54909 («Золотой век» Венецианской республики), страница 2

Однако известность Марко Поло имеет иной источник. В 1298 г., сидя в генуэзской тюрьме, куда он попал в качестве пленного, взятого в морском сражении венецианцев с генуэзцами (вероятно, неподалеку от Курцолы), он встречает пизанца Рустикелло, создателя рыцарских романов в духе сказаний о короле Артуре. Вместе они пишут на наиболее распространенном в то время на Западе языке ойль (старофранцузском) книгу «О разнообразии мира» («Книга чудес»).

Книга состоит из обширного пролога, за которым следует рассказ о двух путешествиях братьев Поло и их племянника Марко. Однако не в форме последовательного изложения всего, что случилось с путешественниками за время их странствий, а в виде эпизодов, повествующих о «диковинках», которые им довелось увидеть, или рассказов, которые они услышали или прочли. Все события, изложенные в книге, происходят в том мире, который воображение средневекового человека наполнило чудовищами и всякими чудесами. Тем не менее, на ее страницах можно найти немало верных наблюдений, сделанных в различных городах и селениях Дальнего Востока: описание климата, растений, животных, пищи, природных ископаемых (упоминается даже нефть), нравов и занятий населения. Вот, к примеру, что говорится о Пекине: «Ни в какой другой город на свете не свозится столько дорогих и богатых вещей. Скажу вам, прежде всего, что привозится из Индии: везут сюда драгоценные камни, жемчуг и всякие другие дорогие вещи. Все хорошие и дорогие вещи из Катая и других областей привозят сюда... Потому что свозят сюда, как я вам рассказывал, самые богатые вещи, самой дорогой цены, да в таком обилии, как ни в какой другой город на свете, много здесь товаров продается и покупается. Каждый день, знайте, приезжает сюда более тысячи телег с шелком; ткутся тут сукна с золотом и шелковые материи...»

И хотя книга «О разнообразии мира» проникнута восторженным духом исследователя, открывающего для себя новый мир, сказочный и реальный одновременно, автор его, тем не менее, остается, прежде всего, моряком, внимательно приглядывающимся к кораблям, портам, речным судам; не забывает он и о своей основной «профессии» - как и подобает купцу, он стремится «все посчитать», отчего книга буквально кишит всевозможными цифрами. Вместе с тем, книга Марко Поло – это, прежде всего, литературное произведение, адресованное не столько венецианцам, сколько придворной публике, исполненной любопытства к неведомому сказочному миру.

Марко Поло, «один из самых первых и самых великих путешественников западного Средневековья», оставил грядущим поколениям книгу из тех, что побудили генуэзца Христофора Колумба отправиться в свое великое плавание. «Живя в XIII в., он открыл Китай; мертвый, в XV в., он открыл Америку» (Пауэр).

Однако у себя на родине Поло был не единственным путешественником. В Венеции у него нашлось множество последователей. Около 1290 г. Никколо и Антонио Дзено совершают плавание к Ньюфаундленду, Гренландии и Исландии. Между 1424 и 1449 гг. Никколо Конти пересекает Южную Азию, посещает острова Индийского океана, Суматру, Яву и Южный Китай. В 1445 - 46 гг. Альвизе Кадамосто по приказу португальского инфанта отправляется исследовать побережье Африки до устья Гамбии. Из своих путешествий он привозит отчет, поражающий точностью. В 1473 г. Амброджо Контарини, посетивший вместе с одним своим соотечественником Эфиопию и Персию, составляет описание этих стран.

В 1553 г. мемуарист Рамузио, секретарь Сената, а затем Совета десяти, собрал многочисленные рассказы о путешествиях в одну книгу, дополнив их описаниями великих морских подвигов Республики, что обеспечило ей быстрый и всеобщий успех.

Возможность совершать путешествия, о которых мы рассказали выше, подразумевает наличие современной и эффективной экономической инфраструктуры, которую постепенно удалось создать венецианцам в своем государстве.

В речи, произнесенной в 1423 г. дожем Томмазо Мочению незадолго до его смерти, подведены блестящие итоги развития венецианской экономики того времени: «Наш город вкладывает в торговлю 10 миллионов дукатов, наши купцы ведут дела по всему миру, перевозят товары на судах, кораблях и галерах, и доход от перевозок составляет 2 миллиона дукатов, а прибыль, проистекающая из разницы между вложенными капиталами и валовым доходом, составляет 4 миллиона дукатов. Известно, что по морям плавает 3 тысячи наших больших судов водоизмещением от 10 до 200 амфор, экипаж которых составляет 17 тысяч человек; еще у нас плавает 3 тысячи небольших кораблей, экипаж которых составляет 8 тысяч человек. Известно также, что каждый год у нас в море выходит 45 галер, как больших, так и малых, и экипаж на них насчитывает 11 тысяч человек; у нас работают 3 тысячи корабельных плотников, 3 тысячи конопатчиков, 16 тысяч ткачей, что ткут шелк, сукно и бумазею. А еще известно, что у нас построено домов на сумму в 7 миллионов 50 тысяч дукатов; сдача жилья внаем приносит доход в 500 тысяч дукатов; тысяча нобилей имеет ежегодный доход от 700 до 4 тысяч дукатов…». Далее в своей речи, явившейся, в сущности, его завещанием, Мочениго говорит о тех торговых путях, перекрестком которых стала Венеция.

Действительно, страны Запада поставляют в Венецию лес, металл, шерсть и разнообразное сукно, от грубошерстного до тонкого златотканого, конопляные и льняные холсты. Через Венецию на Запад идут пряности, духи, рабы, шелка, хлопок, квасцы и красители. Славянский мир поставляет на венецианский рынок древесину, мед, воск, меха, коноплю. Византия продает Республике вина и шелковые ткани. Исламский мир, через который транзитом идут китайские шелка и индийские пряности, продает венецианцам сахар, лен, хлопок, ароматические вещества и пряности.

Для собственного потребления Республика импортирует зерно, пряности, лес, смолу, строительные материалы, коноплю. Из своих продуктов на экспорт идут соль, сахар с Кандии и Кипра, зерно, вина и шерсть, производимые на территории обширной империи, а также товары местного производства: украшения, стекло, хрусталь, меховые изделия; экспортные товары постепенно превращают Венецию в один из центров мировой моды.

Большую часть упомянутых товаров привозят, продают и обменивают на берегах и набережных Большого канала, где постепенно образуются специализированные зоны товарообмена. Одной из причин этого являются пошлины, которые Республика собирает с владельцев судов за обязательный вход и выход из гавани.

В промежутке между XIII и XV вв. годовой товарооборот интенсивно возрастает. В начале XIII в. галеры перевозят от 3 тыс. до 5 тыс. тонн груза в год; в XIV в. - от 7,5 тыс. до 10 тыс. тонн, а в XV в. - от 10 тыс. до 12 тыс. тонн. Для перевозки легких и ценных товаров используют в основном галеры, тяжелые и менее ценные перевозят на парусниках округлой формы и большого - по тем временам, водоизмещения; на таких судах обычно не было оружия, поэтому они старались избирать заведомо безопасные маршруты.

Типично венецианские галеры - это крупные, двух- или трехмачтовые суда, способные развивать большую скорость и отличающиеся высокой маневренностью. Экипаж галер насчитывал до двух сотен гребцов и двадцати арбалетчиков, поэтому галеры часто использовали в конвое, сопровождавшем торговые корабли, идущие в направлении Константинополя, венецианской Романии, Черного моря, Таны, Трапезунда (Трабзон), Кипра и Малой Армении или везущие товары на Майорку, в Барселону, Валенсию, Севилью, Лиссабон, Саутгемптон, Брюгге и Лондон.

Таким образом, нетрудно заметить, что венецианская экономика была, по определению Броделя, «управляемой». Ибо государство устанавливает сроки отправления конвоев, стоимость фрахта и назначает капитанов. В Арсенале, где трудятся более тысячи высококвалифицированных работников, оно строит свои собственные галеры, плавающие под флагом святого Марка и утверждающие венецианское присутствие на морях. Чиновники Светлейшей осуществляют надзор за частными судами, дабы те соответствовали принятым стандартам: определяют максимальную загрузку, регламентируют численность экипажа - словом, контролируют все, вплоть до такелажа, канатов и якорей.

Государство берет под контроль «официальную» и частную навигацию. С помощью разветвленной сети чиновников, возглавляемых проведитором Коммуны, Республика следит за деятельностью разнообразных организаций: за Немецким подворьем (Фондако деи Тедески) на Риальто, где немецким купцам было предписано останавливаться и вести торговлю, за Ломбардским столом, куда стекались продукты со всей Италии.

Венеция обладает монополией на производство соли и частично контролирует торговлю основными продуктами питания, такими, как зерно и оливковое масло. Она запрещает местным банкам давать ссуды иностранцам, чтобы в случае необходимости деньги всегда были в наличии.

В Дзекке Республика чеканит монету: серебряный гроссо, появившийся в конце XII в. и остававшийся неизменным с 1284 г. до конца XVI в., и дукат весом в 3,56 грамма из чистого золота; на его реверсе был изображен святой Марк, вручающий штандарт коленопреклоненному дожу; венецианский дукат становится поистине денежным эталоном для государств Средиземноморского бассейна. Заявление, сделанное Сенатом в 1459 г., звучит ничуть не менее гордо, чем речь Мочениго: «Наша золотая монета высоко ценится и имеет надежную репутацию во всем мире, она превыше всех золотых монет других народов!»

Дукат (второе название - цехин, так как чеканят его в Двекке) и многие другие монеты можно обменять в различных частных банках, сгруппированных вокруг Риальто. Менялы хранят у себя текущие счета купцов, получить которые можно только по письменному распоряжению владельца. Их клиенты простым росчерком пера могут рассчитаться со своими партнерами, имеющими счета в том же банке или в соседнем. Таким образом, наряду со звонкой монетой в оборот включаются «письменные» деньги. В скором времени система ведения счетов значительно улучшается благодаря главному техническому открытию, а именно «бухгалтерии по-венециански», двойной бухгалтерии, где каждому счету отводился разворот листа, на котором с одной стороны отражен кредит, а с другой - дебет, и потому с первого взгляда становилась ясна вся финансовая ситуация. С конца XII в. начинается развитие системы переводных векселей, позволяющей трансферт капиталов, а также кредитование, используемое для покупки и продажи. «Предположим, что некие венецианец и лондонец совершают сделку где-нибудь в Брюгге; англичанин покупает златотканые кипрские сукна стоимостью 100 "больших" фламандских ливров и обязуется оплатить товар в Венеции. Для этого ему достаточно отправиться в банкирскую контору в Брюгге, владелец которой имеет своего корреспондента в Венеции, и заплатить ему в фунтах стерлингов сумму, соответствующую 100 фламандским ливрам; далее банкир, выписывающий чек, дает своему корреспонденту (получателю чека) распоряжение выплатить в дукатах надлежащую сумму продавцу сукна (чекодержателю). Время, необходимое для прибытия письма из Брюгге в Венецию, и двухмесячный срок уплаты по векселю, установленный менялами (банкирами), отодвигают окончательный расчет, предоставляя, таким образом, определенный кредит, который благодаря трансферту приносит прибыль», достигающую 5% (Браунштейн—Делор).

Венецианский купец, чаще всего занимающийся торговлей уже не в первом поколении, имеет в этой сфере свое имя, репутацию и свои собственные товарищества. К ремеслу купца его готовят с самого детства; сначала его отправляют в порт, где стоит корабль, ожидающий погрузки некой партии товара: так он усваивает азы коммерции. Затем его посылают за границу, к кому-либо из родственников или корреспондентов. Потом он сам становится корреспондентом какого-нибудь торгового дома. Достигнув соответствующего возраста и сделав состояние, он, выбрав удачный момент, возвращается в Венецию и создает семью. Он продолжает заниматься делами, иногда участвует в общественной жизни, вкладывает часть прибылей в землю, недвижимость и государственные бумаги.

В отличие от своих флорентийских собратьев, у которых порой просыпался интерес к изящной словесности, венецианский купец интересуется прежде всего точными науками, основанными на опыте, обладает солидными познаниями в счете и географии, а также говорит на нескольких языках, чтобы иметь возможность напрямую общаться с клиентами.

Действительно, экономика Венеции делалась людьми разносторонними, не ограничивавшими себя только сферой коммерческой деятельности; как правило, они участвуют сразу в нескольких коммерческих предприятиях различного типа. Например, могут быть банкирами и одновременно купцами. Занимаясь сразу несколькими видами деятельности, они снижают степень риска и когда отправляются в плавание, и когда подписывают переводные векселя. В Венеции «множество мелких обществ и множество людей получают мелкие барыши, однако именно из них вырастают большие дела и делаются большие состояния» (Ренуар). Следовательно, незачем обращаться к страховым компаниям, как это было принято у деловых людей Флоренции.

В уже цитированной предсмертной речи Томмазо Мочениго предостерегает своих сограждан против экспансии на материк: «Пуще огня остерегайтесь брать чужое добро и вести неправедную войну, ибо тогда Господь покарает вас». И тут же добавляет: «Оставайтесь на том месте, где пребываете сейчас, и тогда превзойдете всех».

Хотя некоторые венецианцы и относятся к материку настороженно, Республика, тем не менее, постепенно поворачивается лицом к суше. Причин для такого поворота, а, точнее, для кардинальной переориентации внешней политики множество. Материк (Терраферма) богат и многолюден, там процветают земледелие и ремесла, что дает Венеции богатые возможности для экспорта и импорта; наконец, именно Венеция контролирует дороги через Альпы и долину По, по которым купцы направляются в лагуну или же выезжают из нее. К тому же с материка Светлейшей часто угрожают честолюбивые «сухопутные» государи, и потому ей просто необходимо укрепить свои позиции на суше. Словом, если Республика «хочет оставаться великой державой, ей необходимо вмешаться в дела на континенте и закрепиться там» (Тирье).

В XIV в. Венеция продвигается на материк преимущественно дипломатическим путем, заключая и подписывая соглашения с соседними городами Тревизо, Падуей или Феррарой. Эта политика вызывает недовольство могущественных кланов, владеющих землями на севере полуострова, и они угрожают Венеции блокадой, Среди противников венецианского присутствии на континенте выступают Скалигеры из Вероны, Каррара из Падуи, Висконти из Милана.