141414 (Исследование основной проблемы человека в гендерной и феминистской философии)

1. Антропология как наука о сущности культуры

1.1 Проблематика пола в антропологии

Антропология провозглашает своей целью осмысление «человеческого» (т.е. «культурного», неприродного) как такового и, таким образом, эта дисциплина, академическая и неакадемическая одновременно, ищет ответы на самые фундаментальные вопросы существования цивилизации. Пытаясь понять, что такое «человеческое» вообще, един ли мир для всех живущих на Земле, какова роль культуры в формировании этого мира (или миров) и, наконец, что мы имеем в виду, когда описываем мир как «конструкт», антропология привержена производству «знания для знания». Теоретически, таким же интеллектуальным производством занята любая другая классическая дисциплина социального знания. Но именно антропология, сделавшая центром своего научного внимания многообразие культур и форм человеческого поведения, встречает при этом трудно преодолимое противоречие. Его сущность состоит в следующем. Производство знания для знания возможно – по крайней мере, теоретически – только в рамках специального института – академии. Сам же этот институт является порождением вполне определенной культуры и западной, родившейся в эпоху Просвещения, идеи, что познание возможно только посредством разума, и что оно должно быть рационально, «объективно» и дисциплинарно (и, таким образом, связано с университетом). Поэтому именно антропологи поставили под сомнение само право академии как института одной культуры на суждение об иных мирах или культурах. Вместе с этим, под сомнением оказалась и сама система производства знания, основанная на западноцентричных приоритетах «объективности» и признания разума единственным источником в поиске истины. Ранее такой подход считался «естественным», теперь он стал рассматриваться как культурно сконструированный. Когда антропологи пришли к выводу, что ничего естественно предопределенного в культуре не бывает, стали возможен пересмотр всех и любых теорий, концепций и систем знания.

В той глобальной реконструкции рационалистического западного знания, которая связана с гендерным / феминистским проектом пересмотра мира, антропология занимает особое место. Изучая и описывая кросс-культурную вариативность, она, прежде всего, была занята поиском и объяснением универсалий, а что может быть более универсальным, чем женственность женщин, мужественность мужчин и вытекающее отсюда доминирование одних над другими? До конца 1960-х годов эти «универсалии» в различной степени приписывались всем культурам – за некоторым исключением, пожалуй, эгалитарной эпохи детства человечества, как ее видел Ф. Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства». Мужское доминирование выводилось из непосредственной связи между биологией (или «анатомией», как сказал бы Фрейд) и культурой как ее социальным продолжением. Подобно любому «объективному» выводу, эта универсалия опиралась на эмпирические данные антропологической науки, которая, как предполагалось, изучает человеческое поведение с точки зрения неэтноцентрической, кросс-культурной, сравнительной, этической и, как следовало ожидать, несексистской. Однако за ее постулируемым объективизмом обнаружилось гендерная иерархия в производстве знания.

1.2 Значение и ограничение женской темы и женщин-ученых в антропологии

Все антропологи, которые описывали и изучали концепт «пола» и представления о половой дифференциации в различных культурах, сталкивались с одним и тем же противоречием (хотя не все осознавали и артикулировали его). С одной стороны, описания деятельности женщин свидетельствовали об огромном разнообразии социополовых ролей. С другой, в социальной теории сложилась традиция, согласно которой женщины рассматривались как культурно незначительные, а их «вторичность» по отношению к мужчинам принималась как само собой разумеющееся, т.е. естественное.

Представление о «естественности» социальных различий между мужчинами и женщинами не было серьезно поколеблено даже работами Маргарет Мид, первого антрополога, подкрепившего идею о социальной сконструированности отношений пола этнографическим материалом (хотя само представление о половых различиях как категории анализа в социальных науках возникло раньше).

Профессионально признанная и знаменитая Маргарет Мид, отдавшая более тридцати лет полевой работе на Самоа, в Новой Гвинее, островах Полинезии, тем не менее, никогда не имела официальной ставки в Колумбийском университете. Эта «частная» научная судьба отражает неоднозначность «женской темы» в антропологии, а, вернее, целых трех тем:

• женщины как профессиональные антропологи;

• женщины как информантки (т.е. носительницы знания);

• женщины как объект анализа в социальных науках.

Именно так определил этот узел интеллектуальный радикальный феминизм конца 60-х годов, когда «втянул» и сделал частью гендерной проблематики искусство, экологию, язык, организацию физического пространства и архитектуру, воспроизводство и материнство, религию, еду, медицину, право, историю человечества, науку и порождение знания, и в том числе – антропологию.

С одной стороны, исторически женщин в антропологии было больше, чем в любой другой дисциплине: как белых исследовательниц, часто жен западных антропологов и миссионеров (ведь этнография – жанр, возникший вместе с распространением империализма и необходимый ему), так и цветных объектов изучения – участниц брачных церемоний, сельскохозяйственных ритуалов, похоронных процессий, рукодельниц, собирательниц, знахарок, насылательниц порчи и бури, продолжательниц рода, толковательниц снов, неприкасаемых в определенные дни месяца, но более всего матерей, жен, тещ, свекровей, дочерей, сестер и наложниц…. Ведь антропология – это, по определению Бронислава Малиновского, «наука о том, как мужчина обнимает женщину» со всеми вытекающими из этого фактами отношениями родства как предметом изучения. С другой стороны, хотя женщины-антропологи есть уже давно, чрезвычайно редко можно заметить какое-либо отличие между их работами и работами антропологов-мужчин. Овладение профессией включает «научение осмыслению мира в мужской перспективе», признали американские антропологи в начале 1970-х.

2. Феминизм – теория равенства полов

Феминизм – теория равенства полов, лежащая в основе движения женщин за освобождение. Возник в XVIII в. На XIX – первую половину XX в. приходится первая волна феминизма – борьба за достижение юридического равноправия полов, с середины XX в. начинается вторая волна – борьба за фактическое равенство женщин с мужчинами. В конце 70-х гг. движение приобрело массовый характер, проявилось в массовых акциях, в создании ряда организаций и множества небольших групп неформального характера без лидера и теоретической стратегии в ее традиционном понимании. В течение 80-х гг. влияние феминизма несколько падает, что исследователи связывают с утверждением в западных странах неоконсервативной ориентации с острой самокритикой, появившейся внутри самого феминизма. Если до середины 80-х гг. его теоретиками рассматривался в основном опыт белой женщины из среднего класса Западной Европы и Северной Америки, то впоследствии была признана необходимость изучения и учета требований других групп с их специфическими интересам, что сказалось на состоянии не только практики, но и теории движения, которая все более отказывается от категории и методов, связанных с ориентацией на внеисторические факторы. В феминизме рассматривается не опыт пола, а опыт рода (gender), «мужественность» и «женственность» – не биолого-анатомические, а культурно-психологические характеристики, поскольку проявления пола и биологическая сексуальность существуют только как продукт «очеловеченных взаимодействий». Приписывать родовые представления, присущие данной культуре, самой «природе человека», его половым характеристикам, согласно феминизму, – значит некритически принимать ряд скрытых патриархальных посылок – определенный тип разделения труда, иерархический принцип подчинения молодых старшим и т.д. Эти установки имеют, согласно феминизму, культурно-историческую природу и несводимы ни к собственно экономическим, ни к правовым причинам. С учетом этих посылок отношения между полами понимаются в феминизме как один из типов проявления властных отношений, поскольку под видом «объективности» воспроизводится ситуация, когда одна часть человеческого рода, имея свои собственные интересы, одновременно репрезентирует и интересы другой его части. Это соответствует специфическому пониманию «объективности», складывающемуся через научные представления, несущие на себе печать «маскулинистской ориентации» . В культурах такого типа, по мнению теоретиков феминизма, женщина представлена лишь как «Другой». Представители феминизма считают, что схемы рационального контроля, предписываемые обществом мужчинам и женщинам, по сути дела, различаются, при этом тип женской духовности остается в принципе невостребованным. Базисные схемы культуры осваиваются лишь в их маскулинистском проявлении. Поэтому цель феминизма – выведение женской духовности из «сферы молчания». Признается принципиальная недостаточность традиционного теоретического анализа и необходимость политических действий. Однако в отличие от обычного (с точки зрения принуждения) понимания политической сферы феминизм трактует ее предельно широко – как «общественные дела вообще». Такое переопределение политики в ненасильственном ключе выражается в лозунге «Личное – это политическое», в котором феминизм соединяет историко-критический анализ прав личностей с идеологией, выступая как «призыв к действию», к изменению культуры и духовному обновлению во всех сферах жизни общества.

3. Основные положения феминистского проекта в антропологии

3.1 Женщина как субъект в антропологии

Представить женщину «нормальным» субъектом истории и общества, обладающим агентивностью и инициативой, возможно, только деконструировав значительное количество антропологических мифов (например, о том, что мужчины-охотники добывали основное количество пищи, а женщины – собирательницы всего лишь «помогали» им), чему в значительной степени способствовал переживаемый Западом в 1970-х годах ренессанс марксистской теории (в ее несоветских вариантах, конечно). Если философы до Маркса только «объясняли мир, цель же состоит в том, чтобы изменить его», то Рейна Рейтер, редактор антологии «К антропологии женщин» (1975) начала свой антропологический манифест фразой: «Корни этой книги в женском движении». Мишель Розалдо и Луиз Ламфер, создатели другой антропологической библии «Женщины, культура и общество» (1974), обозначили свою цель как уничтожение неравенства. Рассмотрение парадигмы отношений между мужчинами и женщинами стало служить моделью для понимания любого угнетения, а потому главный вопрос был определен как пол и власть: каким образом биологическое различие между мужчиной и женщиной превратилось в социальное неравенство; существовало ли оно всегда или возникло (по Энгельсу) с появлением частной собственности (но почему тогда не исчезает вместе с его отменой, например, при социализме?); является ли это культурной универсалией или есть общества, построенные по иным принципам? Авторы этих двух книг, тогда в большинстве своем диссиденствующие аспирантки, а ныне ученые с мировыми именами, предприняли анализ других культур для того, чтобы понять свою собственную.

3.2 Концепция «обмена женщинами» Гейл Рубин

Работа Гейл Рубин «Обмен женщинами» стала одним из «сакральных» текстов феминизма, соединившим психоанализ с антропологией в трактовке сексуальности как культурно конструируемой категории, лежащей в основе неравенства. Определяя, вслед за Леви-Строссом, смысл обмена подарками в установлении социальной связи, а логику системы родства в упорядочении общественных отношений в «догосударственных» обществах, Гейл Рубин заявляет, что брак является наиглавнейшей первобытной формой обмена подарками, а женщина – наиболее ценным даром. Тогда становится понятным всеобщее табу на инцест: его целью является превращение биологических явлений секса и воспроизводства в социальные акты посредством деления мира сексуального выбора на запрещенных и разрешенных партнеров. Запрет на сексуальное использование дочери или сестры – это правило, вынуждающее отдавать их другим (в языке сохранилось: «отдать замуж», «взять замуж»), в результате чего между семьями устанавливается социальная (родственная) связь.

Если женщина является предметом первобытной сделки (выходя замуж по любви, она тем самым все равно реализует ее), то тогда она – просто канал родственной связи, а не равноценный партнер в тех социальных отношениях, которые устанавливаются, таким образом, между мужчинами. Женщины не владеют женщинами так, как ими владеют мужчины, пишет Рубин, и социальный пол (гендер) представляет собой форму социального разделения, связанного с различными возможностями. «Обмен женщинами» – это предпосылка возникновения культуры, но тогда доминирование мужчин и угнетение женщин должны быть условиями ее существования. Невозможно сказать, могла ли культура «начаться» по-другому, и какой бы она была; Гейл Рубин полагает, что культура «изобретательна». Изменение же существующего порядка потребует глобальной деконструкции, более глубинной, чем уничтожение классов.