ref-17367 (Исторический портрет Ивана Грозного)

Шохирева Л.А. группа 173 3 С страница 24

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КУРГАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра историографии, методологии и теории истории

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №1

По дисциплине: Отечественная история

Тема № 14 Исторический портрет Ивана Грозного

Работу выполнил: Шохирева Л.А.

Группа: 173 3С

Факультет: экономический

Шифр зачетной книжки: 337094

Работу проверил:

Шевченко Т.Э.

Курган 2003 год

Содержание работы

Введение……………………………………………………….3

Исторический портрет Ивана Грозного.………..…….3-21

Глава 1. Детство и юность Ивана IV …….…………………..…………..….…4

Глава 2. Адашев и Сильвестр ………………………...…………………...……9

Глава 3. Время “Избранной рады”…………………………………….…..…..10

Глава 4. Внешняя политика………………………………………………....14-18

Присвоение и освоение новых земель………………………………….…15

Южная граница………………………………………………………..……16

Ливонская война……………….………………………………………...…17

Глава 5. Опричнина……………....……………………………………………18

Заключение……………………………………………….…22

Список литературы……………….…………………………………………...…23

История, собственно, не существует,

существуют лишь биографии.

Ралф Эмерсон

Большая часть тиранов вышла, собственно говоря,

из демагогов, которые приобрели доверие народа тем,

что клеветали на знатных.

Аристотель

Введение

Нет времени в истории России более противоречивого, чем вторая половина XVI века. Переломный характер российского XVI в. ощущали уже младшие современники той мрачной эпохи.

Вряд ли случайно, что почти все авторы первой половины XVII в., писавшие о смутном времени, этом калейдоскопе возводимых и свергаемых с престола царей-самозванцев, начинали свой рассказ о деятельности того царя, который «множество народу от мала до велика при царстве своём погуби и многие грады своя поплени», хотя и был «муж чудного рассуждения»

Множество историков разных времён давали свою оценку личности Ивана Четвёртого.

Н.М.Карамзин говорит о “двух Иванах”. Первый их них-“добрый и нарочитый”, от бога “препрославленный”, второй же- тиран и деспот. С.М.Соловьёв верил, что деятельность Ивана Грозного была началом государственности в России, но не оправдывал террор Ивана Четвёртого как необходимую меру того времени.

В отличие от С.М.Соловьёва, видный историк конца XIX- первой половины XX в. С.Ф.Платонов защищает Ивана Четвёртого, и говорит, что опричнина была необходима, т.к. царь вёл борьбу против боярства как главного тормоза на пути централизации.

М.Н.Покровский рассматривает опричнину как “дворянскую революцию”. Кавелин рассматривал Ивана, как передовую непонятую веком личность; Костомаров и М. Ковалевский, как человека полоумного и даже помешанного. “Для советского времени Иван Грозный – это привлекательная фигура. Личность царя Ивана импонировала всесильному Сталину. В 30-е гг. историкам была дана команда: найти аргументы для оправдания террора в эпоху Грозного. Даже апологетическая, возвеличивающая Грозного, вторая серия фильма С. Эйзенштейна об этой эпохе была осуждена в специальном постановлении ЦК ВКП(б). В этом постановлении… была дана оценка деятельности опричного войска как “прогрессивного”. Советские историки обязаны были следовать в этом русле» Лишь со второй половины 50-х гг. XX в. появилась реальная возможность писать об Иване IV иначе. Первопроходцем был А.А.Зимин, который показал, что опричнина утвердила в стране режим личной власти.

Итак, каков же он- первый российский царь Иван Васильевич IV Грозный?

Детство и юность Ивана IV.

Уже двадцать один год прошёл с тех пор, как из полутора тысяч знатных девиц Василий III выбрал Соломонию, дочь бояр Сабуровых. Но к великому разочарованию Василия III, выбор оказался неправильным: Соломония не могла иметь ребёнка. Василий старел, а наследника не было. Так в 1526 г. Василий развёлся с Соломонией, которая была обстрижена в монахини и отправлена в монастырь. Спустя три месяца, в январе, Василий собрался жениться на Елене- дочери выходца из Литвы князя Михаила Глинского.

По Москве поползли тёмные слухи. Уверяли, будто несправедливо обездоленная Соломония в дальнем суздальском монастыре родила сына, пророчили Василию Ивановичу недобрую жизнь с литовской княжной, ещё до свадьбы начавшей над государем волю свою проявлять и заставившей его бороду состричь, так что он “в одних усах” ходил. Но Василий был спокоен: он ждал от предстоящего брака лишь одного – наследника; мысль о сыне не покидала его нигде – ни за столом, ни в Боярской думе, ни в церкви.

Прошли годы, а наследника всё не было. Василий с княгиней странствовал пешком на молитву в дальние монастыри, воздвигал одну церковь за другой, раздавал деньги нищим. Лишь через три с лишним года после свадьбы стало известно, что великая княгиня ждёт ребёнка.

…Вечером 24 августа стемнело быстро. Небо над Москвой заволокло грозными тучами. Улицы рано опустели. К полуночи дома и сады погрузились в непроглядную тьму. Наступившая тишина нарушалась лишь лёгким шелестом листьев. Вдруг, сразу, ветер, словно сметя тишину, завыл, засвистел, загремел ставнями, захлопал калитками, заскрипел вековыми стволами. Сверкнула молния, на миг расщепив темноту, и раздался удар грома небывалой силы. Началась гроза. Огненные сабли во всех направлениях рассекали тьму. Одни исчезали в вышине, другие вонзались в землю, в дома. Вот в долгих раскатах громового удара родился новый звук – назойливый и монотонный. Били в набат. Москва засветилась в нескольких концах. Люди тушили пожары, а ветер раздувал пламя. Неожиданно, сами за собой, зазвонили колокола Спасского собора. С колокольни одной из церквей сорвался и упал на землю большой колокол. Всё это были страшные приметы. Ожидали, что в эту ночь случится большая беда… Так рассказывали потом о событиях в ночь с 24 на 25 августа 1530 года.

Когда умер великий князь московский Василий III, его наследнику, Ивану Васильевичу, было немногим более трёх лет отроду. Детство мальчика нельзя назвать счастливым. Через пять лет после смерти отца он потерял мать, великую княгиню Елену Глинскую, и в её лице – единственного родного человека, который мог бы о нём заботиться и любить его. Эти пять лет вдовствующая великая княгиня исполняла обязанности регентши (т.е. временной правительницы) при малолетнем государе и управляла страной, опираясь на Боярскую думу и “опекунский совет”, назначенный ей в помощь умиравшим супругом. В опекунский совет входили люди, обладавшие полнотой власти ближайших советников и “управляющих делами” при неопытной в вопросах государственного управления регентше.

Почти все они были представителями высших аристократических родов: князья Михаил Львович Глинский (дядя Е.Глинской), Василий Васильевич Шуйский, Иван Васильевич Шуйский, бояре Михаил Юрьев-Захарин, Михаил Тучков и другие.

Если при жизни вдовы своего покойного государя “опекуны” ещё согласовывали свои действия с волей великой княгини, то после её смерти они обращали очень мало внимания на условия жизни, желания и судьбу наследника престола. Гораздо больше энергии они проявляли в борьбе за власть. В результате детские годы будущего государя слились в единое горькое пятно. Много лет спустя давние мальчишеские обиды невыносимо жгли ему память и душу. Через три десятилетия Иван IV в своём послании к Курбскому, вспоминая, писал: “Как жестоко я страдал из-за вас… никто нам не помогал. Подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя. Дворы и сёла наших дядей взяли себе. И сокровища матери нашей перенесли в Большую казну, а остальное разделили. Припомню одно: бывало мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтём о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не взглянет, и уж совсем не как раб на господ. Сколько раз мне поесть не давали вовремя. Всё расхитили коварным образом, казну деда нашего и отца нашего забрали себе, а на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей… окружили себя друзьями и всю власть вершили по своей воле. И так жили мы в гонении и утеснении”

Аристократические кланы в жестокой борьбе за первенствующее положение стремительно сменяют друг друга у кормила власти: первоначально её захватывают Шуйские, затем на их место приходят Бельские, потом Шуйские с помощью мятежа свергают Бельских. Благодаря деяниям бояр, дух насилия в разных формах овладевает воображением и чувствами юноши, проникая в его “плоть и кровь”. В атмосфере борьбы за власть созревал будущий деспот – мстительный, чрезвычайно нервный, вспыльчивый и жестокий. Уже в играх и забавах с товарищами, которых, к слову сказать, ему выбирали другие, Иван проявлял бесчеловечность, царившую, впрочем, в той среде, которая его окружала.

На его глазах мучили людей, он же пока ещё не мог делать этого и ограничивался животными. Большим удовольствием для него было бросать из высоких теремов дворца собак и смотреть на их предсмертные судороги. Ему не только не мешали предаваться подобным забавам, но даже поощряли это. Скоро очередь должна была наступить и для людей.

В 13-летнем возрасте приходит черёд и ему впервые “показать зубы”: в декабре 1543 г. Иван приказал своим псарям схватить самого Андрея Шуйского. Слуги повиновались и даже переусердствовали – они задушили боярина вместо того, чтобы отправить его в темницу. Иван решил, что это было сделано хорошо. Все поняли, что на Руси произошла перемена. В мае 1546 г., когда Иван IV был на охоте близ Коломны, ему преградили путь новгородские пищальники, явившиеся к нему с жалобой на наместника. Иван приказал прогнать новгородцев, произошла свалка, раздалось даже несколько выстрелов. Юный царь остался невредим, но очень перепугался: у Ивана всегда замечали недостатки физической храбрости. Простой дьяк Василий Захаров обвинил О.Воронцова и его родственников в заговоре. Грозный немедля приказал казнить Воронцова и одного из его двоюродных братьев, другие соучастники мнимого заговора подверглись ссылке.

В конце 1546 года Иван собрался более решительным способом укрепить свою независимость. 17 декабря по Москве разнеслось известие, что великий князь решил вступить в брак с одной из русских девиц.

Юному великому князю не было ещё и полных 17 лет, когда его дядя Михаил Глинский и его бабушка княгиня Анна сумели подготовить политический акт большой государственной важности. 16 января 1547 г. великий князь Московский и всея Руси Иван Васильевич торжественно был увенчан титулом царя - Иван IV.

Во время долгой (по обычаю православной церкви) и торжественной службы митрополит возложил на Ивана крест, венец и бармы, присланные якобы византийским цесарем Константином Мономахом на Русь для венчания князя Владимира Всеволодовича (Мономаха).

Устами митрополита была начертана программа деятельности царя: в союзе с церковью, которая отныне объявлялась “матерью” царской власти, должен был укрепить “суд и правду” внутри страны, вести борьбу за расширение государства. По завершении чина венчания великий князь стал “боговенчанным царём”. Дополнение короткого слова “царь” к и без того уже пышному титулу великого князя – “Государь и великий князь Московский, Владимирский и прочих земель” – делала его носителя равным по чину императору “Священной Римской империи”, ставило выше европейских королей – датского, английского, французского и многих иных, уравнивало с восточными соседями - казанским и астраханскими ханами, наследниками Золотой Орды, недавними повелителями Руси.

Таким образом, новый титул - царь – не только резко подчёркивал суверенность российского монарха во внешних отношениях, особенно с ордынскими ханствами, но и чётче, чем прежде, отделял государя от его подданных. Царский титул закрепил превращение князей-вассалов в подданных. Столица государства, Москва, отныне украсилась новым титулом – она стала “царствующим градом”, а русская земля – Российским царством. Но для народов России начинался один из самых трагических периодов его истории. Наступило “время Ивана Грозного”.

Необходимо отметить, что акт венчания на царство Ивана IV не положил конца боярскому правлению. С ним покончило лишь восстание 1547 г. Поводом к нему был страшный пожар в Москве 21 июня 1547 г., уничтоживший практически весь город. Около 4 тыс. москвичей погибли в огне пожарища. Иван IV и его приближённые, спасаясь от дыма и огня, спрятались в селе Воробьёве (нынешние Воробьёвы горы). Причину пожара искали в действиях реальных лиц. Поползли слухи, что пожар – дело рук Глинских, с именем которых народ связывал годы боярского правления.

Около Успенского собора собралось вече. Возбуждённый народ растерзал одного из Глинских; дворы их сторонников и родственников были разграблены и сожжены. С большим трудом правительству удалось подавить восстание. Неспокойно было и в городах Опочке, Пскове, Устюге, где также произошли выступления против властей.

Народные выступления показали, что страна нуждается в реформах по укреплению государственности, централизации власти. Иван IV вступил на путь проведения структурных реформ. В такой обстановке к власти пришли костромской вотчинник А.Ф.Адашев и придворный священник, автор домашнего устава москвичей “Домострой”, Сильвестр.

Адашев и Сильвестр.

Принимая во внимание тот факт, что эти видные политические деятели более десяти лет управляли страной практически наравне с Иваном Грозным, нельзя не остановиться на их биографии чуть подробнее.

“Священнник Благовещенского собора в Кремле Сильвестр и царский постельничий (государев дворовый чин) Алексей Фёдорович Адашев были крупнейшими государственными деятелями времён “Избранной рады”. Сильвестр приобрёл огромное влияние на молодого Ивана IV, указав тому на его пороки и на путь к их исправлению в критический, страшный для царя час – во время московского восстания 1547 г. Впоследствии Сильвестр имел в правительстве высокий авторитет, влияя как на государственные дела, так и на личную жизнь самого государя “во всех малых и ничтожных вещах, до обувания и до спанья” Так писал позднее сам Иван IV…

Алексей Фёдорович Адашев происходил из провинциального костромского рода дворян Ольговых, не отличавшихся особой знатностью, и выдвинулся благодаря своим исключительным способностям. Одно время он возглавлял Челобитный и Казённый приказы, принял активнейшее участие в подготовке всех крупных реформ времён “Избранной рады” и получил в сведетельство своих заслуг высокий думный чин окльничего. Адашеву приходилось также выполнятьфункции дипломата и воеводы. Незадолго до взятия Казани он дважды побывал там с важной дипломатической миссией, затем принял участие в самом победоносном казанском походе. В 1560 г. Адашев вместе с князем И.Ф. Мстиславским возглавлял армию, взявшую в Ливонии мощную крепость Феллин. На него же была возложена задача составления новой общегосударственной летописи.

Но с течением времени Сильвестр и Адашев потеряли доверие Ивана Грозного…

В итоге Сильвестр был сослан в далёкий Соловецкий моностырь, а Адашев оставлен городовым воеводой в завоёвонном Феллине. Затем он был переведён в Юрьев-Ливонский и взят под стражу. Там он и скончался спустя два месяца после ареста.

Время “Избранной рады”

Конечно, нельзя точно сказать, при каких обстоятельствах в конце 40-х гг. сложилось правительство, перенявшее руководство страной у Боярской думы, но можно с точностью констатировать, что ключевую роль в формировании новой правящей группы сыграло фигура митрополита Макария. Последний был “мудрый и спокойный политик, находившийся в окружении царя до и после бурных событий 1547 г., глава церкви – могущественного политического механизма, издавна поддерживавшего объединение княжеств вокруг Москвы.