Дюркгейму был близок французский психолог и философ Люсьен Леви-Брюль, разработавший особое учение о "дологическом мышлении". Отправляясь от дюркгеймовского понятия коллективных представлений и опираясь на огромный этнографический материал, Леви-Брюль старался доказать, что в сфере господства коллективных представлений, а значит, прежде всего в верованиях, в мифологии, действуют не логические законы, а законы особые, "дологические", особенно закон "сопричастия": предмет может быть одновременно самим собой и чем-то иным, он может находиться одновременно здесь и в другом месте и т.д. Таким способом Леви-Брюль объяснял не только религию и мифологию, но и многие особенности культуры, языка в "низших обществах" (то есть у отсталых народов), где якобы в большей степени, чем у нас, господствуют коллективные представления. В исследованиях Леви-Брюля очень много ценного; но и он, подобно Дюркгейму, не понимал реальной основы изучаемых им явлений, оставался в сфере чистой психологии, отрывая ее от материальной почвы.

Новейшие теории.

Еще одним самостоятельным направлением в буржуазном религиоведении можно считать прагматическое направление, наметившееся в начале XX в. в США. Представители его (Д. Дьюи, У. Джемс и др.) стоят на чисто деляческой точке зрения: истинное в науке - значит полезное; истинно все то, что практически нужно и полезно человеку. Значит, и в религии важно не то, отвечает ли она какой-либо объективно существующей реальности, а только то, полезна ли она людям или нет. А раз очень многие люди находили и находят религию полезной, значит, она действительно истинна. Польза религии заключается-де уже в том, что она как-то организует общество, помогает преодолеть социальный хаос.

Очень сомнительна научная ценность также направления (затронувшего в числе прочих областей знания и религиоведение, а в особенности - изучение мифологии), называемого структурализмом (Клод Леви-Стросс и др.). Применение структурного метода, может быть, и дает в отдельных случаях интересные обобщения, но в целом структуралисты, увлекаясь чисто формальными сопоставлениями и противопоставлениями ("бинарные оппозиции" и т.п.), уводят исследование в сторону от познания религии как социального феномена и ее истории.

Гораздо большего можно ожидать от так называемой социологии религии - изучения социальной структуры религиозных общин, церковной организации, религиозного поведения и прочих "земных" аспектов религии. Однако Для большинства буржуазных ученых социология религии сводится лишь к изучению социальной стороны религиозных явлений вместо рассмотрения вообще всей религии как явления общественного сознания, то есть как социального явления.