Диссертация (958502), страница 44
Текст из файла (страница 44)
С ней —странная история. В 1960 году я приехал в Киев, женился, остался там. НаУкраине издавался детский журнал «Малятка» на украинском языке. Мой друг223и главный редактор журнала упросил написать «что-то веселенькое». Ясочинил буквально сто слов экспромтом. Заплатили огромные по тем временамденьжищи — 150 рублей! Называлась вещица «Как солнце разбилось».Ее неожиданно перепечатал «Огонек».
Оттуда она перекочевала в издательствои вышла многотысячным тиражом. Так и пошел я детскими тропинками.— Не писали для взрослых?— Почему, я ж учился в серьезном вузе под началом Льва Ошанина.Защищался при выпуске в 1965 году сборником серьезных стихов.Но к этому времени вышли моя книжка вольных переводов с манси («По водешуба плывет» и другие), сборник сказок.
Втянулся в детскую тематику. В 1967году сочинил книгу сказок «Правда, мы будем всегда?». Она сейчас во всехсетях есть, хотите — перечитайте на ночь! Но издали ее ровно через 20 лет. Вней-то и был «Ежик в тумане».— С Юрием Норштейном вы уже были знакомы?— Мы друзья старинные. С мультипликаторами я задружился. В 1974 году ониэкранизировали «Как Львенок и Черепаха пели песню». Стишки «Я насолнышке лежу» стали детским шлягером. В 1975 году Норштейн попросилнаписать сценарий «Ежика», что я и сделал. Появились новые персонажи —Филин, Собака...И пошло-поехало — в 80-м дети радовались мультяшке «Трям, здравствуйте!»и запевали: «Облака, белокрылые лошадки».
Инесса Ковалевская сняла «Впорту». Помните — «Мы пришли сегодня в порт, мы стоим, разинув рот»(поютТолкунова, Онуфриев и прочие звезды).В 1979 году «Ежик» получил Гран-при XI Тегеранского кинофестиваля.Позднее Норштейн, оператор Александр Жуковский и художник ФранческаЯрбусова были выдвинуты на Госпремию за мультфильмы «Лиса и Заяц»,«Цапля и Журавль», «Ежик в тумане». Две первые были народные сказки, а«Ежик» — авторский, меня, сценариста, решили не включать. Да и Бог с ней, спремией.— А после японского триумфа друзья поздравили?224— Был шквал звонков и поздравлений.
Приятно, что жюри оценило замысел.Японцы издали роскошную книгу по мотивам мультфильма. Она тут жеразошлась по стране.Но с высоты прожитых лет (Сергею Козлову — 64 года) на популярностьсмотришь иначе, чем в юности. Сейчас главное — сделать в жизни все, что отменя зависит.
Надо завершить книгу стихов. Там будут собраны плодытворчества всей прежней жизни.Сергей Козлов получал целые мешки писем от благодарных советскихдетишек.— У вас большая детская почта?— Раньше была. Детские издательства вручали мешками послания от юныхчитателей. Сейчас время иное, почты от сердца к сердцу становится меньше.— Как отдыхается на ковровской земле?— Лучше и желать нельзя. Мы с женой Таней в первый раз побывали в Любцев гостях у Геннадия Васильева, известного режиссера. Сразу очаровались этимуголком и решили купить дачу.Но никто ничего не продавал. Пришлось застолбить участок и начатьсобственное строительство.
Год был провальный, 1991-й, но прошли через всетернии. Тем приятнее сейчас отдых в этом райском уголке.Кстати, весь дачный дворик у Сергея Григорьевича выстроен в сказочномстиле, Есть изукрашенный колодезный ворот, расписные скамейки втенечке, банька с наличниками.Наверняка здесь еще родятся новые герои его умилительных произведений,которыми будут зачитываться наши дети.
Мы желаем ему подольшезадержаться на отдыхе.В Любце отдыхает не только созвездие писателей, но и артистов. Вгостях у Сергея Григорьевича — известная актриса театра и кино ЛарисаШахворостова, интервью с ней в следующий четверг.225Анатолий ПАРФЕНОВ.Фото автора.Ковровский районP.S. Сюрприз ждал меня и дома, после приезда из Любца. Дочка рыдала отобиды, что не взял я ее в командировку и не познакомил с кумиромдетства — автором любимого бестселлера «Поющий Поросенок».
Книжкаэта у нее зачитана до дыр.Приложение А.3ВЫШЕЛ ЕЖИК ИЗ ТУМАНАПоэту и сказочнику Сергею Козлову 65 лет.Успех мультфильма «Ежик в тумане», сделанного в 1975 году, для любителейреализма в искусстве так и остался загадкой.Ну бродит себе ёжик в тумане, ищет лошадь, потом, кажется, падает в реку, егокто-то куда-то несет. Видно плохо — туман. Что тут такого? А то. СказочникСергей Козлов и воплотивший его замысел аниматор Юрий Норштейн,напустив в свой мультфильм тумана, рассеяли туман мифологический,окружающий образ среднестатистического ребенка советского периода.Едва ли не единственный из детских писателей своего и более старшегопоколения, Сергей Козлов вспомнил и о потаенной, созерцательной сторонедетской души.
Его прозе чужда всякая натужная веселость, октябрятский задор,корни ее кроются скорее в русской философии. Козлов вдруг вспомнил —ребенок может быть и грустным, и задумчивым, и нежным. Тридесятое царствосказочника Козлова — это не волшебная страна с ковром-самолетом искатертью самобранкой, а самый обыкновенный среднерусский лес, которыйкаждый день другой. То он пуст и безмолвен, то погружен в зимний сон, то226наполнен паром от только что выпавшего весеннего дождя. Источникволшебства здесь в его переменчивости, ведь природа сама по себе волшебна.Заметим, что у Козлова была возможность наблюдать ее не из окна городскойквартиры — до того как стать сказочником, он успел поездить в геологическиеэкспедиции, поводить экскурсии в Михайловском, где с «очарованнымилесами» тоже все было в порядке.
Кстати, и паровозным кочегаром, и учителемпения, и токарем он тоже побывать успел, и окончил Литинститут лишь послеэтого, а недавно сказочник купил себе дом во Владимирской области, где ипроводит лучшую часть своего времени.Все, кто когда-либо имел дело с детьми или хотя бы читал книжкуЧуковского «От двух до пяти», хорошо знают, какой фантастический, на гранигениальности и безумия, авангардистский абсурд живет в разговорах детей другс другом.
Козлов уловил и это. «Как хорошо, что ты нашелся,— сказалМедвежонок. — Я пришел. — Ты представляешь, если бы тебя совсем не было?— Вот я и пришел. — Где же ты был? — А меня не было, — сказал Ежик».Жизнь всех этих Иванушек-дурачков в зверином обличье — цепь странных,непонятных действий. Они греют остывшую осеннюю траву, «оттеняют»криками тишину, пытаются надышать нору впрок, чтобы тепла хватило на всюзиму, вытирают тряпочкой пыль со звезд, но иногда неуклюжий Медвежонокслучайно смахивает звездочки с неба.
И все же основное их занятие —удивляться и думать. Они невероятно статичны, эти милые ребята. Возможно,именно поэтому философские сказки Козлова и проскальзывали сквозь частуюсеть советской цензуры — ни к какому открытому действию автор не призывал.Более того, давал ясную схему взаимодействия с внешним миром — живи себев своем домике, слушай дождь и ветер, топи печку, наблюдай.О том, что дети могут быть и другими — напористыми и шумными,Козлов знал не хуже других. Ведь жизнерадостного льва Бонифация, у которогобыли каникулы, Львенка и Черепаху, горланящих на солнышке песню, тожесочинил он. Хотя очевидно, что его первая и последняя любовь — именноЕжик, умоляющий друзей послушать тишину, своеобразное альтер эго227писателя, как известно, не жалующего великосветский шум и как чумыбегущего публичности и журналистов.
Но деваться некуда, и никакая туманнаязавеса уже не спасет — еще задолго до своего юбилея Сергей Козлов вышел изтумана и превратился в классика детской литературы.Автор Майя КучерскаяРоссийская газета № 3556 от 21.08.2004 г.Приложение А.4Как я пил чай с Великим Сказочником Сергеем Козловым.Однажды я пил чай с Великим Сказочником. Я ворчал, жалуясь на что-то,он тоже ворчал, жалуясь на всё сразу. Мы оба ворчали и пили волшебный чай.А какой ещё чай можно пить в гостях у Великого Сказочника? Мы пиливолшебный чай, я с замиранием сердца ждал, что вот-вот со мной начнётпроисходить Волшебство, но ничего не происходило. Даже как-то неинтересностало.Присмотрелся я к Великому Сказочнику внимательнее.
И что-то ничегоособенно великого в нём не обнаружил. И чай у него не волшебный, и ростомон не так чтобы уж велик. Я как-то встретил Сергея Михалкова — так я емуростом до коленки. А Сергею Козлову, у которого я пил чай, всего-то по плечо.А во мне роста — метр с кепкой, да и то — сильно выпрямившись.Стал я смотреть дальше. И борода у Великого Сказочника вроде как нетакая уж и великая. Прямо скажу — так себе борода. Вот у Льва Толстого —это борода! А у Козлова, по сравнению с ним, борода коротенькая такая.
И тортон режет чудно: не режет, а словно мечом рубит, только крошки во все стороныразлетаются.Засомневался я что-то, одним словом. И попросил осторожно:— Напиши что-нибудь волшебное.228Сказочник глянул из-под сердитых бровей весёлым глазом и написал:«Одинокое пугало слушает далёкую музыку. И старая его шляпа... трепещет».И случилось чудо. Мы с ним стояли посреди поля. Была глубокая осень.Над нами нависали лохматые тучи, противный, как бормашина, ветер выл итрепал нашу одежду. А посреди поля стояло одинокое чучело размахивалопустыми рукавами рваного пальто, трепетали поля старой шляпы. Я представилсебе, как ему холодно и одиноко.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
