10772-1 (Соотношение actio pauliana и притворной сделки)

Соотношение actio pauliana и притворной сделки

Юрьев Родион

Условимся, что под латинским названием Павлова иска - actio Pauliana мы будем подразумевать современные нам нормы, предусмотренные в целях защиты кредиторов от недобросовестных действий должников при реализации процедур несостоятельности. Эти нормы разбросаны в российском законе о банкротстве по нескольким статьям, не означены особым именем, а называть их "иски, предусмотренные ст. 103, 206 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" - неблагозвучно.

Несостоятельность, как предвидимая, так и начавшаяся - наиболее благодатная почва для развития притворных сделок.

Посмотрим на душевное состояние типичного банкрота. Неразумное ведение хозяйство ввергло его в значительные долги. Он уже понимает, что средств на удовлетворение всех кредиторов не хватит, даже если продать всё принадлежащее ему имущество. Между тем займодавцы беспокоятся, навещают всё чаще, кто-то роняет фразу о банкротстве, распродаже имущества… Наш должник представляет себе все ужасы несостоятельности: в зависимости от исторической эпохи его ожидает смерть, рабство, долговая яма или лишение гражданских прав. Заметим заодно, что только в современной России ему ничего не грозит кроме потери имущества - доброе имя нынче не в цене.

Какое естественное решение возникает в голове банкрота? Спрятать всё, что осталось, раздать верным людям, закопать в лесу, вывезти в швейцарский банк. Но как это сделать? Мнимые сделки не сгодятся: слишком опасно действовать столь прямолинейно, ведь тогда последствия могут быть уголовного характера - за фиктивное или преднамеренное банкротство всегда предусматривались строгие санкции. Надо вывести имущество так, чтобы внешне это выглядело законно. Например, можно договориться с одним из кредиторов о завышении суммы долга и, уплатив его, получить часть обратно. Можно не получать деньги на расчётный счёт, а просить всех должников переводить средства на счета других фирм.

Перед нами - отчаявшийся человек, у которого поставлена на карту вся жизнь, благосостояние семьи, положение в обществе. Необходимость - лучший учитель, а потому вполне можно предполагать, что каждый, оказавшийся в подобной ситуации будет стараться спасти своё положение, возможно, и за чужой счёт. Гражданское право не ставит в свои задачи моральную оценку действий своих субъектов, даже понятие добросовестности, как убедительно показал Л.И. Петражицкий, никакого отношения к добру и совести не имеет - это лишь "явления этически безразличные, бесцветные".

Тем не менее, интересы кредиторов должны быть защищены.

Сделка, прикрывающая вывод активов должника может быть и мнимой, но по описанным выше причинам, она, как правило, притворна. В связи с этим есть все основания применять к ней правила о притворности, т.е. не принимать во внимание формальный договор, а исследовать скрываемые отношения.

Заключён договор займа, обеспеченный залогом недвижимости с запретом передачи на него права собственности. Должник в преддверии банкротства обременяет здание, договором аренды на 100 лет по минимальной цене, твёрдой на весь период. Наличие такого договора существенно снижает стоимость имущества в случае продажи с торгов, ведь по правилам аренды смена собственника не влечёт изменения или расторжения договора. Арендатор занимает здание, т.е. сделка не мнимая, а притворная, т.к. фактически имущество перешло в собственность другому лицу.

Займодавец останется без удовлетворения, а заёмщик, в чём нельзя сомневаться, будет арендатором здания через подставных лиц.

Если подходить с точки зрения притворности, то заинтересованное лицо может предъявить иск о возврате имущества, при этом необходимо доказать истинную волю сторон, направленную на заключение договора о передаче имущества в собственность. Конечно, сами по себе условия договора могут иногда свидетельствовать о его притворности, но ответчики могут возражать, ссылаясь на особенности экономического положения, характер имущества и иные обстоятельства. По делу будут привлечены сведущие люди, которые будут давать противоположные оценки стоимости аренды здания - в зависимости от того, кто их нанимал - истец или ответчик, "обычная рыночная цена" права аренды будет колебаться от максимума до минимума.

Сами стороны договора будут всячески скрывать свои истинные намерения, представляя всё новые и новые доказательства его правдивости. Нелегко кредитору будет добиться правды в таком процессе.

Ульпиан справедливо указывал применительно к искам из злого умысла, что коварство двуличных и злоумышленных людей не должно приносить им пользы, а простота их контрагентов не должна им вредить. В римском праве мы знаем несколько попыток защитить интересы кредиторов. Так, у Гая мы можем обнаружить упоминание о запрете отпуска рабов на волю легатом во вред и для обмана кредиторов (creditorum fraudandorum causa), в таком случае никто из рабов не будет свободным по закону Элия Сенция. Для нас это может означать признание договора ничтожным как противоречащего закону. К преторским установлениям относится interdictum fraudatorium, предоставлявший право кредитору истребовать в третьего лица вещь, и, наконец, впоследствии был изобретён специальный иск - actio Pauliana (по сведениям Ч. Санфилиппо, он появился при Юстиниане , а по сообщению Е.А. Флейшиц, применялся уже при Цицероне ).

Учёные расходятся не только в датировке, но и в условиях применения этой actio. Так, Г.Ф. Шершеневич относил к ним:

Причинение ущерба кредиторам.

Совершение этого действия с намерением причинить кредиторам ущерб.

При этом именно последнее условие он относил к недостаткам иска, считая его лишающим кредиторов защиты.

Что касается других авторов, то упомянутый Ч. Санфилиппо также указывал на необходимость ущерба и мошеннического намерения должника, и лишь Е.А. Флешиц утверждала, что должнику достаточно "действовать, зная о том, что он уменьшает своё имущество… намерения причинить вред кредиторам не требовалось", в остальном её сведения согласны с мнениями вышеприведённых исследователей.

Сопоставим основания иска о применении последствий притворной сделки и actio Pauliana.

Как уже упоминалось, основанием для удовлетворения первого иска является доказанность наличия скрываемой сделки, отличной от прикрывающей. В римском праве не содержалось специальной actio для фиктивных сделок, поэтому речь могла идти только о сопутствующем обосновании при предъявлении другого иска, например, при виндикации. В таком случае судья, установив притворность, рассматривал основной иск, не принимая во внимание ничтожную сделку.

Помимо фактической стороны, в спорах о недействительности сделок всегда необходимо учитывать и юридическую сторону - правом на предъявление иска обладают только заинтересованные лица. В римском праве это особенно заметно из-за сопутствующего характера ссылки на притворность.

Предъявляя основной иск, истец заранее определяет свой правовой интерес в разрешении спора. Имеется ли такой интерес у кредитора? Ведь он не является стороной притворного договора, не имеет прямого отношения к должнику (как, например, его товарищ по societas или акционер в современных акционерных обществах), а банкротство, может быть, ещё не начато?

Представляется, что защита будущих прав на удовлетворение притязаний на имущество должника возможна и является достаточным основанием для предъявления иска, по крайней мере, по смыслу современного российского гражданского права.

Actio Pauliana в римском праве требует доказать наличие убытков для кредиторов. Такой ущерб может быть только реальным. Несмотря на то, что об этом определённо говорит Ч. Санфилиппо , следует пояснить, в чём причина такого ограничения. Во-первых, речь здесь идёт не об ответственности для взыскания причинённых убытков, а о лишь наличности вреда. Во-вторых, кредитор не может рассчитывать на получение доходов от должника - его право требования уже не эвентуально, а чётко определено. Даже если на долг начисляются проценты, неполучение этих процентов будет реальным ущербом кредитора. Если должник предпринимает меры к заключению договора с другим лицом для того, чтобы расстроить планы своего кредитора на получение доходов, то в таком случае он вредит ему не как кредитору, а как вообще участнику гражданского оборота, и последний имеет против нарушителя соответствующий деликтный иск. Такая ситуация возможна при злоупотреблении правом. Если исходить из верности позиции Е.А. Флейшиц, то истцу достаточно было указать на очевидную осведомлённость должника о том, что его действия влекут ущерб, при этом, надо полагать, что такая осведомлённость должна была презюмироваться. Если же правы те учёные, которые ставили в обязанность истцу доказать преднамеренность обхода прав кредиторов, то ему приходилось доказывать умысел, т.к. даже culpa lata не может подпасть под понятие преднамеренности. Возможно, что для облегчения положения кредиторов применялись какие-нибудь презумпции, однако далее этого предположения мы не пойдём.

Конечной целью actio Pauliana имела истребование обогащения или возмещение всех убытков, причинённых кредиторам. Последнее возлагалось на лицо, заключившее договор с должником, в случае, если оно знало о цели сделки, в противном случае оно лишь возвращало полученное , при этом, если обогащение было получено безвозмездно, осведомлённость третьего лица фингировалась.

Нельзя сказать однозначно, какой способ защиты прав кредиторов был наиболее выгоден в конкретном случае - очевидно, всё решали доказательства. В приведённом примере с арендой можно предъявлять оба иска, но наибольшие шансы имеет actio Pauliana, т.к. по поводу притворности стороны могут сослаться на наличие особых отношений, которые исключают установление более высокой арендной платы и требуют столь длительных сроков аренды. Между тем ущерб от сделки налицо, осведомлённость должника о его наличии тоже. Истребование у третьего лицо обогащения в виде полученного права является достаточной мерой защиты, а потому нет необходимости доказывать его знание о противозаконном характере договора.

Является ли actio Pauliana частным случаем иска из притворности? Нет, поскольку этот иск имеет несколько причин своего появления. К ним относится не только защита от притворных сделок, но и от мнимых, а также, как указывает Г.Ф. Шершеневич, вообще от неразумности действий человека в преддверии банкротства . Actio Pauliana призвана упростить позицию кредитора и освободить его от необходимости каждый раз доказывать мнимость или притворность, не говоря уже о неразумности, которая в обычном гражданском обороте не является основанием недействительности сделки. Скажем более того, actio Pauliana может применяться одновременно с использованием института притворной сделки.

ACTIO PAULIANA И ПРИТВОРНЫЕ СДЕЛКИ В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ.

Чтобы сопоставить притворную сделку и обосновать её совместное использование с actio Pauliana, проанализируем существо исков, предусмотренных современным российским законодательством в целях обеспечения прав кредиторов.

Восприняв при посредничестве европейского учёного сообщества actio Pauliana, российское законодательство усовершенствовало её, и в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)" 2002 года мы имеем дело не с одним, а с несколькими исками, предусмотренными ст. 103 и 206 указанного закона.

Внешний управляющий наделяется в определённых случаях правом оспаривать сделки должника, в том числе совершённые до введения внешнего управления (ч. 1 ст. 103). Тем самым внешнему управляющему предоставляется возможность предъявлять не только actio Pauliana, но и любые другие иски из недействительности, причём не доказывая свою заинтересованность.

Actio Pauliana предъявляется в соответствии с ч. 2-5 ст. 103 и имеет соответствующие разновидности, связанные с разными сделками должника:

сделка с заинтересованным лицом, если в результате её исполнения

кредиторам или должнику был или может быть причинён ущерб;

сделка, направленная на предпочтительное удовлетворение требований одного из кредиторов;

сделка, связанная с выплатой доли (пая) учредителю (участнику), если это нарушает права кредиторов;

сделка, связанная с выплатой доли (пая) учредителю (участнику) после принятия заявления о признании банкротом.

Поскольку речь в ч. 2-4 ст. 105 идёт о том, что суд может признать такие сделки недействительными по иску лица, указанного в законе, следует отнести их к оспоримымсо всеми вытекающими последствиями.

Так, при рассмотрении одного из дел федеральный арбитражный суд Московского округа отметил в мотивировочной части, что "сделки по основаниям, предусмотренным статьей 78 Закона о банкротстве (ранее действовавшего - Р.Ю.) и статьей 28 Закона о банкротстве кредитных организаций, являются оспоримыми, следовательно, иски о признании таких сделок недействительными могут быть заявлены определенными лицами, указанными в законе".

Таким образом, субъектом права на иск в данном случае является только лицо, прямо указанное в законе, а именно - конкурсный (внешний) управляющий (ч. 2 ст. 102) и кредитор (ч. 3 и 4).

Правильное определение места actio Pauliana имеет значение, например, для решения вопроса о сроке исковой давности, который составляет для оспоримых сделок один год со дня, когда истец узнал или должен был узнать о наличии оснований оспоримости (ч. 2 ст. 181 Гражданского кодекса РФ). Вопрос о начале течения этого срока не столь очевиден.