42511 (762079), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Заметим, что пространственные характеристики, устойчиво ассоциируемые русским языковым сознанием со щедростью, отчетливо обнаруживают себя в приписывании свойства «быть щедрым» родным просторам: в качестве «обладателя» этого свойства могут выступать земля-матушка, степь и под. Например: Крестьянские будни на юге даже потруднее, чем в средней полосе страны. Однако красота и щедрость степи с криками журавлей, буйством весеннего цветения и осенним урожайным изобилием пробуждает беспокойную жажду творчества, развивает в человеке эстетические чувства (Машкаринские миниатюры (2004) // «Народное творчество», 2004.06.21)).
Вообще, русский человек, которому, по наблюдениям многих иностранцев, абсолютно не свойственно соблюдать чувство меры и придерживаться «золотой середины» в проявлении своих чувств и эмоций, постоянно «превышает норму» и в проявлении своей способности к щедрости. По отношению к норме и мере щедрость может быть таковой:
Обычной – необычной, маленькой – большой, наибольшей, безмерной – чрезмерной, царственной. Причем у нее обнаруживаются такие характеристики, как:
а) «эксклюзивность»: феноменальная, особая, особенная, редкая ныне, удивительная, небывалая, невероятная, неслыханная: Выйдя из палатки, Андрейка сделал широкий жест и заявил: – Айда стрелять из «монтекристов »! Я угощаю. Это была неслыханная щедрость, и мальчики благоговейно проследовали в импровизированный тир, где каждый получил на мгновение блаженного обладания настоящее ружье и по пять драгоценных пулек (Ирина Ратушинская. Одесситы (1998)).
в) «адмиративность»: неожиданная, внезапная. Например: Мы благодарны ему за его школу. Мы познали премудрости кочевой цирковой жизни. Мы научились серьезно и бережно относиться к каждому найденному смешному трюку, умению использовать его в нужный момент. В Карандаше легко уживались мягкость и твердость характера, бережливость и неожиданная щедрость (Юрий Никулин. Как я стал клоуном (1979)).
г) «неконтролируемость и нерациональность»: безоглядная, безудержная, безрассудная, необузданная: Лиля Юрьевна с первых же минут почувствовала его индивидуальность, а через час поняла, что он живет в обществе, игнорируя его законы. Ей импонировали его раскованность, юмор, спонтанность и безоглядная щедрость – словом, его очарование. (Василий Катанян. Лиля Брик. Жизнь (1999)). Иррациональность часто выводит щедрость за пределы реального мира, и она становится нечеловеческой, рождественской, сказочной, неземной. Например: Я тороплюсь уйти. Я, можно сказать, бегу… Потому что не хочу слышать от нее свои мысли. Почему так все носятся с какой-то нечеловеческой щедростью русских? По части последней рубахи, куска хлеба, чтоб одну со страстью сорвать с себя, а другой дать откусить по самые пальцы, – нет нам равных (Галина Щербакова. Косточка авокадо (1994)).
Следующие важные характеристики русской щедрости – это ее отношение к красоте: она может быть восхитительной, дивной, прекрасной; квалификация по социальному статусу: царская, вельможная, купеческая, барская, нищих; отношение к «истине/лжи»: истинная – ложная.
Нетрудно заметить, что противоречивость и нерациональность русского характера довольно прозрачно отражаются языком: характеризуя свою щедрость, русский человек часто мыслит «полярными» понятиями, что легко передается антонимичными парами: обычная – необычная, маленькая – большая, истинная – ложная.
Отметим, что русская щедрость обладает исключительной акциональностью, а акциональность, как известно, обязательно предполагает временную квантификацию, потому щедрость в сознании русских бывает постоянной, спорадической, даже ситуативной или проявляется в виде приступов (приступы щедрости). Но в любом случае она воспринимается как активное действующее начало – субъект действия: она может просто проявиться, подействовать (на меня подействовала его щедрость), накатить (Не хочешь платить – не надо, бери так. Ты, я вижу, не веришь. Представь, дарю! Накатила щедрость... (Владимир Дудинцев. Белые одежды / Вторая часть (1987)) или даже обезоружить, а может выступить и в «адмиративном ключе» – потрясти, поразить или удивить. При этом щедрости свойственно быть и каузатором, инициатором другого действия: она может заставить (задуматься, ответить чем-л.). В то же время, не проявляя себя как агенс, она просто украшает.
Однако щедрость – это часто и объект действия: ведь ее оценивают, ее проявляют, ею можно воспользоваться или козырнуть, ею можно щеголять и злоупотреблять. Причем это такой объект, который обладает исключительно положительными качествами, потому что ее ценят, за нее благодарят, вознаграждают и бывают благодарны. Например: Нет, я вам буду позировать столько, сколько вам будет нужно. Я вижу, как хорошо получается, уверен в результате, и мы с вами непременно доведем дело до конца. – О, спасибо! Я ценю и вашу щедрость, и доверие ко мне (Зоя Масленикова. Разговоры с Пастернаком (2001)). В ней бывают уверены и на неё рассчитывают, ср.: Но слово – своеобразный продукт. Как правило, он и скоропортящийся и срок годности у него ограниченный. Производитель такого продукта вправе рассчитывать на щедрость, однако не должен гипертрофировать свое значение во вселенной. Хороший писатель или философ это всегда лицо историческое, ушедшее из этого мира хотя бы сто лет тому назад (Леонид Зорин. Юпитер (2001) // «Знамя», 2002)).
Щедрость воспринимается русским человеком обычно в положительном контексте, т.е. в контексте внимания, гостеприимства, хлебосольства, обаяния, доброты, отваги, красоты, благородства, великодушия, благочестия, бескорыстия, человеколюбия, чуткости, любви и т.д. Совершенно естественно, что «Национальный корпус» пестрит примерами, в которых лексема щедрость представлена в одном сочинительном ряду с приведенными выше. Таким образом, мы можем констатировать, что щедрость в русском языковом сознании имеет высокую положительную оценку на шкале аксиологичности. Ср.: Нравственная шкала всех народов и во все времена определяется способностью человека любить: добро – все то, что идет от любви (щедрость, самопожертвование, милосердие, бескорыстие), зло – все то, что противостоит любви (эгоизм, скупость, жестокость, трусость) (Армен Зурабов. Возвращение к будущему (1999) // «Дружба народов», 1999.04.15)). Попутно отметим, что в исключительно положительном ракурсе всегда отмечали щедрость русских и иностранцы, даже если это свойство проявлялось в экстремальных ситуациях, ср.: Самый город был разрушен французами довольно основательно перед их уходом оттуда в крепость, но все же русские моряки проводили здесь в течение своей долгой стоянки время довольно хорошо. Греки и итальянцы быстро сошлись с русскими. «…Пустыня с развалинами преобразилась в веселое обиталище; все оживотворилось… и никто не помышлял о недостатках, им претерпеваемых. Надобно признаться, что одним только русским предоставлено творить подобные чудеса: щедрость их, гибкость в обхождении, расположение к удовольствиям всякого рола и легкость, с коею научаются они чужестранным языкам, сближают их скоро со всеми народами (Е. В. Тарле. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) (1948)).
Однако, высоко оценивая само свойство «быть щедрым», русский человек считает, что щедрость не всегда имеет благие последствия, потому что может обернуться жадностью, мелочностью, расточительством, растратой. И тогда русский человек гадает, щедрость это или пижонство, непозволительное удовольствие, излишняя роскошь или ненужная пышность. Ср.: Я люблю щедрость и тоже был щедрым, когда мог позволить себе такое удовольствие и роскошь. Смогу ли ещё? (Владимир Голяховский. Русский доктор в Америке (1984-2001)); Откуда такая щедрость? Неужели область может позволить такую роскошь – разбрасываться миллионами? Нет, конечно. Налицо отсутствие определенной разумной государственной политики (Олег Ратников. Коррозия мышления (2003) // «Восточно-Сибирская правда» (Иркутск), 2003.06.19)); Долги, конечно, надо отдавать, а вот излишняя щедрость будет неуместна (Напрасные советы (2002) // «Домовой», 2002.12.04)); Наша щедрость до дури непринужденно перерастает в такую копеечность, что для описания ее требуется особый случай (Галина Щербакова. Армия любовников (1997)).
И даже: Щедрость – это, конечно, хорошо, но зачем же плодить паразитов? (Михаил Анчаров. Самшитовый лес (1979)).
Добавим, что щедрость в русской языковой картине мира имеет ярко выраженный «антропометрический параметр»: конечно, русская щедрость всегда идёт от души и от сердца. Потому-то очень часто русский человек, если хочет в самом положительном ракурсе представить кого-то очень ему дорогого, то обязательно представит уникальные для себя определение «от души» и «от (всего) сердца» в одном ряду с квалификативами типа щедро: Особенно часто я вспоминаю маму. Она была чудесным человеком, добрым, отзывчивым, к ней люди шли выплакать свою беду, посоветоваться, и она всем помогала, сочувствовала, жалела. А еще она была необычайно одаренным человеком, прирожденной артисткой, могла кого угодно скопировать, особенно детей, тонко подмечая и передавая суть характера, умела хорошо петь, плясать и всё делала от души, щедро, ярко, широко (Виктор Токарев. Мы старались дать зрителям надежду (2004) // «Театральная жизнь», 2004.02.23)). Совершенно этноспецифичным следует признать уже практически устойчивые сочетания типа душевная щедрость, сердечная щедрость. Для русского человека это – наивысшая похвала. Ср.: Ушел из жизни человек большой и чистой души, неизмеримой любви и доброты. Скромный, честный, умный, он покорял всех людей, окружающих его, своим человеколюбием, душевной щедростью и порядочность. (Он любил жизнь во всех ее проявлениях (2004) // «Мясная индустрия», 2004.06.21)); «А сколько было замыслов! ― они уже никем не будут осуществлены; эти книги мог написать только он, с его яркой человеческой талантливостью, с его обширными знаниями и объединяющим мышлением, с его суровым и страстным темпераментом борца за чистоту отечественной культуры, за цельность народной души, с его сердечной щедростью и добротой…(Если бы Юрий Селезнев был с нами... (2004) // «Наш современник», 2004.06.15)).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
