22049-1 (718300), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Нельзя полностью отделять друг от друга историю строго научных, методически проводимых исследований психологических проблем и историю развития психологических знаний, получаемых другими путями. Последняя продолжается тысячелетия, первая насчитывает едва ли сто лет. Содержание психологии настоящего времени почерпнуто из обоих источников; удельный вес того и другого различен в разных отделах психологии.
Откуда черпались психологические знания, пока не существовало специальных психологических лабораторий и не велось систематических психологических исследований, и откуда эти знания продолжают черпаться даже и после возникновения психологии как организационно оформленной специальной дисциплины?
В зарубежных трудах по истории психологии обычно имеется в виду лишь один источник-- философия. Не приходится отрицать значение этого источника как одного из важнейших хотя бы потому, что психология до своего выделения в самостоятельную науку развивалась как часть философии. Однако сочинения философов никогда не являлись единственным источником психологических знаний. К тому же и сами философы откуда-то черпали свои психологические знания.
Другим важнейшим источником психологических знаний было естествознание, наиболее важная для психологии отрасль которого -т- физиология -- уже давно опередила в своем развитии психологию. Значение этого источника психологических знаний хорошо осознано -- по крайней мере в принципе -- нашими историками психологии.
Значительно менее, однако, обращается внимание на важнейший для развития психологических знаний источник -- общественную практику. Пожалуй, только роль медицинской практики находит отражение в истории психологии, но и то лишь в отношении далекого прошлого (античная медицина, медицина эпохи Возрождения). Почти не исследованной остается роль педагогической практики в развитии психологической мысли. В круг внимания историков психологии включаются обычно лишь теоретические взгляды крупнейших педагогов прошлого. Попытка Н. А. Менчинской исследовать вопросы психологии обучения арифметике в работах русских методистов и учителей начиная со второй половины XVIII в ("Психология обучения арифметике", 1955, гл. II) показала, как из запросов практики обучения арифметике рождались многие специальные психологические проблемы. Такое направление исследования имеет принципиальное значение для истории психологии.
Мысль историков психологии должна обратиться, в сущности, ко всем областям практики, связанным с воздействием на человека.
Серьезного внимания заслуживает проблема отношения психологии к художественной литературе (в известной мере к искусству вообще). Едва ли можно серьезно полагать, что художественная литература -- "человековедение", по известному определению А. М. Горького,-- не имела никакого влияния на развитие психологической мысли. Историкам психологии следовало бы в первую очередь рассеять распространенное среди психологов пренебрежительное отношение к литературе как источнику психологических знаний. До сего времени работы, подобные монографии И. В. Страхова "Л. Н. Толстой как психолог" (1947), остаются одиночными и никак не оцененными.
Наиболее распространенный тип историко-психологического исследования у нас за последние годы -- это монографические работы, посвященные психологическим взглядам одного автора. Такие работы совершенно необходимы, но они могут считаться действительно историко-психологическими исследованиями (а не просто ценным материалом для таких исследований), если взгляды каждого автора будут рассматриваться в связи со взглядами его предшественников и современников, если будут выясняться источники этих взглядов, изменение и развитие их в течение научной деятельности автора, дальнейшая судьба их в истории развития психологической мысли, коротко говоря, если в этих работах будет показана динамика развития психологического знания и психологической мысли на избранном участке, а не просто дано статичное описание. Этим требованиям в большей или меньшей мере удовлетворяют некоторые из опубликованных у нас за последнее время работ, но едва ли эти требования вполне осознаны как обязательные для историко-психологических исследований.
Большой заслугой советских исследователей следует признать интенсивную разработку вопросов истории психологии у народов СССР. В этой области открыто много новых и очень ценных материалов (работы Б. Г. Ананьева, Г. С. Костюка и его сотрудников, М. В. Соколова и связанных с ним авторов, А. С. Прангишвили, М. А. Мазманяна и многих других). Однако важный недостаток указанных работ тот, что психологические взгляды русских, украинских, грузинских, армянских, азербайджанских и т. д. авторов рассматриваются, как правило, в отрыве от развития мировой истории нашей науки. Оценка достижений любого автора должна соотноситься с разработкой соответствующих проблем в мировой психологии. И источники психологических взглядов большинства авторов нельзя полностью понять, если заранее ограничить себя национальными рамками.
Следует подчеркнуть, что в большинстве случаев сами изучаемые авторы менее всего повинны в том, что их исследуют вне контекста развития мировой науки. Достаточно сослаться на пример Сеченова, который стоял в первых рядах мировой науки своего времени и, несомненно, оказал существенное (хотя обычно замалчиваемое зарубежными историками) влияние на мировую психологическую мысль. Связь своих мыслей с идеями мировой науки сам Сеченов иногда подчеркивал, и даже в очень острой форме. Так, в первой, вводной главе "Элементов мысли" он писал: "Для нас, в нашем частном случае, гипотеза Спенсера имеет значение общей программы для изучения развития мышления.. ". И дальше: "Таким образом, задача моя сводится, в сущности, на то, чтобы согласить физиологические данные эволюции ощущений в мысли, установленные Гельмгольцем, с общей программой Спенсера" (1952, т. 1, с. 296).
Как ни странно, но никто из авторов, подробно изучавших "Элементы мысли", не сделал попытки глубоко сопоставить положения, содержащиеся в этом замечательном сочинении, с физиологическими достижениями Г. Гельмгольца и со взглядами Г. Спенсера. В последнее время М. Г. Ярошевский в ряде статей сделал первую попытку исследовать проблему "Гельмгольц и Сеченов", вопрос же об отношении взглядов Спенсера и Сеченова, насколько я знаю, даже никем всерьез не поставлен. Но можно ли без этого установить подлинный вклад в мировую науку великого русского ученого? Изучение психологического наследия Сеченова неизбежно должно зайти в тупик, если к нему не будет применен подлинно исторический, а не статически-описательный подход.
. Теплов, по-видимому, имел в виду советскую психологию 40--50-х гг. В более ранние периоды большое внимание истории мировой психологии уделял Л. С. Выготский (см.: Собр. соч. в 6-ти т. М., 1982--1985). Со второй половины 60-х гг. стали выходить в свет капитальные труды советских психологов по истории мировой психологии: Ярошевский М. Г. История психологии. М., 1966 (1-е изд.), 1976 (2-е изд.); Ярошевский М. Г. Психология в XX столетии. М., 1971 (1-е изд.), 1974 (2-е изд.); Ярошевский М. Г. Сеченов и мировая психологическая мысль. М., 1981; История и психология/Под ред. Б. Ф. Поршнева, Л. И. Анцыферо-вой. М., 1971; Анцыферова Л. И. Материалистические идеи в зарубежной психологии. М., 1974; Ярошевский М. Г., Анцыферова Л. И. Развитие и современное состояние зарубежной психологии. М., 1974.
Советские психологи -- исключением являются лишь некоторые работы С. Л. Рубинштейна -- избегают до сего времени даже косвенно касаться истории мировой психологии. Но ведь важнейшая задача, стоящая перед всеми нашими работниками, занимающимися историей психологии,-- это постепенное приближение к созданию подлинно марксистской истории мировой психологии. Лишь в контексте решения этой задачи можно с полной убедительностью показать все значение советской психологии как качественно нового этапа в развитии психологической науки.
Список литературы
Теплов Б.М. О некоторых общих вопросах разработки истории психологии
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
