159190 (737453), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Вторая глава "Развитие идей С.Н. Трубецкого о Логосе в отношении разума и веры в русской философии" посвящена анализу идей С.Н. Трубецкого в связи с полемикой В.Ф. Эрна и С.Л. Франка по поводу журнала "Логос" и сопоставлению интерпретаций С.Н. Трубецкого и Л.И. Шестова.
В первом параграфе "Развитие идей С.Н. Трубецкого в связи с полемикой В.Ф. Эрна и С.Л. Франка" исследуется обращение к "великой русской проблеме Логоса" (выражение А.Ф. Лосева) В.Ф. Эрна и С.Л. Франка, которые рассматривают актуальные не только для того времени, но и для современности вопросы об отношении Логоса античного и христианского, начал "рацио" и "Логоса", вопрос о месте русской философии в её отношении к западноевропейской. В работе при этом отмечается, что В.Ф. Эрн обратил внимание на взаимосвязь проблемы Логоса с важнейшими теоретическими и практическими вопросами - об отношении философии и науки, философии и религии, культуры и цивилизации.
В ходе исследования выяснено, что считавший себя учеником С.Н. Трубецкого В.Ф. Эрн также отрицательно отнесся к мысли о противопоставлении разума и веры, которая "проистекает" из представления о том, что нет разума, кроме субъективной "рациональности". Согласно В.Ф. Эрну, идея Логоса, как "истины первоначального единства", "коренного и глубочайшего единства познающего и познаваемого объективного смысла" была открыта эллинской философией и с незабвенной силой возведена на новую ступень сознания в христианстве. Позиция С.Л. Франка неоднозначна: с одной стороны, в период полемики делается заявление о "непроходимой пропасти" между "античным и христианским пониманием Логоса", между философией и религией, но, с другой стороны, признается возможность найти "знание, не убивающее веру", и "веру, не противоречащую знанию" для всякого, кто не смешивает определенное состояние знания и веры с самим их существом, - иначе говоря, по мнению С.Л. Франка, "разрыв сознания должен быть заменен античной гармонией духа".
Таким образом, стремление русских философов перейти от противопоставления к осознанию единства разума и веры является развитием концепции С.Н. Трубецкого на пути преодоления "излюбленной фикции" секуляризма, которую мыслители нового времени "нередко, но несправедливо" переносят, по мнению В.В. Зеньковского, в античный мир, недостаточно чувствуя, а отчасти и не желая чувствовать религиозную сторону в античной философии.
В параграфе обосновывается тезис, согласно которому и В.Ф. Эрн, и С.Л. Франк рассуждают о "ratio" и "Логосе" не в смысле отрицания одного в пользу другого, а исследуя их отношение друг к другу.
В.Ф. Эрн в понятии "логос" объединяет особенности "единственно истинной" для него "жизненной, творческой, вселенской" христианской философии "логизма", "забытой", по его мнению, во имя рационализма. Развивая мысли С.Н. Трубецкого, В.Ф. Эрн акцентирует внимание на том, что "ratio" в его понимании - это не столько абсолютно "неисключимая часть целого "Λόγος, а" как открывающийся в философии "Λόγος дискурсивно-логический", но "принципиальный отрыв" "дискурсивно-логического Логоса" от "целого разума", ибо данный "аспект Λόγος, а", по его мнению, "только "формально" подчинен принципу логической очевидности, а "содержательно" неразрывно связан со всеми данными опыта, то есть с "Λόγος, ом космическим" и "Λόγος, ом божественным". Иначе говоря, В.Ф. Эрн критикует произошедшую в рационализме абсолютизацию "ratio" - "рассудочного человеческого разума", "части", в ее отрыве от "целого" - "Божественного разума", "Логоса".
Со своей стороны, С.Л. Франк определял "начало ratio" как "конститутивный признак понятия философии" и отмечал "коренное различие" между руководимым "исключительно безличными логическими категориями" рациональным познанием и познанием "мистически-интуитивным", сознающим свой источник как реальную божественную силу и себя самого как "живое общение" с Божеством. С.Л. Франк признавал, что "начало Логоса" выражено в новой западной философии "в общем слабее", чем в античной философии и в восточном религиозном умозрении, но не согласился с историческим и особенно национальным распределением начал "рацио" и "Логоса", ощутив в позиции В.Ф. Эрна проявление "национального самомнения".
В диссертации сделан вывод, что в полемике В.Ф. Эрна и С.Л. Франка по данному вопросу имеет место не столько спор непримиримых оппонентов, сколько выявление проблемы самоидентификации русской философии: со стороны В.Ф. Эрна - в аспекте признания самостоятельности и "оригинальности" русской философской мысли, а с позиции С.Л. Франка - в аспекте неправомерности противопоставления русской и западноевропейской философии и преувеличения значимости национальной философии. Такая постановка проблемы о месте русской философии является развитием идей С.Н. Трубецкого: будучи уверен в том, что философия ищет "истины, а не оригинальности" и при этом является частью духовной культуры, С.Н. Трубецкой не желал превращения философии в разновидность политизированной публицистики и выступал против понимания историко-философского процесса как проекции той или иной философской системы - не противопоставление, не конфронтация, а анализ соотношения, по его мнению, есть задача историко-философского исследования.
Развивая идеи С.Н. Трубецкого, В.Ф. Эрн утверждал, что философия имеет "ноуменальные корни", философ не только сам философствует - в нем философствует "нечто сверхличное", также и С.Л. Франк определит позднее сущность философии "в глубоком и широком значении" как "сверхнаучное интуитивное учение о мировоззрении", имеющее "тесную родственную связь с религиозной мистикой". Хотя культурологические выводы В.Ф. Эрна "заявят о себе" позднее, необходимо отметить его уверенность в том, что усиливающаяся с ростом рационализма и цивилизации "хаотизация жизни" чревата катастрофическим взрывом, который, по его утверждению, "обнаружит, на каком призрачном основании человечество хочет "устроиться без Бога". "Тайна богоубийства", согласно утверждению В.Ф. Эрна в статье "От Канта к Круппу", привела к "трагедии безумия", "посюстороннему царству силы и власти", научно и технически организованного "бытия для себя", когда уже ничего не значат святыня и онтологическая Справедливость.
Провозглашая "смертный бой" против рационализма и будучи уверен, что противоборство "ratio" и "Λογος, а" произойдет именно в России, В.Ф. Эрн зовет "вперед к логизму", призывая философию "вернуться к жизни" и стать вдохновенной и чуткой истолковательницей ее смысла. Эту же мысль будут развивать С.Н. Булгаков, Л.И. Шестов, И.А. Ильин, С.Л. Франк. Об актуальности перехода от ""слишком узко понятой научной рациональности", как "техники овладения природой", на точку зрения "философского разума", как "высшей человеческой способности", позволяющей "понимать смысловую связь" человеческих действий, душевных движений и явлений природы в их живой связи, единстве и целостности пишет П.П. Гайденко.
Таким образом, исследование показало, что философы обратили внимание на трактовку "Логоса" в смысле "верующего разума", разума высшего, Божественного, который, в отличие от рационалистического "ratio", как человеческого рассудочного разума, не только не противостоит вере, но и предполагает ее. Развивая учение о Логосе С.Н. Трубецкого, русские мыслители заявили о возможности философии, не отрицающей веры, и признали возможность и необходимость формирования таковой на основе русской традиции, считая это "настоящей задачей". В связи с этим было акцентировано внимание на убеждении С.Н. Трубецкого, что "историческое самосознание человеческой мысли" есть результат "собирательной работы", и самое участие в ней "вознаграждается сознанием значения и плодотворной силы этого общего труда". Непосредственное подтверждение этой мысли находим как в творчестве В.Ф. Эрна и С.Л. Франка, так и Л.И. Шестова.
Во втором параграфе "Интерпретации Логоса как отношения разума и веры в творчестве С.Н. Трубецкого и Л.И. Шестова" рассматривается позиция Л.И. Шестова на основе сочинения "Афины и Иерусалим", в котором находит отражение один из ключевых для концепции Логоса С.Н. Трубецкого вопрос об отношении разума и веры.
Считая выражения "Афины и Иерусалим" и "религиозная философия" "почти равнозначащими", Л.И. Шестов формулирует проблему - "Не правильнее ли поставить дилемму: Афины либо Иерусалим, религия либо философия?", - которая и становится задачей его исследования.Л.И. Шестов резко критикует "завещанное" античностью подчинение "притязаниям разума" философии "рациональной", традиция которой со времени "первосвященника видимой и невидимой церкви "мыслящих" людей" - Аристотеля, требует довольствоваться мудростью, даже если это несет людям "фаларийского быка". Вслед за С.Н. Трубецким и В.Ф. Эрном Л.И. Шестов утверждает, что человек "хочет мыслить в тех категориях, в которых он живет, а не жить в тех категориях, в которых он приучился мыслить". Именно в этом, по мнению Л.И. Шестова, "берет начало религиозная философия", которая есть "великая и последняя борьба за первозданную свободу и скрытое в свободе божественное "добро зело", во имя "права участвовать в творческом fiat (да будет)", отказавшись от мышления "в плоскости окаменевшего est (есть)".
На важность сопоставления взглядов С.Н. Трубецкого и Л.И. Шестова в истории русской философии обратила внимание П.П. Гайденко, считавшая мировоззрение Л.И. Шестова "наиболее яростной оппозицией" точке зрения С.Н. Трубецкого. Впрочем, анализируя "богоискательские устремления" Л.И. Шестова, П.П. Гайденко обращает внимание на то, что "самосознание эпохи" и, прежде всего, философии свидетельствует не о Боге, а о судьбе самого человека. В этой связи важна характеристика В.В. Зеньковского, который предлагает рассматривать Л.И. Шестова, прежде всего, как "ярого борца с рационализмом".Л.И. Шестова, по его мнению, и нельзя правильно понять вне русской философии, вне ее "внутренней диалектики": творчество Шестова "как бы завершает" всю напряженную борьбу русской мысли с секуляризмом.
Как С.Н. Трубецкой был уверен в том, что философия не противостоит религии, человек - не только разумное, политическое, но и верующее "животное", а утрата веры порождает личный и общественный недуг, так и Л.И. Шестов в "богоискательстве" выражал беспокойство за судьбы человечества в пору "кошмара безбожия и неверия" и, мечтая о том, что философия перестанет быть наукой, согласно В.В. Зеньковскому, создал "прочную базу" для религиозной философии.
Размышляя о "противупоставление" "Афин" и "Иерусалима" в одноименном сочинении "философского essay-иста", С.Н. Булгаков, со своей стороны, оценивает это не иначе, как "игру в парадоксию", ибо провозглашаемая Л.И. Шестовым "доктрина религиозной философии", по его мнению, может значить только одно: "Афины в Иерусалиме или наоборот", то есть не противопоставление веры и мысли ("философии"), но их необходимое и существенное, "гармоническое соединение". Иначе говоря, С.Н. Булгаков также видел в Л.И. Шестове "типичное явление" русской философской культуры.
Таким образом, исследование показало, что воззрения Л.И. Шестова на примере его итогового сочинения "Афины и Иерусалим" не могут быть признаны как однозначно противоречащие позиции С.Н. Трубецкого. И С.Н. Трубецкой, и Л.И. Шестов - представители того направления русской философской мысли, которое не отрицало возможности существования религиозной философии, и в критике рационализма и секуляризма утверждало возможность положительного соотношения разума и веры во имя "цельного зрения ума".
В Заключении подводятся общие итоги исследования, формулируются выводы научно-теоретического характера.
Основное содержание работы отражено в следующих публикациях
1. Попова Л.А. Проблема Логоса в творчестве С.Н. Трубецкого: исторический аспект // Вестник Московского государственного областного университета. Серия "Философские науки". - № 2 (23). - М.: Издательство МГОУ, 2006. - С. 194 - 204; 0,5 п. л. (Статья).
2. Попова Л.А. Шестов Л. И.: Вера или разум? - Иерусалим против Афин // Философия современного образования и научная педагогическая мысль: от исследований к практике. Материалы VIII междисциплинарной научно-практической конференции аспирантов и соискателей.29 - 30 марта 2005 года. Ч.1. - М.: АПК и ППРО, 2005. - С.55 - 61; 0,4 п. л. (Статья).
3. Попова Л.А. С.Н. Трубецкой о гераклитовском "логосе в субъективном смысле" // Философия современного образования и научная педагогическая мысль: от исследований к практике. Материалы IX междисциплинарной научно-практической конференции аспирантов и соискателей.6 - 7 апреля 2006 года. Ч.1. - М.: АПК и ППРО, 2006. - С.44 - 49; 0,4 п. л. (Статья).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
