117919 (Оппозиция и ее роль в политической жизни), страница 2

Перед российской оппозицией встал вопрос: до какой степени быть оппозиционной и какими средствамипри этом пользоваться. Если оппозиция не противопоставляет себя существующему режиму – не предлагает альтернатив и не обещает воплотить их в жизнь, политические институты остаются слабыми. Если же оппозиция действует слишком решительно, то под угрозой может оказаться демократия как таковая. Поиск ответа на этот вопрос обусловил не только направление идеологической и организационной эволюции оппозиционных партий, но и их политические стратегии. Вообще, оппозиция может выбирать между тремя стратегиями:

1. стратегия «ухода» или «малых дел»,

2. стратегия «протеста», т.е. массовой мобилизации,

3. стратегия «лояльности», т.е. «торга» с правящей группой и последую-щей кооптацией в нее («врастание во власть»).

Однако в российском контексте все эти стратегии (и их комбинации) оказались малоэффективными. Принципиальной оппозиции для достижения своих целей необходимо было победить на президентских выборах – ни доминирование в Государственной Думе (им обладала КПРФ в 1996 – 1999 годах), ни даже влияние на состав правительства и его политический курс (кабинет Примакова 1998 – 1999 годов) не приносили желаемых результатов. Что же касается полуоппозиции, претендовавшей на роль младшего партнера правящей группы, то в условиях кризиса она не могла получить сколько-нибудь значимой массовой поддержки. В результате, хотя потенциал не-лояльной оппозиции был сведен на нет, воздействие лояльной оппозиции (как принципиальной, так и полуоппозиции) на политический режим оста-валось весьма незначительным.

Но решающий поворот в судьбе российской политической оппозиции произошел в 2000 году. с избранием на пост президента В.В.Путина в стране резко изменилась элитная структура. Достижение «навязанного консенсуса» привело к повышению интеграции и – одновременно – снижению дифферен-циации элит. Поставив парламент, политические партии, бизнес, СМИ, региональных лидеров перед выбором – либо подчиниться, либо лишиться статуса элит, правящая группа обеспечила себе полное и безусловное доми-нирование. И если при расколе элит оппозиция еще могла рассчитывать на успех, то их консолидация по принципу «навязанного консенсуса», особенно с учетом неблагоприятного институционального контекста, грозила отпра-вить ее в небытие. В той мере, в какой сегменты российских элит теряли свою автономию и ресурсы, сужались и политические возможности оппо-зиции. В подобных условиях ее традиционные стратегии оказывались не просто неэффективными, но и заведомо проигрышными. «Уход» был чреват полной утратой влияния, «протест» затруднен вследствие сокращения ресурсной базы и угрозы силового давления со стороны правящей группы, а «лояльность» вела к потере идентичности и кооптаци в правящую группу. Наглядные проявления описанных тенденций – разгром всех без исключения оппозиционных партий на парламентских выборах 2003 года и отсутствие значимых альтернатив на президентских выборах 2004 года. Схематически динамика основных факторов развития политических оппозиций в России представлена в табл.2.

Таблица 2

Динамика политической оппозиции в России

Несмотря на универсальный характер описанных выше закономерностей развития и упадка политической оппозиции в России, их конкретные проявления зависели от идеологических и организационных особенностей отдельных оппозиционных сил. В связи с этим при осмыслении судеб российской оппозиции не обойтись без углубленного анализа политической эволюции ведущих оппозиционных партий. Применительно к российским партиям обычно используется четырехсекторная типология – левые, либералы, националисты и «партии власти». Среди либеральных партий выделим собственно либералов – сторонников свободного рынка, видящих в демократии лишь одно из средств (и не самое значимое) его достижения, и демократов – приверженцев демократических институтов, рассматривающих рыночную экономику как важное, но не единственное условие их построения. Хотя российские либералы и демократы близки по своим политическим установкам, их цели и средства далеко не одинаковы. Первую тенденцию в российской политике 1990-х – начала 2000-х годов олицет-воряли, последовательно сменяя друг друга, «Выбор России», «Демокра-тический выбор России» и СПС, вторую – «Яблоко». Наряду с КПРФ, они долгое время претендовали на статус политической оппозиции, а сейчас сходят с политической сцены, по крайней мере, в своем нынешнем виде. Рассмотрим подробнее динамику развития этих трех сегментов российской оппозиции – коммунистов, либералов и демократов.

Коммунисты

Воздействие институциональных факторов на политическую стратегию КПРФ носило разнонаправленный характер. Нуждаясь в максимальной мобилизации активистов и сторонников не только для обретения полноты власти, но и для сохранения доминирующего положения на политическом рынке, да и собственного организационного единства, партия предпринимала максимум усилий, чтобы презентовать себя как «настоящую» оппозицию. Именно на это были направлены такие акции, как денонсация Беловежских соглашений в 1996 году и попытка импичмента Президента России в 1999 году, не говоря уже об активном участии в избирательных кампаниях различного уровня, включая президентские. Но коммунисты были не способны добиться победы на президентских выборах – как из-за жесткого (вплоть до угрозы государственного переворота) противодействия со сторо-ны правящей группы, так и вследствие отпугивавшего значительную часть избирателей радикализма самой КПРФ. В результате их шансы на дости-жение успеха с помощью стратегии «протеста» становились все более приз-рачными. Неудивительно, что в августе 1996 года лидеры КПРФ взяли курс на «врастание во власть». Делегируя своих представителей в правительство и региональные администрации и вступая в «торг» с правящей группой по ряду вопросов текущей политики, КПРФ пыталась найти баланс между полюсами принципиальной оппозиции и полуоппозиции.

Но то, что внешне выглядело попыткой синтеза стратегий «протеста» и «ухода», на деле было, скорее, отказом от выбора стратегии во имя сохра-нения статус-кво как внутри, так и вне КПРФ. Можно сказать, что комму-нисты шли по пути «ничегонеделания», систематически уклоняясь от приня-тия решений, менявших сложившееся положение вещей. Так было и с несос-тоявшейся попыткой вынесения Думой вотума недоверия кабинету В.Черно-мырдина (осень 1997 года), и с утверждением под давлением кремля С.Кириенко на посту премьер-министра (апрель 1998 года), и с провалом голосования по началу процедуры импичмента Президента (май 1999 года). На удержание завоеванных ранее позиций, т.е. сохранение статус-кво, была нацелена и парламентская кампания КПРФ в 1999 году.

Тактически эти шаги (вернее, их отсутствие) приносили КПРФ опреде-ленные дивиденты, однако стратегически они вели к поражению. После выборов 1999 года, когда коммунисты, набрав 24,3% голосов, лишились статуса ведущей партии в парламенте, «ничегонеделание» оказалось уже невозможным. На первых порах КПРФ пыталась претендовать на роль млад-шего партнера правящей группы, заключив с фракцией «Единство» согла-шение о разделе думских постов и сохранив за собой пост председателя Думы. Следствием подобной тактики стало ослабление потенциала оппо-зиции. Хотя по отдельным вопросам (например, утверждение обновленного советского гимна в качестве российского национального символа) позиция КПРФ имела значение, в целом в Думе сложилось некоммунистическое конституционное большинство, а «партия власти» и ее союзники располагали более чем половиной мандатов. Поскольку все значимые решения в Думе могли быть приняты без участия коммунистов, последние утратили функции «группы вето», и их роль в парламенте свелась к сугубо «косметической». Когда же КПРФ попробовала вернуться к стратегии «протеста», выступив против ряда правительственных законопроектов, весной 2002 года «Единая Россия» инициировала передел постов в Думе, добившись смещения комму-нистов с постов председателей парламентских комитетов. Некоторые из коммунистических лидеров, включая председателя Думы Г.Селезнева, демонстрировавшие полную лояльность правящей группе, были исключены из партии. При этом, как свидетельствуют итоги региональных выборов, пос-ле 2000 года заметно снизился и мобилизационный потенциал КПРФ.

Разгром коммунистов в 2003 – 2004 годах был логическим завершением описанных выше процессов. Во время думских выборов КПРФ стала главной «мишенью» Кремля. Против нее были применены самые разнообразные средства – от выдвижения альтернативных избирательских списков, приз-ванных расколоть электорат партии, до негативной кампании в СМИ и давле-ния на сочувствовавших компании губернаторов и представителей бизнеса. Сама же КПРФ следовала прежней стратегии «ничегонеделания», сохранив почти неизменными свои идеологические установки и организационную структуру. Итоги голосования – 12,6% голосов и 52 думских мандата – окончательно лишили ее статуса ведущей оппозиционной партии. Последу-ющие события – выдвижение на президентских выборах 2004 года канди-татуры Н.Харитонова, конфликт вокруг исключения из партии бывшего вице-спикера Думы Г.Семигина и смещение с партийных постов его сторон-ников – не только не привели к смене лидерства в КПРФ, но на деле лишь укрепили статус-кво внутри партии. И хотя на местах ячейки КПРФ зачастую остаются единственным «субститом» гражданского общества, партия, по сути, лишена перспектив «протеста». Более того, курс правящей группы на вытеснение КПРФ с электоральной арены подталкивает коммунистов к стратегии «ухода», что обрекает ее на существование в качестве малой партии.

Почему стратегия коммунистов в 1996 – 1999 годах оказалась столь провальной? Возможно, дело в ошибках самой КПРФ – в частности, в расчете на то, что в условиях политических и экономических кризисов она может прийти к власти чуть ли не автоматически, а затем – в попытке стать младшим партнером новой правящей группы. Но, скорее, причина в тех ограничениях, которые накладывали на партию политические институты и элитная структура. При заведомой невозможности победы КПРФ на президентских выборах институты стимулировали ее эволюцию в направ-лении «полуоппозиции», тогда как «идеократическая» консолидация элит после 2000 года подталкивала партию в сторону принципиальной оппозиции (лишенной каких-либо шансов на успех). Смогут ли коммунисты справиться с этими проблемами, покажет будущее.

2.4 Либералы

среди российских либералов – сторонников свободного рынка и мини-мального государства ключевые позиции, как идейные, так и организацион-ные, занимала группа экономистов («клан Чубайса»), еще в 1990 году предложивших правительству Горбачева широкую программу авторитарных рыночных реформ. Однако, когда осенью 1991 года либералы получили узловые посты в правительстве Ельцина, тщетность надежд на реализацию этой программы была уже очевидной. Поэтому реформы Гайдара имели совершенно иную направленность. Анализ их результатов не входит взадачи данной работы, стоит лишь отметить. Что самма логика преобразований потребовала от либералов сменить статус экспертов на статус политиков. Созданный ими в преддверии думской кампании 1993 года блок «Выбор России», совмещавший либеральную идеологию с претензией на роль «партии власти», унаследовал часть организационных ресурсов демократи-ческого движения. Вскоре после довольно неудачного выступления на выборах и утраты ряда правительственных постов блок был преобразован в партию «Демократический выбор России» (ДВР).

ДВР представлял собой типичную полуоппозицию, сочетая умеренную критику отдельных аспектов правительственного курса (например, войну в Чечне) с безоговорочной поддержкой Кремля по наиболее важным вопросам и сохранением за своими представителями (в частности, А.Чубайсом) значимых властных постов. В неблагоприятном социально-экономическом контексте середины 1990-х годов подобная стратегия не сулила сколько-нибудь серьезных дивидентов, зато издержки оказались весьма существен-ными. Не имея возможности влиять на состав правящей группы и лишь отчасти определяя ее политический курс, либералы были вынуждены нести ответственность за все неудачи правительства. Неудивительно, что их массовая поддержка оставалась ограниченной. Окончательно мобилизацион-ный потенциал либералов был подорван в годы первой Чеченской войны. Их влияние в «коридорах власти» ослабло, и из партии и ее думской фракции началось стремительное дезертирство политиков. Претензии ДВР на домини-рование в либеральном лагере и попытка «недружественного поглощения» «Яблока» навлекли на партию резкую критику. В итоге на думских выборах 1995 года партия потерпела сокрушительное поражение и, казалось, выбыла из «высшей лиги» российской политики.

И все же это поражение не привело либералов к полному краху. Активное участие в пестрой проельцинской коалиции на президентских выборах 1996 года, а также контроль над рядом правительственных постов в 1997 – 1998 годах позволили им восстановить свой статус реформистского крыла правящей группы. В условиях фрагментации российской элиты этот статус зависел от патронажно-клиентельных связей и доступа к финансовым ресурсам, в т.ч. поступающим из-за рубежа. После финансового кризиса 1998 года, вина за который была возложена на либералов, их шансы на политическое выживание вновь стали выглядеть призрачными. В этой ситуации либералы сумели проявить организационную сплоченность и сформировать новую коалицию, выступившую на выборах 1999 года как «Союз правых сил». Контекст этих выборов оказался для них более благоприятным. Либералы практически полностью солидаризовались с кур-сом В.Путина, включая военную компанию в Чечне, и благодаря активной поддержке со стороны Кремля и федеральных телеканалов завоевали 8,5% голосов и 32 думских мандата, одержав принципиальную победу над кон-курентами из «Яблока». Вскоре после выборов СПС был преобразован в партию, обретя, хотя и не без проблем, единую организационную структуру.