14105-1 (714541), страница 2
Текст из файла (страница 2)
В чём состоят эти цели? Их может быть множество, при наличии двух основных:
Во-первых, - в правовой защите жизненных и имущественных интересов ЭЛ, участвующих в хозяйственной деятельности человечества (популяции промысловых животных) или получающих ущерб в результате этой деятельности (например, вытеснение аборигенной флоры и фауны с мест обитания).
Во-вторых, - получение материального вознаграждения дееспособными профессиональными участниками ЭЛ в соответствии с нормативами, устанавливаемыми государством для этого вида деятельности.
Рассмотрим несколько самых важных моментов, обозначающих правовой статус "экологических лиц".
Может показаться парадоксом, что естественные природно-биологические конгломераты могут иметь некоторые аналогии прав и обязанностей человека обозначенные в конституции.
Например, виды и популяции имеют "право на жизнь", что камуфлируется в известной правовой концепции "защиты биологического разнообразия" (3). В этом положении окольными путями законодатель пытается объяснить миру, что животные и растения имеют это право, начиная с уровня биологического вида. Если допустимо промышленное изъятие части популяции для потребительских целей, то полное уничтожение вида в сущности является обыкновенным "убийством" одновременно и "геноцидом".
Виды и популяции имеют "право на жилище", которое защищается многими нормативными актами, например в гл. 26 УК. Здесь это озвучено в форме запрета на уничтожение "критических мест обитания животных".
Фактически некоторые виды животных приобретают право и на собственность, что отражается в существовании специализированных фондов восстановления их численности.
Нетрудно при желании обнаружить ещё несколько конституционных аналогий, которые составляют права биологических видов. Поэтому предоставим эту увлекательную работу читателю и быстрее перейдём к обязанностям.
Популяции "обязаны" обеспечивать взаимное сосуществование в биотопах. Самой яркой иллюстрацией этого отношения является массовый промысел некоторых животных, например, рыб в северных морях. В данном случае биологический вид обязан обеспечивать существование человека. В сельском хозяйстве это отношение просматривается на уровне взаимодействия человека с холическими конгломератами животных, составляющих породу. В изъятии части популяции или части животных составляющих вид или породу для потребительских целей присутствует неявная аналогия с гражданскими правоотношениями.
Популяция, если её рассматривать как источник пищевого и промышленного сырья, фактически участвует в хозяйственном обороте. То есть вносит весомый имущественный вклад в экономику конкретных отраслей индустрии. Вклад этот допускает стоимостную оценку, что является важной предпосылкой установления гражданских правоотношений с ЭЛ. При этом изъятая часть популяции изначально выступает собственностью самой популяции в составе ЭЛ, если, конечно, признать наличие правоспособности, затем отчуждается в обязательном порядке согласно установленным нормативам и правилам (подобно налогам, которые должен выплачивать даже недееспособный ребёнок).
Сам промысел или сельскохозяйственная эксплуатация породы представляется юридическим фактом, в рамках которого "экологический правосубъект" вступает в обычные отношения собственности с другими правосубъектами. Специфика этих отношений состоит в том, что биологическиё конгломераты исполняют имущественные обязанности чаще всего "натуральным продуктом". Некоторые иные виды отношений менее распространены, хотя и не исключаются полностью, например, - использование гужевого транспорта.
Все животные, обитающие на планете, могут в зависимости от необходимости (не всегда это оправдано) приобретать правоспособность в составе ЭЛ за некоторым исключением. Вряд ли целесообразно будет наделять правовым статусом болезнетворные организмы, способные только вызывать массовую гибель других биологических организмов (например, вирусы СПИДа).
Таким образом, мы приходит к пониманию юридического статуса у некоторых биологических конгломератов.
Современная практика, несомненно, обгоняет свою теоретическую основу права в части понимания правоспособности биологических конгломератов и неявно оперирует составными экологическими правосубъектами.
В первую очередь это относится к биологическому виду "Homo sapiens" (человек разумный). Ведь в декларации "прав человека" собственно человек правоспособен просто как биологический вид в целом.
Несмотря на то, что разумное человечество существовало и до ХХ столетия, только сейчас (юридически) недееспособный биологический вид "человек разумный" приобрёл дееспособных "опекунов" в лице Организации объединённых наций (ООН) и других международных общественных организаций, пекущихся о правах человека. В данном случае опекаемый "человек разумный "составляет "скрытую" правовую систему, подверженную только трансцендентальному восприятию. Однако практика доказывает факт существования этой скрытой системы, холические интересы которой не совпадают ни с интересами конкретных личностей, ни с интересами корпораций*. Задача состоит распространить подобную практику также на взаимоотношения между другими популяциями или биологическими видами.
И в данном случае практика делает заметные шаги в этом направлении. Для иллюстрации стоит снова упомянуть, например, "концепцию о защите биологического разнообразия".
Законодатель всегда совершает ошибку, принимая только опекуна недееспособного лица за правосубъекта в целом. Это весьма распространённая практика, которая, тем не менее, часто позволяет эффективно решать назревшие проблемы. Однако развитие гуманоидной цивилизации фактически исчерпало возможности этого метода. Уместно обратиться к истории.
Естественные закономерности эволюции социумов в направлении усложнения государственности изначально порождают правовую формулу, в которой человек, как система естественно ограниченная и яркая, приобретает ведущее значение. В архаичных правовых моделях только личность видит законодатель в качестве носителя правосубъектных признаков.
Однако развитие хозяйственной деятельности неизбежно приводит к необходимости учёта специфических интересов некоторых составных хозяйствующих субъектов, объединяющих интересы группы "физических" лиц. Общий (холический) интерес этой системы иногда оказывается настолько не похожим на интерес составляющих эту группу правосубъектов, что система права, основанная на понимании правосубъектности только физических лиц, становится неэффективной по форме, и плохо отражает сущность устанавливающихся отношений. Тогда то и возникает потребность использовать составных правосубъектов, в частности "юридическое лицо", в качестве правовой категории, что можно проследить уже в римском праве.
Тем не менее, пример Англии показывает, что весьма эффективное право может быть выстроено и без яркой формулировки категории «юридическое лицо». Обозначение составного правосубъекта может осуществляться иными, хотя и более громоздкими способами. Однако потребности современной практики обусловливают неизбежную динамику английской правовой системы к полной ассимиляции категории ЮЛ.
Аналогично развитие объективных правовых отношений ставит человечество перед фактом необходимости ещё более полного учёта коммунальных интересов различных социально значимых составных правосубъектов, имеющих непосредственное отношение к хозяйственной деятельности, - биологических конгломератов, среди которых "человек разумный" представляется всего лишь равноправным членом, обладающим общими правами и обязанностями. Актуальность решения этой задачи возрастает по мере расширения антропогенного вмешательства в глобальные биологические процессы нашей планеты. Историческая тенденция в развитии составных правосубъектов неизбежно должна сопровождаться соответствующей модификацией права. В этом ракурсе ущемление со стороны хозяйствующего человека интересов других биологических видов, представляется не столько криминалом, но и во многих случаях деликтом, что должно найти адекватное отражение в структуре современной общеправовой модели.
Настоящим мы пытаемся прийти к выводу о том, что действенная охрана природы возможна лишь при подключении биологических конгломератов ("экологических лиц") к гражданскому процессу на правах составных правосубъектов (включающих одного или нескольких дееспособных опекунов). ЭЛ должны самостоятельно отстаивать собственные жизненные и имущественные интересы в квалифицированных экологических судах, возбуждая иски к конкретным нарушителям их "гражданских прав" (в том числе к государству) на конкретные суммы причинённого ущерба. Хотим мы этого или нет, биологические популяции в составе ЭЛ должны вступать в юридические отношения в статусе правосубъектов. Именно в этом просматривается единственно возможный путь сохранения «биологического разнообразия». Как показывает опыт исторического развития, лучшим средством правовой защиты правосубъекта является наличие у него его собственных денег. В приложении к правам биологических видов из этого правила также нет исключений. При этом практика компенсационных налогов за использование природных ресурсов должна постепенно уходить на второй план, как неэффективный способ обезличенного монопольно-бюрократического регулирования наиглавнейшей на сегодняшний день общесоциальной функции.
Стоит ещё раз упомянуть, что именно нарушение государственной монополии на природоохранную деятельность составляет главную цель в организации ЭЛ. Только в этом видится единственно надёжный способ, который позволит также снизить грандиозный размах элементарного бюрократического воровства компенсационных выплат за пользование природными ресурсами у тех биологических конгломератов, которые непосредственно терпят имущественный и жизненный ущерб от деятельности конкретных хозяйствующих субъектов.
Интересно, что практическое право и в решении данной проблемы обнаружило прогрессивный вектор развития быстрее своей теории. Эффективным средством защиты природы в развитых странах становится экологический аудит. В сущности, частные аудиторские компании осуществляют охрану природы на профессиональной основе в некоторой части так, как это представляется и в деятельности ЭЛ. Этот положительный опыт профессионального участия негосударственных организаций в охране природы может стать важной основой новой системы экологического права.
Необходимо также учитывать, что модификация правой формулы оказывает непосредственное влияние и на всю совокупность социальных норм. Это одна из веских причин, по которой законодатель склонен публиковать декларации общего характера, типа комплекса «естественных» прав человека. Очевидно, что практические задачи биологического выживания человечества определяют ныне необходимость распространения аналогичного подхода на весь комплекс жизненно и хозяйственно активных элементов общепланетарного масштаба.
Неизбежность этого пути просматривается уже сейчас во всей динамике экологического права. В данном случае правовой теории, пожалуй, предлагается пока только с пользой для дела назвать вещи своими именами.
Список литературы
1. С.А.Зинченко, В.В.Галов. «О природе правосубъектности в гражданском и предпринимательском праве» , журнал "Северо-Кавказский юридический вестник", №1, 2000 год (эл. версия опубликована на этом же сайте)
2. Гринь А.В. «Системные принципы организации объективной реальности», м., 2000. 300 стр. ( эл. версия на www.sasagreen.narod.ru)
3. Конвенция о биологическом разнообразии от 5 июня 1992 Рио-де-Жанейро
4. Декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 14 июня 1992 г.)
5. Конституция РФ,
6. Уголовный кодекс, гл.26,
7. Лесной кодекс Российской Федерации от 29 января 1997 г. N 22-ФЗ
8. Водный кодекс Российской Федерации от 16 ноября 1995 г. N 167-ФЗ.Статья 109
9. Закон РСФСР от 19 декабря 1991 г. N 2060-1 "Об охране окружающей природной среды"
10. Закон РСФСР от 19 декабря 1991 г. N 2060-1 "Об охране окружающей природной среды" (с изм. и доп. от 21 февраля 1992 г. и 2 июня 1993 г.)
11. О животном мире: ФЗ от 24.04.94 №52-ФЗ\\СЗРФ 1995 № 15 ст.1462
12. Федеральный закон от 23 ноября 1995 г. N 174-ФЗ "Об экологической экспертизе" (с изм. и доп. от 15 апреля 1998 г.)
13. Федеральный закон от 14 марта 1995 г. N 33-ФЗ "Об особо охраняемых природных территориях"
14. Декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 14 июня 1992 г.)
- Парадоксально, что цели наиболее совпадают у единичной личности и человечества в целом. Наибольшие расхождения можно наблюдать с уровня трудового коллектива до государства, т.е. в среднем звене социально-системного ограничения. То есть коллектив «отрицает» (по Гегелю) интересы единичной личности. По мере укрупнения «коллектива» до человечества в целом, коллективные цели начинают всё больше напоминать интересы личности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
