lection_02 (Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии), страница 3

В противоположность просветителям, подчеркивавшим пер­востепенное значение разума в формировании и развитии общества, традиционалисты выдвигали на первый план иррациональные факторы жизни общества и человека: подчинение традиционным установлени­ям, религиозные чувства и веру.

На эти же факторы обратили особое внимание романтики, чье влияние охватило самые разные стороны европейской культуры рубежа XVIII-XIX вв. Подобно традиционалистам они рассматривали общество как органическое целое, обладающее своей собственной индивидуальностью. Такой же подход к обществу обосновывали представители немецкой исторической школы права Карл Савинъи (1779-1862) и Фридрих-Георг Пухта (1798-1846). Они разрабатывали теорию неизменного «народного духа», который определяет характерные черты институтов данного общества. Процесс развития государства - это результат самораскрытия «народного духа», поэтому законодательство должно максимально соответствовать его особенностям.

Понятие «народного духа» или «духа народа» как сверхиндивидуальной, всемогущей основы социальных институтов использовали и представи­тели немецкой классической философии, в частности Фихте и Гегель. Гегель (1770-1831) интерпретировал общество в духе социального реа­лизма, подчеркивая, что оно независимо от своих членов и развивается по своим собственным законам. Он различал три вида социальных об­разований, рассматриваемых как этапы развития человеческой свободы: семью, гражданское общество и государство. Государство он понимал как естественно сформировавшийся «организм», так как все его части составляют органы единого целого и существуют ради этого целого [11, 293—294]. Что касается гражданского общества, то это не организм, а лишь опосредованная трудом «система потребностей», которая через государство, предшествующее ему, получает свою определенность. Гражданс­кое общество, по Гегелю, совпадающее с утверждением буржуазного строя, основано на господстве частной собственности и всеобщем фор­мальном равенстве людей [там же, 233 и сл.].

Хотя в теории познания Гегель был радикальным рационалистом, он, в отличие от философов-рационалистов предыдущих двух столе­тий, не считал общество продуктом разумной деятельности людей. Он подчеркивал, что между целями и стремлениями людей, с одной сторо­ны, и реальными социальными результатами их деятельности - с дру­гой, существуют значительные расхождения.

Вместе с идеей «естественного» общества в целом усиливается вни­мание к его «естественным» составляющим, т. е. обществам меньшего масштаба: социальным классам и группам. Эти категории рассматрива­ются как отличные от традиционных и общепризнанных сословных и кор­поративных делений. Еще Адам Смит различал в современном ему обще­стве три основных класса: земельных собственников, капиталистов и наемных рабочих. Французский философ, экономист и государственный деятель А. Р. Тюрго (1727-1781) выделял внутри «земледельческого клас­са» и«класса ремесленников» предпринимателей и наемных работни­ков. Французские историки-романтики (Ф. Гизо, Ф. Минье, О. Тьерри и др.) рассматривали историю как процесс борьбы между классами.

Происходящие в Европе на рубеже XVIII—XIX вв. процессы — ослабле­ние роли традиционных институтов, секуляризация общественной жиз­ни, политические катаклизмы - заставляли видеть в «обществе» ту выс­шую силу, благодетельную или губительную, которая соединяет людей, управляет ими и вместе с тем несет ответственность за то, что происхо­дит с людьми. К «обществу» обращают те просьбы, требования, жалобы и даже молитвы, которые раньше были адресованы Богу, церкви, сюзере­ну или монарху. Тем самым идея общества выдвигается на первый план не только в теоретических системах: философских, правовых, экономи­ческих и т. д., — но и в повседневной жизни, и в социальной практике.

С начала XIX в. идея общества и социальности проявляется в самых различных формах, а прилагательное «общественный» («социальный») становится необычайно популярным. Активно формируются многооб­разные течения и школы «социального движения» (политические, юри­дические, религиозные, мистические, философские, научные, утопические и т. д.), которые противопоставляют себя индивидуализму и эгоизму от­дельных людей, наций и господствующих классов. В отличие от консер­ваторов-традиционалистов этому движению были близки провозглашенные просветителями и Революцией лозунги Свободы, Равенства и Братства. Но, как и традиционалисты, представители «социального движения» видели в индивидуализме просветителей источник разруше­ния социальных связей, «анархии» и кровавых конфликтов. Идея обще­ства, социальности была призвана заполнить пустоту, образовавшуюся в результате политических катаклизмов рубежа XVIII-XIX вв. В «обще­стве» видели ту «естественную силу», которая способна вновь объеди­нить людей, т. е. осуществить то, что раньше обеспечивали традицион­ные религиозные верования, церковь и монархическая власть.

Хотя «социальное движение» в определенной мере было направлено против взглядов просветителей, само его возникновение было обуслов­лено как раз распространением и утверждением просветительских иде­алов и ценностей.

Только благодаря принятию ценности свободы смогло появиться об­щественное мнение, были поставлены под вопрос старые и новые соци­альные институты и стали обсуждаться социальные проблемы, которые ранее обсуждению не подлежали. Даже осознание несвободы (экономи­ческой, политической и т. д.) смогло возникнуть в обществе лишь тогда, когда стала осознаваться и приниматься ценность свободы.

Только благодаря осознанию ценности братства социальность ста­ла восприниматься как универсальное начало: ведь ранее настоящим обществом считалось только свое общество (конфессиональное, корпо­ративное, сословное и т. п.).

Наконец, только благодаря признанию ценности равенства возникает ощущение социального неравенства и его несправедливости. В центр общественного внимания выдвигается так называемый социальный вопрос, т. е. вопрос о неравенстве социально-экономических условий жизни [12]. Ранее, при господстве освященного традицией сословного строя, идея изначального природного и социального неравенства представлялась естественной и нормальной, а идея равенства, наоборот, кощунственной. В подобных условиях никакого «социального вопроса» быть не могло Этот вопрос смог возникнуть и приобрести огромное значение только тогда, когда в Европе утвердилась идея природного равенства людей, их равенства перед лицом закона и всеобщего избирательного права. В этих условиях реальное социально-экономическое неравенство, обостренное к тому же началом индустриализации, массовой пауперизацией крестьянства, ростом и активизацией рабочего класса, стало восприниматься как острейшая проблема, настойчиво требующая своего решения.

Решением «социального вопро­са» были озабочены лучшие умы XIX в². Различные направления «со­циального движения» усматривали источник этого «вопроса» не просто в обществе как таковом (само по себе оно считалось благотворной силой), а в уклонении от естественного хода его развития, в его неправильном устройстве³. Более того, в неправиль­ном социальном устройстве стали ви­деть источник всех бед современно­го человечества. Можно сказать, что идея общества в это время развива­лась вместе с идеей его неправиль­ного устройства.

Одним из наиболее мощных выражений «социального движения» стало социалистическое движение (впоследствии соединившееся с раз­личными коммунистическими и коллективистскими течениями). Соб­ственно, первоначально это было одно и то же движение, и термин «со­циалистический» был равнозначен термину «социальный»: оба они обозначали идейную тенденцию, противостоящую индивидуализму и от­стаивавшую значение общественного начала в человеческом поведении и государственных делах. В XVIII в., до широкого распространения слова «социализм», им обозначали взгляды последователей Гуго Греция [15, 696], который обосновывал всеобщую обязательность норм между­народного права принципом «общежительности» («sociabilitas»), т. е. ес­тественным стремлением человека к мирному и разумному взаимодей­ствию с другими людьми, независимо от религиозных и национальных различий. В 1803 г. оно было использовано в итальянском языке (суще­ствительные «socialismo», «socialista»; глагол «socializzare») в том же зна­чении, что и слово «католицизм» (происходящее от греческого «всеоб­щий», «вселенский»), в противовес протестантизму [16, 3].

² Об одном из них, К. Марксе, Ф. Энгельс говорил, что целью его жизни, наряду с созданием коммунистической партии, было «научное изучение так называемого социаль­ного вопроса...» [13, 377].

³ Выражая умонастроение многих мыслителей и реформаторов ХГХ в, французский писатель, автор утопических коммунистических проектов Э. Кабе, писал «Если зги пороки и несчастья не являются результатом воли Природы, надо, стало быть, искать причину в другом месте Не содержится ли зга причина в плохой организации Общества?» [цит. По: 14, 34].

В 20—30-е годы XIX в. слово «социализм» начинает использоваться в Англии последователями Роберта Оуэна; во Франции в начале 30-х го­дов это слово впервые употребляет последователь Сен-Симона Пьер Леру. Затем французский публицист Луи Рейбо популяризировал новое сло­во, вынеся его в заглавие серии статей «Исследования о современных реформаторах или социалистах» (1836), изданных впоследствии отдель­ной книгой (1839).

В 30—40-е годы термином «социализм» обозначали учения социальных реформаторов, «утопистов» Анри де Сен-Симона (1760-1825) и его последователей Шарля Фурье (1772-1837) и Роберта Оуэна (1771-1858). Во всех этих учениях идея общества и социальности занимала цент­ральное место. Фурье стремится построить новый «социетарный мир» на основе «социальной науки», а Оуэн не случайно называет свое главное сочинение «Новый взгляд на общество» (1813).

Деятельность Сен-Симона положила начало формированию одновре­менно двух форм мировоззрения: социалистической и социологичес­кой, - и обе они объединялись у него идеей общества. Последнее он понимал в духе социального реализма, как особого рода могучий меха­низм или организм, нуждающийся, однако, в серьезном ремонте (или лечении) на основе новой науки об обществе. В 1813 г. он писал: «...Об­щество отнюдь не является простым скоплением живых существ, чьи действия, независимые от всякой конечной цели, имеют причиной лишь произвол отдельных индивидов, а единственным результатом - быстро­течные и незначительные случайные события; общество, наоборот, – это прежде всего настоящая слаженная машина, все части которой по-разному способствуют движению целого. Объединение людей образует настоящее Существо, крепкое или слабое в зависимости от того, насколь­ко регулярно его органы выполняют порученные им функции» [17, 57].

Именно в школе Сен-Симона родились социальное движение, соци­ализм и социология. Единый корень в последних трех словах (восходя­щий к латинским «socius», компаньон, союзник, «societas», ассоциация, общество) свидетельствует о том, что идея общества была ключевой для этих интеллектуальных и реформаторских направлений, составлявших вначале единое целое. Сами термины «социализм» и «социология» по­явились в одной и той же сен-симонистской среде: соавтором первого термина был сен-симонист Пьер Леру, изобретателем второго — сен-си-монист Огюст Конт.

Таким образом, социология, как и социализм, первоначально была составной частью общего «социального движения», выдвинувшего идею общества в центр теоретических размышлений и практических устремлений. Онтологический статус общества существенно изменился: оно стало мировоззренческой парадигмой. Из искусственного, произволь­ного образования, творения человеческих рук, оно превратилось в фун­даментальную сферу реальности, определяющую самые разные сторо­ны человеческого существования, политику, право, государственную жизнь. Доказывая первостепенное значение общества, социальности, социальную природу человеческого существования, различные направ­ления «социального движения» формировали представление об объек­те социологии, давали ее онтологическое обоснование. Это обоснова­ние вначале не могло быть чисто научным, социологическим: поскольку социология как наука еще не существовала, она не могла обосновывать свою необходимость и возможность своими собственными познаватель­ными средствами. И социология, и социализм при своем возникнове­нии представляли собой синтетические учения: они были одновремен­но политическими, моральными, религиозными, экономическими, философскими, научными. Оба они заключали в себе и реформаторс­кие, и научные, и утопические, и даже мистические элементы.

В дальнейшем, однако, пути социализма и социологии разошлись. Первый, сочетаясь с различными коммунистическими и коллективистс­кими тенденциями, сосредоточился в реформаторской, революционной и утопической сферах, хотя и не отказался от апелляции к науке. Вторая довольно скоро сосредоточилась только в сфере науки, сочетаясь в об­ласти мировоззрения как с социалистическими, так и с антисоциалис­тическими, либеральными принципами. Социалисты стали конструи­ровать и осуществлять идеал справедливого общества (впрочем, по-разному ими понимаемый). Социологи занялись изучением реально­го общества и тенденций его развития.