Ф. Ницше Так говорил Заратустра (Философия. Рефераты), страница 10
Описание файла
Файл "Ф. Ницше Так говорил Заратустра" внутри архива находится в следующих папках: Философия. Рефераты, Философия. Документ из архива "Философия. Рефераты", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "философия" из 3 семестр, которые можно найти в файловом архиве МАИ. Не смотря на прямую связь этого архива с МАИ, его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "философия" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "Ф. Ницше Так говорил Заратустра"
Текст 10 страницы из документа "Ф. Ницше Так говорил Заратустра"
О дарящей добродетели
1
Когда Заратустра простился с городом, который любило
сердце его и имя которого было "Пестрая корова", последовали за
ним многие, называвшие себя его учениками, и составили свиту
его. И так дошли они до перекрестка; тогда Заратустра сказал
им, что дальше он хочет идти один: ибо он любил ходить в
одиночестве. Но ученики его на прощанье подали ему посох, на
золотой ручке которого была змея, обвившаяся вокруг солнца.
Заратустра обрадовался посоху и оперся на него; потом он так
говорил к своим ученикам:
-- Скажите же мне: как достигло золото высшей ценности?
Тем, что оно необыкновенно и бесполезно, блестяще и кротко в
своем блеске; оно всегда дарит себя.
Только как символ высшей добродетели достигло золото
высшей ценности. Как золото, светится взор у дарящего. Блеск
золота заключает мир между луною и солнцем.
Необыкновенна и бесполезна высшая добродетель, блестяща и
кротка она в своем блеске: дарящая добродетель есть высшая
добродетель.
Поистине, я угадываю вас, ученики мои: вы стремитесь,
подобно мне, к дарящей добродетели. Что у вас общего с кошками
и волками?
Ваша жажда в том, чтобы самим стать жертвою и даянием;
потому вы и жаждете собрать все богатства в своей душе.
Ненасытно стремится ваша душа к сокровищам и всему
драгоценному, ибо ненасытна ваша добродетель в желании дарить.
Вы принуждаете все вещи приблизиться к вам и войти в вас,
чтобы обратно изливались они из вашего родника, как дары вашей
любви.
Поистине, в грабителя всех ценностей должна обратиться
такая дарящая любовь; но здоровым и священным называю я это
себялюбие. --
Есть другое себялюбие, чересчур бедное и голодающее,
которое всегда хочет красть, -- себялюбие больных, больное
себялюбие.
Воровским глазом смотрит оно на все блестящее; алчностью
голода измеряет оно того, кто может богато есть; и всегда
ползает оно вокруг стола дарящих.
Болезнь и невидимое вырождение говорят в этой алчности; о
чахлом теле говорит воровская алчность этого эгоизма.
Скажите мне, братья мои: что считается у нас худым и
наихудшим? Не есть ли это вырождение? -- И мы угадываем
всегда вырождение там, где нет дарящей души.
Вверх идет наш путь, от рода к другому роду, более
высокому. Но ужасом является для нас вырождающееся чувство,
которое говорит: "все для меня".
Вверх летит наше чувство: ибо оно есть символ нашего тела,
символ возвышения. Символ этих возвышений суть имена
добродетелей.
Так проходит тело через историю, становящееся и борющееся.
А дух -- что он для тела? Глашатай его битв и побед,
товарищ и отголосок.
Символы все -- имена добра и зла: они ничего не выражают,
они только подмигивают. Безумец тот, кто требует знания от них.
Будьте внимательны, братья мои, к каждому часу, когда ваш
дух хочет говорить в символах: тогда зарождается ваша
добродетель,
Тогда возвысилось ваше тело и воскресло; своей отрадою
увлекает оно дух, так что он становится творцом, и ценителем, и
любящим, и благодетелем всех вещей.
Когда ваше сердце бьется широко и полно, как бурный поток,
который есть благо и опасность для живущих на берегу, -- тогда
зарождается ваша добродетель.
Когда вы возвысились над похвалою и порицанием и ваша
воля, как воля любящего, хочет приказывать всем вещам, -- тогда
зарождается ваша добродетель.
Когда вы презираете удобство и мягкое ложе и можете
ложиться недостаточно далеко от мягкотелых, -- тогда
зарождается ваша добродетель.
Когда вы хотите единой воли и эта обходимость всех нужд
называется у вас необходимостью, -- тогда зарождается ваша
добродетель.
Поистине, она есть новое добро и новое зло! Поистине, это
-- новое глубокое журчание и голос нового ключа!
Властью является эта новая добродетель; господствующей
мыслью является она и вокруг нее мудрая душа: золотое солнце и
вокруг него змея познания.
2
Здесь Заратустра умолк на минуту и с любовью смотрел на
своих учеников. Затем продолжал он так говорить -- и голос его
изменился:
-- Оставайтесь верны земле, братья мои, со всей властью
вашей добродетели! Пусть ваша дарящая любовь и ваше познание
служат смыслу земли! Об этом прошу и заклинаю я вас.
Не позволяйте вашей добродетели улетать от земного и
биться крыльями о вечные стены! Ах, всегда было так много
улетевшей добродетели!
Приводите, как я, улетевшую добродетель обратно к земле,
-- да, обратно к телу и жизни: чтобы дала она свой смысл земле,
смысл человеческий!
Сотни раз улетали и заблуждались до сих пор дух и
добродетель. Ах, в вашем теле и теперь еще живет весь этот
обман и заблуждение: плотью и волею сделались они.
Сотни раз делали попытку и заблуждались до сих пор как
дух, так и добродетель. Да, попыткою был человек. Ах, много
невежества и заблуждений сделались в нас плотью!
Не только разум тысячелетий -- также безумие их
прорывается в нас. Опасно быть наследником.
Еще боремся мы шаг за шагом с исполином случаем, и над
всем человечеством царила до сих пор еще бессмыслица,
безсмыслица.
Да послужат ваш дух и ваша добродетель, братья мои, смыслу
земли: ценность всех вещей да будет вновь установлена вами!
Поэтому вы должны быть борющимися! Поэтому вы должны быть
созидающими!
Познавая, очищается тело; делая попытку к познанию, оно
возвышается; для познающего священны все побуждения; душа того,
кто возвысился, становится радостной.
Врач, исцелись сам, и ты исцелишь также и своего больного.
Было бы лучшей помощью для него, чтобы увидел он своими глазами
того, кто сам себя исцеляет.
Есть тысячи троп, по которым еще никогда не ходили, тысячи
здоровий и скрытых островов жизни. Все еще не исчерпаны и не
открыты человек и земля человека.
Бодрствуйте и прислушивайтесь, вы, одинокие! Неслышными
взмахами крыл веют из будущего ветры; и до тонких ушей доходит
благая весть.
Вы, сегодня еще одинокие, вы, живущие вдали, вы будете
некогда народом: от вас, избравших самих себя, должен произойти
народ избранный и от него -- сверхчеловек.
Поистине, местом выздоровления должна еще стать земля! И
уже веет вокруг нее новым благоуханием, приносящим исцеление,
-- и новой надеждой!
3
Сказав эти слова, Заратустра умолк, как тот, кто не сказал
еще своего последнего слова; долго в нерешимости держал он
посох в руке. Наконец так заговорил он -- и голос его
изменился:
-- Ученики мои, теперь ухожу я один! Уходите теперь и вы,
и тоже одни! Так хочу я.
Поистине, я советую вам: уходите от меня и защищайтесь от
Заратустры! А еще лучше: стыдитесь его! Быть может, он обманул
вас.
Человек познания должен не только любить своих врагов, но
уметь ненавидеть даже своих друзей.
Плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остается
только учеником. И почему не хотите вы ощипать венок мой?
Вы уважаете меня; но что будет, если когда-нибудь падет
уважение ваше? Берегитесь, чтобы статуя не убила вас!
Вы говорите, что верите в Заратустру? Но что толку в
Заратустре! Вы -- верующие в меня; но что толку во всех
верующих!
Вы еще не искали себя, когда нашли меня. Так поступают все
верующие; потому-то всякая вера так мало значит.
Теперь я велю вам потерять меня и найти себя; и только
когда вы все отречетесь от меня, я вернусь к вам.
Поистине, другими глазами, братья мои, я буду тогда искать
утерянных мною; другою любовью я буду тогда любить вас.
И некогда вы должны будете еще стать моими друзьями и
детьми единой надежды; тогда я захочу в третий раз быть среди
нас, чтобы отпраздновать с вами великий полдень.
Великий полдень -- когда человек стоит посреди своего пути
между животным и сверхчеловеком и празднует свой путь к закату
как свою высшую надежду: ибо это есть путь к новому утру.
И тогда заходящий сам благословит себя за то, что был он
переходящий; и солнце его познания будет стоять у него на
полдне.
"Умерли все боги; теперь мы хотим, чтобы жил
сверхчеловек" -- такова должна быть в великий полдень наша
последняя воля! --
Так говорил Заратустра.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
-- и только когда вы все отречетесь от меня,
я вернусь к вам.
Поистине, другими глазами, братья мои,
я буду тогда искать утерянных мною; другою любовью
я буду тогда любить вас.
Заратустра, о дарящей добродетели
Ребенок с зеркалом
После этого Заратустра опять возвратился в горы, в
уединение своей пещеры, и избегал людей, ожидая, подобно
сеятелю, посеявшему свое семя. Но душа его была полна
нетерпения и тоски по тем, кого он любил: ибо еще многое он
имел дать им. А это особенно трудно: из любви сжимать отверстую
руку и, как дарящий, хранить стыдливость.
Так проходили у одинокого месяцы и годы; но мудрость его
росла и причиняла ему страдание своей полнотою.
Но в одно утро проснулся он еще задолго до зари, долго
припоминал что-то, сидя на своем ложе, и наконец заговорил в
своем сердце:
"Что же так напугало меня во сне, что я проснулся? Разве
не ребенок подходил ко мне, несший зеркало?
"О Заратустра, -- сказал мне ребенок, -- посмотри на себя
в зеркале!"
Посмотрев в зеркало, я вскрикнул, и сердце мое
содрогнулось: ибо не себя увидел я в нем, а рожу дьявола и
язвительную усмешку его.
Поистине, слишком хорошо понимаю я знамение снов и
предостережение их: мое учение в опасности, сорная трава
хочет называться пшеницею!
Мои враги стали сильны и исказили образ моего учения, так
что мои возлюбленные должны стыдиться даров, что дал я им.
Утеряны для меня мои друзья; настал мой час искать
утерянных мною!"
С этими словами Заратустра вскочил с ложа, но не как
испуганный, ищущий воздуха, а скорее как пророк и песнопевец,
на которого снизошел дух. С удивлением смотрели на него его
орел и его змея: ибо, подобно утренней заре, грядущее счастье
легло на лицо его.
Что же случилось со мной, звери мои? -- сказал Заратустра.
-- Разве я не преобразился? Разве не пришло ко мне блаженство,
как бурный вихрь?
Безумно мое счастье, и, безумное, будет оно говорить;
слишком оно еще юно -- будьте же снисходительны к нему!
Я ранен своим счастьем, все страдающие должны быть моими
врачами!
К моим друзьям могу я вновь спуститься, а также к моим
врагам! Заратустра вновь может говорить, и дарить, и расточать
свою любовь любимым.
Моя нетерпеливая любовь изливается через край в бурных
потоках, бежит с высот в долины, на восток и на запад. С
молчаливых гор и грозовых туч страдания с шумом спускается моя
душа в долины.
Слишком долго тосковал я и смотрел вдаль. Слишком долго
принадлежал я одиночеству -- так разучился я молчанию.
Я всецело сделался устами и шумом ручья, ниспадающего с
высоких скал; вниз, в долины, хочу я низринуть мою речь.
И пусть низринется поток моей любви туда, где нет пути!
Как не найти потоку в конце концов дороги к морю!
Правда, есть озеро во мне, отшельническое, себе довлеющее;
но поток моей любви мчит его с собою вниз -- к морю!
Новыми путями иду я, новая речь приходит ко мне; устал я,
подобно всем созидающим, от старых щелкающих языков. Не хочет
мой дух больше ходить на истоптанных подошвах.
Слишком медленно течет для меня всякая речь -- в твою
колесницу я прыгаю, буря! И даже тебя я хочу хлестать своей
злобою!
Как крик и как ликование, хочу я мчаться по дальним морям,
пока не найду я блаженных островов, где замешкались мои друзья,