25077-1 (Первые конституции азиатских государств)

Первые конституции азиатских государств.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

Глава I. Характеристика социально-экономических и политический условий развития Японии и Турции накануне принятия конституций 10

1. Япония в период «реставрации Мэйдзи» 10

§ 2. Османская империя от реформ танзимата до принятия «Конституции Мидхата» 25

Глава II. История принятия первых конституций азиатских государств 39

1. Японская либеральная оппозиция в борьбе за установление конституционного режима 39

2. Развитие конституционного движения в Османской империи 49

Глава III. Анализ статей японской и турецкой конституций 59

1. Содержание конституции Японской империи 59

2. Основные положения конституции Османской империи 64

Заключение 71

Примечания 74

Список использованных источников и литературы 81

Приложения 87

ВВЕДЕНИЕ

ХХ век оставил в наследство современной России сложную социально-экономическую и политическую ситуацию. Пытаясь найти выход из сложившегося тупика, отечественные политики проводят многочисленные преобразования, обращаясь к историческому прошлому, к опыту живших до нас поколений людей. Мы должны сегодня взять на вооружение реформаторские идеи, которые рождались не только у нас в стране, но и за ее пределами. Сегодня российской действительности необходимы перемены, коренные изменения, способствующие переходу нашего государства на качественно новую ступень развития, как это сделала в XIX в. Япония и попыталась Турция, приняв первые в истории Азии конституции. Тем самым они показали, как можно осуществить коренной переворот в жизни всего общества и встать на новый путь развития.

Для нас рассматриваемый в данном исследовании период в истории Японской и Османской империй очень важен, так как дает пример эффективных и неэффективных реформ, все плюсы и минусы преобразований.

Данная тема важна и актуальна еще потому, что на основе сравнительного анализа позволяет выявить слабые и сильные стороны двух конституций, оценить их практическое значение для государства.

Почвой для такого сравнения послужила теория, согласно которой мировое сообщество подразделяется на страны первичной, вторичной и третичной моделей (или «эшелоны») развития капитализма (модернизации). Мировая капиталистическая система складывалась как бы своеобразными волнами, что дало исследователям выделить данные эшелоны. В политическую и научную лексику были введены понятия «центр» и «периферия», которые били призваны обозначить различие между экономически развитыми и отсталыми в своем развитии странами и регионами, а также странами, ставшими на путь так называемого «догоняющего развития».

Япония и Турция вместе с Россией, Италией и Грецией относятся к странам вторичной модели.¹ Соответственно, буржуазная революция и становление капитализма в этих странах рассматриваются как имеющие принципиальное стадиальное отличие от процессов, протекавших в государствах первичного капитализма (Англия, Франция, США), где у него были внутренние импульсы и где все сферы общественной жизни развивались более или менее гармонично.

В странах второго эшелона капиталистического развития если и были собственные предпосылки модернизации, то настолько слабые, что не позволяли им рассчитывать на «естественные законы» социальной эволюции в соревновании с лидерами мировой экономики и крупными державами. Внутренние предпосылки капитализма, складывавшиеся стихийно в странах второго эшелона, долгое время не получали развития, их подавляли докапиталистические отношения, автократические формы правления и традиции. Однако объективная потребность в том, чтобы подняться до уровня мировых лидеров, обычно возникала в странах второго эшелона до того, как полностью вызревали необходимые для нее внутренние условия. Главным субъектом преобразований в таком случае были государство и реформаторская часть правящего класса, начинающие «революцию сверху».

Так обстояло дело, в частности, в Японии несколько лет спустя после «дружественного визита» в порт Эдо американской эскадры под командованием Мэтью Перри. Японская правящая элита, осознав военно-техническое и экономическое превосходство стран Запада, приступила к реформам, расчистившим дорогу капиталистическому развитию в стране («революция Мэйдзи»).

К третьему эшелону модернизации относятся остальные страны Азии, Африки и доколумбовой Америки, где вообще не было собственных предпосылок капиталистического развития, а преобразования здесь стали результатом вовлечения этих стран в орбиту западного влияния.²

В странах второго эшелона, где модернизация оказалась в целом успешной, преобразования никогда не могли охватить разом все стороны общественной жизни. Экономику или высшее образование, например, быстро подтягивали до уровня государств первого эшелона, политическая же система в это время делала первые шаги по пути демократизации.³ Такое несоответствие разных сторон жизни друг другу порой вызывало острые конфликты и угрожало самой модернизации. Наибольшего успеха достигали там, где удавалось примирить перемены с «социокультурными основами повседневности», с традициями неевропейских обществ. Так было в Японии.

Специфика вторичной модели заключается в том, что в странах этой группы имеет место реакция восприятия опыта более развитых стран. Эта модель отличается от двух остальных моделей своеобразным раздвоением социального и экономического моментов. Если в странах первичной модели экономическое и социальное развитие совершаются рука об руку, то в странах вторичной модели экономическое развитие оказывается не связанным с социальными сдвигами. Экономический рост привносится в традиционный способ производства сверху и извне. Необходимый государству экономический рост достигается путем: «…а) повышенного выжимания из традиционных структур необходимых средств, б) приобретения за рубежом новых организационных форм производства, в) модификации небольшой части традиционных социальных структур (крепостного труда) в рамках новых промышленных очагов».⁴

В целом, второй «эшелон» включает в себя несколько последовательно сменяющих друг друга фаз.⁵ Эти фазы носят переходный характер, т.е. представляют собой синтез традиционных и современных структур.

В странах вторичной модели всё начинается с заимствования и внедрения новой формы, которая постепенно ведет к сущностным изменениям. Однако могут наблюдаться и явления обратного порядка. В отдельных случаях обновляющееся содержание может существовать и в старых формах. Затем повышается роль государства в общественно-экономическом развитии.

Для стран вторичной модели характерно преобладание реформ сверху, незавершенных политических революций снизу и революций сверху. На протяжении нескольких фаз развития вторичной модели политическая система не заменяется, а лишь частично обновляется сверху под давлением внешних и внутренних обстоятельств. Только в последней фазе с наслоением на симбиозную структуру общества тенденций монополизации и при наивысшем обострении кризиса общественных структур происходит принципиальное изменение характера и форм государственности.

Догоняющий характер развития стран вторичной модели означал, «…что для них была характерна не просто неравномерность модернизации различных аспектов общественного бытия, а скачкообразность развития, приводящая к разрывам между различными структурами общества».⁶ Вследствие смещения фаз в этих странах особенно остро встает проблема несоответствия официального государства реальному обществу.

Таким образом, наличие данной теории и выводов, извлеченных из нее, позволяет не только отнести Японию и Турцию к странам вторичной модели, но и провести сравнительный анализ социально-экономических и политических условий развития двух стран накануне принятия ими первых конституций, а также сопоставить сами конституции.

Необходимо отметить и теорию И.Е. Дискина – доктора экономических наук, специалиста по социокультурным проблемам трансформации (взаимно стимулирующим изменениям моделей социального действия, с одной стороны, и функционированием социальных институтов, с другой), так как его теория не менее важна для понимания процессов, происходящий в Японии и Турции накануне уже упомянутых событий.⁷

По мнению И.Е. Дискина, «ключом к пониманию характера процесса реформ становится анализ функционирования соответствующих институтов, с одной стороны, являющихся объектом реформирования, а с другой – реально регулирующих социальные, экономические и политические отношения в обществе».⁸ Потребность в реформировании социальных институтов появляется тогда, когда влиятельные, обладающие значимыми ресурсами группы ощущают, что ключевые институты общества более не способны осуществлять свои функции по адаптации и интеграции.

Наличие подобной «институциональной дисфункции», считает И.Е. Дискин, приводит в серьёзной дезинтеграции общества, к распаду системы его органичного воспроизводства, формированию глубокого социального конфликта, либо становящегося толчком к реформам соответствующих институтов, либо перерастающего в революционный слом всей системы с последующим выстраиванием новой институциональной системы на обломках прежней. В этом смысле основным содержанием реформ является «…смена системы социальных институтов, регулирующих ключевые социально-экономические и политические отношения».⁹

Таким образом, описанные выше теории составляют методологическую основу данной работы.

Цель данного исследования заключается в том, чтобы на основании изучения и анализа источников и литературы сравнить первые конституции двух азиатских государств – Японии и Турции.

В задачи настоящей работы входит рассмотрение социально-экономического и политического положения Японской и Османской империй накануне принятия ими конституций, изучение истории принятия этих законодательных актов, исследование и сравнение текстов японской и турецкой конституций.

При написании исследования был использован ряд источников. Прежде всего, это «Хрестоматия по новой истории» под редакцией А.А. Губера (5), содержащая документы по социально-экономической и политической истории Турции и Японии.

Ключ к пониманию реальных социальных и политических процессов, происходящих в Японии в XIX столетии, дает «Хрестоматия по всеобщей истории государства и права» под редакцией З.М. Черниловского (4), а также учебное пособие В.В. Маклакова (3) и «История государства и права зарубежных стран» (2). Данные работы позволили ознакомиться с текстом первой японской конституции.

Материалы и документы, позволившие сделать анализ экономического и политического развития Турции накануне принятия конституции, содержатся в практикуме Н.А. Акимкиной и М.А. Люксембург (1).

Очень важную информацию содержат труды ученых и путешественников, побывавших в Турции и Японии. Полный вариант конституции Японской империи содержит работа Т. Богдановича (6). О нравах и обычаях японцев, об их общественном состоянии и частной жизни, о религии, литературе, науке, промышленности, торговле, земледелии, взаимосвязях с европейцами рассказывают произведения Ф. Зибольда (9), Эме Гюмбера (8), Дж. Морриса (12). Государственному прошлому и настоящему страны, историческому развитию Японии посвящены воспоминания Хуго Ванденберга (7), Ф. Купчинского (10), И. Лаутерера (11).

Турцию XIX века с различных сторон сумел показать В.А.Горделевский (15), дав материал к внутренней и внешней политике страны, её государственному строю. Описание быта, нравов, обычаев народов Османской империи, ее экономики, государственного и социального строя содержится в труде П.А. Чихачева “Письма о Турции” (19). Текст турецкой конституции дается в работе А. Убичини и П. Куртейля (18). Вопросам экономики и политики империи турецких султанов посвящены очерки Германа Вамбери (14) “Два года в Константинополе и Морее” (16), “Живописные очерки Константинополя” (17).

Среди зарубежных работ, относящихся к изучаемому периоду истории Японии, можно выделить монографии Герберта Нормана (47,48). В них автор прослеживает исторические предпосылки реставрации Мэйдзи, раскрывает ход реставрации, её суть, подробно описывает аграрную реформу в Японии, деятельность политических партий, а также принятие первой конституции.

История Японии, развитие её экономики, культуры, внутренняя и внешняя политика страны освещены в трудах советских авторов как И.Я. Бедняк и др. (34) и Х.Т. Эйдус (55).

Социально-экономическим тенденциям развития японского общества накануне революции Мэйдзи уделяется внимание в статьях В.В. Макаренко (45) и Д.В. Петрова (49).

Для разработки данной проблемы использовались японские ежегодники 1986,1987,1988 годов (20,21,22), в которых отдельная глава посвящена истории Японии. Вопросу оценки революции Мэйдзи различными авторами, значению взглядов и деятельности выдающихся японских публицистов посвящены книги Н.Ф. Лещенко и Д.П. Бугаева (42, 36), статьи В.В. Совастеева (52), Е.М. Жукова (40), С.Л. Агаева (33). Становление японского монополистического капитализма на рубеже XIX-ХХ веков рассматривается в работе И.Я. Бедняк (35), где прослеживается перерастание японского капитализма в империализм, а также раскрываются политические позиции крупной буржуазии. Социальная история Японии, проблемы дискриминации, история рабочего движения анализируется в трудах З.Я. Ханина (53) и Д.И. Гольдберга (37).

Работы постсоветского периода, посвященные Японии, представлены монографией Т.Г. Сила-Новицкой (51), в которой прослеживается теория культа императора в Японии с древнейших времен до наших дней, рассматривается догматика и эволюция доктрины монархизма, и трудом Г. Светлова (50), повествующем о прошлом японского народа, о его уникальном историческом пути.