Надо отметить, что наиболее современные лингвистические словари определения термина «языковая личность» до сих пор не дают.

Рассмотрение представлений о языковой личности в лингвистической литературе дает основание для следующих выводов:

1. В современном языкознании осознана необходимость включения понятия «языковая личность» в приоритетную лингвистическую парадигму;

2. Представляется целесообразным рассматривать целостную языковую личность известного этнографа Л. Н. Гумилева в совокупности социальных, ментальных, психологических, оценочных и др. характеристик на основе контекстуально-интерпретационного изучения текста «Этногенез и биосфера Земли».

1. Характеристики языковой личности реконструируются нами в основных своих чертах на базе языковых средств, выявленных в труде Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли».

Принимаем за рабочую гипотезу общепринятое в современной лингвистике понимание структуры языковой личности (Гнатюк, Караулов, Селиванова, Шаховский): языковая личность представляет собой сложное явление с многоуровневой организацией. В ее структуре выделяют вербально- семантический, тезаурусный и мотивационно-прагматическии уровни и их элементы: слова, понятия, деятельностно-коммуникативные потребности.

ГЛАВА II. ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ Л. Н. ГУМИЛЕВА (ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ «ЭТНОГЕНЕЗ И БИОСФЕРА ЗЕМЛИ»)

2.1 Структура языковой личности

Вычленение в структуре языковой личности вербально-семантического, тезаурусного, мотивационного уровней и элементов этих уровней (слов, понятий, деятельностно-коммуникативных потребностей) значительно облегчает изучение столь сложного феномена. На уровне ординарной языковой семантики, на уровне смысловых связей слов, их сочетаний и лексико-семантических отношений, по мнению Ю. Н.Караулова, еще нет возможностей для проявления индивидуальности. Конечно, можно констатировать некоторую нестандартность вербальных ассоциаций, но это не дает полных сведений о языковой личности, о более сложных уровнях ее организации. Языковая личность начинается по ту сторону обыденного языка, когда в игру вступают интеллектуальные силы, и первый уровень (после нулевого) ее изучения - выявление, установление иерархии смыслов и ценностей в ее картине мира, в ее тезаурусе [17, 225]. При изучении языковой личности на первом уровне необходимо вычленить из совокупности порожденных ею текстов необыденного содержания специфическую, неповторимую для данной личности часть в ее картине мира. Этого можно достичь при условии, что базовая, инвариантная часть языковой модели мира, характерная для общенационального языкового типа, уже установлена.

Второй уровень анализа языковой личности предполагает характеристику мотивов и целей движущих ее развитием, поведением, управляющих ее текстопроизводством и в конечном итоге определяющих иерархию смыслов и ценностей в ее языковой модели мира [12, 13]. Именно на этом высшем уровне языковая личность представлена в самом об щем смысле. Поэтому к характеристике языковой личности учёного можно прийти, двигаясь: 1) от языка к личности и ее тезаурусу; 2) путем обратным от коммуникативных потребностей, ценностных ориентиров, целей, мотивов и вообще всей совокупности социально-психологических характеристик личности, т.е. на основе всей совокупности указанных характеристик личности, представленных в литературе, выявить наиболее полные сведения об изучаемой личности.

Полное описание языковой личности в целях ее анализа или синтеза предполагает: а) характеристику семантико-строевого уровня ее организации (т.е. либо исчерпывающее его описание, либо дифференциальное, фиксирующее лишь индивидуальные отличия и осуществляемое на фоне усредненного представления данного языкового строя, что более приемлемо); б) реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности (на основе произведенных ее текстов или на основе социологического тестирования); в) выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержания, а также в особенностях восприятия чужих текстов [12, 15]. По утверждению Ю.Н.Караулова, уровни находятся в зависимости один от другого, но эта зависимость далеко не прямая и не однозначная. Знание об устройстве и особенностях функционирования вербально-семантического уровня данной личности еще не дает оснований делать заключение о языковой модели мира, т. е. от лексикона личности нельзя перейти непосредственно к ее тезаурусу; точно коль скоро нам известен тезаурус личности, мы еще не можем делать вывод о мотивах и целях, управляющих ее текстами [18, 52]. Для перехода от одного уровня к другому каждый раз нужна дополнительная экстралингвистическая информация, поставляемая социальной составляющей языка и связанная с «историей» ее приобретения к принятым в данном обществе стереотипам в соотношении жизненно важных понятий, идей. На основе этой информации от вербально-семантического уровня возможен переход к лингвокогнитивному. Для перехода к мотивационно-прагматическому уровню необходима дополнительная информация о социальном функционировании языковой личности, о ее социальных ролях и референтных группах. Но поскольку личность не только социальна, а и индивидуальна, второй информационной составляющей при переходе к ее «прагматикону» должна быть психологическая, а именно этнонационально - аффективная, характеризующая ее интенциональности в коммуникативно-деятельностной сфере [12, 16].

2.1.1 Семантико-синтаксический уровень представления языковой личности ученого

Семантико-синтаксический уровень представления языковой личности предполагает для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя - классическое описание формальных средств выражения определенных значений. Причем психологический аспект в изучении языковой личности пронизывает данный уровень, поскольку основывается на заимствованных из психологии идеях его организации в виде данной вербально-ассоциативной сети [1, 63].

Что касается собственно семантико-синтаксического уровня представления языковой личности Л. Н. Гумилева в его трудах и, в частности, в анализируемой нами главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли», мы находим случаи несоответствия функциональных особенностей научного стиля, объясняемых индивидуальными характеристиками языковой личности ученого.

В главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли» выявлено нами 707 предложений. Из них сложных предложений - 571, что составляет 81% от общего массива исследуемых.

Из 571 сложного предложения - 215 сложноподчиненных предложений (30,4%), сложносочиненных - 312 (44,13%), бессоюзных - 44 (6,22%).

Остановимся на простых предложениях. Всего в данной главе насчитывается 136 простых предложений (19,23%). В их составе 72 осложненных предложений (52,3%); 64 двусоставных (47,2%), 8 односоставных (5,1%); по критерию распространенности/ нераспространенности первых зафиксировано 72 предложений (52,3%), вторых- 5 (4,31%).

Таким образом, если для научного стиля вообще характерно преобладание сложных предложений, и практически не используются простые, то у Л. Н. Гумилева находим достаточно высокий процент употребления простых предложений – 19,23% из всего массива исследуемого материала.

Отметим многократное использование вопросительных предложений, активизирующих внимание читателя:

- А где же монголы, по имени которых названо "иго", тяготевшее над Русью 240 лет? (Гумилев, 44);

• Можно ли считать это деление обязательной принадлежностью этноса или хотя бы первичной стадией его образования или, наконец, формой коллектива, предшествовавшей появлению самого этноса? (Гумилев, 44);

• Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 44);

- Так из-за чего же лилась кровь? (Гумилев, 45);

Исследуемый научный дискурс даёт возможность выделить два традиционных типа вопросительных предложений:

а) с вопросительным словом (их в главе 2 встречается 2 предложения:

- Что же говорить о других этносах, на облик которых влияет не только внутреннее развитие, но и посторонние воздействия - культурные заимствования, завоевания, влекущие за собой принудительные изменения обычаев, и, наконец, экономические нажимы, меняющие род занятий и насильственно регулирующие потребности этноса? (Гумилев, 45);

- Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 45);

б) без вопросительного слова:

- Ради чего творили такие бессмысленные жестокости? (Гумилев, 45);

• Так в каком же смысле мы можем трактовать их как системы? (Гумилев, 46);

• Теперь поставим вопрос: в чем разница между этносами-изолятами и этносами, развивающимися бурно? (Гумилев, 46);

И на первые, и на вторые типы вопросительных предложений ученый отвечает тремя-четырьмя предложениями, в основном одним абзацем. Мы считаем, что, используя вопросительные предложения, Л. Н. Гумилев обращает наше внимание на наиболее важные аспекты текста.

Таким образом, можно сказать, что на семантико-синтаксическом уровне Л. Н. Гумилев, как сказано выше, иногда отступает от традиционного изложения материала научном стиле. Это проявляется в высокой частотности употребления простых предложений, большом количестве вопросительных предложений.

Одной из отличительных черт представления языковой личности Л. Н. Гумилева на данном уровне является малое количество цитат. Например:

- Известный русский востоковед В. Д. Смирнов в своей диссертации писал: "Неужели же кто-нибудь хоть в шутку станет утверждать, что гг. Чайковский, Лангевич и т.п. личности из славян, греков, мадьяр, итальянцев и др. приняли ислам по убеждению? Без сомнения, никто. А между тем на долю подобных-то перевертней и выпал жребий воспользоваться плодами доблестных подвигов османского племени. Не имея никакой религии, они чужды были всяких нравственных убеждений; не чувствуя никаких симпатий к народу, над которым они властвовали, они жили одной животной жизнью. Гаремные интриги заменяли им настоящую, интересующую всякого истинного гражданина, политику. Семейные связи не вызывались у них изуродованным состоянием организма или восполнялись гнусным пороком... Понятие о благе не шло у них дальше благополучия собственного кармана. Чувство долга ограничивалось приисканием законных предлогов, которыми бы можно было прикрыть свои беззакония, не рискуя сделаться жертвою происков других подобных им общественных деятелей. Словом, будучи османами по имени, они не были ими в действительности" (Гумилев, 52);

- Он заявил: "Я сражался с этим городом для того, чтобы жить в нем’’ (Гумилев, 56);

При этом следует заметить, что Л. Н. Гумилев использует цитаты в качестве доказания своих мыслей.

2.2 Реконструкция тезауруса Л. Н. Гумилева

Как известно, ядро научного стиля составляют монографии и статьи: периферийными считаются рефераты, тезисы, научные доклады и т.д. В научном стиле логично соединяются, объективность материала и субъективный характер формы. Эмоциональность и экспрессивность научного мышления находится под контролем логики исследователя.

Научный стиль языка поощряет и поддерживает прежде всего такие коммуникативные качества речи, как логичность и точность, а также чистота, уместность, в меньшей мере выразительность и богатство. И учёные не склонны прибегать к помощи изобразительно-выразительных средств языка, обсуждая свои профессиональные проблемы, а выразительность научной речи поддерживается не этими средствами, а чёткостью, строгостью, ясностью синтаксических структур, точностью и логичностью применения лексики [10, 266].

В настоящей работе мы опираемся на определение экспрессивности научной речи, предложенной Н. Митрофановой: "экспрессия научной речи - это, в основном, экспрессия научного выделения, актуализации эмфатического выделения содержательно значимых элементов высказывания для точного и убедительного изложения, активизации внимания читателя..." [22, 24]. И если экспрессия выражения свойственна языку вообще, то нам предстоит определить её реализацию в анализируемой главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли».

Анализируя научный дискурс учёного, обращаем внимание прежде всего на средства выражения экспрессии. Научная проза Л. Н. Гумилева создаётся стилистически нейтральной лексикой; в текстах присутствуют эффектные метафоры, сравнения, эпитеты. Мы выделили особенности авторского научного стиля: среди них можно назвать:

• экспрессивно-окрашенные средства и выражения, передающие авторское отношение к изложению материала:

- К началу XIX в. Турция стала "больным человеком" (Гумилев, 42);