Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Вторую группу «Писем к Серене» составляют четвертое и пятое. Они явились результатом переписки Толанда с одним голландским спинозистом и носят чисто философ­ский характер. В этих двух письмах Толанд выступает как философ-материалист. Он развивает здесь свое учение о материи и движении, рассматривает пространственно-вре­менные формы существования движущейся материи.

Философский материализм

Движение — существенное свойство материи. Обоснованию этого положения и критике той точки зрения, согласно которой материя сама по себе бездействен на и пас­сивна, Толанд уделяет главное внимание. Нужно иметь в виду, что представления о пассивности, инертности материи преобладали в европейской, в том числе и английской, фи­лософии XVII — начала XVIII в. Их разделяли, в частнос­ти, кембриджские платоники. Именно Кедворту, главе этой идеалистической философской школы, принадлежит упо­добление материи «мертвой глыбе», приобретающей дви­жение и силу благодаря божественному духу, его разуму и воле. Аналогичные идеи развивал теолог Бентли, утверждав­ший, что мертвая и грубая материя не способна к движе­нию без божественного импульса. Как известно, .подобные взгляды разделяли Ньютон и Локк. Последнему принадле­жит мысль о том, что «материя... не обладает способ­ностью произвести в себе движение»

В противовес этим взглядам на материю Толанд писал: «Я отрицаю, что материя есть или когда-либо была бездей­ственной, мертвой глыбой, находящейся в состоянии абсо­лютного покоя, чем-то косным и неповоротливым». Толанд настаивал на том, что движение является одним из атрибутов материи, составляет ее существенное и неотъемлемое свойство. При этом он подчеркивал абсолют­ный характер движения материи и относительный характер покоя. Движение абсолютно, потому что оно выступает реальным субъектом всех изменений, которые претерпевают тела, служит источником их разнообразных свойств, при­чиной многообразия природы. В этом широком смысле движение есть внутренне присущая материи движущая сила или активность. В узком же смысле движение — это перемещение тел в пространстве, или пространственное движение. «Это последнее является лишь некоторым изменчивым определением ак­тивности, которая всегда, в целом и в каждой части, одна и та же и без которой движение не может принимать никаких модификаций».

Значение толандовской трактовки движения станет яснее, если сопоставить ее с пониманием движения двумя крупней­шими представителями механистического материализма XVII в. — Гоббсом и Гассенди. Так, для Гоббса «движение есть непрерывная перемена мест» и только. Сходной точки зрения придерживался Гассенди: «Под дви­жением я понимаю лишь переход с места на место...». Правда, Гассенди различал «движение перехода» и те движения, которые называют измене­нием и преобразованием. Однако с по­зиций своей атомистики он сводил качественные изменения и преобразования тел к движению перехода атомов внутри самого тела. У Толанда же активность представляет собой внутренне присущий материи атрибут, она так же неотде­лима от ее природы, как и протяжение: «Материя по необходимости столь же активна, сколь и протяженна». Что касается покоя, то он, как отмечалось, всегда от­носителен, ибо «одно движение всегда сменяется другим движением, но никогда не сменяется абсолютным покоем».

Обосновывая в «Письмах к Серене» атрибутивный ха­рактер движения, Толанд подвергает критике спинозовскую онтологию, обращает внимание на ее существенный недос­таток. Спиноза, пишет Толанд, не признает существа, от­дельного или отличного от субстанции Вселенной, такого существа, которое сообщило бы ей движение и непрерывно сохраняло бы его. Но с другой стороны, замечает Толанд, Спиноза не считает движение атрибутом субстанции¹ а, следовательно, не признает его существенным и неотъемле­мым свойством. «Отсюда я уверенно заключаю, что его система в целом неверна и лишена какого бы то ни было основания, что она непродуманна и несостоятельна в фило­софском отношении».

Нет сомнения в том, что Толанд допустил ошибку в общей оценке учения Спинозы. Он недооценил прежде всего спинозовскую концепцию субстанции, провозгласившую природу причиной самой себя. Не учел он и того, что движение выступает в спинозовской онтологии в каче­стве бесконечного модуса субстанции и поэтому может рас­сматриваться как ее необходимое свойство. Но Толанд был прав в том отношении, что выявил непоследовательность Спинозы в истолковании движения и убедительно показал, что только признание движения атрибутом материи дает ключ к решению проблемы материи и движения.

Обосновывая мысль о всеобщей активности материи, английский философ рисует впечатляющую картину бес­прерывного движения «мировой материи», извечного круговорота природы, постоянного созидания и разрушения, возникновения и уничтожения явлений и предметов внеш­него мира. Однако в целом Толанду был присущ метафизи­ческий, неисторический взгляд на природу. Окружающий мир находится в непрестанном движении. Постоянно меня­ется, обновляется. «Но изменения в частях не влекут за собой никакого изменения Вселенной, ибо ясно, что постоянные перемены, переходы и превращения материи не могут выз­вать ни увеличения, ни уменьшения ее общего количества, как ни одна буква не прибавляется к алфавиту и не убавля­ется из него из-за бесчисленных сочетаний и перестановок букв в великом множестве слов и языков. Коро­че говоря, «мировая материя повсюду одна и та же», «мир во всех своих частях и видах пребывает во все времена в одном и том же состоянии»

Сформулировав, таким образом, диалектическую идею самодвижения материи, Толанд остался в рамках метафи­зической концепции развития, и это понятно, поскольку для выдвижения и тем более обоснования диалектической кон­цепции не было еще ни естественнонаучных, ни философ­ских предпосылок.

Деистская форма материализма. Деистский характер материализма Толанда проявляется прежде всего в колеба­нии по поводу решения кардинального вопроса: создан ли мир богом или он существует извечно? Как известно, Эн­гельс считал этот вопрос специфической формой выражения основного вопроса философии в условиях средних веков. Однако постановка и решение названного. вопроса оставались актуальными и для нового времени, в условиях продолжающейся борьбы материализма и религи­озно-идеалистического мировоззрения. Автор «Писем к Серене» делает специальную оговорку, что не желает вмеши­ваться в споры относительно происхождения и долговеч­ности материи, настаивая лишь на ее изначальной активнос­ти. «Поэтому те, кто считает материю сотворенной, могут по-своему верить, что бог первоначально наделил ее актив­ностью, как он наделил ее протяжением, а те, кто считает ее вечной, могут по-своему полагать, что она извечно ак­тивна. ..». Уклоняясь от прямого ответа на вопрос о том, сотворена ли материя или она извечна, но настаивая на атрибутивном характере движения, Толанд с большей пос­ледовательностью высказывался относительно неуничтожимости материи и движения. «...Говорить, что бог может лишить материю движения, тогда как оно присуще ей, рав­носильно утверждению, что он может отнять у нее протяжение или плотность, а это значит утверждать, что он может уничтожить материю». Эту последнюю возмож­ность Толанд решительно отвергал, и в этом отношении он шел дальше Локка, который не только усматривал в боге источник движения материи, но и признавал сотворение материи, а также приписывал Богу способность уничтожить любую частицу материи.

Деизм и материализм Толанда не могли «мирно» сосу­ществовать в рамках одной философской системы. Деизм приводил к колебанию в решении основного вопроса фило­софии. Материализм же в свою очередь вступал в противо­речие с исходным принципом деизма — признанием бога в качестве безличной разумной первопричины мира. Приме­чательно, что Толанд отдавал себе отчет о несовместимос­ти положений материализма и посылок деизма. Так, в конце своих «Писем к Серене» он пишет, обращаясь к адресату: «...вы говорите, что раз допущена активность материи, то, по-видимому, исчезает необходимость в верховном уме». Согласиться с таким выводом Толанд, однако, не решился. Напротив, он вновь повторил свой довод, что «бог так же мог создать материю активной, как и протяженной...» И все же, несмотря на эти колебания, мысль Толанда о движении как существенном свойстве материи знаменовала новый шаг в разработке учения о материи. Толанд первым из мыслителей нового времени выдвинул и обосновал положение о движении как атрибуте материи. Опираясь на это положение, французские материа­листы XVIII в., в частности Гольбах, определили движение как «способ существования, вытекающий необходимым об­разом из сущности материи...».

Пространство и время. Отвергнув представление о пространстве и времени как самостоятельных сущностях (субстанциях), отличных от материи и независимых от нее, Толанд настаивал на неразрывной связи пространства и времени с материей, а следовательно, и с движением. Нова­торский характер этой точки зрения заключался в отказе от метафизического отрыва пространства и времени от мате­рии, а также от ньютоновской концепции абсолютного пространства и времени. «Что касается меня, — писал Толанд, — то я не могу поверить в абсолютное простран­ство, существующее якобы отдельно от материи и вмещаю­щее ее в себе, как не могу поверить и тому, что есть абсолютное время, оторванное от вещей, о длительности которых идет речь»

«Пантеистикон ». К числу основных философских про­изведений Толанда принадлежит также «Пантеистикон». Он представляет значительный интерес не только в связи с необычной литературной формой (в нем проза чередуется с белыми стихами, поются оды и гимны, прославляющие «сократическое содружество» мудрецов, а также идею «лучшего и славнейшего мужа»), но и благодаря своему содержанию. Здесь Толанд углубляет и конкретизирует материалистический взгляд на природу, утверждает идею «бес­конечной и вечной Вселенной». Обосновывая свой материализм, философ ссылается на «коперниковскую аст­рономию», привлекает учение Ньютона «о взаимодействии мировых тел», корпускулярную теорию строения вещества, использует данные других наук.

«Пантеистикон» интересен и тем, что в нем Толанд раз­вивает материалистическую трактовку мышления. Еще в «Письмах к Серене» он отмечал связь мышления с деятель­ностью мозга, подчеркивая, что «мы мыслим при помощи мозга, и только его одного». Однако при этом философ не касался вопроса о природе мышления. В «Пантеистиконе» же Толанд предпринимает попытку ответить на названный вопрос: «Мышление... есть особенное движение мозга, специального органа этой способности; вернее ска­зать, оно — некая часть мозга, переходящая в спинной мозг и нервы с их разветвлениями». Ограничен­ность механистического материализма, отсутствие необхо­димых естественнонаучных знаний не позволяли Толанду выявить специфику мышления и тем более раскрыть его сущность. Отсюда идет отождествление мышления с его биологическим субстратом, а также попытка использования понятия эфира для объяснения механизма психической дея­тельности. Именно эфир, или эфирный огонь, указывает Толанд, «более подвижный, чем даже мысль, и гораздо более тонкий, чем всякое другое вещество», быстро пробе­гая «по натянутым струнам нервов» и проникая в мозг, «выполняет всю механику восприятия, воображения, воспо­минания, расширения и сокращения понятий».

Отталкиваясь от концепции эфира, разработанной ан­тичными философами, и трактуя эфир как особый вид материи, Толанд стремился тем самым свести идеальное, психическое к материальному, физическому. При этом он исходил также из предположения, что мозг, будучи телесным органом, «может производить только телесное». Такое решение психофизической проблемы при всей его ограниченности утверждало верный в своей основе тезис о сознании как функции мозга, о зависимости мышления от своего материального носителя; «Язык — не более орган вкуса, чем мозг — орган мышления».

Натуралистический пантеизм. Если в «Письмах к Се­рене» Толанд выступает как материалист и деист, то в «Пантеистиконе» он больше тяготеет к натуралистическому пан­теизму. Идейная эволюция Толанда от деизма к пантеизму была обусловлена рядом причин. Следует прежде всего отметить то большое влияние, которое оказало на Толанда знакомство с философией Д. Бруно. Интерес к Бруно и его сочинениям усилился в последний период жизни и деятель­ности Толанда. Именно в эти годы он переводит на англий­ский язык один из самых известит диалогов Бруно — «Изг­нание торжествующего зверя». Другим источником толандовского пантеизма была философия стоиков, которую он усиленно пропагандирует в «Пантеистиконе». Обращение к натуралистическому пантеизму, растворявшему бога в при­роде, было также, по-видимому, вызвано неудовлетвори­тельностью Толанда деистским решением проблемы бога и мира, в особенности же креационистской установкой деизма. Пантеизм, противостоящий креационизму с его идеей тво­рения мира богом, утверждавший, что природа есть не что иное, как «бог в вещах» (Бруно), безусловно больше соответ­ствовал духу толандовского материализма, чем деизм.

Характеристики

Список файлов реферата