138024 (Государство и религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945гг.), страница 4

С избранием митрополита Сергия патриархом патриотическая деятельность Церкви приобрела особо масштабный и организованный характер. Возросли сборы и отчисления в Фонд обороны страны и другие патриотические фонды, активизировались на местах епископы и местные общины. По мере продвижения Красной Армии на запад православные общины в освобожденных районах включались в общецерковную патриотическую деятельность, помогая Родине продуктами питания, деньгами, ценностями, своим трудом. Общая сумма денежных средств, собранная православными верующими за годы войны, составила более 300 миллионов рублей.

Тогда же становятся известными факты патриотических поступков духовенства и верующих на оккупированных ранее территориях. О них сообщалось в поступавших в Московскую патриархию письмах от верующих и в докладах священнослужителей, посылавшихся на освобожденную территорию для организации церковной жизни. Руководство церкви узнает о сотнях священнослужителей, которые за свою патриотическую деятельность подвергались оккупантами арестам, тюремным заключениям, истязаниям, были заживо сожжены или расстреляны. Действовавшие партизанские отряды и группы подпольщиков имели своими надежными связными, соратниками, помощниками многих православных священнослужителей и мирян21.

Патриотическая деятельность Русской церкви приобретала столь значимые масштабы, что к награждению государственными орденами и медалями стали представляться священнослужители и активные верующие. Первое большое награждение состоялось осенью 1943 г. в Ленинграде, когда медалями «За оборону Ленинграда» награждена была группа духовенства. Спустя год, в 1944 г., медалями «За оборону Москвы» награждены были представители московского и тульского духовенства. Практика награждения православного духовенства и иерархов государственными наградами за патриотическую деятельность в годы войны продолжалась и в 1945–1946 гг.

15 мая 1944 г. скончался патриарх Сергий. Согласно его завещанию, местоблюстителем патриаршего престола назначался митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий. В годы войны он не разлучался со своей паствой в осажденном Ленинграде. Постоянно служил в немногих действовавших церквах, проповедовал, ободрял паству, призывал к патриотическому служению. 28 мая митрополит Алексий обратился с первым посланием к пастве, в котором извещал о принятии на себя обязанностей предстоятеля Церкви и о неуклонном следовании церковному курсу патриарха Сергия. «Мы переживаем время, — говорилось в нем, — когда Господь дарует нам утешение видеть близость победы нашего оружия над врагом. Усилим, братие, нашу молитву о небесной помощи нашему воинству; усилим и нашу, хотя малую, как капля в море, но, если она дается от искреннего сердца, действенную помощь на нужды военные; и словом, и примером да не престаем призывать нашу паству к бодрости душевной, к непоколебимой вере в торжество правды, в победу нашего правового дела"22.

Первейшей задачей местоблюстителя стала подготовка Поместного собора. 21–23 ноября 1944 г. состоялся Архиерейский собор с участием 50 епископов. Он утвердил программу предстоящего Поместного собора и порядок избрания патриарха. 31 января-2 февраля 1945 г. в московском храме Воскресения в Сокольниках проведены были заседания Собора. Участвовал 171 делегат от 89 епархий: 46 архиереев, 87 священников и 38 мирян. Присутствовали делегации от автокефальных православных церквей — Александрийской, Антиохийской, Грузинской, Иерусалимской, Константинопольской, Румынской, Сербской.

Основными были два вопроса: избрание патриарха и утверждение «Положения об управлении Русской православной церкви». На первом заседании единогласно было принято Положение об управлении Русской православной церковью, заменившее Определения Поместного собора 1917–1918 гг. На последнем заседании 2 февраля Собор единогласно избрал патриархом Московским и всея Руси митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия. Интронизация новоизбранного патриарха состоялась 4 февраля в Богоявленском соборе.

О существенных изменениях в государственно-церковных отношениях, происшедших в годы войны, свидетельствовало выступление на Соборе Г.Г. Карпова. От имени правительства Советского Союза он заявил: «Православная Русская церковь в дни тяжелых испытаний, которым неоднократно подвергалась наша Родина в прошлом, не порывала своей связи с народом, жила его нуждами, чаяниями, надеждами и вносила свою лепту в общенародное дело. В церквах и монастырях зародилась письменность, и складывались первые летописи о жизни нашей страны; стены церквей и монастырей неоднократно выдерживали осады иноземных завоевателей; многие выдающиеся деятели Церкви пожертвовали своей жизнью за благо Родины. И в наши дни, когда гитлеровские разбойники злодейски напали на нашу священную землю, когда все народы Советской державы в могучем порыве поднялись на Великую Отечественную войну за свою честь, свободу и независимость, — Православная Русская церковь с первого дня войны приняла самое горячее участие в защите Родины всеми имеющимися в ее распоряжении средствами и возможностями… Патриотическая деятельность Церкви нашла свое выражение не только в посланиях, церковных проповедях, но и в сборе пожертвований на строительство танков, самолетов, на помощь больным, раненым, инвалидам, сиротам войны. Правительство Советского Союза с глубоким сочувствием относилось и относится к мероприятиям Церкви, направленным на помощь в борьбе с врагом"23.

Внешняя и внутренняя церковная линия патриарха Алексия направлена была на всемерное укрепление Церкви внутри страны и за рубежом. Он стремился возвратить под юрисдикцию Московской патриархии зарубежные православные приходы, а также добиться положительного решения таких вопросов, как приобретение собственной типографии для печатания богослужебной и иной литературы; выделение земли для строительства специального дома для патриарха, Синода и Управления делами патриархии; учреждение мастерских по изготовлению церковной утвари; отмена запрета на производство колокольного звона в церквах; расширение сети духовных учебных заведений и т.д.

Особое внимание в годы войны уделялось вопросам открытия храмов, и, прежде всего, на освобождаемой немецко-фашистских захватчиков территории. Благодаря активным усилиям Церкви и помощи Совета по делам Русской православной церкви, количество православных молитвенных зданий и монастырей, официально признанных государством, и потому имевших возможность функционировать, постоянно возрастало. Об этой динамике свидетельствует таблица, составленная в Совете по делам Русской православной церкви:

Часто вопрос о предоставлении православным, как и иным религиозным общинам, культовых зданий осложнялся тем, что многие из них были перестроены, потеряли церковный вид, а то и просто — разрушены. К уничтоженным в 30-х годах культовым зданиям добавились сотни и сотни новых потерь.

По данным (далеко неполным) Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков на временно оккупированной территории были сожжены или полностью уничтожены, разграблены или осквернены 1670 церквей, 237 костелов, 69 часовен, 59 синагог и 258 других зданий религиозных организаций. Среди них бесценные памятники истории, культуры и архитектуры, относящиеся к XI-XVII вв., в Новгороде, Чернигове, Смоленске, Полоцке, Киеве, Пскове. Только в Московской области уничтожены 50 церквей, а в Литве — 40 костелов. В груды развалин превращены церкви и монастыри Петергофа и Пушкина в Ленинградской области, древние монастыри в Новгородской области, Ново-Иерусалимский монастырь в Истре, Киево-Печерская лавра в Киеве. (Заметим, что эти и многие другие памятники были впоследствии восстановлены советским государством). Немало культовых зданий было превращено оккупантами в тюрьмы и места пыток, в конюшни и скотобойни, кабаре и казармы, гаражи и общественные уборные.

В работе территориальных комиссий по расследованию злодеяний фашистов участвовал не только митрополит Николай, но и другие иерархи и священнослужители Православной церкви. Их наблюдения, свидетельства и выводы передавались в государственные органы, помещались на страницах церковной литературы. К примеру, митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), побывав в январе 1944 г. в освобожденных Петергофе и Пушкине, писал: «Прекрасный Петергофский собор стоит с разобранными куполами, с которых немцы содрали золоченые листы, с разбитыми стенами, зияющими окнами. Говорят, они простреливали из пистолетов иконы в Петергофском соборе. Другие церкви представляют еще более удручающее зрелище. Разбита церковь бывшего Серафимо-Дивеевского подворья, совершенно разрушена кладбищенская церковь в Старом Петергофе. Там собрались, спасаясь от бомбежек, верующие и все, кто только мог добежать до нее, — старики, дети. В неимоверной тесноте — их была не одна тысяча,- задыхаясь в спертом воздухе, в течение нескольких дней и ночей, выбегая, чтобы глотнуть свежего воздуха, просидели эти несчастные люди в храме. Но это их не спасло: немцы упорно бомбили храм, затем обстреливали его из орудий и, в конце концов, превратили его в груды развалин, под которыми нашли свой ужасный конец несчастные петергофцы. Теперь как памятник позорного фашистского зверства лежит на земле огромная груда красных, напоенных кровью русских жертв германского злодейства, кирпичей"25.

Вынужденные под натиском советских войск покидать ранее оккупированные территории, немецко-фашистские захватчики вывозили из молитвенных зданий тысячами предметы культовой утвари, иконы, картины, книги, изделия из драгоценных металлов и пр. Они были выявлены, собраны и подготовлены к отправке специальными военными, полувоенными и гражданскими учреждениями и организациями — «Изобразительное искусство», «Наследие», «Восток», «Кунсткомиссия«, »Остланд« и другие. Им было предоставлено право »проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов« и конфисковать найденные там ценности для последующего их вывоза в Германию. Идеологами »ограбления« выступили министр по делам оккупированных территорий на Востоке А. Розенберг, министр иностранных дел Риббентроп, рейхсфюрер Г. Гимлер. Заметим, что возвращения похищенного, за исключением единичных случаев, так и не состоялось.

В апреле 1945 г. И.В. Сталин вновь принял делегацию Русской православной церкви во главе с патриархом Алексием. На ней обсуждались вопросы патриотической и внутрицерковной деятельности Церкви, а также ее возможное участие в укреплении международных отношений в послевоенный период. Все свидетельствовало о том, что характер государственно-церковных отношений, складывавшийся после сентябрьского конкордата 1943 г., приобретал устойчивость и определенность. Видимым знаком тому было и присутствие патриарха Алексия на трибуне мавзолея В.И. Ленина во время проведения на Красной площади Москвы 24 июня 1945 г. Парады Победы, а несколько позднее — и награждение патриарха Алексия за патриотическую деятельность в период войны орденом Трудового Красного Знамени.

В годы Великой Отечественной войны Русская церковь предприняла усилия для нормализации отношений с действовавшими в СССР религиозными объединениями, а также для преодоления церковных расколов 20-30-х годов. В октябре 1943 г. в Тбилиси для переговоров с патриархом Грузии Каллистратом (Цинцадзе) направлен был епископ Ставропольский Антоний (Романовский). В результате возобновлено было каноническое общение между Русской и Грузинской церквами, прерванное в 1917 г. Начиная с осени 1943 г. начинается возвращение под омофор патриарха Алексия I архиереев, священников, многих приходов т.н. обновленческой церкви и тех клириков, которые после опубликования в июле 1927 г. Декларации митрополита Сергия отделились от законного священноначалия и не поминали имя первоиерарха Церкви. В марте 1945 г. была преодолена Эстонская схизма и в каноническое общение с Русской церковью были приняты православные приходы и духовенство Эстонии.

Урегулирование отношений государства с наиболее многочисленной и авторитетной религиозной организацией — Русской православной церковью постепенно оказало благотворное воздействие и на позицию государства в отношении иных церквей и религиозных объединений. В начале, с сентября 1943 г. по май 1944 г., проблемами этих организаций занимался Совет по делам Русской православной церкви. В частности, Совет, опираясь на обращение мусульманского духовенства, добивался принятия правительственного решения о создании духовного центра для мусульман Средней Азии и Казахстана, способствовал открытию неправославных культовых зданий, поддерживал и обеспечивал распространение за рубежом патриотических посланий и обращений религиозных деятелей СССР.

С образованием в мае 1944 г. при Совнаркоме СССР Совета по делам религиозных культов вопросы взаимоотношения государства с неправославными объединениями отнесены были к его полномочиям. Совет оказывал и конкретную поддержку патриотической деятельности этих объединений, тем более что их руководители сразу же с началом Отечественной войны заявляли о своей патриотической позиции. По их призывам верующие собирали деньги и ценности, продукты питания и вещи, поддерживали раненых и детей-сирот, т.е. стремились максимально помочь Родине в трудный час. На это в информациях в ЦК ВКП(б) и СНК СССР постоянно указывал председатель Совета И.В. Полянский. К примеру, в одной из них он писал: «Во время Отечественной войны старообрядцы белокриницкого согласия26 вели значительную патриотическую деятельность, отличаясь от православной церкви только более узкими масштабами этой деятельности"27.