ref-19561 (Юридическая система Древней Руси), страница 3

По византийскому праву существовал довольно низкий брачный возраст: 12—13 лет для невесты и 14 — 15 лет для жениха. В русской практике известны и более ранние браки. Не случайно, очевидно, вы­двигалось требование согласия родителей на брак. Заключению бра­ка предшествовало обручение, которому придавалось решающее зна­чение. Брак совершался и регистрировался, в церкви. Церковь взяла на себя регистрацию и других важнейших актов гражданского состо­яния — рождения, смерти, что давало ей немалый доход и господство над человеческими душами. Следует отметить, что церковный брак встречал упорное сопротивление народа. Если он быстро был воспри­нят господствующей верхушкой, то среди трудящихся масс новые по­рядки приходилось вводить силой, и это заняло не один век. Впрочем, в полной мере византийское семейное право на Руси вообще не при­менялось.

Вопрос об имущественных отношениях между супругами не со­всем ясен. Однако очевидно, что жена имела определенную имущест­венную самостоятельность. Во всяком случае закон допускал имущес­твенные споры между супругами. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству.

Дети находились в полной зависимости от родителей, особенно от отца, имевшего над ними почти безграничную власть.

Древнерусское законодательство большое внимание уделяет уго­ловному праву. Ему посвящено много статей Русской Правды, уголов­но-правовые нормы есть и в княжеских уставах.

Своеобразно трактует Русская Правда общее понятие пре­ступления: преступно только то, что причиняет непосредственный ущерб конкретному человеку, его личности или имуществу. Отсюда и термин для обозначения преступления — «обида». В княжеских уста­вах можно встретить и более широкое понимание преступления, охва­тывающее и некоторые формальные составы. Это заимствовано из ви­зантийского канонического права.

Соответственно пониманию преступления как «обиды» строится в Русской Правде и система преступлений. Русская Правда знает лишь два рода преступлений — против личности и имущественные. В ней нет ни государственных, ни должностных, ни иных родов преступле­ний. Это не означало, конечно, что выступления против княжеской власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Вспомним, как пос­тупила княгиня Ольга с убийцами своего мужа.

В уголовном праве особенно ярко проявляется классовая природа феодального права, открыто встающего на защиту господствующего класса и пренебрегающего интересами трудящихся. Это отчетливо видно при рассмотрении отдельных элементов состава преступления. Так, субъектом преступления может быть любой человек, кроме холо­па. За действия холопа отвечает его господин. Однако в некоторых случаях потерпевший может сам расправиться с холопом-обидчиком, не обращаясь к государственным органам, вплоть до убийства холо­па, посягнувшего на свободного человека.

Русская Правда не знает еще возрастного ограничения уголовной ответственности, понятия невменяемости. Состояние опьянения не исключает ответственности. В литературе высказывалось суждение, что опьянение по Русской Правде смягчало ответственность (убийст­во на пиру). В действительности при убийстве в драке имеет значение не состояние опьянения, а элемент простой ссоры между равными людьми. Больше того, Русская Правда знает случаи, когда опьянение вызывает повышенную ответственность. Так, если хозяин бьет закупа под пьяную руку, то теряет этого закупа со всеми его долгами; купец, пропивший доверенный ему чужой товар, отвечает не только в граж­данском, но и в уголовном порядке, притом весьма строго.

Русской Правде известно понятие соучастия. Эта проблема реша­ется просто: все соучастники преступления отвечают поровну, распре­деление функций между ними пока не отмечается.

Русская Правда различает ответственность в зависимости от субъ­ективной стороны преступления. В ней нет различия между умыслом и неосторожностью, но различаются два вида умысла — прямой и кос­венный. Это отмечается при ответственности за убийство: убийство в разбое карается высшей мерой наказания — потоком и разграблени­ем, убийство же в «сваде» (драке) — только вирой. Впрочем, некото­рые исследователи полагают, что здесь ответственность зависит не от формы умысла, а от характера самого преступления: убийство в раз­бое — это низменное убийство, а убийство в драке все-таки как-то может быть оправдано с моральной точки зрения. По субъективной стороне различается и ответственность за банкротство: преступным считается только умышленное банкротство. Состояние аффекта исключает ответственность.

Что касается объективной стороны состава преступления, то по­давляющее число преступлений совершается путем действия. Лишь в весьма немногих случаях наказуемо и преступное бездействие (утайка находки, длительное невозвращение долга).

Наиболее ярко классовая природа древнерусского права выступа­ет при анализе объекта преступного посягательства. Ответственность резко различается в зависимости от социальной принадлежности по­терпевшего. Так, за убийство основной массы свободных людей пла­тится вира в 40 гривен. Жизнь представителей верхушки феодалов оце­нивается двойной вирой в 80 гривен. Жизнь же зависимых людей оце­нивается в 12 и 5 гривен, которые даже не называются вирой.

Русская правда знает лишь два родовых объекта преступления — личность человека и его имущество. Отсюда, как уже упоминалось, только два рода преступлений. Однако каждый из родов включает в себя довольно разнообразные виды преступлений. Среди преступле­ний против личности следует назвать убийство, телесные поврежде­ния, побои, оскорбление действием. Княжеские уставы знают и состав оскорбления словом, где объектом преступления является преимуще­ственно честь женщины.

В уставах князей Владимира Святославича и Ярослава рассмат­риваются также половые преступления и преступления против семей­ных отношений, подлежащие церковному суду, — самовольный раз­вод, прелюбодеяние, похищение женщины, изнасилование и др.

Среди имущественных преступлений наибольшее внимание Русская Правда уделяет краже (татьбе). Наиболее тяжким видом татьбы счи­талось конокрадство, ибо конь был важнейшим средством производ­ства, а также и боевым имуществом. Известно и преступное уничто­жение чужого имущества путем поджога, наказуемое потоком и раз­граблением. Суровость наказания за поджог определяется, очевидно, тремя обстоятельствами. Поджог — наиболее легкодоступный, а по­тому и наиболее опасный способ уничтожения чужого имущества. Он нередко применялся как средство классовой борьбы, когда закабаляе­мые крестьяне хотели отомстить своему господину. Наконец, поджог имел повышенную социальную опасность, поскольку в деревянной Руси от одного дома или сарая могло сгореть целое село или даже го­род. В зимних условиях это могло привести и к гибели массы людей, оставшихся без крова и предметов первой необходимости.

В княжеских уставах предусматривались и преступления против церкви, а также против семейных отношений. Церковь, насаждая но­вую форму брака, усиленно боролась против остатков языческих по­рядков.

Система наказаний Русской Правды еще довольно проста, а сами наказания сравнительно мягкие.

Высшей мерой наказания, как уже отмечалось, был поток и разграбление. Сущность этой меры не совсем ясна. Во всяком случае, в разное время и в разных местах поток и разграбление понимался по-разному. Иногда это означало убийство осужденного и прямое растаскивание его имущества, иногда — изгнание и конфискацию иму­щества, иногда — продажу в холопы.

Следующей по тяжести мерой наказания была вира, назначавшая­ся только за убийство. Если за преступника расплачивалась его вервь, то это называлось дикой вирой.

До второй половины XI в. в качестве наказания за убийство при­менялась кровная месть, отменённая в Русской Правде сыновьями Ярослава Мудрого.

За основную массу преступлений наказанием была так называе­мая продажа — уголовный штраф. Ее размеры были различны в зави­симости от преступления.

Виры и продажи, шедшие в пользу князя, сопровождались возме­щением ущерба потерпевшему или его семье. Вире сопутствовало головничество, размер которого нам неизвестен, продаже — урок.

За преступления, отнесенные к компетенции церковного суда, применялись специфические церковные наказания — эпитимьи. Так, ви­зантийский закон предусматривал, например, за блуд с сестрой 15 лет «поститися и плакати»; легкой эпитимьей считались 500 поклонов в день. Эпитимья часто соединялась с государственной карой. По мне­нию С. В. Юшкова, церковь применяла кроме эпитимий членовреди-тельные наказания и тюремное заключение.

Древнерусское право еще не знало достаточно четкого разграни­чения между уголовным и гражданским процессом, хотя, конечно, не­которые процессуальные действия (например, гонение следа, свод) мог­ли применяться только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (об­винительный) процесс, при котором стороны равноправны и сами яв­ляются двигателем всех процессуальных действий. Даже обе стороны в процессе назывались истцами.

Русская Правда знает две специфические процессуальные фор­мы досудебной подготовки дела — гонение следа и свод.

Гонение следа — это отыскание преступника по его следам. Закон предусматривает специальные формы и порядок проведения этого процессуального действия. Если след привел к дому конкретного чело­века, считается, что он и есть преступник (ст. 77 Троицкого списка). Если след привел просто в село, ответственность несет вервь (общи­на). Если след потерялся на большой дороге, то на этом поиск прекра­щается.

Институт гонения следа надолго сохранился в обычной практике. В некоторых местах, в Западных районах Украины и Белоруссии, он применялся вплоть до ХVIII в., обычно по делам об угоне скота.

Если ни утраченная вещь, ни похититель не найдены, потерпевше­му ничего не остается, как прибегнуть к закличу, т. е. к объявлению на торговой площади о пропаже, в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица. Человек, у ко­торого обнаружится утраченное имущество, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например купил. Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать до­бросовестность его приобретения, т. е. указать лицо, у которого он приобрел вещь. При этом требуются показания двух свидетелей или мытника — сборщика торговых пошлин.

Закон предусматривает определенную систему доказательств. Среди них важное место занимают показания свидетелей. Древнерусское право различало две категории свидетелей — видоков и послухов. Видоки — это свидетели, в современном смысле слова — очевидцы факта. Послухи — более сложная категория. Это лица, ко­торые слышали о случившемся от кого-либо, имеющие сведения из вторых рук. Иногда под послухами понимали и свидетелей доброй сла­вы сторон. Они должны были показать, что ответчик или истец — люди, заслуживающие доверия. Не зная даже ничего о спорном фак­те, они просто как бы давали характеристику той или иной стороне в процессе. Впрочем, уже Русская Правда не всегда выдерживает четкое различие между послухами и видоками. Характерно, что и в примене­нии свидетельских показаний появляется элемент формализма. Так, по некоторым гражданским и уголовным делам требовалось опреде­ленное число свидетелей (например, два свидетеля заключения дого­вора купли-продажи, два видока при оскорблении действием и т. д.).

В Древнерусском государстве появляется и целая система формаль­ных доказательств — ордалии. Среди них следует назвать судебный поединок — «поле». Победивший в поединке выигрывал дело, пос­кольку считалось, что бог помогает правому. В Русской Правде и иных законах Киевского государства о поле не упоминается, что дало осно­вание некоторым исследователям сомневаться в его существовании. Однако иные источники, в том числе иностранные, говорят о практи­ческом применении поля.

Другим видом суда божьего были испытания железом и водой. Испытание железом применялось тогда, когда не хватало иных дока­зательств, причем в более серьезных случаях, чем испытание водой. Русская Правда, посвящающая этим ордалиям три статьи, не раскры­вает техники их проведения. Более поздние источники сообщают, что испытание водой проводилось путем опускания связанного человека в воду, причем если он тонул, то считался выигравшим дело.

Особым видом доказательства была присяга — «рота». Она при­менялась, когда не было других доказательств, но, разумеется, по небольшим делам. Ротой можно было подтвердить наличие какого-ни­будь события или, наоборот, его отсутствие.

В некоторых случаях имели доказательственное значение внеш­ние признаки и вещественные доказательства. Так, наличие синяков и кровоподтеков было достаточно для доказательства избиения.

Исследователи полагают, что в церковном суде применялся и ин­квизиционный (розыскной) процесс со всеми его атрибутами, в том числе и с пыткой.

В Русской Правде видны определенные формы обеспечения испол­нения судебного решения, например, взыскание виры с убийцы. Спе­циальное должностное лицо — вирник приезжал в дом осужденного с многочисленной свитой и терпеливо ждал уплаты виры, получая каж­дый день обильное натуральное содержание. В силу этого преступни­ку выгодней было как можно быстрее разделаться со своим долгом и избавиться от неприятных гостей.

Заключение

Древнерусское Киевское государство явилось важнейшей вехой в истории народов нашей страны и его соседей в Европе и Азии. Древ­няя Русь стала крупнейшим для своего времени европейским государ­ством. Ее площадь составляла более 1 млн. км², а население — 4,5 млн. человек. Естественно, что она оказала сильнейшее влияние на судьбы мирового исторического процесса.

Древнерусское государство, созданное древнерусской народ­ностью, явилось колыбелью трех крупнейших славянских наро­дов — великороссов, украинцев и белорусов.

Киевская Русь с самого начала была полиэтническим государст­вом. Народы, в нее вошедшие, продолжали потом свое развитие в со­ставе других славянских государств, ставших преемниками Древней Руси. Одни из них ассимилировались, добровольно утратили свою этническую самостоятельность, другие же сохранились до наших дней.

В Древнерусском государстве сложилась форма раннефеодальной монархии, которая сохранилась потом и у ее преемников на протяже­нии нескольких веков.

Громадное значение имело древнерусское право, памятники кото­рого, особенно Русская Правда, дожили и до Московского государст­ва. Имели они значение и для права соседних народов.

Неизбежные исторические процессы развития феодализма влекут за собой отмирание Древнерусского государства. Развитие феодаль­ных отношений, породившее Древнюю Русь, приводит в конце кон­цов к ее распаду, неизбежному процессу установления феодальной раздробленности в XII в.

Литература

1. Исаев И. А. «История государства и права России» М.: 2000г

2. Краснов Ю. К. «История государства и права России» М.: 1998г

3. Инкин В. Ф. «Древнейшие государства на территории СССР» М.: 1985г

4. Костомаров Н. «Севернорусские народоправства во времена удельно – вечевого уклада» С. – П. 1986г

5. Юшков С. В. «Общественно – политический строй и право Киевского государства» М.: 1949г

6. Мавродина Р. М. «Киевская Русь» Л.: 1983г

23