Так, например, С.В. Юшков строил следующую цепь логических заключений: 1) у скифов существовало примитивное дофеодальное (но отнюдь не рабовладельческое государство), так называемое «варварское государство»; 2) предки восточных славян находились в комплексе народов, которых называли скифами, следовательно: 3)славяне являются потомками скифов; 4) анты жили там, где когда-то обитали скифы, 5) а раз у скифов было государство, то, значит, оно должно было существовать и у их прямых потомков – антов, ибо в противном случае придется признать, что население Восточной Европы от скифов к славянам шло по пути не прогресса, а регресса.

Непосредственными предшественниками Древнерусского государства являлись племенные княжения восточных славян. При этом мы знаем, что «племена» «Повести временных лет» отнюдь не были племенами в том смысле слова, которое вкладывают в него современные история, этнография, археология. Они явились, как мы уже установили, сложными образованиями типа племенных союзов, территориальных и политических образований.

Племенные княжения предшествовали Древнерусскому государству. Кое-где они сохранились и позднее, во времена образования и расцвета Древнерусского государства. Они были зародышевой формой государственности в полупатриархальной-полуфеодальной Руси в тот период ее истории, когда основная масса сельского населения не утратила еще своей общинной собственности и не стала зависимой от феодала. Развитие государственной организации, как и развитие феодальных отношений, не шло на Руси равномерно, одинаковыми темпами. Поэтому кое-где сохранились племенные княжения и племенные центры, в то время, как в других местах (Киев, Чернигов, Новгород, Переяславль, Смоленск и др.) существовала уже чисто феодальная государственность и стояли города – ремесленные, торговые, культурные и политические центры древнерусского феодального общества, а не «грады» древлян, являющиеся «село-городами».

Отсюда их борьба между собой, оттеснение на задний план феодальными городами старых племенных центров, удовлетворяющих требованиям местного населения во времена относительно слабого развития ремесла и торговли, истребление (в отдельных случаях) племенной знати киевской княжеской дружиной. Для местного населения племенная знать была олицетворением относительного благополучия, а киевские князья – поборов и тягот.

Князья опираются на родоплеменную знать, порождены ею, тесно связаны с советом племенных старейшин – «лучших мужей», с вечем-сходом племени, на котором решали все вопросы «земли».

Племенные княжества носили различный характер. Одни из них соответствовали племенным землям (древляне, родимичи, витячи), другие представляли собой сложные межплеменные политические объединения (волыняне) или создавались на части территории данного племени (полочане).

Эпоха разложения первобытнообщинных отношений, время распада племенного строя и военной демократии характеризуется созданием на Руси, как и во многих других странах, особой военной организации. Этой организацией была так называемая «десятичная» или «тысячная» организация. Воины древнерусских «земель» и «волостей» объединялись в десятки, сотни и тысячи, которые возглавлялись десятскими, сотскими и тысяцкими.

Свидетельством древнего происхождения десятичной военной организации, пережитком времен, когда войско Древней Руси, вернее, ее отдельных земель, было вооруженным народом, что так характерно для эпохи военной демократии, является большое значение тысяцких в Киевской Руси IX - XII вв. когда значительные события и отдельные отрезки времени получали наименование не по именам князей, а по именам тысяцких, игравших исключительную роль в политической жизни Руси.

С течением времени тысячная организация принимает иной характер. Тысяцкие и сотские теряют функции военачальников, обрастают административными, финансовыми и судебными функциями, сотни превращаются в административно-территориальные единицы, в организации купечества, городского или зависимого сельского люда, а тысячи эволюционируют в сторону расширения их военных функций. Так «окняжается» и трансформируется древняя тысячная военная организация.

Но все это произошло позднее XI – XII – XIII вв., а в IX в. тысячная военная организация была еще сильна, и входившие в ее состав воины представляли собой основную военную силу русских земель.

Следом этой поры в истории является термин «вой», «воин», «войско», «воевода» в славянских языках, где он означает одновременно «мужчина», «воин», «муж», а термин «воевода» означает и начальника воев и племенного вождя.

Со временем «тысячная» военная организация оказывается в руках группирующейся вокруг князя знати, хотя порой она еще противостоит князьям. В племенных княжествах огромную роль играет вече. Восходит оно к эпохе расцвета родоплеменного строя и еще во времена антов, живущих в «народоправстве», все дела решались сообща.

Начальные страницы летописи говорят о том, что у восточных славян в глубокой древности и в период образования Древнерусского государства все важнейшие вопросы решались на вечевых сходах. Так было задолго до начала Киевского государства, когда поляне, собравшись вместе на вече, послали хазарам меч. Не раз собирались на вече и древляне. «Сдумавше со князем своим Малом» они послали в Киев лучших мужей своих сватать Ольгу за Мала.

Огромное значение вече чувствуется и позднее на начальном этапе образования Древнерусского государства, когда особенно важную роль оно играет в период отсутствия князя. Так было в Киеве в 968 году, когда под городом стояли обложившие его со всех сторон печенеги. Нет сомнения в том, что явившиеся в 970 году в Киев к Святославу просить себе кого-либо из его сыновей в князья люди новгородские были посланы вече.

Вече – один из наиболее архаических институтов народовластия, уходящий в родоплеменной строй. Но уже в период племенных княжений, непосредственно предшествовавших Древнерусскому государству, на вечевых сходах главную роль играют «нарочитые мужи», «лучшие мужи», «старцы», т.е. знать, которая стоит на пороге перерастания племенной верхушки в феодальную.

По мере развития феодальных отношений на Руси эволюционирует и вече, оказавшееся либо на службе у князей и феодалов в виде своеобразной феодальной демократии, либо являвшееся началом социального взрыва, восстания «простой чади», «меньших людей» против князя, боярства, ростовщиков. С эволюцией вече, как, впрочем, и с другими понятиями времен первобытнообщинных отношений (род, племя), термин «вече» становится аморфным понятием, обозначающим совещание вообще, независимо от его социального содержания.

В племенных княжениях существовала какая-то система обложения населения в пользу своих племенных «нарочитых», «лучших мужей» и князей, которые хоть и «были добры», но все же что-то собирали со своих соплеменников. На севере эту систему поборов одно время использовали норманны, на юге – хазары. Существовало и обычное право, являвшееся предшественником закона. Может быть, тогда уже закладывались основы «Закона Русского», о котором говорят договоры Руси с Византией.

Наконец в племенных княжествах возникает новая военная организация, ставшая основой владычества князей. Ею стала дружина. Термин «дружина», в древности обозначающий всякое содружество, союз, общность, приобретает теперь другое значение и начинает означать княжеских воинов и сотрудников, княжих «мужей».

Дружинники окружают древнерусских «великих и светлых» князей, живут с ними под одной крышей, разделяя их интересы. Князь советуется с ними по вопросам войны и мира, организации походов, сбора дани, суда, административного управления. С ними вместе князь принимает законы, постановления, решения. Дружинники помогают князю управлять его домом, двором, хозяйством, разъезжают по его поручениям, творя суд и расправу, собирая дани, созывая воинов, следя за княжеским хозяйством, за селами и челядью. Они же отправляются послами князя в другие страны, «гостят» там и торгуют княжими товарами, которые он добыл, собирая дань, или в результате удачного похода «в чужую землю», заключают от его имени договоры и, снабженные княжьими полномочиями, ведут дипломатические переговоры.

Дружина делится на три группы.

На первом месте стоит «старшая дружина», «бояре светлые», выросшие из «лучших мужей». Они имеют свое хозяйство, двор, челядь, своих дружинников, «отроков». Они выполняют важнейшие функции княжеского управления. Им принадлежат большие курганы с мечами, саблями, украшениями, с сопроводительными погребениями жен-наложниц, рабынь.

Младшая дружина («детские», «пасынки», «отроки») обслуживает его двор, дом, хозяйство, выступая в роли слуг. С ней делится князь частью своих доходов от сборов дани, судебных штрафов, частью военной добычи. Из ее среды выходят слуги князя, его телохранители, младшие должностные лица, агенты княжеского управления. Многочисленные деревенские курганы с боевыми топорами и другим оружием (мечами, наконечниками копий и стрел) связывают с младшей дружиной. Это еще не боярский двор, но обилие оружия и украшений выделяет его от селища.

Третья группа состоит из «воев», «мужей храбрствующих». Это были воины в широком смысле слова, набранные из народа, реликт древней поры, когда на войну шел вооруженный народ отстаивал свою землю или завоевывающий чужую. Чем дальше в глубь, тем большее значение имели «мужи храбрствующие», составляющие основной боевой контингент военных сил князя. Отражая собой эпоху военной демократии, когда на арене истории выступал вооруженный народ, они с течением времени XI – XII вв. теряли свое значение и уступали место четко оформленным политическим и социальным группировкам – «старшей», «передней» и «молодшей» дружине. «Мужи» - воины входили в состав «передней» дружины или поглощались «молодшей», либо попадая в подчиненное положение и к тем и к другим, снова сливаясь с народом. Но на заре Русского государства они играли огромную роль и составляли едва ли не основную силу княжеских дружин. Путь их в княжескую дружину пролегал едва ли не через тысячную организацию. И если известная, большая часть воинов города составляла городской «полк» во главе с тысяцким, то «волость» - земля, да и сам город часть своих боевых сил должен был уступить князю.

Племенные княжения не были объединены в одно целое – это произойдет лишь в период образования Русского государства, но и в этом своем качестве они выступают как переходная форма от союзов племен к государству, как своеобразные протогосударства восточных славян. Без учета существование такого рода форм предгосударственной жизни трудно представить себе истоки древнерусской государственности, начальный период которой нельзя связывать только с событиями второй половины IX столетия.

Племенные княжества еще не были государствами, но таили в себе зародыши государства. Неясные абрисы территории и истории некоторых из этих племенных княжений выступают на страницах «Повести временных лет», новгородских летописей и Никоновской летописи. «Повесть временных лет» отмечает, что «свое» княженье существовало «на Полоте». Но первое население на Полоцкой земле – кривичи. Второе крупное племенное княжение – «словени свое в Новгороде». Вряд ли центром земли словен был Новгород. Более древними центрами края являлись Ладога, Перынь и другие поселения близ Новгорода. А весь северо-запад представлял собой как бы политический союз словен и кривичей, а также фино-угорских племен: чуди, мери и веси.

3. Норманнская теория.

Повествование летописца Нестора о призвании варягов на русскую землю нашло в дальнейшем довольно противоречивую ин­терпретацию историков.

Основоположниками норманнской теории принято считать не­мецких ученых-историков Готлиба Байера, Герерда Миллера и Августа Шлецера. Будучи приглашенными в Россию в период правления Анны Иоанновны и расцвета бироновщины, авторы этой "теории" и ее сторонники преувеличивали роль скандинав­ских воинов в становлении государственности на Руси. Именно эта "теория" была поднята на щит фашистами в целях оправда­ния нападения в 1941 г. на нашу Родину и обвинения России в неспособности к самостоятельному развитию.

Между тем, государство как продукт внутреннего развития не может быть привнесено извне. Это процесс длительный и слож­ный. Для возникновения государственности необходимы соответ­ствующие условия, осознание большинством членов общества потребности в ограничении родовой власти, имущественное рас­слоение, зарождение племенной знати, появление славянских дружин и пр.

Безусловно, сам факт привлечения варяжских князей и их дружин к службе у славянских князей не вызывает сомнения. Бес­спорны также взаимосвязи между варягами (норманнами — от сканд. "человек севера") и Русью. Приглашенные предводители рюриковской наемной (союзной) рати в дальнейшем, очевидно, приобрели функции арбитров, а порою — и гражданской власти. Вполне объяснима и понятна последующая попытка летописца в поддержку правящей династии Рюриковичей показать ее мирные, а не захватнические, насильственные истоки. Однако довольно спорным является "аргумент" норманнистов о том, что варяжский конунг Рюрик был приглашен с братьями Синеусом и Трувором, о факте существования которых история больше ничего не сообщает. Между тем, фраза "Рюрик пришел с родственниками и дружиной" на древнешведском языке звучит так: "Рюрик пришел с сине хус (свой род) и тру вор" (верная дру­жина).

В свою очередь, крайняя точка зрения антинорманнистов, до­казывающих абсолютную самобытность славянской государствен­ности, отрицание роли скандинавов (варягов) в политических процессах противоречит известным фактам. Смешение родов и племен, преодоление былой замкнутости, установление регуляр­ных сношений с ближними и дальними соседями, наконец, этни­ческое объединение северорусских и южнорусских племен — (все это) характерные черты продвижения славянского общества к государству. Развиваясь аналогично Западной Европе, Русь одно­временно с ней подошла к рубежу образования большого раннесредневекового государства. И викинги (варяги), как и в Запад­ной Европе, стимулировали этот процесс.

Вместе с тем, норманнистские высказывания трудно имено­вать теорией. В них фактически отсутствует анализ источников, обзор известных событий. А они свидетельствуют о том, что варя­ги в Восточной Европе появились тогда, когда Киевское государ­ство уже сложилось. Признать варягов создателями государст­венности для славян нельзя и по другим причинам. Где сколько-нибудь заметные следы влияния варягов на социально-экономические и политические институты славян? На их язык, культуру? Напротив, на Руси был только русский, а не шведский язык. И договоры Х в. с Византией посольство киевского князя, включавшее, кстати, и варягов русской службы, оформлялись лишь на двух языках — русском и греческом, без следов швед­ской терминологии. В то же время в скандинавских сагах служба русским князьям определяется как верный путь к приобретению славы и могущества, а сама Русь — страна несметных богатств.

Итак, с 862г. Рюрик, согласно «Повести временных лет», утвердился в Новгороде, один из его братьев, Синеус, на Белом озере, другой, Трувор, в Изборске. Через два года, согласно летописным сведениям, братья умерли, и Рюрик передал в управление важнейшие города своим мужам. Двое из них, Аскольд и Дир, совершившие неудачный поход на Византию, заняли Киев и освободили киевлян от хазарской дани.

После смерти Рюрика власть в Новгороде захватил предводитель одного из варяжских отрядов Олег (879-911). В 882 г. Олег предпринял поход на Киев, где в это время княжили Аскольд и Дир. Выдав себя за купцов, воины Олега с помощью обмана убили Аскольда и Дира и захватили город. Киев стал центром объединенного государства.